Трехликий I: Мертвые Голоса

Глава 16 Эножа

Прежде чем раскрывать конверт, говорящий за мёртвых, покончил с бытовыми делами. Плотно поел, искупался и вычистил все свои вещи. За время его отсутствия в снятой комнате ничего не изменилось.

Никто не позарился на простецкий лук и утлый вещевой мешок.

Бои в которых он поучаствовал смяли несколько звеньев на его кольчуге, наградили тело десятком синяков и исцарапали один из наручей. Комплекс садиста, выполненный из кожи тэклитов, существенно сдал в прочности и требовал восстановления.

Отмыв и обработав проблемные места целебной мазью, на собранную с попавшихся по дороге трупов мелочь, мечник купил у служек рулон простейшей мешковины, тёмной и крепкой, пригодной для заплаток. А затем сытый и немного разморенный после купания, сел за чтение переданной ему записки.

Письмо было скреплено печатью с уже привычным ему золотистым кругом. Машинная часть его разума, имеющая возможность заглянуть в свойства предмета, не обнаружила магической ловушки или присутствия ядов, но, чтобы оправдать подобные знания в дальнейшем, говорящий за мёртвых всё равно провёл все нужные проверки.

Порезав собственный палец, он очертил кровью круг и вписал в него руны Гигис и Энис. Вместе они означали цикличность энергий, нематериальное, призрачное воплощение и проникновение.

Собственных энергий в его резервуаре после сражения с демоном не осталось, пришлось платить кровью за активацию. Но даже этой платы было недостаточно для хоть сколько-нибудь мощного эффекта.

Вот только его и не требовалось.

Логика подобной комбинации была проста. Круг и связанная с ним цикличность ограничивали площадь заклинания внутренним пространством. При попытке энергий выйти за его пределы придавали им направление и закручивали, не позволяя оказывать влияния на реальность за границами руны. Гигис — имеющая такие значения как проникновение, разрушение и концентрация, выглядела как стрела без оперения. Она позволяла пройти сквозь преграду и в то же время грозила её разрушить. А Энис, выглядящая как круглая конфета на палочке, придающая заклинанию призрачное, нематериальное воплощение, должна была смягчить Гигис, не позволяя последней нанести ущерб конверту.

Положив конверт в центр круга, трёхликий отошёл к двери и активировал руны.

Кровь вспыхнула и сгорела, оборачиваясь пеплом, но жар был столь мимолётен, что не оставил подпален на дереве. Лишь сизый дым, что рванулся к письму со всех сторон и сломав печать развернул конверт.

Как и ожидалось, ядов и магических ловушек внутри не оказалось. Если бы не эта проверка, в другой раз, когда в подобном послании действительно будет скрываться ловушка, а ходок среагирует необычно, у системы могут возникнуть вопросы: почему этот «ходок» реагирует подобным образом лишь в тех случаях, когда его в самом деле поджидает ловушка? Он что, о ней знает?

Вот как раз чтобы подобных вопросов не возникало, машинная часть разума трёхликого скорректировала его поведение.

Взяв в руки листок, убийца повернул его так, чтобы падающий сквозь щель в закрытых ставнях свет, позволил ему прочитать текст:

Солнечный круг оценил твои старания.

Если желаешь продолжить служение и добиться расположения, явись в таверну «У Голика» на пересечении Железной и Сыромятной улиц. Приходи с последними лучами солнца и не задерживайся. Если решительные будут бездействовать, безумцы затопят эти улицы кровью.

Грязная Рука.

Человеческая часть личности ходока испытала мрачное удовлетворение. Сейчас, вне боевой обстановки, машина разжала тиски своего контроля за аватаром, привнося в поведение разума больше человеческого. Она всё ещё анализировала ситуацию и была готова превратить аватар в инструмент для умерщвления окружающих, но человеческая часть требовала больше свободы для психологической устойчивости и поэтому машина отступала, жертвуя абсолютным контролем ради большей стабильности их общего, сшитого по кускам, разума.

— Что ж. — Аватар смял письмо и бросил на подоконник. — Продолжение квестовой цепочки через послание… это ожидаемый результат. Но нам нужно решить стоит ли оно того.

Задача развития аватара была второстепенной, а глобальное событие происходящее в Юмироне не только отправит множество ходоков на перерождение, но также усилит самых удачливых из них. Волшебная накидка тому подтверждением.

Впоследствии, встреча с такими «удачливыми» может обернуться целым рядом проблем, особенно ввиду отсутствия у его аватара серьёзной экипировки.

Нанося защитную руну на дверь и ставни, а затем ложась спать, трёхликий уже знал, что не покинет город этой ночью. С каждой пройденной битвой получение силы за счёт убийства замедлялось, а разрыв с другими ходоками — сокращался.

Следовало сделать новый рывок, выводящий его аватар на качественно новый уровень.

Идеальный расчёт времени позволил убийце проспать до самого вечера, накапливая бонусы бодрости и позволяя лечебной мази восстановить мелкие повреждения, в основном синяки и царапины.

Поднявшись, он позвал служанку и отсыпав ей остатки меди, назвал ингредиенты, которые следовало купить и принести ему в комнату. Выходило дороже чем если бы пошёл сам, но лишнего времени у него не осталось.

Ожидая заказ, мечник подкрепился и использовал медитацию чтобы восстановить энергетический резервуар. После ночного рейда в заречный район, его поясные сумки были битком набиты разнообразной всячиной. Так что, когда в его дверь постучала служанка, притащившая плетёную корзинку нужных ингредиентов, он уже знал, чем займёт себя в последние вечерние часы.

Используя вместо ступки и пестика обычные деревяные миску и ложку, он размял ромашку и лесной мох в указанных рецептурных пропорциях. Добавил к ним немного воды и белой глины, долго мял и мешал, позволяя растительному соку и минералам перемешаться с водой, чтобы, процедив через тряпицу, заполнить ещё одну миску белой, мутной жидкостью.

Не желая тратить энергию своего резервуара, говорящий за мёртвых спустился с получившейся заготовкой вниз, на кухню гостевого дома, где за монетку получил разрешение воспользоваться печью и посудой.

Здесь он перелил жидкость в металлический горшок, добавил в него воды и позволил закипеть, засунув в печь. Финалом стал повторяющий волшебные слова из рецептурного свитка и насыщенный толикой энергии шёпот, что раздался над горшком, вынутым из духовой ниши:

— Обисе Морбо!

Эликсир способный стать преградой для болезни всего на мгновенье осветился внутренним светом и был готов. Перелив его обратно в миску, убийца поднялся в свою комнату и приступил к сортировке своих поясных сумок.

Первой на деревянный стол легла Эссенция распада, выбитая им из элитного монстра, огромного слизня, едва не переварившего убийцу в стоках. Следом за редким ингредиентом воин достал добычу ещё солиднее. Изрыгатель ихора — был волшебным предметом способным накапливать порции болезнетворной желчи. Он вырезал его из демона, что преградил ему путь в илистом канале, в преддверии выхода на поверхность. Два добротных кольца, снятые с убитых ходоков прибавляли силы и интеллекта, а простенький амулет с кусочком полированного янтаря, добытый с погибшего пироманта, незначительно увеличивал силу магии стихии огня.

Изрыгатель был редкостью даже внутри своего класса. С первого взгляда могло показаться, что ему очень легко найти применение. Знай выдавливай на оружие перед боем и наслаждайся первоклассным ядом. Но в том-то и дело, что ихор не был ядом. Он нёс внутри себя комбинацию болезней, причём каждый раз новую и был опасен не только для врагов, но и для самого носителя. Сейчас этот кожистый пузырь был сдут и легко помещался в поясную сумку, но с каждым днём он будет раздуваться, а туго перетянутая тряпицей горловина этого ужасного органа может очень легко дать течь.

Демонический орган грозил убить своего владельца, если тот не будет его использовать.

Рассортировав предметы по сумкам, ходок раскрыл ставни и убедившись в том, что на соседней крыше нет прячущихся стрелков, снял свои вещи с бельевой верёвки.

До заката он планировал выйти из города, спрятать рюкзак за его пределами и вернуться. Под вечер распогодилось, но солнце уже клонилось к горизонту. До назначенной встречи оставалось около часа.

Когда убийца накидывал на свои плечи драный плащ, где-то в центре, ударил колокол.

Буквально через половину минуты на улице заржали лошади и раздался стук копыт по мостовой. Выглянув в окно, трёхликий стал свидетелем интересной картины.

— Комендантский час! Всем оставаться дома! Консорг сказал! Комендантский час! Всем оставаться дома до удара колокола!

Всадники с гербом Юмирона на своих накидках останавливались через каждую пару домов и орали со всех сил. Городские глашатаи разносили весть.

Наблюдая за тем, как конные уносятся прочь, продолжая оповещать жителей, говорящий за мёртвых увидел, как снова меняется вирт. Городское событие выходило на новый уровень.

Выпив залпом остывший эликсир и получив бонус к иммунитету, он подхватил рюкзак, забрал лук и оставшиеся стрелы чтобы спустя половину минуты воспользовавшись металлическим крюком с закреплённой верёвкой, прямо через окно взобрался на крышу.

Глава города вывел своих воинов на улицы. Вооружённые люди, строились в шеренгу на следующем от таверны перекрёстке. Накидки, кольчуги и шлемы, выдавали в них подразделения куда более оснащённые чем городская стража. В отличии от крепкой, выделанной кожи, их тела прикрывал полированный в кузнях металл.

Понимая, что нет никакого резона увязать в городских боях, трёхликий двинулся к назначенному месту встречи по крышам. Перемахивая сквозь узкие переулки и таясь у печных труб, он быстро вышел к ближайшему перекрёстку и дождавшись, когда солдаты разобьются на патрули, расходясь в разные стороны — спустился.

Но на мостовой он задержался не долго.

Услышав о комендантском часе, местные, быстро свернули все свои дела на улице, а вот ходоки ожидаемо заметались, добавляя работы патрулям. От гостевого дома уже было слышно крики, это ходоки, что весь день отсыпались и планировали выход на ночь, пытались выяснить что происходит.

В ответ на них сыпалась грубая брань, жестокие окрики и лязг кольчуг. Воины не привыкли церемониться, и были готовы в любой момент пустить в ход оружие.

К слову, большинство из них обладали навыками и физической формой, доминирующей над свежерождёнными и уже набравшимися опыта ходоками.

Со свистом раскрутив крюк, трёхликий метнул его вверх и зацепив за новую кровлю, дёрнул за верёвку. Убедившись в том, что крюк засел крепко, он с лёгкостью свойственной его ловкости взобрался по ней на крышу.

Где-то в глубине здания раздался знакомый, надрывный кашель.

Болезнь расползалась и захватывала в свои цепкие лапы людские жизни. Её разносили заражённые ходоки и местные, вырвавшиеся из заречного района. Её таскали на своей одежде поджигатели, палачи, чья собственная судьба была незавидна.

Вряд ли те, кто решил за звонкую монету возиться с заражёнными трупами, очень уж сильно их переживут.

Говорящий за мёртвых вышел к таверне «У Голика» спустя половину часа. Сидя на крыше, дождался, когда солнце начнёт скрываться за горизонтом и как только город накрыли плотные сумерки, скользнул к гостевому дому.

Серый, каменный домина, был типичным строением для Юмирона, но не был колыбелью. Здесь не рождались ходоки, а значит не шастали целые толпы народа.

Скрипнув покосившейся, входной дверью, ходок оказался в мрачном, натопленном помещении. Здесь не стоял коромыслом дым курительных трубок, а от пола не несло пивом. Тихое, спокойное место на пересечении рабочих улиц. Куда захаживают выпить пару кружек чего послабее, прежде чем добраться до дома.

У самого входа отирался вышибала. Мускулистый полукровка, редкий гость среди местного люда. Вообще полукровками обычно выступали ходоки. Юмирон был человеческим городом, оттого и рождались здесь ходоки исключительно несущие в своих жилах человеческие гены. Ну или смешанные.

Неписей половинчатых кровей было несоизмеримо меньше.

Окинув взглядом зал трёхликий безошибочно проследовал к столу в самом углу. Здесь, в темноте, сидело двое.

— Мы получили письмо.

Жрица, укутанная в тёмный плащ и закрывающая голову глубоким капюшоном указала на стул напротив:

— Садись, странствующий дух. Я рада, что ты пришёл.

Положив руку на плечо своего спутника, закутанного в точно такой же, тёмный плащ, Вил Грязная Рука проговорила:

— Это мой друг, Фаркуар Люр. Он один из тех, кому я уже не могу помочь.

Убийца видел, что перед ним заражённый. В просвете между рукавом куртки Фаркуара и перчатками промелькнула сморщенная, покрытая знакомыми волдырями кожа. Пахло травами и благовониями, но даже через них просачивался тоненький ручеёк гнилостной вони.

А жрица тем временем продолжала:

— Зараза, что распространяется по городу имеет магический источник. Но, прежде чем мы его найдём, нужно нанести удар в самое сердце поджигателей. Они наёмники, сброд, собранный из всех слоёв общества Юмирона. Городские тюремщики, воры и убийцы из одноимённых гильдий, чужеземцы и даже обычные воины, нанятые в населённых пунктах вокруг города. Мы должны отрубить этому дракону его головы.

Трёхликий положив руку на стол отстучал пальцами дробь:

— Госпожа, вы хотите, чтобы мы уничтожили их лидеров?

Жрица кивнула:

— С одним из них ты уже знаком. Полубезумный сын эножа Гриляра встречался тебе в захваченном особняке. Его отец владеет железным районом, на чьей территории стоит храм огненных слёз. Семья Гриляр с молчаливого одобрения консорга города убирает последствия эпидемии, на самом деле попросту вырезая жителей заречного района и местную знать. До лихорадки в особняке на речной площади жил старый землевладелец и кораблестроитель эножа Люр. Он и его единокровные родственники были буквально истреблены болезнью в первые же дни… уцелел лишь Фаркуар.

Трёхликий перевёл взгляд на человека, что сидел прямо напротив него:

— Ты последний выживший из знатной семьи, что заведовала речным районом?

Человек в капюшоне подался вперёд, отчего на его скрытое в глубокой тени лицо упал свет масляного светильника. Покрытые вязью золотых знаков бинты, гной, волдыри и смрад. От человеческого в нём осталось очень мало:

— Вряд ли… меня… можно назвать выжившим.

У Фаркуара едва ворочался язык во рту и услышав его ответ, говорящий за мёртвых, задал жрице вопрос:

— Зачем он здесь?

Грязная рука не медлила с ответом:

— Ты отведёшь его в заречный особняк и представишь как лидера сопротивления. Он из семьи эножи, а значит дворянин. Тебе поверят и пропустят его к сыну Гриляра, дёрганному Эли.

Трёхликий изогнул одну бровь:

— А дальше?

Жрица достала из-под плаща шкатулку и раскрыла её. Внутри лежали две янтарные жемчужины:

— Дальше ты должен будешь покинуть особняк и как можно скорее явишься в золотой храм. Он расположен в конце Сыромятной улицы, под стеной внутренней крепости. Затем ты передашь мне вот эту сферу. Она запомнит всё что сделали с Фаркуаром и станет доказательством злодеяний семьи Гриляр.

Говорящий за мёртвых коснулся рукой накидки:

— Должен ли я скрывать свой герб?

Жрица достала сферу и протянула говорящему за мёртвых:

— Они не знают о участии золотого круга и не узнают. Чужестранцы носят на себе разные знаки, это не должно смутить поджигателей. Главная твоя задача провести Фаркуара живым в особняк и выбраться самому. Консорг города должен получить исчерпывающие доказательства злодеяний. Часть уже собрана такими же как ты чужестранцами в солнечные сферы. У нас уже есть убийства мирных жителей и грабежи. Осталось доказать захват власти. Семья Гриляр хотела подмять под себя рыбный промысел и рынок, а в итоге падёт куда глубже чем может себе представить. Они думали, что смогут скрыть массовое убийство, усилив болезнь и заодно расправившись с местной знатью, но они ошибаются.

Где-то за спиной трёхликого шумно резались в карты местные. Сидя за столом, он не переставал контролировать и анализировать тени, а также целую массу звуков. Взяв переданную ему сферу и покрутив её в руках, он сказал:

— На входе нас проверят. Эти артефакты могут вызвать вопросы.

Передав вторую сферу заражённому дворянину, жрица повернулся к трёхликому:

— Достаточно их проглотить, чтобы заключённую в них силу не обнаружили. Проблем не будет.

Фаркуар полностью доверял жрице. Жемчужина была им проглочена сразу. Он вяло ударил себя кулаком в исхудавшую грудную клетку и просипел:

— Я готов.

Но говорящий за мёртвых даже не думал проглатывать янтарную сферу. Машинная часть его разума позволяла обходить блокировки и заглядывать в саму суть предмета. Кроме него увидеть характеристики янтарной сферы могли лишь аватары с дико развитым интеллектом. И то, что он видел, не нравилось обоим частям его личности:

Золотая слеза мученика

При смерти владельца вызывает взрыв магической энергии, кратной объёму внутреннего резервуара ближайших существ.

Жрица солгала. Она отправляла их на смерть, делая из их тел живые бомбы. Но трёхликий не мог демонстрировать это знание, потому что его аватар не мог об этом знать. У него не хватало интеллекта чтобы по настоящему заглянуть в свойства предмета. Кивнув в сторону выхода, он сказал:

— Я тоже готов.

А затем закинул шарик в рот одновременно поднимаясь и поправляя капюшон, что позволило ему пройдя проверку ловкостью, скрыть тот факт, что жемчужина перекочевала под складку его одежды, между кольчугой и курткой. Деться оттуда она никуда не могла, разве что скатиться вниз, к поясу.

— Пусть солнечный круг осветить вашу дорогу во тьме. Вы оба герои. — И обращаясь к дворянину жрица добавила. — Твою жертву не забудут Фаркуар, ты верный сын Юмирона и твоя семья будет отомщена.

— Благодарю госпожа, ваши дары облегчают мои муки, а также дают шанс на отмщение. Мы выйдем через чёрный ход и последуем к особняку тайным путём сейчас же.

Поманив за собой убийцу, гниющий заживо дворянин побрёл мимо стойки во внутренние помещения таверны. Стоящий за прилавком хозяин сделал вид, что не видит куда уходят его гости.

Мечник осмотрелся, и секунду помедлив, последовал за последним выжившим из семьи Люр.

Фаркуар был магом. Причём магом не слабым. Уже пройдя сквозь кухню в дальние, безлюдные помещения, он повёл рукой по воздуху, что-то прошептал и вирт вокруг него изменился. Лучи света от масляных светильников скрестились на второй руке заражённого ярким сиянием и брызнув в противоположные стороны звездопадом искр, вытолкнули из реальности деревянный, узловатый посох.

— Мне тяжело наклоняться. Потяни за кольцо.

Рука в чёрной перчатке указала на квадратный деревянный люк, и мечник выполнил просьбу. Из тёмного зева дохнуло пылью и тленом.

— Это дорога контрабандистов. Раньше тут было безопасно, но сейчас я не могу ручаться.

Снимая со стены светильник и присаживаясь на корточки у деревянной лестницы чьи ступени уходили вниз, трёхликий спросил:

— Куда она ведёт?

Знатный заражённый зашёлся в приступе кашля и сплюнув гной в надушенный платок ответил:

— В старый семейный склеп во дворе особняка. Законы Юмирона строги и никому не позволено нарушать его границы. Могилы защищаются заклятьями при каждом погребении, чтобы обеспечить мёртвых покоем и сохранить вещи наших предков нетронутыми. Нас будут ждать оттуда в последнюю очередь и это хороший шанс избежать лишних стычек.

Обе личности убийцы были невысокого мнения о законах этого города, но промолчали. С шелестом одна из чёрных искр покинула ножны и шагнув на скрипящие ступени, мечник двинулся вниз.

Анализ не позволял понять, насколько Фаркуар просвещён в планы жрицы. Знает ли он что янтарные жемчужины несут с собой смерть оставалось загадкой. Чтобы заглянуть за ширму личности такого местного требовался прямой запрос к системе — непозволительная роскошь в условиях маскировки под обычного ходока.

Если отказ от поглощения янтарной сферы можно было объяснить врождённой подозрительностью и осторожностью, то дальнейшие действия расцветали таким букетом вероятности что проще было попросту развернуться и отсечь Фаркуару голову.

Одним ударом.

Быстро и неожиданно.

Уже сейчас было понятно, что выполнение заданий жрицы золотого круга не принесёт его аватару выгоды. Только смерть.

Но он понимал, что кроме заражённых оставалась фракция поджигателей во главе с семьёй местной знати Гриляр. Психопатичный дворянин, дёрганный и командующий поджигателями, обещал говорящему за мёртвых доступ в оружейную комнату семьи Люр и золото.

Трёхликий знал, что доверять поджигателям нельзя, а жрица была слишком сильна чтобы он мог пойти с ней на прямое противостояние. Это дело группы. Причём группы слаженной и крупной.

Ему на ум немедленно пришли ходоки, что сражались с ним на улицах заражённого района. Целитель, некромант, воин, стрелок и чародей, использующий магию земли. Но их поиски могут занять дни и даже недели. Юмирон большой город и нет никаких гарантий, что они всё ещё живы и остаются в его пределах.

— Не спеши… прошу остановись… мне нужно перевести дух.

Фаркуар выдохся спустя пять минут пешего путешествия. Буквально повисал на своём посохе и увидев, что трёхликий остановился, накренился и опёрся плечом на стену.

Стоя рядом и освещая тоннель масляным светильником, говорящий за мёртвых, анализировал экипировку дворянина и заглядывал в её внутренние свойства. По всему выходило, что Фаркуар использует магию стихий. А именно — воду.

Куртка с многочисленными завязками из кожи водяного была прикрыта гербовой накидкой с изображением герба дома Люр. Капля, гарпун и посох на фоне рыболовных сетей, заключённые в круг из камня, были едва ли не последней роскошью, оставшейся на память о некогда сильной семье.

Штаны, перчатки, кожаные наручи и сапоги мага дополняли комплект водяного. Перстень с ракушкой, усиливал стихийные заклинания воды и повелевал встроенным заклятьем защитной магии способной отразить один или несколько ударов любых форматов. Амулет, сокрытый под слоями одежды, позволял дышать под водой пока не закончиться резервуар энергии, а тонкая, зачарованная кольчуга, была вполне способна остановить удар чёрной искрой.

Последний из своего рода приметил внимательный взгляд ходока и горько улыбнувшись потрескавшимися губами, спросил:

— Неприятное зрелище да?

Фаркуар по-своему истолковал внимательный взгляд убийцы, даже не подозревая о том, что его изучают. Трёхликий проигнорировал вопрос дворянина, задав в ответ свой:

— Жрица… кто она тебе?

Заражённый вынул из кармана на внутренней стороне плаща платок и утёр губы:

— Она предупредила меня о замыслах семьи Гриляр, но я не успел спасти отца и братьев. Она единственная, кому не безразлична судьба заражённых людей. Идём, нам двоим следует торопиться. Мы должны выйти к особняку и столкнуться с врагом до того, как я перестану быть полезным.

Приступ слабости Фаркуара закончился, а трёхликий не мог не отметить, что письмена на бинтах, укутывающих его лицо, на мгновение осветились золотистым сиянием. Запрос к их характеристикам показал, что бинты с определённой периодичностью генерируют цикл ускоренной регенерации, растрачивая внутренний резервуар энергии. В случае Фаркуара с его комплектом, пошитым из шкуры водяного, который в числе прочего значительно увеличивал восстановление энергии, это являлось значительной отсрочкой гибели, а в случае здорового человека, могло стать отличным подспорьем в схватках.

Появился ещё один повод убить чародея, но мечник не спешил. Человеческая личность испытывала любопытство и желала узнать, насколько Фаркуар посвящён в планы жрицы. Трёхликий не совсем понимал, знает ли маг о том, что должен взорваться изнутри. По всему выходило, что он думает будто положит свою жизнь за доказательства. Что его замучают и убьют в особняке, а собранные говорящим за мёртвых сведенья станут фатальными для семьи Гриляр.

На деле же, они оба всего лишь ходячие бомбы, ждущие своей активации. Заложники и жертвы интриг Юмирона.

В отличии от стоков, в тоннеле контрабандистов было сухо. Узко, пыльно, но сухо. Протискиваясь между деревянных распорок и слушая скрип досок под ногами, трёхликий продолжал вести диалог:

— Что ты будешь делать, когда мы доберёмся до особняка?

Дворянин за его спиной закашлялся и прохрипел:

— Постараюсь дотащить себя до этих ублюдков корча из себя жертву, и не сдохнуть при этом по дороге. Главное, чтобы ты выбрался. Представляю, как вытянуться их рожи, когда правда об их преступлении раскроется. У остальных семей появиться весомый повод разобраться с этими выродками. Что они обещали тебе за лидера заражённых?

Трёхликий ответил, не оборачиваясь:

— Золото и доступ к оружейной комнате вашей семьи.

Дворянин горько выругался, совершенно не походя на воспитанного человека, соблюдающего этикет:

— Мой отец любил оружие. Собирал его годами, встречая приплывающие по реке корабли с товарами. Но мне все эти железяки никогда не были интересны. Поэтому он и нанимал для меня учителей чудесного ремесла.

Трёхликий поднял фонарь повыше и спросил:

— Что дальше?

Земляной ход закончился пробитой каменной кладкой и обрывом. Чьи-то руки с помощью инструментов взломали стену и оставили на краю прохода канат, обвязанный вокруг вбитого в землю кола, чей конец терялся где-то в темноте.

— Мы уже близко. Ты должен помочь мне спуститься.

Говорящий за мёртвых не стал артачиться и обвязав за пояс последнего из семьи Люр, помог ему спуститься и исчезнуть в темноте. Сам же последовал за ним сразу, стоило только канату повиснуть.

Внизу его встретил приближающийся крысиный писк и стоны.

Определив по звуку местоположение мага и агрессивной фауны, говорящий за мёртвых швырнул в сторону последней масляный фонарь чем вызвал всполох пламени и настоящее возгорание в месте, где растеклась лужа полыхающего масла. Крысы бросились в стороны от пламени, оставляя нескольких своих товарок биться в огне, а мечник тем временем оттолкнулся ногами от стены и отпустив канат спрыгнул на каменный пол.

Перед тем как крысы скрылись в темноте, в свете, что освещал пространство вокруг разбитого светильника, мелькнули облысевшие, покрытые струпьями тела заражённых грызунов. Не менее крупных чем те, что напали на него в стоках.

Приземлившись на ноги, воин осмотрелся и взялся за лук. Тетива, вытащенная из поясного кармашка, была натянута одним слитным движением, а стрелы, ждавшие своего часа в простейшем колчане, притороченном к рюкзаку, отдали трёхликому одну из своих сестёр спустя пару мгновений после приземления.

Пламя, разлетевшееся каплями горячего масла и разлившееся по камням хорошо освещало пространство. Фаркуар находился рядом. Сидел, привалившись спиной к стене и выронив из рук посох.

Маг провалился в глубокий обморок и был бесполезен. Говорящему за мёртвых пришлось защищаться в одиночку. И те, от кого он собрался защищаться, не заставили себя ждать.

В условиях ограниченной видимости, трёхликий тем не менее видел очертания обоих каменных стен, чья упирающаяся в потолок часть терялась в темноте где-то сильно выше и благодаря открытому пламени, полыхающему впереди, он заранее знал об атаке.

Дуги лука трижды распрямились, отправляя вперёд смертоносные стрелы. Говорящий за мёртвых стрелял хладнокровно, неторопливыми, экономичными движениями, но попасть удалось лишь дважды. Третья из больных тварей, покрытая позеленевшими гнилостными наростами, несмотря на свою худобу и измождённость прошла проверку ловкостью и отпрыгнула прочь, заставив последнюю из стрел чиркнуть по камням уносясь в темноту.

Сделав шаг вперёд и присев на опорную ногу трёхликий положил лук на камни и рванулся вперёд, вытаскивая из ножен меч. Воронённый, чёрный клинок искры свистнул, разрезая воздух и выпрыгнувшую из темноты тварь.

Заражённая кровь полетела на камни, сворачиваясь в грязные комки и забиваясь жёлтой пылью. Темнота запищала и зашуршала, исторгая из себя всё новых и новых обезумевших от страданий крыс, желающих выместить свою злость на забредших на их территорию двуногих.

Эти твари могли показаться опасными и наверняка такими являлись для небольших групп и одиноких ходоков, но для машинной части разума трёхликого бой с подобными низкоуровневыми существами был всего лишь уравнением. Набором вероятностей, в череде которых он выбирал исключительно самую оптимальную, сочетающую в себе эффективность и маскировку, не позволяющую системе догадаться, кто он на случай, если произойдёт внезапная проверка.

Бросаясь вперёд, рассекая первую крысу и находясь прямо в движении, он крутнулся вокруг своей оси, разрезая ещё одну тварь несущим клинок по инерции, широким, горизонтальным замахом.

Но его истинной целью был огонь. Горящее масло, подходить к которому эти измученные болью животные так опасались.

У разбитой лампы он дал крысам бой.

На свету твари показались его человеческой личности ещё более омерзительными чем те, кого он встретил в стоках. Облысевшие чудовища, несущие на своих тушах волдыри гнойных наростов, пронзительно верещали и клацали челюстями, перепрыгивая через камни и сцепляясь в визжащие яростью клубки со своими же сородичами.

Если бы они кинулись на убийцу одновременно, это могло бы стать проблемой. Но опасаясь огня твари медлили, позволяя самым безумным бросаться первыми.

Свист меча, удар ногой, отбросивший крысу прямо в прыжке, и стальная хватка крепких пальцев, что содрали вцепившегося в плащ хвостатого уродца и отбросили в пламя — стали последней каплей. Опустошение в рядах стаи заставило оставшихся пройти проверку страхом, и они её не прошли.

Писк стих где-то в темноте, скача между стен вместе с убегающими мобами.

Продолжая анализировать звуки, трёхликий знал, что дворянин очнулся и уже поднялся на ноги, так что голос, разрезавший тишину, не стал для него сюрпризом:

— Ты очень ловкий парень, но на твоём месте я бы смыл дрянь с перчатки, которой ты ухватил крысу или опалил её в огне. Если, конечно, ты не хочешь закончить так же, как я.

Фаркуар умирал. Вся его жизнь была завязана исключительно на регенерацию магической энергии с последующей её конвертацией в регенерирующие заклинание артефактных бинтов. Но даже они не могли перекрыть того ущерба, которым было осквернено его тело.

Наблюдая за его шаркающей походкой, тихим, хриплым голосом и кашлем, трёхликий ясно увидел ещё одну вероятность из множества. На задание отведено время и его рамки сжимаются. Фаркуар может умереть раньше, чем они достигнут особняка, но стоит ли тогда торопиться?

Но ни единым словом он не выдал своих мыслей:

— Фонарь разбит. Нам нужен источник света.

Дворянин пришаркал и встал рядом с убийцей, смотрящим на огонь:

— Об этом можешь не беспокоится. Я ещё не настолько бесполезен.

Запустив руку в один и карманов куртки Фаркуар выудил на свет прозрачную склянку. Встряхнул её и что-то прошептал.

Белый, искусственный свет затопил пространство и заставил убийцу поморщится. Слишком яркий, он неприятно раздражал глаза, но в то же время был очень полезен. Протянув руку, говорящий за мёртвых позволил магу вложить в ладонь сверкающую склянку.

— Если будет тухнуть, хорошенько встряхни.

Мечник не ответил, да и не собирался он тащить эликсир в руках стесняя собственные движения. Выудил из поясного кармашка тряпичный бинт, оторвал от него часть и несколькими уверенными движениями смастерил для склянки петлю, после чего подвесил её на собственный пояс.

И конечно же, не забыл поднять с камней брошенный лук.

Дальнейший путь, ведущий по уцелевшим останкам древних катакомб, прошёл без приключений. В результате аналитики убийца пришёл к выводу, что перед системой можно разыграть карту алчности. Воспроизвести ситуацию, при которой он как ходок решил получить максимум выгоды и выслужиться перед обоими сторонами.

А значит, он вполне мог рассказать семье Гриляр о планах жрицы «записать» их преступление. Естественно, никакой записи не будет, а будет взрыв сродни обычному теракту, вот только говорящий за мёртвых, должен вести себя так, будто о нём не знает… и при этом умудрится выжить.

— Мы на месте. Нужно повернуть колесо.

Катакомбы закончились стеной, внешне выглядевшей куда как свежее окружающей каменной кладки. В стене располагалась ниша и небольшая лестница, а также горизонтальное колесо, приводящее в действие неизвестный механизм.

Пройдя проверку силой трёхликий смог его провернуть и над его головой тут же раздался скрежет.

Каменная плита отъехала в сторону, но по ту сторону преграды не было темно. Синеватый свет разгонял полумрак и выглянув наружу мечник понял, что вся эта ниша имитирует одну из могил. Один из многих каменных саркофагов склепа, являющийся на деле лишь очередной лазейкой для контрабанды.

Фаркуар сказал правду, склеп был полон магии.

Бесконечная череда знаков, что шли по стенам ровными линиями пересекали ромбовидные ниши, заставляя установленные в них кристаллы освещать холодные стены. Бросив взгляд на саркофаги чьи крышки были украшены барельефами, изображающими предков семьи Люр, трёхликий убедился в том, что и они оплетены паутиной искусно замаскированных магических знаков.

Попробуешь отодвинуть крышку? Будешь проклят, испепелён молнией или втянут в карманное измерение на поживу заключённому там кровожадному духу.

Местность, на которую ему предлагалось ступить, была предназначена для аватаров куда более развитых чем его собственный. Десятки каменных могил, смотрели гипсовыми глазами лежащих на крышках статуй в потолок. Но что самое важное… прямо посередине широкого, двадцатиметрового в ширину и не менее сотни шагов в длину помещения, по периметру которого стояли саркофаги, растекалась лужа крови.

— Я должен оставить свои вещи. Они не поверят если ты приведёшь меня не связанного и увешанного побрякушками.

Фаркуар ступил на лестницу и приложив усилие перебросил ногу через борт искусственного саркофага. Люр ни капли не боялся и похоже не замечал, что в склепе не всё в порядке.

— Остановись. — Рука в чёрной перчатке ухватила его за плечо. — Взгляни на кровь.

Маг остановился на середине пути. Увидел кровь замаравшую плиты, немного помедлил и провёл рукой в воздухе бормоча очередное заклинание, только затем, чтобы черед пяток секунд выдать банальную истину:

— Здесь кто-то был.

Маг было полез дальше, но убийца держал крепко:

— Ты уверен?

Люр кивнул и протянув руку убрал кисть трёхликого со своего плеча:

— Моя кровь защитит меня. Пока я рядом, тебе тоже нечего опасаться.

Говорящему за мёртвых не оставалось ничего иного, кроме как довериться словам аристократа. Но перелезая через каменный бортик, он всё равно вытащил из ножен один из чёрных мечей.

Здесь, последний из Люров снял свой плащ, кольцо и медальон. Расстался с перчатками и курткой. Расстегнул и сбросил кольчугу, оставшись лишь в грязной, смрадной рубахе, покрытой пятнами гнойных выделений, просочившихся сквозь бинты.

Завернув свои пожитки в плащ, маг оставил получившийся свёрток в нише, а сам нажал на замаскированный под узор на саркофаге рычаг, позволяя его крышке с грохотом встать на место.

Без верхней одежды, искажающей очертания его тела, Фаркуар Люр выглядел как заражённый на последней, предсмертной стадии своего существования. Сутулый, худой как смерть, с выпирающими через натянутую кожу костями и венами.

После того как он вытащил из штанов ремень их пришлось придерживать, чтобы не спали. Протянув его трёхликому Фаркуар просипел:

— Держи, свяжешь мне руки, когда покинем склеп.

Убийца принял ремень и свернув его, засунул за пояс. Пропустив вперёд шаркающего и пошатывающегося мага, мечник запустил руку под кольчугу и достал припрятанный жёлтую жемчужину.

Настала пора от неё избавляться.

Пройдя проверку ловкостью и скрытом, мечник подбросил жемчужину в карман аристократа. Этот маленький артефакт сам по себе не был напитан силой, но мог создать яму в пространстве, эдакий мешок, со страшной силой втягивающий в себя окружающие его энергии. И чем больше такая искусственная «яма» втягивала в себя энергий за те мгновения, которые существовала, тем сильнее была ударная волна сырой силы, выплеснутая обратно, когда мешок схлопывался.

Жемчужина была бомбой, в буквальном смысле сминающей реальность.

Поравнявшись с кровавой лужей, трёхликий увидел лежащую среди застывшей крови повязку поджигателей и смятый шлем. Маг же, задрав перебинтованное лицо к потолку пробурчал:

— На что рассчитывали эти идиоты… непонятно.

Потолок склепа был куполообразным и в его центре скрывался секрет. Шестиугольная ниша с висящей вниз головой статуей, держащей в лапах измочаленное тело, с которого прямо на глазах убийцы упала очередная капля крови.

Ничто кроме трупа в когтях утопающей в темноте гаргульи не говорило о том, что она может ожить. Несчастный, нашедший смерть в её лапах, был ловкачом-скрытником. Серпообразные клинки, в качестве страховки от выбивания закреплённые на его кистях кожаными петлями, стали проводниками его собственной крови, что стекала по ним и капала, вытекая из изодранного и сломанного тела.

Без всякого опасения обойдя лужу, маг последовал дальше, и мечнику не оставалось ничего другого кроме как устремиться следом. Но на несчастном, который нашёл свою смерть в когтях горгульи, список погибших не завершился.

Второй труп был буквально вмят в стену огромной булавой и торчал оттуда всеми четырьмя конечностями. Целыми остались ноги, руки и голова, в то время как грудная клетка несчастно превратилась в мешанину из одежды и плоти.

Чудовище, виновное в этом страшном ударе стояло здесь же. Трёхметровый доспех, удерживающий в руках массивное оружие выглядел частью декора, если бы не следы крови на его булаве. Находясь в нише у подножия ступеней, что вели к выходу из склепа, молчаливый страж ожидал нарушителей. По другую сторону, в такой же точно нише, стоял второй волшебный доспех. Голем, оживающий от поступи чужаков и нарушителей покоя.

— Почему вы не использовали их для отражения атаки на особняк?

Поставивший ногу на первую ступень аристократ замер и повернув голову сказал:

— Просыпаясь, они тратят слишком много силы… да и не поджигатели были нашей проблемой, а болезнь. Это она уничтожила моих родичей и осквернила моё тело. — повернувшись в сторону виднеющихся на вершине лестницы врат, Фаркуар прошептал. — Наверху ты свяжешь меня, и я умру, но смогу отомстить.

Больше он не произнёс ни слова. Молча поднялся до самых врат чьи створки были приоткрыты. Позволил себя связать и заткнуть рот кляпом из надушенного платка, а затем перешагнув через груду обожжённых трупов, выбрался из склепа.

На поверхности ночь уже вступила в свои права и по примыкающему к склепу саду разлилась поразительная тишина. Совершенно нетипичная для района, в котором ещё вчера шли кровопролитные схватки.

Трёхликий не забыл укрыть своё лицо повязкой поджигателей. Шёл открыто, с мечом в правой руке, цинично и грубо таща за собой связанного заражённого. Ожидаемо сад охранялся, и охрана состояла не из местных.

Целый отряд вооружённых ходоков окружил спешащих к особняку напарников. Трёхликий по звукам определил местоположение четверых, но при этом понимал, что вряд ли заметил всех.

На мощённую камнем, прогулочную дорожку, из-за кустов вышел держащий их на прицеле арбалета человек, в накинутой поверх одежды маскировочной накидке. В лунном свете, вытянутый наконечник заряженного болта искрился, будто подмигивая возможным жертвам:

— Кто такие?

Если бы не повязка поджигателей его бы уже убили. Да и сейчас она не являлась гарантом полной безопасности. Позариться могли на что угодно, даже на тот же меч в руке. А ввиду того, что свидетелей убийства не будет, у них даже репутация не просядет.

В ответ на вопрос убийца выдал хриплую фразу:

— Пленник должен быть доставлен в особняк. Это один из лидеров заражённых, а вы должны обеспечить нашу безопасность и послать внутрь одного из своих. В случае содействия вам может достаться побочная награда.

Мечник вёл себя уверено и сходу постарался увести логику рассуждений в сторону алчности и возможной добычи, стараясь отвести угрозу от своего аватара. Убеждение сработало, жадные до наживы ходоки переглянулись. Каждый из них чувствовал себя неуверенно из-за разницы характеристик между их аватарами, но в отличии от говорящего за мёртвых, они не понимали иллюзорность своих эмоций.

— Думаешь побочку засчитают если мы просто доложим по цепочке?

Трёхликий пожал плечами:

— Доложите и сопроводите. Чем больше действий предпримите, тем выше шанс. Отправь кого-нибудь в особняк с докладом, а сами возьмите нас в клещи, имитируя охрану. Один только факт ваших стараний как минимум поднимет репутацию.

Чей-то молодой голос из кустов заметил:

— Челик дело говорит. Тут пол минуты делов, халява считай.

— Заткнись Варрет, твоё дело стрелы пускать куда скажут, а не умничать.

Разгоревшийся спор попытался погасить арбалетчик, выступающий лидером отряда:

— Хорош базарить. Секус давай в особняк. Остальные в круг. Кинем понт, вдруг прокатит.

— А чё сказать-то? И почему я? — Возмутился тот, но стрелок не медлил с ответом:

— Ты сообразительней. Скажешь, что наёмник привёл лидера заражённых, пусть встречают. А мы через минуту подскочим.

По правую руку затрещали кусты, это боец поспешил выполнить наставление. Ходоки потянулись ближе к тропинке, сплошь свежерождённые, в повязках поджигателей и уже битые жизнью.

Одежда с чужого плеча заляпана кровью. Привычное уже, простое и эффективное холодное оружие. Топоры и короткие копья.

Опустив арбалет на ремень, лидер отряда подошёл ближе и приспустил повязку поджигателей протягивая руку:

— Эрик. — И получив в ответ крепкое рукопожатие, задал вопрос. — Судя по экипе давно родился?

Трёхликий наклонил голову. Машинная часть его разума продолжала анализировать звуки. Молодые ходоки приблизились слишком близко, а это было непредсказуемо и опасно… и как только возможный риск удара в спину стал перевешивать риски от прямого столкновения, говорящий за мёртвых нанёс первый удар.

Отступил на шаг назад и ткнул Эрика в голову вогнав остриё клинка точно в переносицу. Ещё до того, как изуродованный воин схватился за лицо и отшатнулся, убийца обратным движением высвободил оружие и развернувшись обрушил страшный, широкий удар наискось.

Находящийся за его спиной боец с топором не сумел увернуться. Так и упал на колени с разрубленной ключицей и грудной клеткой. Но танец смерти на этом не закончился. Пользуясь тем, что молодой лучник вышел на лунный свет из-за цветочных кустов, мечник попросту метнул в него своё оружие, да с такой силой, что меч прогудел настоящим пропеллером, прежде чем врезаться в свою цель.

Влажный хруст возвестил его о попадании, но убийца уже не видел свою жертву, он продолжал двигаться. Последний воин оказался между ним и заражённым. Вооружённый копьём он даже не успел в полной мере осознать случившееся, лишь отшатнулся, инстинктивно занимая боевую стойку и оттягивая к себе копьё для колющего удара.

Вот только говорящий за мёртвых не собирался подставляться, отпихнув заражённого аристократа плечом, он вытащил из-за пояса и слитным движением метнул нож.

Сталь блеснула под лунным светом стремительным светлячком и с глухим звуком проникла в чужое горло. Пуча глаза и пытаясь выдохнуть, ходок лишь надувал кровавые пузыри пока не выронил из рук копьё и не схватился за горло.

Не желая доставлять человеку лишних мучений, человеческая половина разума трёхликого заставила машинную часть, уже желающую идти за брошенным мечом, поднять копьё и уколом в голову, проломившим вражеский череп, завершить агонию упавшего на землю копейщика.

Так же он поступил с остальными недобитками. Точными уколами отправил пускающего кровавые пузыри Эрика в вирт, а следом за ним спокойным шагом догнал уползающего в заросли лучника, травмированного броском меча, но всё ещё сохраняющего толику сознания.

Последний, что-то хрипел под аккомпанемент бульканья в рассечённом лёгком, но быстро затих прибитый к земле копьём.

Стрелами из его колчана, трёхликий восполнил недостаток собственных.

Фаркуар Люр к тому моменту, когда убийца встал с ним рядом, мелко подрагивал. Аристократа бросало в дрожь от адреналина в крови. Для него, да и для всех остальных нападение, и массовая резня, оказалась полной неожиданностью. Четыре ходока были смертельно ранены за четыре секунды и это производило буквально шокирующее впечатление. Особенно если учесть тот факт, что на неспешное добивание было потрачено вдвое больше.

— Идём, мы должны двигаться.

Тропинка вывела прямиком под стену особняка, обогнув которую оба аватара вышли к крыльцу центрального входа. Здесь их встретили те, кто порывался выйти навстречу.

Два десятка человек, целая толпа рядовых поджигателей, отправленный из сада вестник и уже знакомая по прошлому посещению женщина из числа ходоков-наёмников. Завидев трёхликого с окровавленным мечом в одной руке и ведущего второй заражённого, она изогнула бровь, явно озадаченная его появлением:

— Кто это?

Трёхликий вытолкнул Фаркуара вперёд, отчего тот свалился на колени и болезненно ухнул. Уверенно шагая к ступеням ведущим в особняк, говорящий за мёртвых, вытер краем плаща клинок и махнув рукой в сторону заражённого выдал отрывистую команду:

— Взять под стражу. Пальцем не трогать. Он нам нужен!

Пока поджигатели тупо пялились не зная, как реагировать на эти указания от самоуверенного незнакомца, убийца вогнал меч в ножны и представ перед наёмницей опустил повязку понизив тон до спокойного:

— Нам нужно поговорить, наедине и быстро.

Наёмница с их последней встречи не изменилась. Все те же хлыст и рапира на поясе, всё то же отсутствие металла в экипировке. И с виду ни капли не устала, а значит есть группа на смену, а значит вот таких, опытных и не обделённых экипировкой ходоков на службе у поджигателей — много.

Окинув взглядом трёхликого и обдумав его слова, она кивнула в сторону заражённого подбородком, и поджигатели немедленно взяли того в кольцо. С дисциплиной у этих ребят, когда это было необходимо, был полный порядок.

— У тебя минута.

Спрыгнув со ступеней, она увела говорящего за мёртвых в сторону и шагая с ним плечом к плечу спросила:

— Ну?

— Мы привели сюда Фаркуара Люра, по заданию аристократа которого вы охраняете. Нас попросили выдать его за лидера заражённых, и проглотить артефакт, который должен был записать его смерть чтобы впоследствии стать доказательством преступлений.

Наёмница остановилась и нахмурилась:

— Ещё раз, подробней и чётче.

Трёхликий не стал спорить:

— Те, кого вы охраняете, дали нам задание, найти и привести сюда лидера заражённых. Мы в самом деле нашли лидера заражённых, но это не Люр, а жрица, отблагодарившая нас вот этой накидкой. — трёхликий провёл ладонью по своему гербу. — Она предложила нам работу. Сказала отвести сюда Люра и выдать его за лидера заражённых. Заставила его проглотить золотистую сферу, а вторую попыталась скормить нам. Мы сделали вид, что приняли её дар, но глотать свою сферу не стали. Она в кармане у пленника, незаметно туда подброшена по дороге к особняку. По словам жрицы эти сферы связаны и, если Люра убить, вторая сфера запомнит происходящее и может быть использована в качестве доказательства убийства аристократа.

Остановившись и с удивлением смотря на судорогу, которая пробежала по щеке говорящего за мёртвых, наёмница спросила:

— А зачем нам убивать этого придурка? Он же сам вот-вот сдохнет.

Трёхликий прикрыл лицо повязкой поджигателей скрывая судорогу рассинхронизации терзающую лицевые мышцы аватара. Вызванная раздражением человеческой части его личности, она лишь мешала их общему делу:

— Мы не знаем. Нам сказали найти настоящего лидера заражённых, мы его нашли. Остальное просто слова жрицы, её задание. Анализировать суть происходящего не наша забота.

Окинув его ещё одним взглядом, наёмница прорычала:

— Не смей исчезнуть, находись в особняке, а я пока разгребу это дерьмо и попытаюсь понять, что тут происходит. — Потеряв к нему всякий интерес она окликнула нескольких поджигателей. — Эй, сопроводите нашего… друга на первый этаж. Оружие оставить, но глаз не спускать. Ясно?

Поджигателям было ясно. А убийца и не думал сопротивляться, ушёл с крепкими молодчиками в особняк, под их руководством прошёл коридорами первого этажа и был заперт в комнате без окон.

Человеческая часть его личности приметила как посланник, тот самый, что был отправлен из сада, с удивлением провожает его взглядом. Ещё больше он удивится, когда найдёт своих товарищей мёртвыми. Но это уже не важно. Трёхликий знал, что ходок не сможет доказать кто в этой ситуации прав, а кто виноват, да и на репутацию у поджигателей говорящему за двоих было плевать.

Его интересовала награда и сила. Вещи, способные сделать его аватар более эффективным и живучим на пути к цели. Уже сейчас, обе части его личности понимали, что поиск затягивается на неопределённый срок. Вероятность, что объект его поиска, друг — способный ответить на все вопросы, окажется в ближайшей к точке формирования его аватара колыбели, была велика, но как выяснилось на практике, не стопроцентна. Всё что ему оставалось в таком случае, так это просто продолжать искать, прочёсывая крупные города и локации одну за другой.

Комната, в которой его заперли, когда-то принадлежала прислуге семьи Люр. Здесь нечего было красть и выносить, но это не помешало поджигателям перевернуть всё вверх дном.

Продолжая анализировать вероятности, говорящий за мёртвых использовал найденную в помещении простынь чтобы стереть со своей экипировки кровь ходоков. Он был очень аккуратен и сосредоточен. Избегал заражения не только с помощью эликсира, но и благодаря обычным методам гигиены, не говоря уже о строгом расчёте траектории своих ударов, не позволяющем крови и прочим жидкостям падать на лицо, единственную открытую часть его тела.

Оружие тоже подвергалось заражению, но в отличии от реального мира, вирт многое упрощал. Ближайший пример ранение, способное зажить за одну ночь под действием целительной мази, или синяк, сходящий за час другой при условии, что аватар сыт и не имеет штрафов усталости.

Машинной частью своего разума трёхликий видел скрытые характеристики предметов, и поэтому знал, что для того, чтобы очистить от заразы меч, его достаточно протереть чистым куском ткани или промыть водой.

Снимая перчатку и чиркая ножом по своей ладони, он был убеждён, что это действие не приведёт к заражению.

Выступившая на царапине кровь позволила ему нарисовать на своих щеках и лбу три руны, без зазрения совести растрачивая львиную долю внутреннего резервуара. Ишис (ромб заключённый в круг) руна чей перевод в буквальном смысле означал «защита» должен был предохранить его тело от внешнего воздействия. Нивиармус (три изогнутых линии в виде урагана) даровала стойкость к стихиям. А последняя, волнообразная руна ловкости Ском, усиливала и без того сильные стороны его аватара, дополняя выбор экипировки и текущее смещение в развитии.

Сдвинув шкаф в центр помещения чтобы в случае дистанционной атаки от двери создать визуальное препятствие для стрелков и получить шанс сблизиться, трёхликий сел на пол и замер в позе медитации.

Но как оказалось, этот приём, не только усиливающий регенерацию энергий, но и обостряющий чувства аватара стал прекрасным подспорьем для непреднамеренного шпионажа.

Убийца не мог знать, что за время его отсутствия выдавший ему задание аристократ и монах, переместятся в другое крыло особняка, в кабинет над комнатой для прислуги. Подальше от крови и запаха бойни, что пропитал старое помещение. Как не мог он знать и о том, что разогнанный медитацией слух, сможет уловить и разобрать произносимые там слова.

Сначала едва уловимо скрипнула дверь. Затем кто-то грузный, едва не чеканя шаг протопал по половицам:

— Чужак, посещавший вас прошлой ночью, в драном плаще и вот таким шрамом, доставил к особняку Фаркуара Люра. Личность подтверж…

Аналитика голоса позволил понять, что говорящий один из ходоков-стражей, охраняющих первых лиц поджигателей. Здоровяк в тяжёлой броне, вооружённый молотом и огромным щитом. Его прервал звук, опознанный как удар кулаком по столу, а затем раздался визгливый голос аристократа:

— Фаркуар жив⁈ Я думал эти ублюдки поголовно сгнили! И уж тем более я не ожидал, что у этого книжного червя хватит мозгов и духа чтобы кого-то возглавить. Он был никому не нужен даже в собственной семье!

Кто-то вмешался в разговор, и трёхликий будто наяву увидел, как уже знакомый по прошлому посещению монах возложил руку на плечо странного дворянина. Наверху кто-то продолжал говорить, но трёхликий не расслышал тихих слов, а затем в дело вмешался здоровяк. Кашлянув привлекая к себе внимание он обратился к аристократу:

— Это не всё. От чужака, который привёл Фаркуара мы получили информацию, что Люр подставной.

—???(неразборчиво)

— Сообщил, что его сюда приказала доставить жрица с золотым кругом на гербе. Кроме того, она заставила Фаркуара проглотить магический артефакт и точно таким же снабдила чужака, который его привёл. Но наёмник не стал глотать золотую сферу и передал её нам.

Голос монаха усилился, повелительный и сильный, теперь он задавал вопросы вместо аристократа:

— Вы распознали артефакты?

— Мы использовали свиток мудрости эножа. Сферы оказались оружием, они активируются после смерти владельца и используют энергию окружающих существ чтобы создать локальный выброс силы.

— Фаркуар Люр выглядит умирающим?

— Да эножа, он едва держится на ногах.

— Где вы его держите?

— Мы не решились оставить его в особняке, он в домике для стражи, связан и обездвижен, охраняется не самыми лучшими нашими людьми.

— А наёмник?

— Взят под стражу, находится на первом этаже.

Послышалось несколько шагов, как если бы кто-то, размышляя, прошёлся туда-сюда скрипя половицами:

— Он добровольно поделился информацией?

— Да. Он сдал нам Фаркуара и сразу сообщил об артефактах и той, которая его послала.

— Разоружить и привести.

— Да эножа.

Послышались тяжёлые шаги и новый скрип плохо смазанных или повреждённых петель, а затем разборчивые разговоры окончательно стихли. Наверху кто-то продолжал переговариваться, но отдельных слов уже не удавалось разобрать.

Говорящий за мёртвых не стал прерывать медитацию, перестраховка в виде нанесённых на лицо рун оказалось лишней тратой энергии и ему не оставалось ничего другого как провести эти несколько минут пытаясь сократить ущерб от своего промаха.

Обращение «эножа» к монаху говорило о том, что он высокопоставленный дворянин Юмирона. Владетель и глава семьи.

Вскоре дверь распахнулась. Внутрь проник один из местных поджигателей, окинул взглядом помещение и убрался обратно.

Следом, зашла старая знакомая — наёмница. Трёхликий не мог не оценить её осторожность. Пустить вперёд себя местного не самое плохое решение:

— Поднимайся. Тебя выслушают.

Мечник не стал спорить, молча встал и повёл плечами разминая суставы и услышал ещё одно замечание:

— Поторапливайся. Правила уже знаешь. Всё оружие снять, мазню с лица убрать. Сделаешь неосмотрительное движение отправим твою память в вирт. Усёк?

Вместо ответа, убийца щелчком раскрыл ремень и вытащил пояс, снимая с себя оба меча и нож. Через пару секунд, то же самое он проделал с луком и стрелами, а затем повесив всю эту сбрую на плечо, зажав подмышкой кисть свободной руки стянул с неё перчатку, лишь затем, чтобы, лизнув пальцы стереть с лица руны.

В коридоре «кошка» остановила его ещё раз и грубо обыскала, заставив расставить ноги и руки. Двое из братии поджигателей, страховали её по бокам, и на их лицах не читалось даже тени эмоций — убийцы, готовые к своей работе и только.

Поднявшись по лестнице в сопровождении длинноволосой наёмницы, трёхликий поприветствовал ходоков кивком и под их присмотром сгрузил оружие в знакомую плетёную бочку. Здесь его осмотрел чародей и получив отмашку колдуна, воин, по своему обыкновению опирающийся на громадный щит, махнул в сторону тёмного коридора своей здоровой лапищей:

— Тебя ждут пэр, не заставляй нас нервничать и выйдешь отсюда живым.

Трёхликий не стал дарить воину реакцию на его слова. Просто развернулся и прошёл куда указали, по длинному коридору, в конце которого, сквозь призывно приоткрытую дверь, в коридор падали отблески пламени. За его спиной, на небольшом отдалении топали два наёмника и трёхликий готов был побиться об заклад, что в случае любого подозрительного шороха, вся эта толпа ворвётся его убивать.

Добравшись до двери, он на мгновение остановился, стукнул по косяку и дождавшись сдержанного «заходи» скользнул внутрь.

Внутри кабинета аристократ пускал слюни…

Сидя прямо перед камином и держа бокал в опёртой на ногу руке, он спал, задрав голову и раскидав свои длинные волосы по бархатной спинке. С его подбородка, прямо на камзол падала слюна.

Окинув этого странного местного ничего не выражающим взглядом и повернувшись к монаху, что стоял у окна и пялился на озарённый заревом пожаров район Юмирона, трёхликий замер, ожидая развития событий.

И они, не заставили себя ждать.

Монах шевельнулся и подняв руку поманил убийцу к себе. Мечник не стал отказываться, спокойным шагом приблизился и встал плечом к плечу с этим без всяких сомнений могущественным человеком. При ближайшем рассмотрении оказалось, что смотрит монах вовсе не на зарево, а на страницы удерживаемой в руке книги.

Сейчас, когда отблески пламени падали на его не прикрытое глубоким капюшоном лицо, говорящему за мёртвых хватило одного взгляда, чтобы запомнить внешность. Гордый профиль, породистый и волевой подбородок. Греческий нос и почтенная седина в короткой, ухоженной бороде и усах.

— Ты знаешь, чем именно являлись золотые сферы, которые тебе передала заказчица?

Неподвижный и безучастный убийца спокойно ответил:

— Она сказала, что мы должны передать вам Люра, а сферы, проглоченные нами, запомнят, как вы его убьёте и сохранят это знание. После чего мы должны вернуться и передать оставшийся у нас артефакт ей лично в руки. А если точнее, в Золотой храм, в конце Сыромятной улицы.

— Храма на той улице не существует. А сфера, случись тебе её проглотить, разорвала бы тебя изнутри, уничтожая всех…

ГРУУУМ!!!

Где-то во дворе за их спинами раздался хлопок и пол под ногами дрогнул, а стёкла в ставнях особняка ответили дружным дребезжанием. Но взрыв, отправивший в вирт Фаркуара Люра и его охранников, ни капли не смутил эножу:

—…вокруг. Что, собственно, только что и произошло. Почему ты решил не глотать сферу и каким образом скрыл этот факт?

Трёхликий пожал плечами продолжая анализировать обстановку вокруг себя с помощью слуха:

— Иногда достаточно банальной ловкости. Что до решения… мы не привыкли доверять заказчикам и в особенности закидывать в желудок вещи, о действии которых знаем исключительно с чужих слов.

Впервые с начала их разговора седовласый эножа окинул убийцу взглядом:

— Не первый раз слышу, что ты говоришь о себе во множественном числе. От чего так случилось?

Говорящий за мёртвых качнул головой и нахмурился:

— Магия. Проклятье.

Старая ложь сработала, как срабатывала всегда, но «монах» не переставал задавать вопросы:

— Ты должен рассказать мне всё. Я должен знать кто она, как выглядит, как называется и какими силами обладает. Не думаю, что такому умному человеку как ты стоит объяснять, что без награды за содеянное ты не останешься. — Эножа отвернулся от окна и пройдя через комнату опустил книгу на стол, мимолётным жестом указывая мечнику на свободное кресло. — Мой сын обещал тебе золотой, и ты его получишь.

Простонала выдвигаемая полка, раздался щелчок и по столу покатилась золотая монета. Это старший Грильяр решил, что блеск золота освежит память наёмника. И он был прав. Трёхликий рассказал о Вил Грязной Руке всё что помнил, от вида экипировки, до особенностей речи и внешности.

Когда он закончил, хозяин дома Грильяр несколько секунд просидел неподвижно, а затем начал свой рассказ. Рассказ ужасно утомлённого жизнью человека:

— Это наше проклятье, сгинуть в этом городе. Он пропитан интригами и борьбой за власть, рано или поздно должна была появится сила, которая положит этому конец. Болезнь не наших рук дело.

Эножа задрал рукав и продемонстрировал свежие волдыри:

— У моего слабоумного сына вся спина в них, а воины всё чаще расчёсывают собственную кожу. Сейчас это уже невозможно скрывать. Мы обещаем им исцеление, которого нет у нас самих. Лжём, чтобы ситуация продолжала оставаться хоть под каким-то контролем. Пока мы подозревали друг друга, заболел глава города и лихорадка поразила один за другим каждую из великих семей.

Эножа постучал пальцем по книге у себя на столе:

— Здесь перепись всех когда-либо существовавших гербов Юмирона. От Пэров до Консоргов и ни один из них никогда не использовал золота, так как оно символ алчности и жадности. Нанести золотой рисунок на герб, это всё равно что нанести себе несмываемое оскорбление и вызвать насмешку у остальной знати. Кто бы не скрывался за этим рисунком. — Узловатый палец ткнул в сторону золотого круга на накидке Трёхликого. — Он не из этих мест. И послав тебя сюда в этой накидке, он сам смеётся над нами.

Трёхликий наклонил голову:

— Вы думаете она хотела, чтобы этот герб был последним что вы увидите?

Владыка семьи Гриляр кивнул:

— Ты догадливый и способный человек. У меня есть для тебя работа, поднимись ко мне после того, как заглянешь в оружейную. Я хочу, чтобы ты убедился, что мы держим своё слово и не скупимся на награду.

«Монах» поднял со стола колокольчик и встряхнул его, но в ответ раздалась тишина. Говорящий за мёртвых видел, что перед ним волшебный предмет, и слышут его только те, кому был адресован вызов.

Наёмница, которую трёхликий про себя прозвал кошкой, появилась на пороге буквально через пару секунд и вытянувшись в струнку замерла. Она определённо знала, как себя вести на службе у местных дворян и наверняка получала за это не хилые бонусы.

— Проводи нашего друга в оружейную, он может подобрать себе любое оружие. Затем он нужен мне здесь. Дай его описание остальным, пусть в случае нужды оказывают поддержку.

В ответ на это кошка поклонилась:

— Как скажете эножа. Мы можем идти?

— Идите. — На этом его слове «монаха» трёхликий поднялся и развернулся к выходу, но буквально через пару шагов его остановил вопрос. — Как тебя зовут воитель?

Убийца замер. Уже не первый раз его спрашивали об имени и ему нечего было ответить. Машинная часть пыталась обойти неприятный момент, а человек заартачился, пытаясь вспомнить. По его телу проскочила едва заметная дрожь рассинхронизации вызванная ошибкой, возникающей на стыке личностей. Сдвоенный разум хотел соврать, но в то же время так жаждал узнать своё истинное имя, что буквально попадал в петлю психологических блоков и ошибок, из которой не мог выбраться.

— Мы…

Дрожь усилилась и локализовалась в правой руке, пальцы скрутила судорога, а затем согнула руку в локте. Пытаясь удержать мышечный спазм в узде и не травмировать аватар, трёхликий схватил конечность подконтрольной рукой, не позволяя ей согнуться ещё сильнее. Кошка и эножа Гриляр смотрели на мечника во все глаза, не понимая, что с ним происходит.

Непослушные губы изогнулись и с усилием снова выплюнули:

— Мы…

Боль заставила убийцу пасть на колени. На ногу брызнула моча. Организм аватара испытывал сильнейший стресс. Мышцы трясло и выкручивало судорогой, на лбу и под губой выступили капли пота, а деструктивные эффекты с каждой секундой лишь нарастали:

— Мы…

Из носа аватара брызнула кровь, говорящий за мёртвых был в шаге от потери сознания. Осколки личностей теряли контроль над своим вместилищем, не в силах вырваться из омута ошибок.

Он уже не видел, как на свист наёмницы в кабинет ворвались её товарищи. Не слышал, как Гриляр остановил «кошку» готовую проткнуть странного ходока своей рапирой и уже подскочившей к нему для удара. Как не видел он и того, как отрядный маг и остальные наёмники закрыли собой эножу, походу дела сметая с кресла его пьяного сына и укрываясь за полупрозрачным, магическим куполом.

Он видел лишь яркий сон-галлюцинацию. Видение вирта, сохранённое в глубинах его памяти невидимыми для обычных ходоков росчерками. И в этом видении — его убивали.

Золотая перчатка, сверкающая словно солнце проломила его грудь выжигая внутренности и рассудок. В белоснежной вспышке её пламени агонизировали сразу два сознания, ужасный в своей эффективности системный охотник захвативший аватар ходока, и разум человека, едва не сходящий с ума от страшной боли.

Двое, на одно разрываемое агонией тело.

Но кроме боли и смерти было в этом видении и кое-что ещё. Лицо убийцы, его нахмуренные брови и взгляд полный муки. Он убивал, но делал это из милосердия. А ещё был уникальный системный идентификатор — отметка, видимая лишь системному охотнику, машинному разуму, чьи остатки сейчас корёжило от вала ошибок.

Видение стало крайней точкой в доступных воспоминаниях и боль отступила. Дрожащий и слабый словно котёнок, в гробовой тишине, которая опустилась на помещение, он прошептал:

— Мы… ищем друга.