Темный феникс. Возрожденный

Глава 26

Я плавился в огне, сгорал в нём дотла, до капли, до мельчайшей частицы. Больше не было меня — не было ни Рейза, ни Константина Шаховского. Я стал пустым сосудом без имени и собственной воли.

Тьма затопила всё моё существо, овладела каждым миллиметром моего тела. Она вгрызалась в нутро, забирая остатки прежнего меня, пока не осталось ничего. Лишь тьма, бушующая в юном теле, и сердце в груди, бьющееся в унисон с артефактом — квинтэссенцией изначальной тьмы.

— Ты готов служить мне? — услышал я снова потусторонний голос, который не мог принадлежать ни одному живому или мёртвому существу. — Готов отдать свою жизнь и свою судьбу?

— Готов, — выдохнули губы, что уже не принадлежали мне, а лишь тьме — стихии, из которой родилось всё сущее.

— Даже если это будет последняя жизнь? — вопрос, зазвучавший в голове, я тоже слышал, когда в последний раз возродился у Сердца Феникса в прошлом мире.

— Да, — прошептал я.

— Да будет так…

Тьма вспыхнула с новой силой, погрузив во мрак не только пещеру под особняком Шаховских. Она расплескалась сначала по дому, а потом по всей земле рода, по каждому ручейку и кустарнику, каждой травинке, камню, песчинке. Тьма пропитала всё, а потом вернулась ко мне, с силой ударив в грудь и вышибая остатки воздуха.

Сердце Феникса отозвалось болью во мне, словно оно билось в моей груди, словно всегда там и было. Я встал на одно колено и, уперевшись в бедро руками, поднялся на ноги. Тьма колыхалась перед глазами, ослепив меня так, что я ничего не видел и не слышал.

Но мне это было больше не нужно. Вместо слабых человеческих органов чувств у меня теперь было нечто большее — Взор Тьмы. Я видел каждого человека на своей земле, мог определить их уровень магического источника и даже застарелые травмы.

Это состояние продлится не больше часа, после чего я смогу использовать Взор по собственному желанию целенаправленно на любом существе. Но это всё мелочи.

Главное — моё тело стало крепче и сильнее, магический источник вырос в два раза, а энергетические каналы стали похожи на канаты. Больше не было тонких ответвлений, нестабильных участков и возможных порывов. Я мог контролировать каждую линию энергоканалов и развивать их в полной гармонии без перекосов.

Первый вдох обновлёнными лёгкими обжёг нутро, я чувствовал вкус воздуха, его плотность и тяжесть, с которой он наполнял меня. Почти забытое ощущение могущества затопило меня от кончиков волос до пяток. Теперь я был уверен, что пройду испытание императора и докажу своё право владеть вратами.

Ну а после… после Давыдовы умоются кровью. Я захохотал во весь голос, понимая, что чувство эйфории мешает мне мыслить ясно. Но у меня будет время прийти в себя.

Я сел на большой камень в центре пещеры и поманил к себе Сердце. Оно билось едва слышно, мерцая гранями и вспыхивая огнём. Наконец-то я смогу призывать пламя феникса.

Мои пальцы разомкнулись, на ладони заплясал тусклый огонёк. Он был очень слабым, но мне хватило самого факта, что он вообще появился. Развить его я смогу и в аномальном очаге, сражаясь с монстрами и людьми, которые решат, что я — лакомая добыча.

Из пещеры я вышел, когда эмоции после слияния с артефактом улеглись. И после того, как спрятал его между теневыми слоями. Теперь я всегда смогу позвать его, но больше не повторю своей ошибки и не оставлю его на виду.

Пусть в этом мире даже нет людей, способных его уничтожить, рисковать я не хочу. А раз так, значит в складках изнанки ему самое место.

— Костик? — услышал я голос бабушки, едва подошёл к гостиной.

Когда же я вошёл в комнату, где застал её в кресле у потухшего камина, Юлия Сергеевна вдруг вздрогнула всем телом и отвела взгляд.

— Ты стал сильнее, — тихо сказала она.

— Да, — коротко ответил я.

— Костик… Константин, я должна кое-что сказать тебе, прежде чем ты уедешь на испытание, — голос бабушки на миг прервался, будто ей спёрло дыхание. — Ты не сможешь победить всех разом. Тебе придётся использовать всё, что у тебя есть. В том числе то, что дал тебе… тот, кто был когда-то моим мужем.

— Откуда ты знаешь про подарок? — спросил я, выгнув бровь и вынув Вместилище Боли из кармана. — Ты не могла его почувствовать, как и узнать, на что он способен.

— Он приходил ко мне, — прошептала бабушка, облизнув губы. — Впервые за пятнадцать лет он пришёл, чтобы поговорить.

— Когда? — спросил я сквозь зубы.

— После того как ты стал главой рода, — Юлия Сергеевна всем своим видом изображала вину и стыд, но обострённое восприятие после ритуала слияния показывало мне, что она испытывает совершенно другие эмоции. И я отчётливо ощущал восторг, смешанный со страхом.

— Дети у себя? — спросил я, не став уточнять, о чём бывшие супруги разговаривали.

— А ты… тебе разве не интересно, что мы обсуждали? — бабушка удивлённо посмотрела на меня.

— Нет, — хмыкнул я. — Вот что меня абсолютно не волнует, так это ваши интриги.

Я развернулся на пятках и вышел из гостиной, направляясь к комнатам детей. Тьма показала мне, что они оба в комнате Вики, поэтому я поспешил наверх, чтобы успеть попрощаться с ними до отъезда.

— Костя! А мы тут… просто разговаривали, — вскрикнула Вика, когда я без стука открыл дверь.

— Угу, — мрачно кивнул я. — И остаточный фон от проклятья мне только мерещится.

— Это не то, что ты подумал! — снова попыталась обмануть меня сестра. — Я не поймала проклятье и не пыталась перекинуть его на Борю, чтобы он смог получить иммунитет!

— Где ты поймала проклятье? — прямо спросил я, не пытаясь уличить Вику в обмане. Понятно же, что она просто испугалась, что я накажу её за невнимательность. Хотя общая тенденция мне не нравилась, что-то сегодня многовато притворства от самых близких людей.

— Ну-у… я просто гуляла… кто же знал, что наши гвардейцы держат пленников в бывшей кладовой? — сестра отвела взгляд. — Я почувствовала проклятье на одном из пленников, вот и захотела проверить, смогу ли его вытянуть. А оно оказалось очень слабым.

— И ты решила поделиться им с Борисом, чтобы он получил красивый шрам, — продолжил я за неё. — И в каком месте он решил разместить сию красоту? Надеюсь, на заднице?

— Вообще-то на самом видном месте, — гордо сказал Боря, выставив перед собой правую ладонь, на тыльной стороне которой красовалась уродливая клякса. Судя по всему, проклятье они перенесли только что, и переработать его мальчик не успел.

Я шагнул ближе и взялся за его руку. Мне хватило одного движения большого пальца, чтобы стереть следы проклятья с кожи брата. В отличие от детей, поглощать гадость я умел быстро и качественно.

— Ну заче-ем⁈ — в голос простонал Боря.

— Затем, что ты аристократ, — веско сказал я. — И хвастаться шрамами — глупо. Тем более, если они не получены в бою.

— Тогда я буду сражаться, — отчеканил он безэмоционально. — Я получу свои собственные шрамы, и никто не упрекнёт меня в том, что они получены нечестно.

Я вздрогнул и всмотрелся в лицо мальчика. На какую-то секунду мне показалось, что передо мной Люциан. Выражение лица, эмоции и непреклонность — все эти черты были присущи моему последнему ученику.

Но взволновало меня не только это. Я уже видел этот взгляд — пустой, остекленевший, в котором нет ни страха, ни любви, ничего живого. Я видел, к чему это ведёт. К пустоте, из которой нет возврата.

Эта сила, которую я увидел в нём, она как болезнь, как чума, которую он подхватил, чтобы выжить. И она потребует своей цены. Она заставит его гасить в себе всё, чтобы стать «ничем» — идеальным, безжалостным инструментом в руках тьмы.

И он, демоны побери, уже становится им.

На миг я увидел тень, пустую оболочку на месте брата. И я знал, что однажды он заблудится там. Выполнит свою работу, а дорогу назад к самому себе, к своей человечности, уже не найдёт. Его главная война начнётся после первого боя, и я не знаю, сможет ли он в ней победить.

Я должен его вести. Держать на коротком поводке. Ставить простейшие задачи и быть его якорем. Вытаскивать его обратно каждый раз, когда он уходит в эту тишину.

Потому что если я этого не сделаю — потеряю его. Не из-за монстра очага. Из-за этой пустоты, которую я уже видел в глазах других. И которая теперь живёт в моём младшем брате.

— Борис, — ласково позвал я брата.

— А? — быстро ответил он, моргнув. — Ты чего?

— Можешь пообещать мне кое-что? — я присел на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Я уезжаю сейчас. Меня не будет около недели.

— Что мне нужно сделать? — в его голосе на миг снова появилась пугающая пустота.

— Твоя задача состоит в том, чтобы тренироваться каждый день на полигоне, — спокойно сказал я. — Только там. Тело и магический источник ты будешь развивать только рядом с Викой.

— Почему? — с обидой спросил он, поджав губы.

— Я хочу, чтобы ты присмотрел за нашей сестрой, — я подмигнул ему. — А если ты убежишь к стене или вмешаешься в бой гвардейцев, ты оставишь её одну. Вика не сможет защитить себя, без тебя ей не справиться.

Услышав недовольное пыхтение за спиной, я медленно обернулся к Вике и покачал головой, дополнив свой посыл взглядом. Девочка перевела взгляд на Борю, а потом снова на меня. Я кивнул.

— Хорошо, обещаю, — сказал наконец Борис, а я выдохнул от облегчения. Первая задача поставлена, и брат сделает всё, чтобы её выполнить.

— Вика, проводишь меня до машины? — спросил я у сестры, обняв брата так крепко, что он пискнул от испуга.

— Провожу, — Вика надула губы и задрала подбородок. — Но вообще-то я и сама могу о себе позаботиться.

Мы спустились на первый этаж и вышли из дома. Я повернулся к сестре и посмотрел на неё долгим взглядом. Что ей можно рассказать? Что она сможет понять?

А к демонам всё!

— Сила нашего брата может уничтожить его, — сказал я без обиняков. — Ему восемь, дар появился несколько месяцев назад, и он продолжает расти и трансформироваться. Я вижу плохие предпосылки.

— Ты же сам всегда учил его быть сдержанным, — напомнила она мне. — Просто он иногда сбивается, но уже почти стал нормальным ребёнком.

— Он не ребёнок, а тёмный маг, — я обхватил сестру за плечи. — Твой дар уже сформировался, а его — в самом начале пути. Присматривай за ним.

— Само собой, — кивнула она. — Кроме меня это никто и не делал. Маме с папой всегда было некогда. Только дядя Эдвард проводил с нами время и не корчил скучающее лицо.

— Я знаю, прости, — я обнял сестру, и она прижалась ко мне всем телом.

А ведь Вика тоже подросла, уже достаёт макушкой мне до груди. Вот что значит молодой здоровый организм. Стоило научить её перерабатывать проклятья, как она сразу начала поправляться.

Попрощавшись со всеми, я выдвинулся в Тюмень со своими бойцами. Пусть я знал каждого из них лично, но на испытании нам придётся очень слаженно действовать. Не хотелось бы потерять опытных людей ради забавы императора. Но всё это мы будем проверять уже на практике, толку гадать, как оно будет.

Во время пути я задремал и проснулся только от голоса Гроха, который сообщил, что мы подъезжаем к аэропорту. Я улыбнулся — а неплохой будильник с голосовым помощником у меня нарисовался.

Мы загрузились в самолёт вместе со всем снаряжением, которое подготовил Зубов. Оружие, сухпайки, артефакты и мечи, с которыми, как оказалось, мои гвардейцы умели неплохо управляться. Я вгляделся в лица бойцов своего отряда, невольно подмечая на них схожее выражение. Они явно готовились погибнуть в бою, но это нисколько не уменьшало их решимость.

— Вот что, бойцы, — негромко сказал я, чуть наклонившись вперёд. — Нас ждёт бойня, битва с гвардейцами других родов, которые подготовлены не хуже вас. Вы должны выжить. А я обещаю сделать всё, чтобы мы дошли до финала в том же составе.

На лицах Демьяна Сорокина и Максима Ивонина — бывших спецназовцев — появился зловещий оскал, а вот остальные были не так оптимистично настроены. Мои маги так вообще старались не смотреть на меня. И ладно бы Тимофей Голубев — с ним мы лишь единожды встречались во время прорыва пискунов. Но вот Сергей Орехов уже не раз видел меня в бою и знал, что я не настолько слаб, каким меня считают.

— Ваша главная задача — выполнять мои приказы, даже если они вам кажутся неправильными, — я дождался, пока все гвардейцы кивнут, а потом усмехнулся. — И помните, что каждый, кого мы встретим в очаге, попытается нас убить. Никакого доверия, никакой жалости.

На этот раз ухмылки появились у всех бойцов, а их кивки были более энергичными и похожими на согласие. Я назначил командиром отряда Демьяна Сорокина. Во-первых, у него был опыт командования малыми группами до вступления в гвардию Шаховских, а во-вторых, его уважали и даже побаивались все до единого гвардейцы.

Пока мы летели, Сорокин распределял роли в отряде, назначал разведчиков, прикрывающих и атакующих, а я снова задремал. Слияние с Сердцем Тьмы заставляло тело перекачивать по каналам целую прорву энергии. Для юного организма это было сродни постоянному истощению.

Когда же мы выехали из Владимира в Москву, я не позволил себе расслабиться и внимательно смотрел по сторонам. Вроде бы провокаций быть не должно, но это самое удобное время и место для нападения — до того, как я появлюсь на испытании и покажусь на глаза канцлеру или его помощникам.

Ехать нам было всего два часа, но каждая минута из них тянулась слишком долго. Я сжимал топор в руке и не отрывал взгляда от окон арендованного микроавтобуса. К счастью, никто на нас не напал и не попытался сбить с дороги.

Мы остановились перед кордоном, который представлял из себя первую линию обороны на подступах к Москве. Он состоял из цепи дозорных постов и патрулей, контролирующих подходы к аномальному очагу. Как я понял, главной задачей кордона было не пропустить внутрь очага посторонних.

Никаких укреплений и стен здесь не было, как и на следующем пропускном пункте. А вот третий кордон кардинально отличался.

Московский аномальный очаг появился раньше сибирского на пятьдесят лет. Он охватывал территорию, обрамлённую остатками старых валов и рвов, которые когда-то отделяли Белый город от Земляного. На северо-востоке граница сворачивала к течению реки Яузы, по которой давно не ходили суда. По южной стороне чернели развалины заброшенных садов и полей, где не росла ни одна травинка.

Даже издалека были видны высокие земляные насыпи с глубокими рвами, наполненными тёмной, стоячей водой. Через каждые двести метров были расставлены дозорные башни, которые патрулировали бойцы особого подразделения императорской гвардии. Их называли истребителями монстров, но каждый знал, что эти обученные убивать солдаты выполнят любой приказ императора.

В том, что истребители с лёгкостью могут справляться с людьми, никто не сомневался. Особенно после того, как хотя бы раз увидел их вблизи. Мои бывшие спецназовцы по сравнению с ними — словно малые дети. Да и в целом на их фоне мой отряд смотрелся жалко.

Я выбрался из микроавтобуса и поздоровался с советником канцлера, который две недели назад подтвердил, что я принял родовой дар Шаховских. Рядом с Андреем Викторовичем Урядовым стоял его помощник, Максим Иванович Орешников. А за их спинами виднелся временный лагерь для участников испытания.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — поприветствовал меня Урядов. — Рад, что вы сумели добраться вовремя.

— А уж как я рад, — хмыкнул я. — Доброе утро.

— Подпишите, пожалуйста, дополнительное соглашение, — советник протянул мне папку, в которой лежали уже подписанные другими участниками бумаги.

Я пробежался глазами по списку изменений и мысленно выругался. Нам по-прежнему давалось семь дней, чтобы добраться из точки начала испытания к финишу. Но теперь мы должны ещё и добыть уникальные материалы, собранные с аномальных монстров.

Каждый отряд должен принести по десять кристаллов не ниже третьего класса, два десятка ядовитых шипов со шкур огненных ящеров, живущих в горячих источниках очага. А ещё нам придётся собрать несколько литров токсина слизней из болотной части очага. И всё это нужно сделать за неделю, пока мы будем искать путь к точке выхода и отбиваться от монстров и аристократов.

Также в моём договоре появился пункт, что я добровольно отпишу тридцать километров своих земель, находящихся рядом с вратами за стену, в пользу победителя. Взамен его императорское величество милостиво позволит нам остаться в сибирском имении Шаховских и в качестве поощрения снизит на два процента обязательную десятину с добычи в очагах. Что обещалось другим аристократам, я и без того знал — они получат не только врата, но и кусок земель моего рода.

Не слишком ли жирно им будет? Понятно, что император так показывает нам, что может в любой момент оттяпать земли или сослать куда подальше. Но какого демона он решил это сделать за мой счёт?

Кровь ударила в голову. Тридцать километров! Это же публичное унижение рода, который и так на грани. Я сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Пусть только попробуют забрать мои земли…

Усмирить эмоции оказалось не так-то просто. После слияния с артефактом все чувства обострились до предела, а мне нужно быть собранным, чтобы ничего не упустить. Сделав несколько глубоких вдохов, я вернулся к бумагам.

Последнее изменение касалось финиша. Мы все войдём в аномальный очаг в одном месте, а вот выйти должны каждый в своей точке. Видимо, это сделано для того, чтобы у аристократов было меньше шансов пересечься и попытаться поубивать друг друга.

Ну да, если бы только это ещё работало. Я сдержал злую усмешку и поставил свою подпись. Урядов благодарно кивнул и вернулся в лагерь. Я же направился следом за ним, а потом поднялся на земляной вал.

Мне было интересно посмотреть на московский аномальный очаг. Высота вала была около двадцати метров, что было в два раза меньше стены вокруг сибирского очага, а вот ров на взгляд казался очень глубоким. Занятно, что аномалия в Москве появилась в тот же год, когда началось строительство Большого Кремлёвского Дворца — резиденции для приездов императорской семьи.

— Хотите сбросится вниз, ваше сиятельство? — услышал я за спиной женский голос.

Обернувшись, увидел девушку лет двадцати в кожаных доспехах. На поясе незнакомки висели ножны с клинком, густые русые волосы были заплетены в косу, а в золотисто-карих глазах на миг вспыхнула тьма. Мой взгляд невольно скользнул ниже, оценивая гибкую фигуру и постановку ног.

Тёмный дар и уверенная боевая стойка явно указывали на то, что передо мной ещё одна участница испытания за врата. Вот только я не помнил ни одного рода тёмных магов, где не хватало наследников мужского пола, чтобы отправлять на бойню молодую девушку.

— Константин Шаховский, — представился я и слегка склонил голову в поклоне.

— Я знаю, кто вы, — равнодушно ответила девушка. — Меня зовут Юлиана Орлова, я — младшая дочь графа Орлова и ваш соперник в этом испытании.

— Как так получилось, что имея четырёх взрослых сыновей подходящего возраста граф отправил на испытание именно вас? — поинтересовался я, не особо ожидая честного ответа. Не принято у аристократов рассказывать о делах рода.

— Может быть, дело в том, что именно у меня больше шансов на успех? — вернула мне вопрос Юлиана. — А может я вызвалась сама, чтобы лично увидеть нового тёмного мага? Кто знает?

Она резко развернулась, взмахнув косой до пояса, и спустилась с вала. Я невольно улыбнулся. Эта Юлиана — дерзкая и своевольная, как и все тёмные маги. А ещё она явно натренирована не хуже прочих участников. По-другому и быть не может в истинно тёмных родах.

Впрочем, я быстро выбросил девушку из головы, ведь раздался сигнал, призывающий всех участников к центру лагеря. Там нас уже ждали канцлер с советником. Из участников лично я знал только Эдварда Рейнеке, Илью Давыдова и теперь уже Юлиану Орловскую.

Все остальные имена были мне знакомы лишь по списку аристократических родов, который в этом мире звался бархатной книгой и был опубликован в сети. Я очень внимательно осмотрел каждого из них, подключив взор тьмы. Нужно же понимать, с кем мне придётся схлестнуться.

Княжич Роман Воронов тоже был тёмным магом, но их земли находились рядом с Екатеринбургом. Молодой мужчина смотрел на других аристократов с надменным вызовом во взгляде. У него не было холодного оружия, зато имелся арбалет, закреплённый на спине.

Княжич Денис Морозов был похож на столичного франта, который явился сюда покрасоваться дорогими доспехами, в которых очень сложно даже просто передвигаться, не то что сражаться. Зато его отряд был вооружён до зубов и вполне мог обеспечить защиту господина.

Павел Серебряков и Никита Тихонов были из баронских родов и держались рядом, явно заключив временный союз. По их лицам можно было сказать, что удовольствия от нахождения здесь они не испытывают. Скорее всего, молодые мужчины не посмели отказать своим отцам, но за победу биться не будут.

Остальные аристократы выглядели так, будто и впрямь на войну собрались. Защитные комплекты гвардейцев почти не уступали доспехам их господ, а оружия ближайшие ко мне соседи взяли столько, что можно выкосить всех монстров очага за эту неделю.

Что удивительно, среди участников оказалось ещё две девушки помимо Юлианы. Анна Кожевникова — графская дочь с даром земли, которая изображала тихоню и скромницу, и даже взгляд от земли не поднимала.

А вот Софья Миронова, напротив — оглядывала собравшихся с этаким снисхождением. Оно и понятно — единственная дочь князя Миронова была магом света, причём с боевой направленностью, судя по одноручному мечу на поясе.

И всё же я не мог понять, почему для участия в испытании выбрали их. Н-да, обмельчали аристократы в этом мире, раз на кровавую бойню отправляют дочерей.

— Уважаемые участники испытания его императорского величества! — голос советника канцлера разнёсся над лагерем. — Сегодня вы начнёте сражение за право владения одними из двадцати четырёх врат за стену сибирского аномального очага. Всем вам выдадут карты с маршрутом, наблюдение за вашими перемещениями будет осуществляться истребителями монстров, которые будут следовать за вами на расстоянии.

Я огляделся. Четырнадцать участников с отрядами выстроились в одну линию, а истребители встали позади нас. Их отряды состояли из четырёх-пяти человек, но даже так чувствовалось, что они куда мощнее большинства из нас.

— Каждый из вас должен достичь центра аномального очага и принести доказательства в виде особо редких ресурсов, — продолжил свою речь Урядов. — Также хочу напомнить вам, что истребители не будут вмешиваться каким-либо образом в ваше испытание. В случае смертельной опасности вы можете подать сигнал магией или специальным артефактом, но после этого вернуться к испытанию вы не сможете.

Урядов много чего говорил, но основную суть я уловил: император решил столкнуть лбами особо амбициозные аристократические рода и проредить их наследников. То, что у Шаховских имелся всего один кандидат для испытания, — только наши проблемы. И, судя по всему, его величество не верил, что восемнадцатилетний парень способен удержать врата и не допустить масштабного прорыва.

На лицах моих соперников читались разные эмоции. Морозов безразлично крутил головой, баронские отпрыски смотрели на других аристократов, нахмурив брови и сжав кулаки. Рейнеке пытался привлечь моё внимание, а Давыдов самодовольно ухмылялся, глядя мне в глаза.

Ничего, я ещё доберусь до этого ублюдка. В очаге не будет папочки-князя и сотен гвардейцев, а уж с десятком бойцов я как-нибудь разберусь. Ещё один горящий ненавистью взгляд в мою стороны был от княжича Кирилла Щепина — сильного мага земли, на поясе которого висела каменная палица.

Странно — с этим родом у нас никогда не было никаких дел. Разве что в компьютере отца остались не просмотренные мной документы. Ладно, разберусь и с этим аристократом. Одним врагом больше, одним меньше.

Дослушав инструктаж, мы направились к единственному проходу в московский очаг, находившемуся у Лефортовского вала. Там, на одной из дозорных башен была установлена выдвижная платформа, с которой можно было спуститься в очаг по верёвочным лестницам. Спустя пятнадцать минут все участники вместе с отрядами ступили на землю московского аномального очага и рассыпались между природными укрытиями.

В ноздри ударил запах прелой листвы, под ботинками чавкнула влажная земля, а от энергии чужих заклинаний зазвенело в ушах.

— Идём вглубь, прямо к центру очага, — приказал я своему отряду, укрывшись за ближайшим деревом. — Активируйте защитные артефакты и следите за каждым демоновым кустом в округе.

Со всех сторон послышались приказы командиров, звон мечей и скрежет доспехов. Где-то слева от меня громыхнул автомат, а справа глухо оборвался полный боли крик. Я сжал зубы и выматерился вполголоса. Надеюсь, девушки сумеют оторваться от врагов.

Мне не понять бессмысленных убийств ради ценного приза. А уж тем более я никогда не пойму, почему отец может отправить родную дочь в место, где выжить непросто даже опытным воинам. Ещё один выстрел прозвучал в нескольких метрах от нас, а потом земля перед моими ногами вздыбилась от магической атаки.

Ну что ж, да начнётся императорская бойня, победить в которой сможет только один.