Терра Инкогнита

Глава 12 В которой Сью находит себе компаньона и узнает кое-что о Кесареве

Прыжок к Горго не был самым очевидным решением. Спартак снова намекал на разжижение мозга у отдельно взятой особи мужского пола. Но Сью действовал в соответствии с решением задачи с несколькими переменными, которое выстроилось у него в голове — и первым действием было путешествие в эту далекую систему под патронажем Ярра.

Очутившись на ее периферии, Виньярд тут же вышел в галасеть — при помощи Спартака, у которого был шифрованный канал связи с Давыдом Марковичем. Были отправлены два сообщения: одно Джипси, второе — на «Rose Tattoo». Идея набрать временный экипаж провалилась: не потому, что предложенные дроидом специалисты из замороженных были низкоквалифицированными, или ненадежными — наоборот! Они были слишком хороши и знали себе цену. Никто из них не согласился бы полететь на Терру. Может быть, кроме рашена.

Рашен был тем еще фруктом — его действительно разыскивали по всему сектору Атлантик, и люди Кесарева — тоже. Империя Полудня даже объявила награду за него — живого. Мертвый по каким-то причинам он им был неинтересен. Наверняка что-то такое было у него в голове, очень нужное. Ну и повод объявления в розыск был не какой-нибудь совсем ужасный — не чета виньярдовским терроризму и массовым убийствам. Преступления в сфере информационной безопасности — что бы это ни значило, жутко не звучало. А заявленные навыки пилота и оператора БИЦ могли очень пригодится.

— Спасский, Виктор Иванович. Ладно — разбудим, а там посмотрим. Вдвоем всяко проще управлять этой бандурой, чем одному… А если что — я всегда смогу его пристрелить, — Сью погладил молочно-белые накладки на рукоятях револьверов.

Он даже почувствовал себя как-то лучше, когда забрал их из каюты «Эрнеста» и теперь носился с пушками как с писаной торбой. Мыслишка о том, что всё случившееся на Талейране пережилось бы куда как проще, или вовсе бы не случилось, будь с ним револьверы, постучалась в какой-то момент, но была тщательно изгнана из головы — она просто смердела фетишизмом и паранойей.

Зашипела крышка криокапсулы, и через какие-то три секунды послышался озадаченный голос:

— Tak, blyat'!

Виньярд тут же сказал po-russki:

— Вот водичка, можно попить. Вот там — туалет, делайте свои дела… — он сам пробуждался от криосна под присмотром Гая Кормака, и представлял, что нужно делать.

Средних лет худощавый мужчина, с аккуратной прической и импозантной темной щетиной и аристократической внешностью — эдакий интеллигент черт знает в каком поколении. Он как-то нервно кивнул, выскочил из капсулы и побежал в клозет. У них точно была пара дней, чтобы решить — получится ли сотрудничество. Пока сообщение дойдет, пока среагируют сталкеры и его высочество…

— Спартак, нам нужно будет оставить контейнеры с криокапсулами на каком-нибудь планетоиде. Подыщи подходящий и посчитай, справимся ли собственными силами. И что у нас там по топливу и запасу прочности? У меня на «Урбеч» большие планы!

Одно дело — скакать на «Эрнесте» от звезды до звезды, и совсем другое — на этом гиганте добраться до Земли в два прыжка. Тем более — далеко не весь объем монструозных трюмов «Урбеча» занимало «мороженое мясо»… И тот же Вестингауз, или другой ловкий делец смог бы выручить за эти грузы кучу денег. Но где найти такого дельца?

— Слушайте, я весь мокрый… — развел руками Спасский, и взялся за бутылку с водой. — Это наглость с моей стороны, но может есть что-нибудь?

— Вот, комбезы имеются. Потом можно посмотреть в каютах экипажа — я, если честно, еще не освоился — спал прямо тут, в кресле.

— Комбинезон — это хорошо… — рашен принялся переодеваться.

Он нисколько не стеснялся — может быть потому, что был в неплохой физической форме, а может — по какой другой причине.

— Так вы — пират? — уточнил он. — Ничего, что я так прямо спрашиваю? Просто — боевые роботы, слова про «каюты экипажа», револьверы…

— Это нормально, — кивнул Сью. — Я — пират, наверное. И, наверное, террорист, массовый убийца и персона нон грата на большинстве цивилизованных миров. Вас не пугает?

— Пустое, пустое. Меня вообще ничего не пугает — уже. Так с какой целью вы меня вытащили из этого хрустального гроба?

— Эй, кастрюля! — Виньярд постучал по корпусу Окто кулаком. — Замути нам кофе с бутербродами! Мистер Спасский, это очень длинная история, потому…

— Я только за, вы уж поверьте, сожрал бы быка, ей-Богу, — сказал Спасский.

— Я не кастрюля, я многофункциональный манипулятор, — сказал Окто.

— …тысячу лет в криокапсуле, подумать только! Прямо со Старой Терры! Слушайте, а вам не кажется странным — вываливать всё это первому встречному-поперечному? — кофе давно остыл, и Спасский скорчил рожу и поболтал гущей на дне чашки. — Я ведь черти кто, мало ли?

— Мало ли — что? — Виньярд пожал плечами. — Я — один из лучших стрелков сектора Атлантик, я успею пристрелить вас прежде чем вы даже дернетесь в мою сторону. Да-да, и со скромностью у меня — нормально. Это объективная оценка собственных возможностей, поверьте. Ну да, на настоящей войне мне побывать не доводилось, но за последний год я прикончил столько народу что… Самому страшно. Если мне не понравится ваша реакция — я запихаю вас обратно в капсулу и отправлю в поликлинику, для опытов…

— Как вы сказали? — Виктор Иванович даже нос наморщил, кажется, вспоминая цитату.

У него вообще была очень живая мимика.

— На Академию, для ментоскопирования, — отмахнулся Виньярд. — Но, думаю, мы споемся. Есть у меня на людей чуйка. И предложение для вас есть — замечательное!

— Как те конфеты?

— Какие конфеты? — настало время Сью морщить нос.

— Которые «очень они замечательные»… Бог с ними, с конфетами! Расскажите про предложение — и я вам расскажу кое-какие соображения по нашему будущему предприятию.

Они еще некоторое время играли в гляделки, а потом Виньярд наконец сказал:

— Предлагаю вам быть вторым пилотом «Урбеча» во время экспедиции в солнечную систему. Всех этих ребят в криокапсулах я оставлю тут, недалеко от Горго — их заберут яррцы, у них там система отбора и натурализации устроена будь здоров. А вы — человек со стороны, мне вас не жалко. Сдохнем вместе — да и ладно. Не сдохнем — загоним кому-нибудь «Урбеч», прибыль — пополам. Ну и то, что там, в Солнечной системе найдем — тоже пополам. А еще я знаю, к кому обратиться, чтобы вы стали подданным монархии Ярра без лишних проволочек… Я так понимаю, что новая личность и внешность вас сильно заинтересуют. А если мы с вами сработаемся — то поручиться за соратника мне будет совсем незазорно.

— Это ты правильно понимаешь. С Ярра выдачи нет — это ключевой момент… Но я не тот человек, рядом с которым безопасно рассекать по галактике. Хотя, не скрою — предложение заманчивое. Тут тебе и на Терру посмотреть, и денег заработать… И пригодиться я тебе я и вправду могу. Например — с распродажей барахла, заправкой и техобслуживанием «Урбеча». И железякам твоим помогу системы корабля настроить, чтобы мы вдвоем на пресловутых 40 % эффективности управиться могли. Но есть нюанс…

— Ты мучил маленьких детей? Бомбил ядерными ракетами планеты земного типа? Трахал гусей?

— Так, а гуси тут причем? — брови Спасского взлетели вверх.

— Нормально! То есть первые два пункта для тебя в порядке вещей? — хлопнул себя ладонями по ляжкам Сью. — Так я и думал! Ладно, поведаешь мне свою историю… У нас еще минимум сорок часов есть.

И Спасский поведал. Такое поведал, что Сью Виньярд с его байкой про папашу, который свалил в закат и оставил только гитару, пустой стакан и дурацкое женское имя для сыночка и рядом не стоял по умению вешать лапшу на уши.

Виктор Иванович, оказывается, родился на Таматархе, в городе с красивым названием Диоскуриада, который раскинулся на узкой полоске побережья между бескрайним морем и высокими горами. Долгие годы это место было торговыми воротами между двумя народами, этаким порто-франко: на планете проживали рашены и басмачи, на единственном континенте, по разные стороны от горного хребта, прозванного Становым.

Рашены развивали промышленность, сельское хозяйство, технологии, худо-бедно летали в космос, осваивали околопланетное пространство. Басмачи занимались кочевым скотоводством и худо-бедно пересекали Становой хребет, чтобы пограбить рашенов и захватить рабов. Получали и ответку — от рашенских горных егерей и морских пехотинцев.

Кочевья занимали три четверти территории материка — степной, равнинный север. Клин плодородной земли у южного берега был территорией рашенов, разделенной на владения отдельных, самостоятельных полисов. Вялотекущая грызня продолжалась пару сотен лет — с тех самых пор, как потомки первых выживших колонистов встретились на отрогах гор.

На планету периодически наведывались жадные торговцы, охотно скупавшие у басмачей скотину, рабов и награбленное, а у рашенов — стрелковое оружие, компактное и простое в использовании оборудование для добывающей промышленности и — криокапсулы. Именно их производство обеспечивало львиную долю экспорта Таматархи.

Басмачи предпочитали в качестве оплаты оружие, рашены — технологии.

Однажды Кызыл-Саид, амбициозный вождь одной из небольших орд, решил, что настало время сломать сложившийся порядок вещей, и во время сезонной ярмарки в Диоскуриаде басмачи обнажили оружие и началась резня на улицах.

Виктор Спасский — тогда еще студент второго курса местного университета, прямо из аудитории отправился к пункту сбора Студенческой Добровольной Дружины. Ее лидером был некто Кесарев — парень очень и очень непростой. Чемпион полисов планеты по шахбоксу (есть такой вид спорта, однако), чуть ли не вундеркинд и наследник корпорации по производству тех самых криокапсул.

Студенческая Добровольная Дружина — СДД — это вам не мальчики с красными повязками на рукавах. Это прошедшие первоначальную трехмесячную подготовку, экипированные бойцы, досконально знающие город, и, чаще всего, имеющие какой-никакой опыт противостояния с противником. Да — из-за брустверов степных блокпостов. Да — не совершая дальних рейдов и не сходясь с басмачами врукопашную — для этого были егери и морпехи. Но, используя для перемещения подземные коммуникации и крыши Диоскуриады студенты под руководством Кесарева быстро очистили от мародеров в полосатых халатах сначала кампус, потом — ближайшие пригороды. Стреляли на поражение, не церемонясь. Храбрости придавала безнадега — что творят басмачи с пленными знал каждый, и отправляться в далекий космос в качестве раба с выжженным языком и наполовину спущенной шкурой никому не улыбалось.

Не только студенты защищали свою альма-матер. Муниципалитет сразу же отправил просьбы о помощи двум союзным полисам — Танаису и Фанагории, гарнизон сумел отбить первый хаотичный штурм казарм, и, объединившись с полицией и рабочими дружинами, квартал за кварталом начал очищать город.

Басмачи и не думали оккупировать его — нагрузив добычей свои арбы, они уже погоняли надсадно мычащих зебу, стремясь уйти в море трав как можно дальше, туда, где их прикроют передвижные системы ПВО орд покрупнее. Да-да, у басмачей тоже были средства борьбы с авиацией — они готовы были платить за каждый ракетный комплекс на вес золота, уж больно страшными были рашенские «крокодилы» — боевые конвертопланы.

— ПЗРК им Гронинген продавал, как потом выяснилось, — пояснил Спасский.

Виньярд кивнул — Гронинген вообще грешил продажами оружия за пределы сектора, хотя это и было запрещено Кахирским договором. Но, видимо, конфедераты тогда на это закрывали глаза. Они вообще на многое закрывали глаза в последние двадцать-тридцать лет до ухода с Дезерета на поверхность планет.

Так или иначе — муниципалитеты Танаис и Фанагория свои войска на помощь Диоскуриаде не послали, откровенно заявив, что не станут жертвовать жизнями своих воинов за интересы соседей и презрев многовековой союзный договор. Боялись их правители, что другие полисы воспользуются временной слабостью, отсутствием войск, и устроят проблемы — отожмут торговые точки, аннексируют спорные месторождения…

Кесарев организовал из добровольцев мангруппы, и помчался в погоню, и отбил несколько сотен пленников! Но небольшая, пусть и хорошо мотивированная и вооруженная партия преследования не могла сделать большего в дикой степи, во враждебном окружении…

Зато — могла сделать в полисах. Диоскуриада не простила предательства соседей. И Кесарев это знал. Его авторитет в родном городе возрос до небывалых высот — а как же? Молодой, успешный командир, самый эффективный и самый красноречивый. Этот авторитет и отцовские связи, и деньги дали ему возможность занять должность стратега — вождя всех вооруженных сил полиса. Прежний стратег, профукавший вероломное нападение басмачей, с восторгом принял назначение Кесарева, и теперь служил заместителем по материальному обеспечению — это у него получалось лучше, чем оперативно реагировать на кризисы. А у Кесарева отлично получалось обращать вчерашних врагов-конкурентов в союзников и последователей… И самому создавать кризисы.

— Он просто ворвался во главе бронетанковой колонны в Танаис и заставил каждого жителя города ответить на один из так любимых им простых вопросов. Кесарев в тот раз спросил: предательство — это плохо? — Спасский периодически попивал воду, и никак не мог утолить жажду. — Ну какие тут могли быть разногласия? Получив очевидный ответ, он лично расстрелял всех, кто принимал решения, не позволившие воинам Танаиса выступить в помощь Диоскуриаде. А потом спросил: союз это хорошо? Он вообще любит оперировать такими простыми понятиями… Для него всегда есть черное и есть белое. Мнение его — и неправильное. Хочешь, покажу тебе типичный тест, с каким комиссары Империи Полудня приходят к военнопленным, или к сомневающимся жителям недавно аннексированных территорий?

— Ну давай… — Виньярду было очень любопытно всё, что говорил рашен.

Кесарев в секторе Атлантик был фигурой полумифической. Где-то его именем пугали маленьких детей, где-то — боготворили, но в целом — достоверной информации было слишком мало, чтобы делать какие-то выводы. Между секторами в принципе обмен данными налажен не был — галасеть даже в пределах Атлантика выдавала задержку в несколько десятков часов между отправкой и получением пакета информации, что уж говорить о большем? Но тот же Ярр уже неоднократно пересекался с Империей Полудня, да и на Хлебичке Виньярд лично видел этих удивительных людей и впечатлился их несгибаемой уверенностью в собственной правоте и неуязвимости…

Тем временем Виктор Иванович уже что-то там настрикал в планшете и показал экран Сью.

— Выбирай из двух картинок, парень.

На первой картинке два (две?) человека неопределенного пола лезли друг к другу целоваться — на фоне какого-то постера кричащих, кислотных тонов. Парочка с ног до головы была покрыта татуировками, язык одного имел следы хирургического раздвоения, глаза другого пугали вертикальными зрачками красного цвета, а живое место без пирсинга или макияжа на лицах нужно было искать очень тщательно. На втором изображении молодые мужчина и женщина в светлых одеждах, оба загорелые, спортивные блондины, тоже целовались. Но на безымянных пальцах у них виднелись кольца с парным рисунком, на плечах у мужа сидела очаровательная девчушка с венком из одуванчиков в светлых волосах, а жена держала за руку мальчишку постарше, который рассматривал бумажный кораблик. Фоном на сей раз служил живописный берег реки.

— Фак, — сказал Сью. — Я всё понял. Но я не против татуировок, врубаешься?

— Я врубаюсь. С этими картиночками такая же тема, как и с его вопросами… Нападать на города и грабить — это плохо? Объединиться против общего врага — это хорошо? Наказать тех, кто считает что обращать людей в рабство и пользоваться плодами чужого труда — это хорошо, это — разве плохо? Он подчинил себе всю Таматарху за пять лет. Всех басмачей-мужчин старше четырнадцати прикончили, всех выживших женщин и детей запаковали в криокапсулы собственного производства и отправили бороздить просторы вселенной…

— А потом?

— А потом он построил флот и прилетел на Чебаркуль. Но это уже совсем другая история.

— Это нормально. Кажется, у меня будет время послушать все ваши истории, потому что я пока не вижу причин, почему не должен вам доверять. Я так понял, что вы были его близким соратником, может быть — ближайшим…

— И предал его. Предательство — это плохо? — как-то вымученно улыбнулся Спасский.

Виньярд посмотрел ему в глаза и хмыкнул:

— Когда отец дает своему сыну дебильное женское имя, а потом бросает его, в раннем детстве — это плохо? Я не Кесарев, у меня нет однозначного ответа.

— Тогда — может быть и сработаемся. Ненавижу однозначные ответы, — теперь улыбка рашена стала чуть более похожей на человеческую.

Дернулся Спартак, пошевелив шлангами кабелей, выходящих из затылка:

— Программа мистера Спасского действительно хороша! Теперь «Урбеч» сможет стабильно работать на сорока… Нет, на сорока семи процентах от максимальной функциональности. Вы самый полезный кожаный ублюдок из всех, что я знал, мистер Спасский, — кажется, в механическом голосе дроида слышались удивленные нотки.

— За работу! — Сью решительно кивнул. — Нужно разгружать нашу ездовую лошадку.

— Есть — за работу, капитан! — отсалютовал рашен.