Торг с мертвецами, часть 2

6.1 Миссолен

В фамильном склепе имения Деватонов хоронили две урны с прахом. Останки Эльтинии по её завещанию поместили в роскошную окованную золотом шкатулку, украшенную россыпью эннийских изумрудов. Даже после смерти герцогиня-мать выбрала достойное обрамление, и её ларец скорее напоминал драгоценную шкатулку с мощами святых и мучеников, какими так гордились иные Святилища и монастыри. И даже здесь, в склепе, Эльтиния перетягивала на себя всё внимание. Она пожелала упокоить свой прах рядом с останками младшего сына, а Демос не стал противиться последней воле. И теперь статуя Ренара обратила застывший навеки и полный сожаления взгляд на постамент с драгоценной шкатулкой.

Второй ларчик — серебряной чеканки, вдвое меньше, чем ларец Эльтинии, разместили в конце коридора фамильной усыпальницы. Украшенный горным хрусталём, аметистами и сердоликами, он тускло мерцал в скупом свечном пламени. Бастардка Лисетты Тьяре и Линдра Деватона, хоть и формально вошла в могущественную семью после смерти, но оставалась незаконнорождённой. И место, где погребли закованную в серебро кучку пепла, явственно это показывало.

— Не вини себя, — проговорил Демос, взяв холодную четырёхпалую ладонь супруги в свою. — Время для девочки было упущено. Ты просто не успела. А мать сама сделала выбор.

— И мы потеряли обеих, — отозвалась Виттория. Голос звучал надтреснуто.

— Уже ничего не изменить. Смерть обратить вспять невозможно.

Он попробовал разглядеть её лицо, скрытое за кружевной траурной вуалью, но слабый свет лишь едва очерчивал прекрасные черты Виттории. Демос знал, что она действительно винила себя в произошедшем, хотя оба понимали, что едва ли успели бы что-то сделать. Девчонка Лисетты оказалась безнадёжно слабой — болезнь слишком быстро одолела слабое тельце, а Эльтиния… Она всегда поступала по-своему. Да и был ли смысл удерживать на земле ту, что давно потеряла жизненную искру и желала лишь спокойной смерти?

— Пойдём, — Демос аккуратно вряд супругу под локоть. — Мёртвым уже всё равно, а вот живые в нас нуждаются. Забот много.

Виттория позволила вывести себя из склепа.

— Меня беспокоит Лисетта, — тихо проговорила она, поднимаясь по высоким ступеням. Демос помог ей придержать многослойные тёмные юбки траурного наряда.

— Что с ней?

— Она ведёт себя странно. Я всерьёз переживаю за её рассудок.

Демос ласково погладил ладонь супруги.

— На её долю выпало самое страшное испытание матери — утрата дитя, — рассудил он. — Разумеется, она какое-то время будет не в себе.

— Я видела многих матерей в горе, Демос. Но Лисетта с каждым днём словно всё больше отрывается от реальности. Словно больше не хочет её принимать. Когда погиб Ренар, твоя мать тоже надолго впала в уныние, но она всегда сохраняла здравый и ясный ум. Но Лисетта… С ней творится что-то не то. Боюсь, господь отнял у неё разум.

— Значит, ей не место среди фрейлин Изары, — не зная, что ответить жене, Демос принялся рассуждать прагматично. — Императрица и без того слишком чувствительна. Пожалуй, пока что стоит оградить её от общения с товаркой.

— Как ты себе это представляешь с учётом того, что Изара сегодня будет здесь?

Деватон пожал плечами:

— Не думаю, что Изаре в действительности есть дело до кого бы то ни было, кроме Креспия. Маленький император — её единственный шанс остаться у власти. И ради этого, поверь, она будет готова на многое.

— Тогда уберём Лисетту подальше, — согласилась Виттория. — Я дам бедняжке успокоительного отвара, хотя пора уже прекращать давать ей его так часто. Снадобье очень сильное… Надеюсь, сон даст ей хоть немного успокоения. Проверь, чтобы всё было готово к визиту Изары. Не хотелось бы вызвать её недовольства.

«Как будто её недовольство что-то значит», — подумал Демос и направился в противоположную сторону, размышляя о реакции баронессы Тьяре.

Она была не робкого десятка, эта Лисетта. Пережила ссылку в монастырь, обратила рождение ублюдка себе на пользу, выбила пост для мужа, вступила в свиту императрицы и смогла бежать после нападения обезумевших крестьян.

«Неужели после всего, что пережила и сделала эта женщина, закономерная смерть неудобной дочери-бастардки смогла свести её с ума? Или же там есть что-то ещё? Чего я опять не знаю?»

Прием в честь визита вдовствующей императрицы-матери нельзя было назвать пышным. Частная встреча в имении канцлера скорее походила на небольшой званый обед. Изара, следовало отдать ей должное, не потащила к Деватонам ни сына, ни свою многочисленную свиту фрейлин, ограничившись всего пятью дамами. Двор императрицы проявил уважение к утрате Деватонов, прикрепив к одеждам чёрные шелковые траурные ленты.

Демос и Виттория соблюдали этикет безукоризненно. И хотя имение всем убранством демонстрировало скорбь по истинной хозяйке этого места, повар расстарался как на свадьбу. Чёрная скатерть перекликалась с темно-изумрудными шторами обеденной залы. Зеркала завесили тёмным бархатом, остановили часы и оставили на столе лишь серебряную посуду — в империи считалось, что золото было слишком роскошным для периода траура. Впрочем, столовое серебро, посуда и подсвечники сияли так ярко, словно слуги начищали их днями и ночами.

Изара, явно посвежевшая и даже немного раздобревшая в вынужденном изгнании, дожевала очередной шедевр повара-эннийца и закончила трапезу щедрым глотком гацонского розового.

— Ваш повар, как всегда, великолепен, — похвалила она и сняла с платья небольшую брошь. — Передайте это в знак моей благодарности. Угодил так угодил.

«Если она и дальше станет раздаривать прислуге драгоценности, клянусь, даже я не смогу уберечь имперскую казну от разорения».

Демос радушно улыбнулся и хлопнул в ладоши:

— Прошу, выносите десерт. — Он обратил взор на важную гостью. — К этим изумительным фруктовым пирожным отлично подходит бельтерианское сладкое из моего личного погреба. Не пожалеете.

— В вашем вкусе я никогда не смела сомневаться. Кому как не бельтерианцу знать о винах всё? — усмехнулась Изара и почти кокетливо поправила выбившуюся из высокой причёски тёмную прядь.

Виттория взглянула на неё с тенью укора: пристрастие вдовствующей императрице к вину принимало опасные масштабы, но сделать она пока что ничего не могла.

— Прикажите подать десерт немного позже, — распорядилась Изара. — Как раз можно сделать небольшой перерыв и растрясти съеденное. У вас дивный парк, и я бы хотела воспользоваться вашим гостеприимством.

— Как пожелаете, — Демос встал, когда на ноги поднялась сама Изара.

— И еще. Мне известно, что в вашем доме гостит моя дама леди Лисетта. Я хочу её видеть. Её и очаровательную девочку, что она родила.

— Боюсь, это невозможно, — сухо сказала Виттория. — Леди Лисетте нездоровится.

Изара удивлённо вскинула бровь.

— Что с ней? Неужели чума…

— Избави господь! — вмешался Демос. — Конечно, это не мор. Тогда мы бы не стали подвнргать вас опасности, приглашая в свой дом. Впрочем, именно мор унёс жизнь не только моей матери. Дочь баронессы… Скончалась от этого недуга некоторое время назад, и леди Лисетта очень тяжело это переносит…

Демос захлопнул рот, заметив, как стремительно побледнела императрица. Изара покачнулась, ноги в миг перестали её слушаться, и дамы с оханьем подхватили госпожу.

— Хранитель милостивый, — шепнула императрица и лишилась чувств.

Дамы тут же усадили Изару в кресло. Виттория подхватила юбки и бросилась к женщине, на ходу доставая флакон с нюхательной солью.

— Вот, — она открыла склянку и сунула императрице под нос. — Должно помочь.

Спустя несколько мгновений веки Изары затрепетали. И она распахнула глаза с судорожным вздохом.

— О боже, — бесцветным голосом проговорила она и зашлась в рыданиях.

Демос удивлённо застыл.

«Разумеется, они стали близкими подругами в последнее время, но… Столь бурная реакция? Такое нескрываемое и искреннее горе…»

Он подошёл к креслу императрицы и присел на корточки подле неё. Виттория отстранилась.

— Ваше величество, почему вас так убивает этот факт? — спросил он. — Прошу, ответьте честно.

— Приведите Лисетту! — крикнула Изара, даже не удостоив канцлера взглядом. — Приведите немедленно! Я приказываю!

Одна из дам подошла к Виттории, женщины о чём-то перешепнулись, и супруга Демоса повела фрейлину за собой.

— Почему, ваше величество? — не отступал Демос. Он налил ей немного разбавленного вина и протянул изящный бокал Изаре. Та выпила содержимое залпом. — Почему?

— Лисетта… Расскажет, — проговорила императрица и вновь обмякла в кресте, став похожей на груду тряпья.

Вскоре вернулись Виттория и фрейлина — Демос уже подзабыл её имя. Какая-то смазливая девчонка из младших бельтерианских родов с севера. Наверняка Изара взяла её в свиту лишь затем, чтобы разыграть заботу об обедневших подданных. Виттория вела за руку Лисетту Тьяре. В одной ночной рубашке, с растрепавшейся косой и ввалившимися глазами, баронесса двигалась как кукла и, казалось, не понимала, где находилась. Но взгляд ее изменился, едва она увидела императрицу.

— Ваше величество! — она вырвалась из рук Виттории и бросилась на пол к ногам Изары. — Простите! Простите меня! Я не уберегла её! Чума забрала её у нас, нашу девочку… Простите меня!

Демос и Виттория удивлённо переглянулись, наблюдая, как две женщины рыдали в объятиях друг друга.

— Велите меня казнить. Уморите, мучайте как пожелаете… Но, молю, оставьте жизнь моему сыну.

— Прошу прощения? — Демос шагнул вперёд, жестом разогнал фрейлин и велел разнять объятия Изары и Лисетты. — Дамы, мне нужны объяснения. Я канцлер империи и имею право знать, что происходит, во имя блага государства и вашей безопасности.

Изара метнула полный боли и вопросов взгляд на Лисетту. Та растерянно кивнула:

— Наверное, теперь так будет лучше…

Изара сделал глубокий вдох.

— Выйдите! Все, кроме герцогов и баронессы, — приказала она. — Немедленно.

Демос жестом поторопил дам и слуг. Едва лишние глаза и уши их покинули, Изара поднялась, снова наполнила свой бокал до краёв и осушила в несколько молодецких глотков.

— Всё, что я сейчас скажу, напрямую угрожает миру в империи, — собравшись с мыслями, проговорила она. На удивление её голос звучал твёрдо, а разум, казалось, очистился от винного тумана. — Я обнаружила, что беременна, едва Маргий скончался. При дворе у меня почти не было друзей, и тем более я боялась кому бы то доверять. Однако нашёлся друг в лице церкви, который обещал меня защитить.

— Церковники отправили вас в Ульфисскую обитель, — кивнул Демос. — Я знаю.

— Там моя беременность подтвердилась, и меня переправили в Эклузум, чтобы я смогла выносить дитя под присмотром лекарей и монахов.

— А затем родился Креспий, — подытожил Демос.

— Не совсем так, — печально улыбнулась Лисетта. — Креспий — мой сын. У её величества родилась дочь. Мы разрешились от бремени в одно время в одном месте. Великий наставник пригласил меня в Эклузум, и большую часть беременности мы с ее величеством провели вместе. Там и подружились.

— Мы с Великим наставником знали, что если у меня родится дочь, то она не сможет претендовать на трон. А Ладарий не желал отдавать государство вам, — пояснила Изара. — Нам нужен был мальчик.

— Которого родила Лисетта Тьяре от моего брата, — заключил Демос.

— Этот мальчик хотя бы носит императорскую кровь, — добавила Изара. — Он оказался самым удобным. А леди Лисетту удалось уговорить…

— Значит, вы поменяли детей местами и возвели на трон империи бастарда Тьяре от моего брата. — Демос устало опустился в кресло и закрыл глаза. — Это измена, дамы. Высшая форма измены. Что мне теперь делать?

— Мне всё равно, — отозвалась Лисетта. — Казните. Милуйте. Ссылайте. Неважно. Я поклялась защищать принцессу, но не смогла уберечь.

Демос перевёл взгляд на Изару:

— Что мне делать с вами? С Ладарием?

— Вы политик. Вам виднее, — пожала плечами таргосийка. — Но для блага государства и всеобщего мира я бы предпочла оставить всё на своих местах. Неужели вы убьёте ещё и ребёнка? Собственного племянника к тому же…

— Убирайтесь во дворец. К вам приставят особую охрану, пока я не решу, что делать дальше, — наконец распорядился Деватон. — Никому не пишите — я всё равно перехвачу письма. У вас не будет общения с фрейлинами — только мои слуги. И не смейте даже пытаться покинуть дворец, пока я не разберусь с ситуацией. Вы меня поняли, ваше величество?

— А Креспий?

— Останется под бдением лучших нянек империи, — отрезал Демос. — В конце концов он даже не ваш сын. Что же до Леди Лисетты, то пока она останется в имении под присмотром моей супруги. Баронессе нужно лечение, и здесь мы сможем его обеспечить. — Он поочерёдно обвёл каждую женщину взглядом. — Вам ясно?

Дамы кивнули.

— Езжайте во дворец, ваше величество, и скажитесь больной. Отмените все торжества на ближайшие дни — внимание вам сейчас ни к чему.

— Хорошо, — Изара встала и подошла к двери на нетвёрдых ногах. Демос не потрудился встать — вежливость и формальности после всего, что он узнал, теперь тоже были ни к чему.

«Как же, чёрт возьми, поступить правильно?»

Ихраз беззвучно закрыл слуховое окно, в очередной раз поблагодарив небеса и покойную леди Эльтинию за страсть к шпионажу. Значит, Креспий оказался ублюдком, Тьяре, Изара и Ладарий — обманщиками, а его господин — обладателем слишком мягкого сердца. Будь его воля, его собственная воля, за такое предательство он бы испепелил их всех на месте. Но не мог.

И всё же на кое-что он ещё был способен.

Ихраз улыбнулся той сладострастной улыбкой, какая всегда возникала на его лице, когда он вспоминал о мести за сестру.

— Ты будешь отмщена, Лахель. Наконец-то будешь.