Темный феникс. Возрожденный

Глава 14

Теневой след петлял по особняку, оставляя за собой липкий зловонный шлейф некромагии. Он извивался, как змея, то исчезая в трещинах между тенями, то всплывая на поверхность, будто дразнил меня. Я сжимал топоры, чувствуя, как тьма в моих жилах отзывается на этот вызов.

Воздух стал тяжёлым, пропитанным запахом гниющей плоти. На дубовых панелях оставались чёрные маслянистые пятна, но я знал, что это всего лишь иллюзия. Я медленно вышел из гостиной и шагнул в холл, держа топоры наготове и чувствуя, как аура врага пульсирует в такт моим шагам.

Тьма в особняке вела себя странно — не как живая, а как отражение в кривом зеркале. Каждый угол был чуть темнее, чем должен быть. Каждая тень — чуть гуще. И она всё больше сгущалась, наполняя воздух медным привкусом страха и застарелой крови.

— Хозяин, — прозвучал в моей голове сдавленный шёпот Гроха. — Он рядом, но что-то не так. И он сильнее тебя…

Я не ответил. Вместо этого шагнул вперёд, разрывая ауру страха, что висела в воздухе. Если этот тёмный маг думал, что сможет перехитрить меня в моём же доме — он жестоко ошибался.

Тень дрогнула. На миг в коридоре воцарилась тишина, а затем сразу со всех сторон раздался резкий шипящий смех.

— Константин Шаховский… — голос раздался из пустоты, будто говоривший продирался через слои теневого плана. — Ты испортил мой подарок.

Я резко развернулся, чувствуя движение за спиной. Из тьмы вырвалась чёрная, бесформенная лапа и вцепилась мне в плечо. Кожа под одеждой вспыхнула знакомым ледяным огнём.

Да это же самое настоящее проклятие высшего уровня некромагии! В моём мире я уничтожал тварей, перешедших на прикорм из энергии убийств, и в этом будет так же. Тёмная магия — величайший дар, и использовать её вот так — кощунство.

Не став ждать следующего касания, я рванул вперёд и ударил топором по диагонали. Лезвие должно было рассечь ублюдка пополам, но в последний момент он растворился. Моя инерция понесла меня дальше, и только я успел затормозить, как из стены вырвалась рука с костяным кинжалом.

Он метил мне в горло, но я успел отклониться. Лезвие рассекло воздух в сантиметре от моей шеи. Я развернулся и ударил локтем назад, попав во что-то твёрдое. Тень отлетела, на мгновение обретя форму.

Так я и думал — нельзя оставаться в тени и сражаться в реальном плане одновременно. На миг я увидел, как передо мной материализовалась фигура в облегающем доспехе из шкуры теневого монстра, и тут же нанёс удар. Топор прошёл сквозь рёбра, не встретив сопротивления.

А этот ублюдок хорош! Он ведь не просто прячется в тенях, он ими управляет. Сильных теневиков я встречал не так много — слишком уж сложный и долгий процесс обучения, но в этот раз мне попался настоящий ас.

Я чертыхнулся, отпрыгивая в сторону. Из-под пола вырвались черные шипы, пронзив воздух там, где я стоял секунду назад. Один из них задел бедро — обжигающая боль пронзила ногу.

То есть одного проклятья было мало?

— Сзади! — взвыл Грох, который выполз из гостиной и смотрел на сражение, прикрыв один глаз.

Я едва успел пригнуться. Над головой просвистело что-то острое. Ага, это у нас теневая коса, вынырнувшая из потолка. Да кто ж тебя обучал, демоническая отрыжка⁈

— Грох, хватай его! — рявкнул я, перекатываясь по полу и уворачиваясь от кос, которые на этот раз выскочили из стен на уровне пояса с двух сторон.

Кутхар прыгнул в сторону, разинув зубастый клюв до невозможного. Тень вокруг начала втягиваться внутрь, как вода в воронку. Враг на миг застыл и подёрнулся рябью.

Этого хватило.

Я вонзил сразу оба топора в пол, выпуская тьму в дерево. Чёрные прожилки побежали по паркету, смыкаясь в круг. Пол дрогнул и из него вырвалась дюжина щупалец тьмы, которые впились тень, разрывая её в клочья.

Враг метнулся к стене, пытаясь с ней слиться, но не успел. Я рванул вперёд, направив на него правый топор. Лезвие, заряженное остатками энергии Смертельного Исхода, вспыхнуло багровым.

Наконец-то я достал ублюдка! Топор вошёл в его плечо, прорубив себе путь. Раздался хруст костей, а следом крик боли.

Теневик-некромансер вывалился из теневого плана, и я снова замахнулся. В этот раз лезвие скользнуло совсем рядом от головы врага, но он успел увернуться. Его лицо было закрыто маской, но это было не важно. Ведь на его шее болтался странный медальон, испускающий слабое фиолетовое свечение и такую знакомую энергию.

Я бросился вперёд, целясь топором в шею. Враг снова увернулся, но мой второй топор зацепил цепочку медальона. Звенья лопнули, и артефакт упал на пол с металлическим звоном.

Воздух тут же взорвался чёрной энергией. Теневик завыл от ярости и снова начал расплываться.

— Нет! — прошипел он.

Его рука рванулась к медальону, но Грох успел раньше. Он прыгнул вперёд, помогая себе крыльями, и схватил артефакт зубами.

— Ты пожалеешь, — рыкнул незнакомец. — Ты даже не понимаешь, против кого играешь.

В следующий миг он исчез, нырнув на глубокие слои тени. Туда доступа не было даже у меня.

— Хозяин, — Грох осторожно протянул медальон мне в ладонь. — Я старался, но враг оказался слишком сильным… я ведь помог тебе?

— Ещё как, — выдохнул я, оседая на пол.

Два проклятья наложились друг на друга, вгрызаясь в мой магический источник. Мне сейчас даже на ритуал очищения сил не хватит. Надеюсь, что теневик ускакал залечивать раны и не сунется сюда в ближайшее время.

Мой взгляд упал на медальон, на котором виднелись странные руны. Сам артефакт был тёплым, и сквозь металл я чувствовал слабую пульсацию. Чем-то он напоминал Сердце Феникса. В первый момент я даже подумал, что это оно, но нет — всего лишь жалкая копия.

— Хозяин, — позвал меня Грох. — Ты же не собираешься умирать? А вдруг этот страшный человек вернётся…

— Он обязательно вернётся, — пробормотал я, разглядывая трофей. — Но теперь у нас есть способ выследить этого ублюдка и ударить первыми. Он пожалеет, что сунулся в мой дом.

— Ударить первым он собрался… а ничего, что ты через полчаса умрёшь? — услышал я недовольный голос Виктории. Оказывается, вся моя семья высунулась из гостиной, едва теневик-некромансер покинул особняк.

— Не умру, — сипло сказал я, прикрывая глаза. — Полежу немного и восстановлюсь. Тьма не даст мне так глупо сдохнуть.

— Нет, вы посмотрите на него! — со злостью прошипела Вика. — Герой нашёлся! Бабушка, а ты чего молчишь?

— Костик сейчас совершил невозможное, — прохрипела Юлия Сергеевна. На какой-то миг мне показалось, что она переживала больше за теневика, чем за меня. — Я не знаю людей, которые выжили бы после битвы с таким врагом.

— Он тебе знаком? — спросил я, не открывая глаз.

Отравленная проклятьями энергия текла по каналам, причиняя неимоверную боль. Меня буквально выворачивало наизнанку, хотелось выплюнуть лёгкие вместе с внутренностями. Но я не мог показать слабость при детях, поэтому лишь крепче сжал зубы.

— Знаком, — тихо ответила бабушка. — Это из-за него я потеряла мужа, он отнял его у меня.

— Вот как… — я замолк на мгновение, пережидая очередной спазм боли. — Значит, это не кто-то с твоей «прошлой работы».

— Да, Костик, работа тут ни при чём, — Юлия Сергеевна села на пол рядом со мной и положила сухую ладонь на мой лоб. — Это враг. Большего я не могу сказать, прости.

— Разберёмся, — рвано сказал я на выдохе. — Только мне бы знать, какого демонического хрена по моему дому шляются все кому не лень? Это особняк тёмных магов или проходной двор?

— Когда станешь главой рода, сможешь перенастроить защитные узлы на себя и запретить проход даже через тень, — тихо ответила старушка, склоняясь ко мне. — Как ты терпишь это? — спросила она, резко меняя тему. — Я чувствую лишь отголоски твоей боли, но мне хочется выть и биться в агонии.

— Это не самая сильная боль в моей жизни, — проговорил я, почти не осознавая, что происходит вокруг меня.

— Надо же, — протянула Юлия Сергеевна. — Что ж… я могу как-то помочь тебе?

— Не стоит, — грубовато рыкнул я, с трудом оставаясь в сознании. — Переварю сам. Идите лучше проверьте наших людей, слишком уж долго они не приходят в себя.

До меня донеслись шорохи одежды и удаляющиеся шаги. Ну наконец-то меня оставили одного. Теперь можно не сдерживаться и начать ритуал очищения.

С такими проклятьями я уже сталкивался и знал, что быстро избавиться от них не получится. Будет больно, мерзко и грязно. Мне и вправду придётся выплюнуть свои внутренности, чтобы потом снова их восстановить.

Я сделал глубокий вдох и вдруг ощутил чьё-то присутствие. На мои запястья легли тонкие пальцы, а в ноздри ударил запах цветочного мыла.

— Я помогу, братик, — тихо сказала Вика. — Сейчас-сейчас, только потерпи.

— Уходи! — глухо сказал я. — Не вздумай!

— Ты ведь сам учил меня, помнишь? — прошептала девочка мне в ухо. — Это мой дар. Тот, что дарован тьмой. Это моё призвание и моё проклятье.

— Виктор-рия! — прорычал я, выдёргивая свои руки из цепких детских пальцев.

— А я тебя больше не боюсь, — спокойно ответила она. — И не рычи на меня. Я просто хочу вернуть долг.

— Нет у тебя никакого долга передо мной, — я перевернулся на бок и попытался сесть. — И никогда не было.

Меня скрутило волной боли, на прокушенных губах выступила кровь, а пятки засучили по полу. Не должна Вика видеть то, что сейчас произойдёт. Да и никто не должен видеть такое.

Из моего горла хлынула кровь вперемешку с тьмой. Кожа покрылась липкой слизью, когда отрава начала выходить из всех пор. Сердце пропустило удар, а потом забилось с такой скоростью, будто пыталось пробить грудную клетку и выпрыгнуть из меня.

А потом вдруг боль отступила. Я не сразу сообразил, что дело в Вике, которая не послушала меня и сделала по-своему. Вот же вредная девчонка.

— Вот видишь, я же говорила, что справлюсь, — прохрипела она, сжимая мои запястья. — Всего-то чуть-чуть забрала, а тебе уже стало лучше.

Я рывком сел, не обращая внимания на боль. Нет уж, я не позволю ребёнку так измываться над собой ради меня. Перехватив её руки, я призвал всю тьму, какую мог.

Мы оба вспыхнули, опалённые тёмным пламенем. Это не был полноценный огонь феникса — лишь его отголоски. Но их хватило, чтобы выжечь проклятье из Вики.

Мои проклятья остались при мне, но их тоже задело по касательной. Теперь я могу провести стандартный ритуал очищения без вывернутых наизнанку энергоканалов.

Мы оба упали без сил, сжимая ладони друг друга. Вика смотрела на меня немигающим взглядом и молчала. Я же запустил регенерацию и ритуал, оставаясь неподвижным.

— Это был он, — сказала вдруг девочка. — Тот, кто учил меня. Он принимал разные обличья и формы, говорил мне, что делать.

— Я уже понял, — сказал я, погладив пальцы сестры. — Ты молодец.

— Надо было рассказать папе, — продолжила она. — Мама бы не поняла, а вот папа… ты и правда стал похож на него.

— Больше никаких секретов, — на моих губах сама собой появилась тёплая улыбка. Я уж думал, что Вика так и останется колючей озлобленной девочкой.

— Можно я обниму тебя? — спросила она, подползая ближе. — Мне иногда так не хватает… родителей.

Я прижал сестру к себе и уткнулся подбородком в её макушку. Бедное дитя. Она потеряла тех, кого любила. Тех, кто был для неё опорой и поддержкой. Тех, кто мог обнять и укрыть от всего мира.

— Я с тобой, — тихо сказал я, и Вика уткнулась мне в ключицу, намочив её слезами. — Я всегда буду рядом, и я никому не позволю причинить тебе боль. Помни об этом.

— Я знаю, братик, — шепнула она, шмыгнув носом. — Теперь знаю.

Имение княжеского рода Давыдовых

Максим Борисович Давыдов стоял на террасе второго этажа и смотрел в сторону стены, отделяющей аномальный очаг от остального мира. Его не занимали виды раскинувшихся полей и лесов, как и не трогали его ухоженные сады вокруг особняка. Мысли главы княжеского рода были только о находящихся за линией земли вратах в очаг.

Князь сжимал пальцами перила и с трудом удерживал ауру архимага воздуха. Столько лет он шёл к своей цели, стольких людей предал ради владения вратами, а результата до сих пор не было. Но ничего, грядущее испытание расставит всё по местам.

Император очень вовремя решил переставить фигурки на шахматной доске. Этого шанса достаточно, чтобы забрать то, что князь Давыдов уже давно считал своим. Ведь только он достоин быть стражем врат, и никакие соперники это право у него не отнимут.

— Ваше сиятельство, вы меня звали? — донеслось от дверей террасы.

— Ты подвёл меня, Павел, — не оборачиваясь процедил глава рода. — Как ты мог не справиться с таким простым заданием? Убить не вошедшего в силу мальчишку даже идиот бы сумел.

— Вы не хуже меня знаете способности Леонида, — возразил ему внебрачный сын, сделав шаг к перилам. — Вы сами обучали его наравне со мной и своими наследниками. Он погиб мгновенно. А ваш младший сын не мог и дальше разыгрывать роль неуравновешенного болвана — в машине находился Ростислав Бартенев, которого Илья позвал в качестве свидетеля.

— С Бартеневыми я бы договорился, — недовольно пропыхтел Максим Давыдов и обернулся к своему непризнанному бастарду. — Лёню жалко, но он сам виноват — надо было просчитать все риски.

— Никто не мог знать, что Константин Шаховский обуздал тёмный дар, — покачал головой Павел. — Это был целенаправленный выброс тьмы. Он буквально поглотил пулю и в долю секунды остановил сердце Леонида.

— Плевать, — рявкнул князь. — Ты мог расправиться с последним Шаховским до того, как он привлёк внимание канцлера. Теперь этот щенок неприкосновенен до начала испытания.

— Это не последний Шаховский, есть ещё младший мальчишка, — Павел нахмурился. — Ему ещё нет десяти, но тёмные маги быстро взрослеют.

— Никому до него нет дела, — на губах князя Давыдова появилась злая усмешка. — Когда он войдёт в силу, от владений Шаховских ничего не останется. Наша главная цель — Константин.

— Вы уже согласовали моё участие в состязании, — напомнил ему Павел. — Я буду прикрывать Илью и позабочусь о том, чтобы Шаховский не выжил. Или вы хотите дать мне другую задачу?

Несмотря на то, что Павел был внебрачным сыном, рождённым от бывшей служанки, ему достался очень сильный дар. Князь забрал мальчишку у матери, едва ему исполнилось семь, и с тех пор тренировал и учил убивать. Фактически Павел стал карающей рукой Максима Давыдова, о чём ни разу не пожалел.

— Бартенев распустил слухи о несостоятельности Ильи как одарённого, — Максим Борисович процедил воздух сквозь сжатые зубы. — Ты должен восстановить честь рода, если хочешь стать его частью. Убей Шаховского на испытании, а потом добей остатки его жалкого рода.

— Сражаться со старухой и детьми? — уточнил Павел, не думая возражать.

— А тебе не всё ли равно? — хмыкнул глава рода. — Всего-то и надо — выкачать воздух и подождать, когда они от удушья помрут.

— В принципе, всё равно, — Павел пожал плечами. — Только я бы сначала их прикончил, а уже потом Константина. Чтобы наверняка. Если он вдруг окажется сильным магом, и я проиграю, то Илья его добьёт.

— С чего вдруг ты начал сомневаться в себе? — удивился князь. — За тобой тянется кровавый след от десятков убитых одарённых, двое из которых были архимагами.

— Вы не видели взгляд Константина Шаховского, ваше сиятельство, — Павел качнул головой. — Это взгляд убийцы. Циничный, равнодушный и веющий силой…

— Неоткуда ему было набраться циничности, — перебил его князь Давыдов. — Парень корпел над книгами и махал мечом на тренировочном полигоне, в реальном бою он сдуется на раз два.

— И всё же я бы начал с самых слабых, — Павел поёжился от воспоминаний.

Перед его глазами стоял юноша, только перешагнувший порог совершеннолетия, но в его взгляде читалась смерть всем и каждому, кто посмеет встать на пути. Бой с ним может быть интересным, но в то же время самым сложным из всех, что были у бастарда до этого. Всё же с тёмными магами ему сражаться ещё не доводилось.

— Ладно, будь по-твоему, — легко согласился князь. — Разберись с детьми и старухой — это выбьет Константина из равновесия, а потом готовься к испытанию. Можешь взять родовые артефакты из сокровищницы.

— Спасибо за доверие, ваше сиятельство, — Павел склонил голову и незаметно выдохнул. Спорить с главой рода он не имел права, да и не хотел. Зато теперь сражаться с Константином Шаховским будет куда проще, ведь он будет не в себе от горя.

— Не подведи меня на этот раз, — пригрозил ему князь. — Иначе мне придётся забыть, что у меня четверо сыновей. Балласт мне в роду не нужен.

— Завтра же все Шаховские, кроме Константина, будут мертвы, — сказал Павел и покинул террасу, мысленно напомнив себе, что у князя было куда больше сыновей, чем отмечено в родовых книгах.