Тень

Глава 23

Глава двадцать третья.

О, женщины, имя вам…

Август 1994 года.

Центральный район Города. Частный дом.

— Здорово! — в проеме распахнутой калитки замер, улыбаясь во весь рот невысокий крепкий парень, одетый в серенький, потертый костюмчик, явно маловатый.

— Привет, Саша. Давненько тебя не слышал…- я шагнул в сторону, приглашая гостя войти.

— Так это ты не звонишь, не пишешь. — Сашу Яблокова, моего бывшего коллегу и однокашника, уволенного из милиции по состоянию душевного здоровья, что от полнейшей безнадеги подписался выполнять мои поручения, просто распирало от желания поделится со мной радостью, но он продолжал исполнять ритуал «приветствие».

— Ну что нового, чем порадуешь?

— Готовь бутылку, с тебя причитается…

— И за что?

— Ну так я тебя в милиции восстановил. — со сдержанной гордостью поделился со мной мой бесплатный юрист.

Ну да, восстановил. Если не считать, что я сделал все, чтобы облегчить свое восстановление, то да, Александр Яблоков бился за меня, как лев. В районный суд ни он, ни я не ходили, потому, как областное УВД не передавало мне повестки о судебных заседаниях, в результате чего мне в иске отказали. Зато в областном суде Александр потребовал приобщить к делу документы, которые я на службе подписывал в течении нескольких лет, и сравнить подпись на рапорте об увольнении по собственному желанию. Исходя из того, что я левша, а рапорт писал правой рукой, то разница в написании была видна невооруженным глазом. Ответчик в лице УВД потребовало проведения почерковедческой экспертизы, на что мой представитель Яблоков гордо заявил отвод всем экспертам, работающим в системе МВД, как лицам заинтересованным и работающим на ответчика по делу. Судьи решение районного суда отменили, направив дело на новое рассмотрение в районный суд, новому судье, который и предложил сторонам провести экспертизу в коммерческой структуре.

Стороны по делу дружно заявили, что на проведение экспертизы денег у них нет, на что судья посетовал, что «на нет и суда нет», трактуя возникшее неразрешимое сомнение в пользу работника и восстановив меня на службе…

— И что юрист УВД сказал? — потребовал я подробности эпической битвы.

— Да ни чего, они же сегодня на заседание не явились…- легкомысленно поделился со мной голос из телефонной трубки, в корне развеяв рассказ о эпической битве.

— Странно…- задумался я. Что-то здесь было не так. Обычно юрист из областного управления упирался до конца, используя совсем не спортивные методы работы. А тут какая то непонятная пассивность, и сердце уколола холодная иголка чувства опасности. Первая мысль, которая пришла в голову — северный Кавказ. Стоит мне восстановиться на службе, как меня запишут в какой-нибудь сводный отряд и отправят на шесть месяцев отсюда подальше. С другой стороны, какой смысл отправлять меня туда сейчас? При должной осмотрительности, там сейчас не опаснее, чем в некоторых районах Города, а то, что через несколько месяцев на Кавказе начнется жесткая «заруба», знаю только я. Кстати, надо будет написать послание в московские издательства, отправив во все популярные газеты пророчество, включив туда бахвальство министра обороны о взятии Грозного силой полка ВДВ за два часа. Может быть кто-то, из облеченных властью государственных мужей, и охладит наступательный зуд наших правителей, считающих, что маленькая победоносная война снимет напряжение в российском обществе? Значит, мне только остается ждать две недели, а дальше действовать в зависимости от того, обжалует ли УВД решение районного суда, или это часть какого-то хитрого плана.

Так ничего и не надумав, я перевел разговор на более интересную тему — финансовую.

— Удостоверение адвоката уже получил?

Яблоков тяжело вздохнул:

— Нет ещё. Что-то тянут, каждый день «завтраками» кормят. Я уже и скандалил с ними, но толку никакого нет.

Саша Яблоков, словами героя Папанова из комедии про угонщика, был голодранцем, у которого ничего своего не было. Оставшись без работы и перспектив устроиться куда-нибудь, в хорошее место, он жил в моей микроквартире малосемейного общежития, вёл прием случайных клиентов в офисе, который арендовал завод и ожидал удостоверения адвоката из далекой северной автономной области, которое было оплачено на мои деньги. И вот, когда, казалось бы все волнения позади, экзамен успешно сдан и деньги уплачены сполна, где-то на просторах восточной Сибири потерялись заветные корочки, которые должны были открыть для бывшего милиционера радужные перспективы.

— Да ты не переживай… — я похлопал Сашу по плечу: — Я думаю, что тебе осталось подождать пару — тройку дней и будешь ты настоящим адвокатом. Я тебе даже ликер купил, с одноимённым названием. Обмоем удостоверение, чтобы работалось успешно, как положено.

Мысли о ликере со странным названием отвлекли моего незадачливого однокашника от мрачных мыслей, и я вздохнул с облегчением. Если Сашей надолго овладевали мрачные мысли, это могло кончиться очень плохо, так как мрачный и расстроенный Саша становился резко агрессивным.

Накормив вечно голодного гостя и пожелав ему удачи, я проводил бывшего коллегу до калитки и, заперев щеколду, в самом мрачном настроении завалился на диван, стоящий в большой комнате. Скоро начнется календарная осень, а вопрос с новостройкой так и не сдвинулся с мертвой точки. Мой ультиматум застройщикам никакого действа на них не произвел, во всяком случае, пока реакции не последовало, и я не понимал, что я могу еще предпринять.

За окном скрипнула калитка и я, подняв голову, разглядел через мутное стекло входящую во двор Ирину. Сегодня она ездила на встречу с избирателями — работниками очередного промышленного предприятия, расположенного на Левом берегу. И если первые выступления на публике давались молодому врачу тяжело, то сейчас она вполне бойко рассказывала свою политическую программу, живо отвечала на вопросы и отказывалась от моего сопровождения.

Правда, со следующей недели ожидались новые испытания — теледебаты, а также дебаты на городском радио, но я очень надеюсь, что это испытание будущий депутат сможет пройти достойно, благо я ее тренировал, записывая на магнитофон ее голос и заставляя отвечать на самые каверзные и провокационные вопросы, до которых только мог додуматься мой циничный разум.

А вот администрация городского медицинского управления вело себя недостойно. Если главный врач станции «скорой медицинской помощи», получив от меня привет, в виде «красного петуха» в палисаднике дачи, самоустранился, срочно уйдя в ежегодный отпуск, то вышестоящие медицинские чиновники не желали прощать дерзость молодого врача, возжелавшего пойти «в политику».

По информации от доброжелателей из числа коллег Ирины, сейчас отдел кадров медицинского управления готовил документы на увольнение доктора Кросовской, по причине злостных прогулов. Честное слово, даже руки зудели от желания придушить кого-то. Ведь прекрасно знают, что по закону Ира имела право уйти в отпуск на период предвыборной компании, заявление на отпуск от кандидата в депутаты они получили, тем не менее старательно делали вид, что доктор Кросовская — злостная прогульщица и нарушитель трудовой дисциплины. А мне оставалось только скрипеть зубами и готовить заявление в прокуратуру, дабы око государево обратило внимание на грубейшее нарушение избирательного права.

Завод. Кабинет юридического бюро.

Яблоков позвонил мне по телефону в кабинет на Завод и коротко попросив срочно приехать в офис, бросил трубку. Попытка дозвониться до него и выяснить, что случилось окончилась безуспешно, в телефонной трубке раздавались лишь длинные гудки.

Полный мрачных предчувствий я уже через двадцать минут стучался в запертую изнутри дверь с табличками «Представительство Завода» и «Адвокат Яблоков. Юридические услуги любой сложности», а когда дверь, наконец распахнулась, я, честно говоря, охренел. В мягком кресле, с моей любимой кружкой в руках, спокойно попивала чаек, моя бывшая подруга и любовница — Софья Игоревна Прохорова.

Правда вид у нее был слегка всклокочен, а глаза — красные и опухшие, с плохо смытыми подтеками черной туши, но проблемы этой дамы меня волновали слабо.

— Саша, а что она здесь делает? — максимально спокойно поинтересовался я у бывшего однокашника.

Девушка ожгла меня взглядом, громко всхлипнула, расплескивая чай, резко поставила на стол мою кружку и вскочила…

Сердобольный Яблоков, шагнул ей наперерез, приобняв за пышные формы Софьи и посмотрел на меня с явным осуждением.

— Паша, это же Софья! Она с нами училась в «универе»! Ты что, не узнаешь ее?

— Саша, у меня здоровье, как у космонавта, медкомиссию ежегодно прохожу…- я поймал беспомощный взгляд своего приятеля инвалида и осекся — еще несколько месяцев он сам мог о себе сказать то же самое. А теперь…

Воспользовавшись минутной растерянностью Яблокова, Софья вырвалась из его объятий и выскользнула за дверь, перестук ее каблучков трагично удалился.

— Зря ты так…- Саша досадливо взмахнул рукой, после чего принялся торопливо собирать вещи в портфель.

— Ты куда собрался?

— У меня дела срочные образовались…- сухо буркнул Яблоков.

— То есть ты меня сюда срочно по телефону вызвал, чтобы сказать «до свидания»? — обозлился я.

— Зря ты так с Софьей…- повторил Яблоков.

— Саша, меня Софа кинула, да так, что я чуть на зону не попал, и ты хочешь, чтобы я все забыл? Кстати, она в этом самом кабинете сидела, бесплатно, когда ее из адвокатской консультации выставили, и работу я ей постоянно подкидывал, а она об меня потом ноги вытерла…

— У каждой медали всегда есть две стороны. — Яблоков замер, пристально глядя мне в глаза, очевидно, ожидая, что я потребую у него ключи от кабинета и от «малосемейки», но я промолчал. Выбрасывать человека на улицу я не собирался, да и денег за членство в адвокатской коллегии где-то на востоке страны, Саша был мне должен, вполне приличную сумму.

— Я действительно спешу. — не дождавшись от меня изгнания, Яблоков неловко потоптался на пороге офиса и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Софья ожидаемо хныкала на скамейке в небольшом скверике, возле офисного центра — я прекрасно видел ее в окно, а рядом уже уселся помятый товарищ босяцкого вида, готовый оказать расстроенной девушке всяческую помощь и поддержку.

Саша Яблоков кубарем выкатился из здания, в две секунды отвадил потасканного «джентльмена», после чего они с Софьей долго стояли обнявшись. Она поливала слезами его мужественное плечо, а Саша поддерживал бывшую однокашницу за талию. После того, как руки адвоката Яблокова третий раз соскользнули с талии на пышную попу адвоката Прохоровой, я понял, что у моего приятеля просто давно не было женщины. Для молодого мужика несколько месяцев в больнице, потом изгнание из дома молодой женой…Теперь стало понятно, почему хитрая Софа вьет веревки из одинокого Саши.

Я проводил взглядом обнявшуюся парочку, что неторопливо двинулись куда-то в сторону Сердца Города, выложил из пакета бутылку ликера «Адвокат», который я, наверное, уже н не попробую, после чего уселся за стол, вновь задумавшись о планах на будущее. Вроде бы все шло относительно нормально. Магазин приносил чистую прибыль — я особо не задумываясь, сдал все площади в аренду, и пока только стриг ежемесячные купоны. Лет через десять эта халява закончится, маленькие отдельчики будут закрываться под натиском сетевого ритейла и интернет –торговли, ну а пока поток новоявленных коммерсантов, желающих сесть в бойком и проходном месте, завести немудрящий товар и продавать его с накруткой в сто процентов, не ослабевал. У меня в записной книжке постоянно были записаны пара телефонных номеров людей, которые ждали, не освободиться ли у меня в магазине какая-то площадь. Бывшие продавцы, сидевшие в хозяйственном отделе, как-то незаметно растворились в суете дней, а в директорском кабинете держали оборону управляющая и бухгалтер. Периодически появлялся мужчина пенсионного возраста, числящийся у меня главным энергетиком, а по факту — на все руки мастером, отвечавший за то, чтобы все лампочки горели, замки закрывались, а из труб лилась вода. Этими людьми персонал магазина и ограничивался.

Бывшие подружки покойной Аллы Петровны Клюевой, занимавшие должности заместителя директора, старшего кассира, товароведа, и прочие ненужные люди, что пытались отжать наследство моей бывшей любовницы, не выдержали увеличения размера уставного капитала, и их доля в уставном капитале магазина размылась до символического одного процента. Ну да, так все обычно и происходит. Я, пользуясь наличием свободных денежных средств, постоянно докидывал рубли в уставной капитал, а так как у этих барышень были другие потребности, то они денег на развитие магазина не вносили, чем я и пользовался, постоянно пересчитывая свою долю и регистрируя изменения в регистрационной палате. Сейчас мои взаимоотношения с этими тетками ограничивались тем, что я уведомлял их о проведении собрания акционеров, а также перечислял на сберкнижки копеечные дивиденды.

Дима Ломов так и продолжал рулить своим небольшим мясным производством. Правда оборотных средств ему постоянно не хватало, ежемесячно происходил кассовый разрыв, и мне пришлось войти к нему в долю, постоянно вбрасывая в кассу моего старого друга новые порции «налички». Но тут хотя бы был виден результат. Дима занимался исключительно «элитными» мясопродуктами, открывая фирменные отделы в магазинах центральной части Города, да и выпуск продукции у него рос ежемесячно, ассортимент расширялся, поэтому я считал, что вложенные в «мясо» деньги вернуться ко мне сторицей.

Вот ломбард всасывал деньги, как промышленный пылесос. И вроде бы цифры прибыли радовали, и ценности, принятые под залог, были вполне реальными и осязаемыми, но только количество желающих подсунуть нам всякое дерьмо, получив взамен звонкую монету, росло каждый день в арифметической прогрессии.

Тамара Александровна Белова с количеством клиентов уже не справлялась, поэтому я согласовал с ней расширение штатов. Так как прекрасная скорнячка была девочкой и специалистом по меху, то сейчас на месте приемщика в ломбарде, посменно, сидело два парня, которые старались осмысленно проверять сдаваемую нам аппаратуру — телевизоры, «видики» и прочие проигрыватели. Но и этого было недостаточно. Прекрасно работавший при оформлении телевизор, простояв на полке пару месяцев и вовремя не выкупленный, мог, без объяснения причин, «умереть». Так что я взял у домоуправления в аренду еще один отсек в подвале, сделал там ремонт, и теперь там трудился безногий парень –инвалид, которого жизнь заставила быть мастером на все руки. Нашел я его по объявлению в газете. И если, сидя дома, он перебивался случайными заработками, да еще и тратясь на, «кусачую по цене», рекламу, то у меня он был завален работой по самую маковку, а ведь скоро в продаже появятся сотовые телефоны, и к этому тоже надо готовится.

Мои размышления прервал телефонный звонок.

— А Павла Николаевича можно услышать? — осторожно поинтересовался голос в трубке.

Вот так и живем. Еще нет ни пейджеров, ни сотовых аппаратов, и чтобы человек срочно нашел тебя, надо давать ему все телефонные номера мест, где тебя можно застать. Кстати, судя по голосу в телефонной трубке, искал меня мой новоявленный агент, бывший начальник ОКСа Завода, что в надежде облегчить свою участь, по моему заданию внедрился в строительную фирму заместителем прораба по всем вопросам.

— Говори, я слушаю…

— А, это вы, не узнал. Богатым будете…- залебезил бывший главный строитель: — Я тут такое узнал, но это не по телефону…

— Молодец, если что-то узнал. Когда и где встретимся?

— Сегодня не получится, а на завтра я отгул попросил…

— Давай тогда завтра, часика в два пополудни, в…- я назвал адрес офисного центра и номер кабинета: — Нам здесь никто не помешает, спокойно поговорим.

Центральный район Города. Офисное здание. Кабинет представительства Завода.

На следующий день, на место встречи я с агентом я пришел на тридцать минут ранее оговоренного времени, сунул ключ в замочную скважину, но дверь не желала открываться.

Мне пришлось пару минут возиться с замком, прежде чем, с обратной стороны двери, кто-то не начал отпирать запоры.

Дверь, легонько скрипнув, приоткрылась и в узкой щели показалось лицо Саши Яблокова, с налитым кровью глазом, распухшими губами и засохшей под носом кровью.

— Сюда нельзя…- торопливо прошепелявил мой приятель и попытался захлопнуть дверь, но, по многолетней привычке я к такому повороту был готов. Тело, действуя «на автомате», навалилось на дверное полотно, и пользуясь разницей в массе тела, я продавил сопротивление Яблокова.

— Ё…твою! — других слов у меня не нашлось. Новая мебель была переломана, шкаф валялся в груде стеклянных осколков, электронные часы кто-то сбросил со стены и вдобавок раздавил в пластиковую труху.