Трехликий I: Мертвые Голоса

Глава 11 Союз

Речной район был разодран хаосом повсеместных стычек и насилия. Его наводняли бандиты, отчаявшиеся жители, безумные заражённые и наёмники. Ходоки вовсю пользовались этим бедламом, паразитируя на чужом горе.

В тенях скрывались убийцы, готовые вонзить нож в спину любого, кто покажется им достаточно слабым. В подворотнях и на крышах обласканных лунным светом домов, таились стрелки, зачастую работающие безжалостными и лишёнными всякой морали группами.

Уровень риска возрастал с каждой минутой, но трёхликий не переставал двигаться к цели.

Избегая главных дорог, он танцевал с темнотой переулков и чёрные клинки свистели, рассекая чужую плоть. Убийца старался нападать первым и всеми его жертвами будто нарочно становились те, кто сам пришёл сюда с одной единственной целью — убивать и грабить.

Дорога, политая кровью его жертв, даровала ему силу. Изменяла его аватар всё сильнее и сильнее, в зависимости от того, что конкретно он делал.

Первым ему попался скрытник, не брезгающий убивать мирных жителей. Этот прирезал супружескую пару во дворе одного из домов и как раз снимал с них медные, обручальные кольца, когда остриё «искры» взломало его череп.

От беглого анализа не укрылась стрела, торчащая из-под лопатки одного из трупов и отсутствие лука у скрытника. Машинный разум ИскИна заставил мечника двинуться дальше в ту же секунду. Побрезговать содержимым поясного кошелька убитого… и не зря.

В темноте притаился его напарник. Стрелок.

Уходя в сторону от траектории выстрела, черноволосый предполагал, что напарник мародёра не далеко ушёл от первого в плане развития и оказался прав. Восприятие и реакция лучника, не могли конкурировать с ловкостью и скрытностью говорящего за двоих.

Пропустив мимо себя свистнувшую стрелу, говорящий за мёртвых на ходу расстегнул фибулу своего плаща и сближаясь со своим противником, метнул обгоревшую ткань тому в голову. Да так ловко, что она развернулось в воздухе настоящей чёрной простынью, напрочь перекрывая обзор для лучника на считанные доли секунды.

Потеряв из вида своего противника, лучник успел наложить на деревянное ложе новую стрелу и даже рывком натянул тетиву, но брошенный в его сторону плащ упал на мостовую, а мечника за ним не оказалось.

В узком конусе лунного света, разрезающего мостовую ровно посередине, не оставалось места для пряток. Лучник удивлённо моргнул и через мгновенье, его голова отлетела в сторону, напрочь срезанная острым лезвием.

Это трёхликий, пользуясь своей повышенной ловкостью, пробежал прямо по стене и оказался за спиной у своего противника. Его он тоже обыскивать не стал. Убийца считал, что задерживаться на одном месте при текущих условиях не стоит. Ещё пару часов назад на этих улицах было в разы спокойнее.

Теперь же, на них царила исключительно смерть.

Подхватив плащ и на ходу обтерев об него меч, говорящий за двоих, отправился дальше. Несмотря на отсутствия шума в непосредственной близости, убийца слышал ужасные вопли откуда-то со стороны набережной. И именно туда, к этим воплям, говорящего за мёртвых влекла его судьба.

Но не он один был хищником, что рыскали по речному району.

Мечник попал в ловушку перебегая следующую улицу. Здесь не горело фонарей и положившись на скорость, он рассчитывал миновать освещённый лунным светом участок одним рывком.

Вот только мостовая ушла из-под ног обернувшись глиной, сапоги до середины голени провалились в липкую жижу, а из темноты донёсся лязг тяжёлой поступи…

Последующий грозный выкрик лишь подтвердил опасения убийцы:

— Этот мой!

Из темноты выбежал воин, несущий на своём плече короткую алебарду. Грузный, широкоплечий, на две головы выше застрявшего в глине аватара, облачённый в длинную кольчугу, он выглядел опытным ходоком. Используя специальный приём, он прошёл проверку силой и выносливостью, чтобы, многократно ускорившись, провести жесточайший таранный удар.

Впрочем, трёхликий не собирался умирать. А его раздвоенный разум, своей машинной частью молниеносно проанализировал ситуацию.

Когда широкоплечий силуэт только появился напротив, убийца уже знал, что ему делать. Навстречу бегущему воину ударила костяная плеть.

Чтобы защититься от этого встречного удара, нужно было пройти проверку реакцией, ловкостью и удачей. Но все они как одна были провалены ещё в самом начале, когда сушёная голова, венчающая конец костяного оружия, издала безумный, пробирающий до мурашек, вопль.

Сломить волю воина проверка ужасом не смогла, но этого и не требовалось. Такое невероятное количество проверок за одно мгновение не оставили ему и шанса увернуться. Демоническая пасть разверзлась и в своей уже обычной манере вцепилась в лицо воителя заглушив его болезненный крик, но не сорвав нападение.

Туша алебардиста, увлекаемая инерцией и набранным разгоном, летела прямо на убийцу, когда глина под ногами трёхликого утратила свои волшебные свойства и обратилась каменной пылью.

Это крик волшебной головы, заставил мага, сотворившего ловушку, сорвать заклинание.

Говорящий за мёртвых использовал все дарованные ему возможности чтобы избежать столкновения, но смог лишь снизить ущерб вывернув корпус из-под летящей в него туши. Воин сбил его с ног и отбросил в сторону, а сам загремел на мостовую, разбрызгивая вокруг себя кровь и мыча…

… визжащая голова, вырвала ему челюсть.

Понимая, что добыча оказалась зубастой, а стандартная схема ликвидации одиночек дала сбой, группа ходоков атаковала, желая как можно быстрее покончить с убийцей. Арбалетный болт ударил откуда-то сверху, со стороны переулка. Темноту улицы осветила серебристая вспышка, это лекарь попытался сохранить жизнь тяжелораненому воину.

Хаос схватки затопил собой окружающее пространство, но таковым он был исключительно для людей. Это в их восприятии с начала боя прошла всего пара мгновений, для черноволосого же всё было иначе. Для него, схватка не напоминала ураган молниеносных решений и пролетающих мимо слайдов.

Машинная часть его разума видела всё вокруг клубком вероятностей и графиков, чистой математикой, ограниченной лишь рамками её аналитических возможностей.

Даже арбалетный выстрел получил оценку ещё до того, как болт попал в цель. Аватар услышал лязг механизма и стук тетивы, на основе звука идентифицировал разновидность оружия и местонахождение стрелка, определил примерную траекторию выстрела исходя из того, что целью является его тело и ушёл в сторону максимально эффективным и в то же время экономичным, мускульным напряжением.

Но даже такая, казалось бы, кардинально меняющая обстановку способность, не была панацеей.

Болт пробил куртку на его боку и вспорол острой гранью наконечника кольчугу, оставляя на рёбрах мечника глубокую и в то же время болезненную царапину, но это не помешало убийце вскочить на ноги и броситься к соседнему зданию. Прочь с освещённой улицы. Прочь от открытых пространств, лишающих его любых преимуществ. Но тьма, что густела под стенами дома и к которой он так стремился, будто в насмешку ударила в его направлении водоворотом боевого заклинания.

Говорящий за мёртвых не мог видеть некроманта, что притаился по ту сторону одного из окон опустошённых эпидемией домов. Речной район был пропитан тёмными энергиями смерти, что дарило колдуну такие бонусы к восстановлению и силе заклинаний, о которых при обычных условиях, он и мечтать не мог.

Видя, как сражённый ударом плети упал алебардист. Тёмный маг вступил в игру, выпуская на волю страшное, заранее заготовленное заклинание. Он поднял над головой медный серп с вытравленными на нём письменами и резко опустил вниз, на лежащий прямо на столе, перед окном, конский череп, оплетённый волосами замученных женщин.

Словно опытный танцор, говорящий за мёртвых, молниеносно сменил вектор движения и закручиваясь вокруг собственной оси в третий раз за ночь использовал свой потрёпанный плащ, швыряя его навстречу угрозе.

В этот раз, полностью избежать ущерба не удалось.

Тьма взорвалась лошадиным криком. Чёрными копытами втоптала плащ в мостовую и заставила камни дробиться и выстреливать в небо. Потусторонний топот был настолько силён, что в эпицентре сработавшего заклинания образовалась яма, а мечник, задетый лишь периферической волной, покатился по камням и едва не раздробил себе локоть.

Но даже падая на мостовую, убийца продолжал действовать.

Плеть ударила по земле и новый жуткий визг разрезал ночь на части. Говорящий за мёртвых знал, что даже самые слабые, со временем закаляются перед лицом любых ужасов, но страх был его единственным шансом на выживание.

И этот шанс работал.

Окружающие его люди, чьи аватары скрывались в темноте — вздрогнули, проходя новую проверку ужасом. Кого-то из них она ударила в грудь, перехватывая дыхание, словно была пробуждением после кошмарного сна. Иных, бросила на колени, заставляя хвататься руками за голову и закрывать уши. А третьи, уже баюкающие на руках заклинания, утратили концентрацию.

Хуже всех пришлось ходоку вооружённому двумя катарами. Этот воин, полагающийся на ловкость и скрытность, перед падением трёхликого бросился ему наперерез, стремясь прикрыть отрядного некроманта, что прятался в здании за его спиной. Но вместо этого, он лишь сам подставился под удар.

Проверка ужасом вырвала его из скрыта, делая аватар худощавого убийцы видимым и отменяя все бонусы к маскировке. Парализованный ужасом он оступился и сбитый с толку страшным визгом, оказался в двух шагах от говорящего за мёртвых.

Одно только это событие, само по себе являлось приговором.

Неописуемого вида чудовище, сотканное из темноты, чужих страданий и лошадиных останков, втоптавшее изодранный плащ в землю, взглянуло десятками алеющих потусторонним светом глаз на мечника и издав новый безумный вопль устремилось к нему, направляемое волей некроманта. Для тёмного колдуна крики, исторгаемые костяной плетью, даже не вызывали проверок ужасом. Он сам, был одним, сплошным ужасом. Как, впрочем, и призванный им дух.

Казалось, что вскочившего на ноги, уже дважды сбитого с ног и поцарапанного арбалетным болтом трёхликого, ничто не спасёт. Но его обречённость оказалась иллюзией. Говорящий за мёртвых ещё лёжа на земле, мазнул пальцами по своей ране, марая их кровью.

Когда он плавным рывком оказался на ногах, руна холода — Ирвис, уже была начертана прямо в воздухе и заряжена его внутренней энергией. Идеальное оружие против полуматериального призрака.

Заклятье стужи, пусть и откровенно слабое, всё равно сделало своё дело. Призрачная плоть духа обернулась инеем, а заключённые внутри тёмного сгустка кости и жилы, переплетённые волосами и прочей мерзостью, покрылись наледью, но лишь затем, чтобы один из волшебных мечей черноволосого, размашистым ударом врубился в эту мешанину сбоку.

Мечник даже не остановился, когда призванное существо погибло прямо на ходу и обсыпало его своими промороженными останками. Чёрный клинок, зачарованный на урон по магическим объектам и руна холода, которая придала нематериальному телу твари физическое воплощение, сделали своё дело, но до конца боя было ещё далеко.

Следующим погиб скрытник.

Он так и не понял, что произошло. Для него с момента последнего крика костяного хлыста прошли жалкие три секунды. Проверка ужасом только-только отпускала его, когда тот же меч что разнёс призрака на куски, рубанул его поперёк груди.

Черноволосый сделал это не глядя. Походя. Словно отмахнулся от мухи. На ходу подхватив валяющийся на камнях хлыст, он бросился вперёд. К дому, в котором прятался некромант.

Орудуя хлыстом, он потерял часть жизненной силы и поэтому больше не полагался на своё волшебное оружие. Использовать его и дальше, означало растратить непозволительно много, доводя свой аватар до изнеможения и слабости.

В здание он ворвался через окно. Пробежав по стоящим на улице бочкам, оттолкнулся от телеги и сгруппировавшись влетел прямо в ставни, высаживая их собственным телом.

Над его головой свистнул новый арбалетный болт…

Через половину минуты в доме раздался хлопок явно магического происхождения, а затем наружу, точно так же, прямо через ставни, вылетел некромант.

Тело с вывернутой шеей упало на камни с отчётливым хрустом.

На мостовой замерло четверо людей. Чародей, жрец, вставший на ноги алебардист, чей вид был столь же отвратителен сколь и ужасен… и арбалетчик. Они сбились в кучу, словно чувствуя, что иначе просто не переживут эту ночь.

Воин алебардист стоял на ногах исключительно благодаря магии. Его нижняя челюсть отсутствовала. Грудь и шею заливала кровь, а вдоль кадыка болтался красный галстук языка, утратившего всякую опору.

Со стороны этого ходока можно было принять за огромное умертвие, настолько ужасно он выглядел. Но ожившие мертвецы не испытывают страха и не отступают на шаг, когда из темноты под стенами противоположной части улицы, выходит гибкая, вооружённая двумя мечами фигура.

Щёлкнула тетива арбалета, но острый болт промчавшись через улицу в ворохе искр отлетел в сторону, отбитый железным наручем убийцы. Удар был выверен под таким углом, что снаряд, обладающий возможностью продырявить доспех насквозь вместе с предплечьем, рикошетом улетел в мостовую оставив на память о себе лишь кривую царапину да лёгкую боль в отбитых мышцах. Убийца, даже не остановился.

— Этот ублюдок нам не по зубам!

Слова арбалетчика, перезаряжающего собственное оружие, были отражением мыслей всех оставшихся в живых ходоков. А трёхликий тем временем наступил на шею шевельнувшегося некроманта и неожиданно для всех заговорил:

— Мы готовы на сделку. — Хладнокровный взгляд упёрся в лекаря и от него метнулся к телу некроманта под ногами. — Он очень живуч. Починишь его и вместе вы сможете помочь вашему большому другу, которого мы лишили челюсти. Твоей энергии не хватит надолго, очень скоро она закончится и тогда он истечёт кровью или погибнет от болевого шока. Решайте.

Его словно не волновали потрескивающее на руках мага плетение, разбрасывающее вокруг себя серые искры, новый арбалетный болт, что лёг своим острым телом на ложе арбалета и даже шевелящийся под ногой некромант, со свёрнутой шеей.

Целитель, молодой парень, что растрачивал свой внутренний резервуар на поддержание воина, закусил губу и лишь затем выкрикнул:

— Что взамен⁈

Ответом ему стал спокойный взгляд и не менее спокойные слова:

— Нам нужна помощь.

Некромантом оказалась молодая девчонка.

— Сраный терминатор, вы в курсе что он свернул мне шею голыми руками? — и обращаясь к трёхликому она продолжила. — Откуда ты такой на хрен взялся?

Деревянная маска, некогда прикрывающая её лицо и обтянутая человеческой кожей, лежала рядом, на мостовой. Сама же колдунья сидела прямо на камнях, привалившись спиной к колесу она растирала шею.

Телега скрипела и шаталась. На ней ворочался и стонал искалеченный алебардист. Там же наверху, вокруг него суетился лекарь, не понимая, как ещё ему облегчить мучения бедолаги.

— Мы думаем тебе нужно помочь целителю.

Девушка в чёрном балахоне передёрнула плечами:

— Каким хреном я ему помогу? Он не мертвец! Это мертвецу можно пришить на место кусок тела и поднять его на ноги. Мёртвые не чувствуют боли в отличии от…

Её глаза расширились от догадки:

— Охренеть. Ты предлагаешь провести такую операцию на живую?

Говорящий за мёртвых не стал ей отвечать. Взглянул на нервничающего лучника и махнул рукой на соседний дом:

— Займи позицию. Мы закроем подступы, пока остальные заняты.

Парень скривился, но плюнул и не стал ничего говорить. Оглядываясь, перебежал через улицу удерживая снаряжённый арбалет в своих руках. Трёхликий снялся с места следом за ним.

Эти ходоки, рождённые в Юмироне, были опытными бойцами. На их счету была зачистка нескольких логовищ монстров, как в самом городе, так и за его пределами. Осторожные и дружные, они не только пережили череду схваток практически без потерь, но и существенно развили свои аватары.

Каждый из них ценил свою жизнь, но понимал, что крепкий и не дурной товарищ рядом — на вес золота. Та же некромантка могла показаться циничной и злобной стервой, но своих друзей ценила и жалела:

— Вилли пупс, терпи родной, сейчас что-нибудь придумаем.

Рука в чёрной перчатке погладила алебардиста по вздымающейся груди. Тот скосил на неё глаза своего обезображенного лица и ухнул, от чего кровь запузырилась внутри безобразной раны.

Лекарь, что стоял прямо над раненным и ковырялся светящимися пальцами в воздухе, просипел сквозь стиснутые зубы:

— Сложно и становится только сложнее. Не могу полностью перекрыть кровь и одновременно обезболить, всё разваливается. Мне не хватает концентрации и веры.

Колдунья покачала головой закусив губу:

— Мне кажется этот упырь с мечами дал мне подсказку. Подержись ещё минутку, я сейчас. — И добавила, обращаясь к магу, чья ловушка в самом начале боя сковала ноги трёхликого. — Гук, давай за мной, нужно притащить сюда труп.

Чародей моргнул, вышел из восстанавливающего силы транса и поднялся на ноги. Вместе, они притащили к телеге убитого скрытника. Под руководством некромантки, поминутно оглядываясь и дёргаясь каждый раз, когда из переулков доносился очередной вопль, раздели ходока и только тогда та, кого звали Серрисой, вновь взялась за свой медный серп.

Её нужна была челюсть, и она её получила.

Через несколько минут над улицей повис крик:

— АУауауау!!! Аууауа!!!

— Не давайте ему сильно дёргаться! Держите!

— Не могу поймать контроль, он чувствует боль б*лять!

— АУауауау!!

Ноги в тяжёлых сапогах скребли пятками телегу. Чародей и лекарь устроились на руках здоровяка, причём целитель еще и работать пытался, не позволяя хлестать кровище и блокируя эманации боли.

Серриса же плавила челюсть…

Когда-то давно эта молодая женщина была художницей и прекрасно знала анатомию. И эти знания были отличным подспорьем для некромантии. Покрыв труп погибшего ходока, чья душа отправилась на перерождение вязью знаков, она заставила его разложиться и лопнуть, выплёскивая наружу энергию смерти. От вони рядом с телегой резало глаза и к горлу подкатывал ком, но это была малая цена за такой объём силы и возможность буквально трансформировать мёртвую плоть в собственных руках.

Изначально, челюсть не подходила не своей формой, ни своими размерами.

— Он потерял сознание, боль пошла, сейчас сердце встанет!

— Я почти всё, готовься закрывать рану.

— Да у меня веры уже ни хрена нет!

— Так помолись! Или мне сделать это за тебя? Боюсь тогда все те, кого мы прибили и распихали по бочкам на этой улице, дружно восстанут и решат нас сожрать!

— Бл*дь да делайте уже что ни будь из него же кровища хлещет!

Появления говорящего за мёртвых не заметили пока он не забрался на телегу, стоящую в темноте у стены. Единственным источником освещения здесь выступал посох мага, узловатая деревяшка чья вершина горела огоньком маленькой свечи.

И в свете этого огонька открывалась жуткая картина. Серриса сумела подогнать челюсть по размеру, но от некротической энергии та посинела, зубы покрылись точками кариеса, а губа отдавала чернотой. В местах крепления к плоти воина, набухли тёмные вены. Часть чужого, мёртвого тела не хотела приживаться и более того, отравляла ходока. Не говоря уже от кровищи, которая продолжала течь отовсюду и заставляла мага держать голову алебардиста на боку, чтобы тот попросту не захлебнулся.

— Мы думаем это поможет.

Три пары глаз следили за действиями убийцы, когда тот наклонился и протянув руку заставил некромантку продолжающую удерживать отваливающуюся челюсть прижать её таким образом, чтобы рот воина закрылся.

Пальцы второй руки он окунул в кровь и нарисовал на лице потерявшего сознание руну Кан, четыре разноразмерных круга цепляющих обе губы и напоминающих цепь.

Небольшим усилием воли напитав знак остатками энергии, трёхликий связал мёртвое и живое. Точно так же, как когда-то привязал чары к своим клинкам.

Лекарь нахмурился:

— Кровь остановилась…

Трёхликий не удосужился ответить. Просто спрыгнул на мостовую и сказал:

— Вы заключили сделку. Поторопитесь.