Трехликий I: Мертвые Голоса

Глава 15 Болезнь не знает преград

Серриса замерла, вытягивая руку и напрягая и без того по птичьи скрюченные пальцы. Энергия смерти изливалась из её глаз потусторонним светом, а туман, что некогда накрывал руины таверны, теперь ниспадал сквозь пролом и закручиваясь, вливался в её заклинание.

По воле магии в подвале танцевали призраки.

Последние мгновения уродливой жизни этих созданий остались в памяти земляных стен не менее уродливыми образами. Некромантка лишь сделала их видимыми для всех тех, кто вместе с ней шёл по следам убийцы.

Мертвецы, высушенные болезнью и восставшие, полупрозрачными образами выбегали к пролому, чтобы через несколько мгновений развалиться на части. Потерять руки и ноги, а затем и вовсе сгореть.

Заклинание рассеялось, а колдунья, встряхнув рукой подняла свой взор наверх, туда, где обступив провал, за ней следили ходоки:

— Он был здесь. Их порубили, а затем сожгли. Да и заражённые врать не будут, воина с двумя мечами на поясе видели в начале улицы. Никто другой не владеет в равной степени как холодным оружием, так и магией, как это делает наш безымянный приятель.

Сэвен сплюнул на камни, арбалетчик не понимал зачем они ввязываются в это гиблое дело:

— Он убил одного из нас, а я обещал ему отомстить при следующей встрече и вынужден признать, что сейчас я к ней вряд ли готов. Схрон забит добычей, мы устали, а новая ночь будет наверняка ещё жёстче чем первая. Думаю, пора брать добычу и валить отсюда на хрен.

Гук нахмурил брови и стукнул посохом о камни. Мага привлекала таинственность мечника и его сила. Он был совсем не прочь разгадать эту загадку, попутно развивая свой аватар:

— Я так понимаю Серриса придерживается другого мнения, да и признаться, мне очень любопытен этот чужак. За одну только ночь сражаясь с ним плечом к плечу, мы хапнули столько силы и забороли такую ораву нечести, что скажи мне об этом кто-то раньше, я бы однозначно рассмеялся такому идиоту прямо в лицо. Предлагаю голосование. Я за то, чтобы попробовать его нагнать и заключить союз! Кто со мной?

Явно не обрадованный такой перспективой Виллерт махнул алебардой и прошипел:

— Вогрулисс харасманритир!

Заставив всех поморщиться от очередной мини-проверки страхом, он тем не менее не смог внести даже каплю ясности в возникший вопрос. Понимая, что никто не понял здоровяка, разговаривающего на языке мёртвых, чародей улыбнулся:

— Он присоединяет свой голос к моему!

Чем вызвал явное недовольство Виллерта, заставив того отвернуться и пробурчать ещё несколько рычаще-шипящих слов.

Сэвен, поправив ремень, на котором нёс арбалет, сощурившись, дёрнул подбородком, обращаясь к лекарю:

— Ну а ты что скажешь Грим? Только не говори, что поддерживаешь этих балбесов.

Лекарь поднялся с корточек и отряхнул руки, похлопав ладонями о штаны:

— Поддерживаю? А какая, собственно, разница? У них уже три голоса — большинство.

У стрелка не осталось сил спорить. Он лишь выругался и снова сплюнул на камни.

Серриса, подбоченившись и прикрыв глаза второй рукой от неожиданно выглянувшего солнца, прокричала:

— Ну так и х*ли вы там стоите тогда? Спускайтесь в яму! Или, по-вашему, дама должна сама пробивать путь в этой земляной кишке?

В ответ на это Гук злорадно усмехнулся:

— Факелы все в схроне и верёвки с собой нет! Посиди там пока, сама же свалилась!

— Вся набережная была в тумане!

На что чародей лишь развёл руками:

— Внимательность нужно развивать, тогда и проблем не будет. — И обращаясь к алебардисту, добавил. — Присмотри за ней здоровяк, мы с Сэвеном добудем пару факелов.

Они и впрямь их добыли, как и верёвку, выкупленную у местных за десяток медяков. Спустя десять минут после памятного разговора вся группа спустилась к некромантке, чей вид выражал крайнюю степень недовольства.

Указав на уходящий во тьму земляной ход, она спросила:

— Ну и кто пойдёт первым?

Говорящий за мёртвых двигался в полной темноте задействовав сразу две руны. Первая, отчасти похожая на руну света Иллюминус, уже использовалась им во время убийства ходоков в таверне, что располагалась в маленькой деревушке за пределами Юмирона. Она выглядела как круг с расходящимися в стороны лучами, рассечённый кошачьим глазом, и называлась — Иргус.

Благодаря ей, он мог видеть.

Вторая, руна стихий Нивиармус, должна была снизить риски, связанные со стихийной магией. Дело в том, что из-за недавнего дождя как сам погреб, так и граничащие со стоками катакомбы были подтоплены. Шагая по щиколотку в воде, говорящий за мёртвых опасался встречи с кем-то, кто использует против него стихию воды или воздуха, что неминуемо повлечёт за собой критический ущерб. Не важно, что именно это будет, электрический разряд или призванная с помощью магии стужа. Ввиду особенностей местности, обе эти силы были одинаково опасны.

Исключительное чувство направления, дарованное ему благодаря связи с виртуальной реальностью, позволяло, не теряя времени двигаться в нужную сторону. Вот только путь, был в значительной степени осложнён.

Прячась от дневного света, в катакомбах нашла укрытие нежить.

Немёртвым не нужны были глаза или острый слух чтобы заметить живого рядом с ними. Никакой скрыт, кроме наведённого магическим способом, не мог укрыть убийцу от голода умертвий.

Спасали крысы.

Из-за глобальных изменений в толще городского вирта, экосистема катакомб, хищная и достаточно голодная чтобы жрать мертвечину, вступила в прямое противостояние с пожаловавшей сюда нечестью.

Трёхликий неоднократно натыкался на обглоданные кости и недееспособные части умертвий. Всё ещё полные тёмной магии и оттого сохранившие способность к движению, эти в прямом смысле слова огрызки, практически полностью лишённые мускулатуры, тянули свои обглоданные культи вслед трёхликому и шипели, завидуя горячей крови, что бежала по жилам его аватара.

Но это вовсе не значит, что, разрезая своим сапогами водную гладь, убийца был в безопасности.

Широкий, наверняка используемый местными ворами и контрабандистами земляной ход, вывел его из погреба к стокам. Здесь было шумно, основной тоннель, выстроенный под небольшим углом чтобы дать воде излиться в реку, давал дорогу бурному потоку, который проносился мимо, вращая в своём нутре разнообразный сор.

Кто-то хорошо поработал киркой, пробивая каменную кладку в катакомбы. Перешагнув на другую сторону пролома, трёхликий едва не прозевал нападение.

Из-за шума, угроза не была идентифицирована сразу и застала убийцу врасплох. Гибкая мохнатая тень, кинулась на него сбоку и, если бы не металлический наруч, наверняка бы прокусила предплечье.

Мечи против таких небольших и шустрых мобов были не эффективны.

Первую крысу убийца обнулил об стену. Попросту приложился рукой, на которой повисла тварь с такой силой, что переломал ей все кости. Вторую отшвырнул ударом ноги перехватив прямо в полёте, от чего мохнатая туша улетела в бурлящий поток, но за первыми двумя последовали другие.

Крупные, с небольшую собаку размером, они обладали острыми зубами, покрытыми заразной слюной.

Молниеносная оценка ситуации позволила понять, что победителем против полутора десятков существ его аватар не выйдет. Спокойно развернувшись, отступая быстрым шагом обратно в сырой земляной ход и заманивая ораву тварей за собой, трёхликий активировал герб на своей накидке, усилием воли пропустив через него энергию.

Он не мог видеть, как изображённые на ней осколки зеркала собрались воедино, а искривлённое лицо, отражённое в нарисованном зеркале на мгновенье ожив издало беззвучный вопль, прежде чем снова разлететься на составные части.

Происходящее дальше можно было назвать всего одним словом — безумие.

Пока одни крысы потеряв к убийце всякий интерес остановились, подверженные сильнейшей апатии, другие, на чью долю выпали проверки яростью, с радостью бросались на своих же соплеменниц, вгрызаясь в их шерсть и плоть. Третьи, ужасно паникуя, разбежались в разные стороны, но только затем, чтобы погибнуть под сапогами мечника или сгинуть в грязном потоке.

Через минуту всё было кончено, оставшихся в живых мохнатых грызунов, говорящий за мёртвых добил проходя мимо. Когда он их убивал, они всё так же исступлённо, продолжали терзать тела своих погибших соплеменников.

Попав в стоки, он отметил, что несмотря на недавние ливни, уровень воды стремительно падает. Судя по следам на стенах, ещё недавно вода выходила из канала и затапливая каменные тропы вдоль стен, поднималась почти до груди.

Сейчас же, она лишь местами перехлёстывала через край, омывая его сапоги брызгами.

Оценив эффект от заклинания, связанного с гербом на накидке, говорящий за мёртвых пришёл к выводу, что использовать его за счёт своей энергии не стоит. Одна единственная активация, сожрала такой объём накопленной силы, что её хватило бы как минимум на несколько рун.

Удары костяной плетью были куда менее прожорливыми.

С крысами, убийца встречался ещё дважды. Убил группу из пяти особей собственными руками, не прибегая к магии или оружию, за счёт одной лишь ловкости и силы аватара. А вторую стаю, облюбовавшую целую гору трупов у ржавой, сточной решётки, разогнал костяной плетью, попутно позволив демонической голове на её конце, перекусить одну из тварей напополам.

Проблема была в том, что гора костей и жил, принесённая сюда потоком и застрявшая, а затем обглоданная крысами — была источником заражения. Чтобы разблокировать ржавую дверь, приваленную с той стороны трупами, нужно было разгребать мертвецов, постоянно сталкиваясь с крысами, приходящими сюда полакомиться добычей и водой, которая просачивалась сквозь весь этот ужас.

Говорящий за мёртвых решил, что дело того не стоит и вернулся к ближайшему перекрёстку чтобы свернуть в другом направлении. Уже здесь столкнулся с парой умертвий, но благополучно спихнул обоих в поток и позволил течению их унести.

Слишком мало силы он получал за убийство отдельных некротических тварей.

Для того чтобы быстро развивать аватар уничтожая подобных противников, требовалось специализированное оружие, зачарованное светом и намоленное, способное пробить резисты к физическому и магическому урону.

К тому же заражённые мертвецы были низшей нежитью. С тварью куда серьёзней, убийца встретился уже приблизившись к выходу из катакомб.

Мечник шагал вдоль стены, стараясь держать подальше от многометрового канала с его бурлящими волнами. На потолке, через равные расстояния раскинулись решётки сточных канав, через которые вниз, в стоки, бесконечно падали мутные воды.

Путь привёл его к относительно сухому тупику, куда недавнее затопление принесло целую кучу мусора и отступило, пронося бурлящий поток мимо. Сразу за этой кучей, в стене темнел арочный проход, чья покосившаяся, ржавая дверь была раскрыта и болталась на одной петле.

Стоило мечнику лишь приблизиться к «мусору» как тот немедленно шевельнулся и запищал сразу дюжиной крысиных глоток. Прямо на его глазах со дна влажного канала, чавкая илом и отвратной слизью поднялся ужасающий гомункул, чудовищное создание из грязи, человеческих останков и застрявшей в этой мешанине крыс.

И нежитью эта тварь не являлась… она была демоном!

Двухметровая образина уставилась на убийцу десятками глаз умерших крыс и пустыми глазницами обглоданных черепов. Рванулась вперёд на уродливых лапах-ходулях, издавая невообразимое сонмище звуков и одним только этим вызывая масштабную проверку страхом.

Восприятие и интеллект аватара не позволяли узнать название чудовища, но этого и не требовалось. Провалив проверку страхом и оттого упустив несколько секунд времени, трёхликий не нашёл никакого другого варианта выжить кроме как уклониться от боя.

Костяная плеть ударила вверх, вцепилась зубами мёртвой головы в сточную решётку и выступая в роли своеобразной лианы, позволила ему перенестись на другую сторону стока, буквально на мгновенье разминувшись с ударом жуткой лапы, похожей на переплетение щупалец.

Проносясь над каналом мимо уродливой твари, аватар почувствовал исходящий от неё смрад разложившихся трупов перемежающийся с ужасным, влажным запахом ила. Проверка ужасом, исходящая от использования костяного кнута, не принесла никакого результата.

Демон сам по себе являлся ходячим ужасом.

Приземлившись на ноги по другую сторону канала, мечник бросился в сторону висящей на петле решётке, надеясь не просто разорвать дистанцию, но и вовсе покинуть стоки.

Хрипящий и булькающий звук, предупредил его о новой опасности.

Не сумев сцапать вёрткую добычу лапой, неповоротливая образина развернула ассиметричную тушу к ходоку и буквально исторгла из своего брюха поток болезнетворной желчи.

Избежать прямого попадания концентрированной смерти, удалось перекатом и последующим бегством. Вот только уродливая тварь, массивная, но тем не менее способная развивать хорошую скорость, рванулась следом, норовя догнать и врезаться всей своей массой, присоединяя к собственному телу новые, столь желанные для неё останки.

Трёхликого спасла руна света Иллюминус и очередное действие костяным жезлом.

Времени чтобы рисовать руну собственной кровью ради экономии энергии, не осталось. Поэтому символ разгорелся в руке воина пожирая остатки энергии внутреннего резервуара прямо на бегу, ослепляя и замедляя преследователя ярчайшим светом. А плеть ударила вперёд, точно в скособоченную, висящую на одной петле, решётчатую дверь.

Задумка была проста, провернув обратное превращение — обернуть плеть жезлом, заставить её быстро сократиться уменьшаясь в размерах и тем самым притянуть ходока к выходу.

Но вышло иначе. Ржавая петля щёлкнула и вместо того, чтобы притянуться к решётке, вцепившаяся в неё плеть, швырнула оторвавшуюся преграду к ходоку, грозя буквально переломать ему все кости.

Благо, что машинная часть говорящего за мёртвых, ещё в начале движения просчитала траекторию и максимально экономя силы позволила аватару с неё уйти.

Со стороны это выглядело так, будто мечник сорвал решётку с петли и швырнул её себе за спину, одновременно с тем буквально падая и проскальзывая под летящим снарядом.

Последующий за этим событием хруст и звук чавкающего удара заставили вскочившего на ноги убийцу бросить взгляд в сторону преследующей его твари. А она, ослеплённая руной, на максимальном ускорении встретилась с летящим снарядом.

Дверь врезалась в тушу, попав точно посередине туловища, туда, где разлагающаяся плоть, смешиваясь с илом и мусаром, истекала зловонным ядом.

Удар был столь силён, что не только остановил монстра, но и заставил его отступить, визжа и цепляясь за решётку лапами, которые состояли из переплетённых щупалец и человеческих конечностей.

Планы убийцы изменились молниеносно.

Сменив вектор движения, говорящий за мёртвых, прыгнул в канал. Его атлетичность и комплект, дарующий серьёзные бонусы к ловкости, позволили пройти проверку координацией и заскользить к демону, развивая бешеную скорость.

Движимый инерцией он оттолкнулся от склона на самой его середине, вздымая своё гибкое тело в воздух и берясь за рукоятки клинков.

Чёрные искры свистнули, на мгновенье отразив падающий с потолка свет и погрузились в зловонную плоть.

Для демона, с момента, когда в него заставив пошатнуться прилетела решётка, прошла пара мгновений, тем более неожиданным оказалось последующее нападение от, казалось бы, совершенно не опасной добычи. Убийца приземлился ногами прямо на угол, торчащей из тела чудовища решётки, погружая её в податливую плоть ещё глубже. Одним взмахом клинков отсёк все щупальца и лапы, что двумя пульсирующими жгутами вцепились в решётку справа и слева, а затем оттолкнувшись ещё раз, взвился в новом прыжке, покидая заваливающуюся на спину тушу.

Когда монстр рухнул на дно канала под аккомпанемент дикого крысиного визга, говорящий за мёртвых, приземлился прямо над ним. На край одной из двух параллельных троп, что шли вдоль стен тупичка по направлению к выходу.

Его раздвоенный и в то же время единый разум, продолжал анализировать ситуацию.

— Не подходите к этой куче дерьма, она источает пагубную ауру.

Чародею пришлось поднять посох повыше и направить в него крупицу силы, чтобы заставить свечу гореть ярче и осветить всё пространство каменного кармана. Внизу, на дне покрытого илом и нечистотами канала, лежала обезображенная груда плоти, буквально разбитая надвое ржавой, двухметровой, железной решёткой.

Лекарь, стоящий чуть поодаль, наклонился вытягивая руку с факелом и прикрывая второй рукой нос, пытаясь таким образом спасти себя от ужасного смрада:

— Это что… было живым?

Серриса в отличии от остальных, нисколько не брезговала трупного запаха путешествуя в кожаной маске. Травяной сбор, который она зашила между слоями, отбивал трупную вонь:

— Элитный моб. Скорее всего сторожил выход из катакомб. — Некромантка ткнула рукой в сторону арочного прохода и ступеней, что вели на поверхность. — Можно сказать страж этой локации.

И обращаясь к здоровяку Виллерту, добавила:

— Вилли пупс, не подержишь для меня верёвку?

Стрелку, идея спуститься в канал, не понравилась:

— Может быть, не стоит туда лезть? Заражение никто не отменял.

Сэван уже несколько часов прятал покрывающие его предплечье волдыри от своих друзей. Все они знали на какой риск идут. Знали, что любой из них может подцепить заразу, которая укореняется в теле так сильно, что лекарские заклинания и эликсиры могут лишь отсрочить неизбежное.

И вот, словно на зло, тот кто желал всё закончить и уговаривал остальных уйти — заразился первым.

После появления лёгкого зуда, он надеялся, что всё обойдётся. Сама мысль о том, что ему придётся потерять память и обратиться в ничто, начиная цикл перерождений заново, не укладывалась в его голове.

Это могло произойти с кем угодно, но только не с ним.

Сейчас, когда температура у его аватара поднималась, а кости начинала ломить лихорадка, он старался держаться, не поддаваясь панике. Умирать было не страшно. Страшно знать, что смерть неотвратима и надежды нет.

— Без сопливых разберусь. Лучше по сторонам поглядывайте.

Серриса взялась за верёвку и оскальзываясь на склизком склоне медленно съехала вниз. Алебардист без труда удерживал колдунью, не прилагая особых усилий.

Оказавшись на дне, рядом с безобразными останками демона, девушка крикнула:

— А ну-ка, подайте-ка факел!

Грим немедленно выполнил просьбу Серрисы, сбросив факел таким образом чтобы он упал на зловонную тушу. Иначе, огонь попросту рисковал потухнуть, измазавшись в жидкой грязи, что пролегала по дну канала.

Подняв пламенеющий предмет, некромантка приступила к осмотру туши:

— Его подожгли… но горело не долго, сверху всё покрыто палёной коркой.

Почувствовав что-то под ногой, женщина отступила и увидела останки крысы. Оглядевшись, она обнаружила и другие разбросанные по илу туши, точно такие, какие торчали из тела стража локации:

— Есть отпечатки сапог в грязи… чисто срезанные руки и щупальца… следы применения магии. Он однозначно был здесь. Я не вижу, чтобы тут были ещё чьи-то следы.

Сидящий на корточках Грим, наклонил голову на бок разглядывая останки монстра сверху и спросил:

— Мне кажется, или он убил его… дверью?

Серриса подняла факел повыше и ответила лекарю:

— Не знаю, возможно, решётка была частью тела монстра до того, как они встретились, но ощущения возникают именно такие, я согласна. Он убил его дверью.

Оглядывая саму решётку, чей угол торчал к потолку и был измазан илом, она прошептала:

— И кажется, он спрыгнул на неё сверху.

Некромантке становилось тошно от одной мысли о том, какая ловкость требуется, чтобы такое провернуть, не говоря уже об остальных характеристиках. Скольких монстров нужно убить? Скольких людей?

Колдунья пощупала свободной рукой шею. Память о стальной нечеловеческой хватке на её горле была ещё свежа. Если бы не тёмная магия, она стала бы ещё одни трупом на пути у безымянного убийцы.

Ей приходилось воровать и голодать, убегать от стражи, едва не сцапавшей её за расхищением могил, укладывать в землю невинных и обучаться некромантии у одного из городских магов, который практиковал запретное искусство в тайне от других.

Художница сделала чародея своим любовником, а затем зарезала во сне, чтобы прибрать к рукам дневник, полный магических ритуалов магии мёртвых.

Пройдя такой длинный путь, она смотрела на останки монстра и понимала, что её история, не самая увлекательная на свете.

— Давайте на поверхность, здесь мы больше ничего не найдём.

Голос Гука вывел Серрису из раздумий, колдун пошёл в сторону выхода освещая свой путь посохом, за ним потянулись все кроме Виллерта. Здоровяк лишь фыркнул, и сейчас сверкал глазами в темноте не желая оставлять Серрису одну.

Чтобы не задерживать его, девушка воскликнула:

— Вилли пупс, не жди меня здоровяк, иди с ними! Поможешь забраться обратно у лестницы, хорошо⁈

В ответ алебардист выдал невнятную тарабарщину и шумно дыша начал сматывать верёвку. Здесь, в стоках, ходоков окружала ужасная вонь и влажность, а мускулистому воину, который ежедневно, вне боевой обстановки тягал тяжести, недоставало выносливости.

Его стезёй были краткосрочные бои и сокрушительные атаки, но никак не долгие переходы, в тяжёлой экипировке. После магического эксперимента, ситуация усугубилась. Аватар алебардиста изменялся, и изменения были болезненными. Пот градом катился по лицу воителя, но от ругательств его останавливал упёртый характер. Этот ходок не понаслышке знал, что любой труд в виртуальном мире, возвращается целым букетом характеристик.

Он единственный из всей группы застал тот момент, когда некромантка полезла к трупу чудовища.

Колдунья знала цену останкам. Особенно вот таким, принадлежащим очередной опасной твари. Рассекая своим серпом гнилую плоть, она видела знакомые некротические изменения, но кроме них было и кое-что ещё.

Складывалось ощущение, будто кости людей и крыс были буквально сплавлены вместе. Из мёртвого и живого родилось что-то невообразимо ужасное и она на полном серьёзе жалела, что не сумела увидеть это существо в действии.

По мнению Серрисы, оно могло иметь прямое отношение к её искусству.

Впрочем, загадочный мечник тоже не брезговал хирургией. Он что-то вырезал из этого гниющего месива, но это вовсе не значило, что поживится тут нечем. Десяток крысиных голов, отрубленная кисть руки и растянутый трансформой человеческий череп, стали добычей художницы. Забив поясные сумки вонючей ношей и подвесив к поясу кисть с черепом, она собрала ядовитую слизь, которая до сих пор пенилась и потихоньку пожирала металл ржавой решётки в пустую эликсирную колбу и на этом посчитала свою работу законченной.

Вся эта отменная мерзость могла сослужить хорошую службу для некроманта.

Виллерт ожидал колдунью в конце тупика. Позвякивая тяжёлой кольчугой, скинул верёвку, помогая подняться по каменному и скользкому склону канала.

Где-то за спиной Серрисы всё ещё бурлила вода, что через сточные решётки попадала в подземье и собираясь в крупные потоки неслась к реке.

Отряд ждал отставших наверху. На поверхности.

Серриса почувствовала эманации смерти ещё до того, как картина недавнего боя попала на её глаза. Улица речного района, примыкающая к стене, была залита кровью. Совсем недавно здесь схлестнулись заражённые и городская стража. Почти четыре десятка тел устилали мостовую. Утыканные арбалетными болтами и стрелами в большинстве своём они принадлежали горожанам, но среди погибших встречались и ходоки.

Улица была пустынна. Малая внутренняя стена, нависала над мостовой мрачной, каменной тушей. Такой же безмолвной как мертвецы, что сокрытые от чужих глаз обгорелыми куклами валялись за её зубцами.

Хмуро оглядывая окрестности, ходоки сбились в кучу. Между пальцами Грима потрескивали золотые искры готового к активации защитного купола.

От внимательных взглядов не укрылось что кто-то уже успел обобрать тела, снимая самое ценное. Это чётко прослеживалось по срезанным поясным кошелькам и светлым ободкам на пальцах трупов, где ранее присутствовали кольца.

— Ворота не выломаны. Они открыты.

Сэван был прав. Бой был тяжёлым и беспощадным, но горожанам не пришлось выламывать массивные деревянные створки. Их им открыли.

Опасаясь засады, аватары двинулись дальше «кулаком». Тесной группой, пригодной для того, чтобы пережить первые дистанционные атаки под защитой объёмного, магического щита.

После того как отряд втянулся под арку стены, Виллерт ухнул и указал на подъёмный механизм решётки. Здоровенная цепь, намотанная на бобину, превратилась в безобразный шар оплавленного металла.

Гук, будто это было и без него непонятно, тихонько протянул:

— Маги-и-и-я…

Вокруг механизма лежали трупы городской стражи и нескольких ходоков. Последние явно выполняли задания заражённых, пытаясь столь радикальным образом прорвать охватившую заречный район блокаду.

Вот только у них не вышло. Ворота открыть-открыли, но не обременённая доспехами и щитами толпа полегла от стрел и болтов. Общие мысли озвучила Серриса:

— Как думаете, он мог здесь пройти?

Ответит не заставил себя ждать. Отрядный лекарь Грим, указал рукой в сторону от ворот:

— Я не просто думаю, я знаю. Взгляните вон туда.

В стороне от остального побоища лежал ходок в красной мантии. Его буквально подняли на копья, но и сами стражники пережили колдуна не на долго. Их рассечённые трупы, валялись тут же, прямо на краю дождевой канавы.

— С чего ты взял что это он их убил? — Голос Сэвана был полон скепсиса. — Давайте возвращаться к схрону, у меня ноги уже гудят и штрафы от усталости наваливаются. Мы потеряли этого отморозка. Очевидно же!

Серриса поморщилась:

— Давай не кипишуй а. Взгляните на следы. Те же отпечатки что и в стоках, даже грязь та же. Кто ещё кроме нас мог пройти по мостовой предварительно измазавшись в этой вонючей жиже? Да и вообще с хера ли ты истеришь как баба? Это мне кататься по полу и рвать на сосках волосы положено. Я же слабый пол.

Гук качнул головой:

— Ты права, но это ничего не меняет. Он был здесь, но это пригород. Следы едва видны, и не позволяют понять куда он двинулся дальше. Мог вообще из города уйти. Сделаем как сказал Сэван. Нам тут больше нечего делать.

Серриса приподняла маску и харкнула на ближайший труп стражника.

— Вот же срань, ваша взяла. Я и сама уже устала, хочу в бочку с тёплой водой залезть по самую шею. Может сначала в таверну? Выберем место потише, в котором не рождаются ходоки и завалимся толпой. Как вам идея?

Чародей пожал плечами:

— Мы оборудовали схрон под толщей камня, вряд ли в том месте появится второй маг, изучающий силу земли.

Грим улыбнулся:

— Ну или когорта гномов с инструментом.

На том и порешили. Сначала отдых, затем возвращение за награбленным. Но никто из ходоков не понял самого главного. Заражение выплеснулось за пределы заречного района и хаос, поглощающий город, уже блуждал по жилым домам, пробираясь в лёгкие горожан и оборачиваясь стремительной лихорадкой.

Говорящий за мёртвых стоял напротив гостевого дома и осматривал улицу.

Город напоминал ему затаившегося хищника. Тишина была обманчива, а течения вирта шептали о надвигающейся угрозе. Событие, происходящее в заречном районе, расширило зону влияния на весь Юмирон. Невидимая угроза поглощала улицу за улицей и риски подцепить заразу возрастали многократно.

Холодный дождь снова падал с небес скользя по его плащу и капюшону. Где-то далеко в небесах гремел гром и редкими гостями напоминали о себе мигающий вспышки молний.

Юмирон умирал.

Поднявшись по деревянному крыльцу и оказавшись под навесом, воин расстегнул плащ и хорошенько его встряхнул, выбивая воду. Дождь смыл с его экипировки налипшую в стоках грязь, но не мог вернуть утерянную прочность. Весь в дырах и подпалинах, изодранный и перетёртый, плащ нуждался в ремонте или полной замене. Его маскирующие и влагостойкие свойства ещё не были потеряны, но, если оставить разрушения без внимания, очень скоро и они канут в лету.

Повесив плащ на согнутую руку, убийца толкнул дубовую дверь и вошёл в таверну. Поймал на себе несколько хмурых взглядов и прошёл к стойке. Внутри пахло курительными травами и снедью, где-то во внутренних помещениях стонал раненный, а от очага несло дымом.

— Для тебя есть информация. Но не бесплатно.

Худощавый жилистый мужик, неизменно стоящий за здешней стойкой, по своему обыкновению распространял вокруг себя запах чеснока и дешёвой выпивки.

Повернувшись к нему трёхликий спросил:

— Сколько?

Хозяин гостевого дома, увидел герб на накидке убийцы и это новое для него знание немедленно изменило его поведение:

— Я неправильно выразился пэр. Из храма золотого круга час назад прибежал служка и принёс это письмо.

На тёмные от пролитого пива доски лёг конверт, скреплённый печатью, и немедленно перекочевал под плащ трёхликого.

— Что-то ещё?

Говорящий за мёртвых видел, что получение конверта не закончило активную фазу диалога, но не знал, что именно припасено на его долю. Наблюдая, как мнётся худощавый вымогатель, мечник запустил руку в кошель и вытряхнул на стойку горсть меди:

— Не трать наше время. Говори.

Сгребая монеты, алчный местный затараторил:

— Искали вас новые постояльцы. Всех расспрашивают про человека со шрамом на лице и двумя мечами.

Имитируя стандартную человеческую мимику говорящий за мёртвых, нахмурил брови и спросил:

— Как выглядят? Сколько? Где находятся?

Сметя монеты в поясную сумку, хозяин навалился на стойку и обдав его запахом гниющих зубов, ответил:

— Четверо. Прикатили на телеге, но уже продали, и её и клячу. Баба с ними сисястая, мужичок плюгавенький, лучник и пораненный. Последний еле ходит, харя перемотана тряпицами и зыркает так злобно единственным глазом, что душа в пятки уходит. Как бы он одним из прокажённых не был. Снимали комнаты наверху, но ближе к полудню съехали, видать деньжат нет совсем.

— У женщины был музыкальный инструмент?

— А как же! И горазда же она на нём играть! Пока с утра струны дёргала, народ весь попросыпался и с улицы поглазеть пришёл, а мне и радость. Больше пива продано — зима сытнее.

Трёхликий кивнул и выкатив на стойку ещё несколько монет проговорил:

— Комнату продли на двое суток, еду и питьё без дурманов пусть девки занесут. И бочку с водой горячую для омовения натопите.

— Всё будет сделано в лучшем виде.

С получением накидки трёхликий прибавил в репутации у местного люда. Это было неудивительно. Каждый горожанин явился уникальной единицей системы, со своей личностью, историей и мировоззрением. И несмотря на свою уникальность, основная масса подчинялась социальным законам. Например, каждый из них менял своё поведение в зависимости от социального статуса оппонента.

А накидка этот самый социальный статус увеличивала.

Обращение «пэр» из уст хозяина таверны звучало почти как «милсдарь» с тем лишь исключением, что первый занимал низшую ступеньку в иерархии городской знати. Что-то вроде отличившегося воина или иного деятеля. А слово «милсдарь» было просто уважительным обращением, которое использовалось повсеместно. Например, в адрес вооружённого человека, если говорящий пытался умаслить того или смягчить.

Поднимаясь по ступенькам лестницы в свою комнату, трёхликий размышлял о людях, что искали с ним встречи. Краткий анализ ситуации говорил о том, что с большой долей вероятности, прошлое наступает ему на пятки.

Наступает, но не вызывает страха.