Черсо проклинал день, когда Ралл Тень присоединился к «Сотне». Скрытный, отбитый на всю голову и невероятно ловкий даже для опытного воина, этот головорез оказался настолько эффективным, что рядом с ним становилось страшно. Ещё хуже было то, что Веззам, словно насмехаясь, отправил их с Раллом вместе на секретное задание по поручению эрцканцлера. От Тени не получалось скрыться, и этот ублюдок каким-то чудом умудрялся следить за всем отрядом. Ну а хуже всего было то, что Ралл с какого-то перепугу начал считать Черсо своим другом.
Общество Тени удушало и сводило с ума. Поклоняясь выдуманному им самим богу смерти, Ралл каждое утро проводил затейливые и пугающие ритуалы, раскладывал какие-то камешки и косточки, привязывал ленты к деревьям и кидал цветные порошки в костёр. Словом, вёл себя как помесь странствующего шарлатана и полоумного эннийского магуса. Остальные члены небольшого отряда, которых дал в нагрузку эрцканцлер, боялись Ралла настолько, что не решались лишний раз заговорить. Даже на ночлег располагались подальше, всерьёз опасаясь, что ночью он убьёт кого-нибудь из своих же и сожрёт.
Однако Тень проявил особое рвение, ища сбежавшую супругу Граувера, и усилия были вознаграждены.
— Ну же ваша милость, не стоит так трястись. — Черсо повернулся на голос Тени. Напарник как раз снимал путы с рук баронессы Ульцфельдской и потчевал подгоревшей кашей. — Условия у нас не ахти, да и вы не самая благочестивая из женщин, раз в указе вас называют изменницей. И все же мы люди верные и благородные, мы вас в обиду не дадим. Доставим в Эллисдор быстро и в целости, так что за ребёночка своего не переживайте. Родится уже там.
Услышав про Эллисдор, женщина снова побледнела. Черсо покосился на Ралла, тот кивнул на котелок с кашей, приглашая менестреля трапезничать. Белингтор отрицательно мотнул головой: кусок в горло не лез.
— Как хорошо, что мы успели вас перехватить, — как ни в чём ни бывало продолжал Тень, подавая Батильде ложку. — Следует отдать должное, в вашем весьма обременительном положении вы оказались на удивление прыткой. Успели добраться до самого Горфа! Полагаю, ещё день-другой, и ускользнули бы вы от нас на шустром гацонском кораблике в империю. Но теперь счастливое семейство воссоединится под благословением Хранителя.
От вкрадчивого тона и мрачного вида Тени даже у Черсо по спине пробегал холодок. Нежная Батильда Ульцфельдская испугалась до такой степени, что не попадала ложкой в рот — так сильно тряслись руки.
— Давайте я помогу вашей милости. — Ралл галантно поклонился и, аккуратно вытащив ложку из скрюченных пухлых пальчиков женщины, принялся её кормить. — Откройте рот пошире, тщательно жуйте… О, с такими прелестными зубками, как ваши, жевать можно и не только кашу! Ах, какие зубки, точно жемчуга… Жуйте-жуйте, моя дорогая баронесса. Ребёнку нужно питаться.
Черсо отвернулся. Влиять на Ралла было бессмысленно. Впрочем, судя по тому, что было написано в указе, который дал им эрцканцлер, даме оставалось жить недолго. Сообщница Эккехардов. Предательница короны. Изменница. Пятно на репутации Граувера. Белингтору стало интересно, что чувствовал её супруг и какое наказание уготовил. Впрочем, судя по выражению сильнейшего отвращения, каким искажалось некогда хорошенькое лицо пленницы при упоминании имени мужа, семейная жизнь там не ладилась и до этого.
Батильда почти не разговаривала с ними, и Черсо её не винил. Он был далёк от политики и разборок знати, но отчасти жалел даму: на её глазах убили всю свиту, и убили жестоко. Баронессу заставили смотреть — Ралл любил работать на публику. Было удивительно, что женщина вообще сохранила ребёнка и рассудок после всего, что пережила в последние дни.
— Осаждавших разогнали, в землях спокойно, — отчитался вышедший в соседнюю деревню на разведку Тэм. — Если поторопимся, до заката войдём в город.
— Бери коня и дуй в Эллисдор. Предупреди эрцканцлера, что мы едем, — приказал Ралл, скормив очередную ложку каши Батильде. — Пусть вышлют отряд для встречи. В конце концов, везём не лохудру какую, а саму баронессу Ульцфельдскую! Должны же её встретить достойно.
Баронесса поперхнулась и выплюнула кашу.
— Ну же, душенька, что ж вы так? Давайте ещё пару ложечек — и поедем. Вернём вас супругу. Вот радость будет!
Белингтор выбил трубку, постучав о пень, и убрал курительные принадлежности в седельную сумку. Тэм быстро ретировался, оставив Черсо наедине с чудовищем-Тьмой. Но Белингтор начал потихоньку привыкать к закидонам напарника. Как боевой товарищ, он оказался надёжнее верного пса. Только рядом с ним всегда нестерпимо хотелось курить.
Закончив с трапезой, Ралл снова связал Батильде руки и усадил на лошадь, а затем подошёл к Белингтору.
— Дружище, у меня для тебя кое-что есть, — подмигнул Тень и вытащил из поясной сумки обвалянный в пряностях кусок вяленой говядины. — Из баронессиных закромов. Уверен, эта толстуха знает толк в яствах. Приберёг для тебя, не мог не поделиться.
— Спасибо. — Черсо принял подарок и вонзил зубы в жёсткую солонину. — Чертовски пряно и вкусно.
— Я знал! Ну, друг, поехали, — Тень вскочил на коня и жестом приказал отряду выезжать. — Отвезём эту даму и наконец-то нормально отдохнём. Если осаду сняли, может и шлюхи вернулись в город. Они первыми возвращаются, уж я знаю. Устрою тебе истинно гацонский отдых.
— Леди Батильда, — объявил слуга и посторонился.
Баронесса Ульцфельдская неуклюже протиснулась в двери, едва не задев огромным животом стойку с каминными принадлежностями. Покачиваясь, точно гусыня, она доковыляла до скамьи у стола и грузно опустилась, не поднимая глаз на Альдора.
Граувер переглянулся с Рейнхильдой. Та допила вино и с тихим стуком поставила чашу на стол.
— Я вас оставлю, — проговорила она, поднимаясь. — Нужно написать пару писем в Турфало. Увидимся за ужином.
Рейнхильда наконец-то переоблачилась в подобающий её статусу наряд и прошагала мимо Альдора, слегка задев его тёплым бедром. Расшитый серебром шлейф лизнул каменные плиты. Её волосы ещё хранили след жасминового масла, которым душилась Рейнхильда, и след прошедшей ночи. Теперь они с Альдором проводили вместе каждую, наслаждаясь друг другом до рассвета.
— Разумеется. — Эрцканцлер привстал, провожая возлюбленную и закрыл дверь на засов. А затем молча сел напротив Батильды.
Жена не проронила ни слова. Лицо опухло, ноги и руки отекали — было заметно по тому, как она двигалась. Беременность не давалась легко, особенно на таких сроках. И всё же держалась она спокойно. Для изменницы.
— Почему? — только и спросил он.
Батильда долго не отвечала. Лишь сверлила взглядом начищенный до блеска кувшин с вином. В Малом зале, куда её привели, было тихо как в гробу. И темно: эрцканцлер всё ещё не до конца наладил снабжение и экономил на свечах. В свете дрожащих огоньков одутловатое лицо баронессы казалось старше.
— Почему? — повторил Альдор.
— Что именно — почему? — наконец отозвалась Батильда.
— Почему ты не сказала?
— Что бы это изменило? — с вызовом ответила она. — Говорить следовало с самого начала, но ты прекрасно знаешь, что королю до этого не было дела.
— Я мог дать тебе спокойную и мирную жизнь. Собирался дать. Всё сделал для этого. Почему ты влезла в интриги Эккехарда?
Батильда чуть откинулась назад и гордо вздёрнула подбородок, умудрившись глядеть на Альдора свысока.
— Я была обручена с Фридрихом ещё до того, как твой королёк впал в ересь и обратил против страны весь мир! — выпалила она. — Моя семья всегда была благочестивой и набожной, и мой отец не смог вынести позора ереси, в которую погрузил нас твой драгоценный Грегор Волдхард! Отец и братья пострадали за веру. За истинную веру! Надежда была лишь на меня. Я затаилась, делала всё, чтобы выжить. И выждала момент. А когда лорд Ламонт с сыном решились на шаг, я с радостью им помогла. Не ради мести, но ради справедливости. — Батильда подалась вперёд, упёршись гигантским животом в край столешницы. — Я не собираюсь молить о прощении и отрекаться от содеянного, Альдор. Я выше этого. И даже если ты убьёшь меня, я погибну мученицей. Но ты не убьёшь. Кишка тонка.
Альдор медлил с ответом. Значит, ею двигала не месть. Батильда Ульцфельдская оказалась ещё одной фанатичкой, готовой разрушить мир ради веры. Да только была ли та вера истинной? И была ли истина в этой вере? Альдор здорово сомневался.
— Я знаю, что ребёнок не от меня, — наконец прервал молчание он. — Ламонт признался, когда его пленили. Но ни его, ни твоего драгоценного Фридриха больше нет в живых.
Без малейшего удовольствия он наблюдал, как наполнялись слезами глаза супруги. Он понял, что больше ничего не чувствовал, кроме тихого разочарования. Ни гнева, ни жажды отомстить и насладиться ее страданиями. Знал, что Батильда и без того будет страдать. Ибо Фридриха, она, возможно, любила.
— Единственную память о мятежниках ты носишь под сердцем. Ламонт очень ждал внука, ибо во Фридди верил не особо. Считал его поверхностным болваном. Таковым он, впрочем, и оказался, — продолжил эрцканцлер. — Но сейчас речь о тебе, а не о них. С мертвецами всё ясно.
— Что ты со мной сделаешь?
Альдор подал плечами.
— Для начала позволю тебе спокойно родить, и ты родишь в этих стенах. Затем я отправлю тебя в самый дальний монастырь Хайлигланда с самыми строгими правилами. На севере Мельна есть подходящий вариант из тех, что не успел закрыть Грегор — реформа до туда ещё не добралась и, поверь мне, не доберётся. Тамошние монахини живут в аскезе посреди густого леса и болот. Захочешь бежать — держать не станут, но ты и не проживёшь в лесу долго. Так что лучше обустройся там хорошенько.
— А дитя?
— Своего ребёнка ты никогда не увидишь и не узнаешь, что с ним сталось. Убивать его я не стану, — поспешил успокоить Граувер. — Но он будет жить, не зная, чьим сыном является. Если выживет, конечно.
— Он мой наследник. Он наследник Эккехардов.
— Он бастард, — отрезал Альдор. — И будет жить как бастард. У Эккехардов есть наследник — Райнер. Он не принимал участия в мятеже, и Грегор не станет свирепствовать. Твой ублюдок не получит ничего.
— Но хотя бы выживет, — выдохнула Батильда. — Если ты не обманываешь меня.
— Нет нужды, между нами и без того было слишком много лжи. — Альдор потянулся к кубку и сделал несколько глотков. — Ты права, я не стану убивать — хватило Ламонта и его приспешников. Но я ещё могу превратить твою жизнь в кошмар. Я хочу, чтобы ты жила, до конца своих дней помня, что совершила. Чтобы жалела об упущенном шансе и содеянном. Я верил тебе, Батильда. Я принял тебя и отнёсся как к равной и защищал тебя даже перед королём. Не лез в твою жизнь, зная, что ты меня не любила. Дал свободу — настолько обширную, что за спиной шептались. Я делал всё, чтобы тебе было комфортнее. Почитал тебя и уважал перед людьми и богом, — его голос сорвался. — А ты предала меня и всё, что я сделал ради тебя.
Батильда вскочила, едва не опрокинув стол.
— Мы никогда не были равны, слышишь! — завопила она. — Ты — младший сын, что должен был сгнить над манускриптами в келье! Тебе вообще не следовало… Я же была обещала родичу короля! Если бы не ты и твои…
Альдор грохнул кулаком по столу с такой силой, что его чаша опрокинулась и залила платье Батильды. Женщина вскрикнула.
— Умолкни и сядь, — спокойно приказал Граувер. — Меня больше не интересует, что ты себе думаешь. А теперь слушай внимательно, ибо шанса так откровенно поговорить нам больше не представится. Ты слышишь меня? — Побледневшая пуще прежнего Батильда кивнула. — Тебе выделят приличные покои в господском доме, дадут слуг. С тобой будет повитуха. Кормилицу тоже подыщем. Сразу после того, как родишь, отправишься в Мельн. И лучше бы тебе разродиться до возвращения Грегора. В отличие от меня, он не посмотрит, чья ты жена. Для него все изменники равны. Поэтому постарайся разрешиться от бремени как можно быстрее. Ни с кем не разговаривай, не пытайся интриговать. Друзей в этом замке у тебя нет. Поняла?
— Да, ваша милость, — сухо ответила баронесса.
— В монастыре примешь постриг и возьмёшь другое имя. Твоё содержание я буду оплачивать. Если что-то понадобится, сможешь мне писать — я обо всём позабочусь, в том числе о твоей матери. Я должен отправить тебя туда до возвращения Грегора — ходят слухи, что он уже в Хайлигланде. Это единственное, что я смогу для тебя сделать. Спрятать подальше и обезопасить твоё дитя. Большего не проси.
— Благодарить не стану. — Батильда попробовала было встать, но её лицо обезобразил спазм. — О боже!
— Что?
— Кажется… Началось.
Она закричала — так истошно, как только был способен человек. Альдор отпер дверь и позвал слуг. Началась суматоха, Батильду увели, и, уходя, она оставила за собой мокрый след. Граувер снова заперся в Малом зале и налил ещё вина в чашу.
— Хотя бы попытался, — сказал он сам себе. — Даже если это будет скверная жизнь, это всё равно будет жизнь.
Он долго думал, как поступить с женой-изменницей и в результате решил сделать всё, чтобы она не досталась Грегору. С короля бы сталось казнить её, но Альдор не желал ей смерти. Глупая, запутавшаяся женщина, воспитанная в излишнем почтении к вере. Полюбившая не того человека и попытавшаяся взять судьбу в свои руки. Слишком она была похожа в этом на Рейнхильду, и у Альдора не поднялась бы рука убить её. Оставалось надеяться, что, приняв постриг, Батильда не станет глупить.
А самому Альдору оставалось надеяться, что их с Рейнхильдой тайна таковой и останется.