Темный феникс. Возрожденный

Глава 2

Вопрос, куда смотрели родители, отпал сам собой, когда в моей голове всплыли воспоминания Константина. Эти вроде бы разумные люди почему-то решили, что детей нельзя допускать к обучению магии до четырнадцати лет. Мол, они ещё маленькие, зачем им муштра.

Ага, именно поэтому Виктория впитывает чужие болезни и проклятья, как губка, но не может изгнать их из своего организма. Именно поэтому Борис начал прыгать по теням и нахватался тьмы, которая при его направленности дара смертельно опасна. И все эти проблемы мог бы решить любой наставник, хоть немного сведущий в тёмной магии.

Я всё гадал, почему тьма дала мне ещё один шанс и возродила в этом мире и этом теле. Мой орден пал, мои братья мертвы. И по-хорошему мне нужно было быть с ними, с теми, кого я учил, кого возвысил и не смог защитить.

В моём мире для меня не осталось места, как и для тёмных фениксов. Но в этом… всё может быть. Когда чаша равновесия смещается, когда зло вытесняет добро, песочные часы времени переворачиваются. За этим всегда следует расплата. Возмездие. А после — восстановление равновесия.

И раз уж тьма выбрала это тело, значит род Шаховских важен. Важен этот мальчик, умирающий от переизбытка тьмы. Важна девочка, забирающая себе чужие несчастья. И даже их бабушка, которая кажется безобидной старушкой.

Я должен выяснить, почему именно меня тьма отправила разгребать последствия. А для этого мне нужно всего лишь стать Константином Шаховским, стать главой рода и тем, кто сумеет дать отпор любому врагу. Вроде бы неплохая цель для того, кто потерял всё и не надеялся получить ещё одну жизнь?

— Держись, мелкий, — сказал я, положив ладонь на лоб мальчишки. — Дыши и запоминай. Сейчас я подтолкну тьму внутри тебя. Твоя задача — повторять за мной, пока не получится.

Борис сжал зубы и застонал от боли. Вся его кожа покрылась вязкой субстанцией, похожей на смолу. Отравление тьмой всегда выглядит одинаково — она сочится изо всех пор, пока жертва не захлебнётся ею.

Я потянул тьму на себя, нащупав в груди Бориса слабое биение магического источника. Тьма отозвалась неохотно, даже цапнула меня. Причём достаточно ощутимо, чтобы помутнело в глазах и онемел язык.

Как же отвратительно чувствовать себя таким беспомощным. Будто и не было сотен лет тренировок и укрепления энергетических каналов. Да и тело слишком слабое.

По рукам пробежала дрожь. Губы растянулись в кривой усмешке. Великий наставник и создатель Ордена Фениксов едва удерживает сознание во время работы с обычным отравлением тьмой. Если бы меня сейчас увидел Люциан, он бы живот надорвал от смеха.

Я выругался и потянул тьму сильнее. Она сопротивлялась, как живая, — цеплялась за мальчишку липкими щупальцами. Борис закричал, его тело дёрнулось в судороге.

— Ещё немного, — прошипел я себе под нос, чувствуя, как по рукам побежали тёмные искорки.

Тьма выходила из тела Бориса медленно, с хлюпающим звуком, будто я вытаскивал кого-то из болота. Она оседала на моих ладонях чёрной плёнкой, жгла кожу. Я перевёл дух и сделал ещё один рывок — на этот раз из груди Бориса вырвался целый клубок тьмы.

Мальчик обмяк и начал жадно хватать воздух ртом. Его лицо постепенно приобретало нормальный цвет. Я же покачнулся и почти свалился рядом с Борисом, сжимая голову руками. Извлечённая тьма бушевала во мне, пытаясь найти слабое место.

Но я-то знал, как с ней обращаться.

— Тихо, свои, — проворчал я, заставляя энергию циркулировать по проверенным маршрутам.

Тьма заскулила, цепляясь за меня, но постепенно отступила. Через пару минут я уже мог разжать зубы и вытереть пот со лба. И сразу же встретил настороженный взгляд Бориса.

— Всё? — едва слышно спросил он.

— Пока что всё, — я шумно выдохнул и откинулся головой на стоявший рядом письменный стол. Руки продолжали дрожать — тело ещё не привыкло к таким нагрузкам. Но дело было сделано. — И хватит уже скакать по теням, а то могу и не успеть в следующий раз.

— Константин, — Борис прочистил горло и сжался. — Прости, что ворвался к тебе в комнату… я не хотел, честное слово.

— Прекрати, — устало отмахнулся я. — Хватит этих манерных любезностей. Слушать противно. Слишком уж наигранно и преувеличенно чопорно. Мы же семья.

— Но ты… ты же всегда ругал нас за отсутствие воспитания, — мальчик попытался отползти от меня, но я положил руку на его плечо. — И вообще, что это было сейчас такое?

— Это, мелкий, разница между тенью и тьмой, — я вздохнул и вытянул ноги. Борис дёрнулся было, но я надавил на него. — Не дёргайся, тебе полежать надо хотя бы полчаса. Да и мне лучше пока не двигаться.

— Откуда ты знаешь? — с каким-то диким любопытством во взгляде спросил мальчик.

— Книжки умные читал, — хмыкнул я и покосился на книжный шкаф, занимавший целую стену. А потом я заметил жадный взгляд Бориса и покачал головой. — Но тебе эти книжки не помогут. Нужен учитель.

— Мама говорила, что рано мне учиться, — вздохнул Борис и шмыгнул носом. — Говорила, что сама всему научит… а потом взяла и умерла. Почему она это сделала? Почему бросила нас одних⁈

— Потому что иногда взрослым приходится принимать тяжёлые решения, — я легонько сжал плечо мальчика. — Уверен, что она не стала бы бросать нас, если бы у неё был выбор.

— Тебе легко говорить, ты никогда никого не любил! Даже маму ты только терпел! — Борис начал отходить от последствий отравления и его начало трясти крупной дрожью. Я подтянул его к себе и прижал к своему боку. — Я тоже хочу как ты… хочу ничего не чувствовать. Пусть тьма заберёт и мои чувства…

— Это так не работает, мелкий, — я потрепал его по макушке, взъерошив волосы. — Тьма не забирает то, что тебе не нужно. Для неё ценнее то, что ты отчаянно желаешь сохранить для себя.

— Расскажи про тень, — попросил Борис, шмыгнув носом и уткнувшись мне в подмышку. — Ты сказал, что она отличается от тьмы. Но это же всё — тёмная магия.

— Тёмная магия — это не всегда тьма, — я прочистил горло. — Например, наша Вика может забирать чужие болезни, а ты ходить через тень. Кто-то умеет подчинять порождений бездны или сжигать в чёрном пламени целые города. Не столь важно направление дара, сколько то, кто им управляет.

Борис молчал какое-то время, а потом поднял на меня взгляд. Он будто заново изучал брата, знакомился с тем, кто занял его место.

— То, что ты сказал про Викторию… про Вику, — он сморщился и закусил губу. — Это правда? Она забирает чужие болезни?

— Угу, — кивнул я, чувствуя, что меня вот-вот сморит сон. Работа с тьмой, да ещё в таком не развитом теле давала знать о себе.

— А ей ты тоже сможешь помочь? — спросил Борис так тихо, что я едва расслышал его.

— Смогу, но не сегодня и даже не завтра, — я поднялся на ноги, подхватил брата и в два шага пересёк комнату. Плюхнувшись вместе с Борисом на кровать, я широко зевнул и накрыл нас одеялом. В Ордене мы не нянчились с новичками, но здесь всё иначе. — Спи. Завтра поговорим.

Через несколько минут я услышал мерное сопение мальчика и перевернулся на другой бок. Думал, что не смогу уснуть из-за перенапряжения, но вырубился вслед за Борисом.

А утром проснулся от того, что мелкий копошился рядом, стягивая с меня одеяло. Сладко потянувшись, я проверил остаточный фон, укутал мальчишку и сходил умылся, после чего оделся в привычный всем коричневый костюм в тонкую полоску. Незачем шокировать всех и надевать, например, доспехи.

Хотя у Константина Шаховского доспехов не было, но я представил, как отреагировали бы гвардейцы или бабушка. Даже засмеялся тихонько. Нет, я определённо закажу себе доспехи, но сначала приведу тело в нужную форму.

Кстати, у меня ведь есть тренировочные костюмы! И чего я сразу про них не вспомнил. Ну ладно, это можно будет исправить.

Юлия Сергеевна говорила, что сегодня к нам приедут люди императора для проверки. Наверное, будет лучше встречать их в приличной одежде. Это в своём мире я мог отказать королям во встрече, а тут я — подданный его императорского величества и верный короне граф Шаховский.

Или пока ещё не граф? Точно. До официального подтверждения я лишь наследник рода, и даже это придётся доказывать людям императора. Ох уж эти бюрократические заморочки.

Одно хорошо — Константин изучал право, так что мне по наследству перешли его знания о местных законах. Юлия Сергеевна сказала правду — у нас не больше двух недель до того, как аристократы попытаются откусить кусок от наших земель.

Закон защищал наш род ровно месяц с момента смерти главы. Половина срока уже прошла, положенное время для скорби и выбора наследника на роль главы тоже истекли. Стоит ожидать провокаций и попыток навредить нам любыми способами вплоть до нападения.

Бросить нам вызов до назначения нового главы никто не сможет, но если все наследники вдруг погибнут, то земли Шаховских, как и контроль над вратами за стену, перейдут тому, кто успеет первым заявить права. Или к тому, кто будет сильнее остальных. И мне придётся играть по этим правилам.

Прикинув нынешние возможности своего тела, я понял, что могу управиться с освоением дара за неделю. А вот на укрепление тела уйдёт больше времени, но и это не проблема. У меня достаточно знаний, чтобы подтолкнуть развитие мышечной и костной структуры.

Пока я намечал план тренировок, проснулся Борис. Он посмотрел на меня и вздрогнул. Кажется, со сна мальчик не сразу сообразил, что уснул не в своей кровати.

— Доброе утро, — сказал я, улыбнувшись. — Сеанс лечения окончен, так что можешь пойти в свою комнату и привести себя в порядок к завтраку.

— Д-доброе, — дрогнувшим голосом ответил он. — Так мне не приснилось всё это?

— Точно нет, — я усмехнулся.

— Ты улыбаешься? — Борис смотрел на меня с открытым ртом и паникой в глазах.

— Ага, — я подмигнул ему. — Привыкай, теперь я буду часто это делать.

Продолжая сверлить меня недоверчивым взглядом, Борис сполз с кровати и потопал к выходу из комнаты. Он обернулся на пороге и прищурился. А потом распахнул дверь и резко сорвался на бег.

Как я и думал, мелкий не к себе первым делом рванул, а к Вике. Эти двое были очень близки, несмотря на разницу в возрасте. Вообще семья Шаховских была очень дружной, и только Константин отличался холодностью и замкнутостью.

Хотя мне это только на руку — близких друзей у него не было, на балах и официальных мероприятиях он не появлялся, а из семьи остались только дети и старушка. Ну а гвардия вообще, как оказалось, с Константином дел не имела и даже не представляла, что от него ожидать. Память всё чаще подкидывала мне воспоминания, но я предполагал, что скоро это прекратится.

Внизу меня уже ждала Юлия Сергеевна с парочкой слуг — тех же самых, что я видел вчера рядом с Герасимом. Обеденный зал был небольшим, но его обстановка мне понравилась. Вся мебель была выполнена из тёмного дерева — прочная, массивная и явно очень старая.

— Доброе утро, — поприветствовал я бабушку и сел во главе стола. — Думаю, мы можем подождать полчаса, пока дети приводят себя в порядок.

— Доброе, Костик, — Юлия Сергеевна кивнула и улыбнулась. — Они знают правила и не задержатся надолго. Уже решил, когда подашь прошение на принятие статуса главы рода?

— Через неделю, — я посмотрел на женщину и заметил интерес в её взгляде. — Этого времени хватит, чтобы разобраться с родовым даром.

— Ну-ну, — улыбка на губах бабушки стала ещё шире. — Неделя… как скажешь, Костик.

Она кивнула слугам, и те начали расставлять на столе приборы и тарелки с едой. Через пару минут я услышал топот ног по лестнице, а потом в столовой показался Борис. Следом за ним, опираясь на трость, осторожно шагала Виктория. Оба ребёнка были гладко причёсаны и одеты с иголочки.

Хмыкнув, я кивнул собравшимся и принялся за еду. Юлия Сергеевна оказалась не простой старушкой, а опытным магом с мощным даром. И хотя её способности относились к тёмным только номинально, они были отточены до совершенства. Эмпатия встречается у многих одарённых, но лишь тёмный маг мог так тонко менять чужое восприятие.

Я чувствовал очень аккуратное, почти незаметное, давление на свои эмоции. Будто лёгкое касание кончиком пера по груди, даже не касание, а намёк на него. Конечно, на мне такие приёмы не работали, но общая атмосфера приподнятого настроения ощущалась в каждом присутствующем в столовой.

Когда мы закончили с завтраком, Герасим объявил о приезде сотрудников императорской канцелярии. Я попросил Юлию Сергеевну присутствовать на встрече, чему она очень обрадовалась, но скрыть удивление не смогла. Константин, да и остальные члены семьи считали старушку полезным ресурсом для поддержания порядка в доме и контроля над слугами, а вот дар её даже не считали чем-то значимым.

— Добрый день, господа, — сказал я, входя в гостиную комнату под руку с бабушкой.

— Константин Валерьевич, Юлия Сергеевна, — кивнул пожилой мужчина в строгом костюме с галстуком-бабочкой. — Меня зовут Андрей Викторович Урядов, я являюсь советником главы канцелярии его императорского величества по вопросам внутриродовых дел, — он указал на своего коллегу лет сорока с редеющими волосами и глубокими залысинами. — Это мой помощник Максим Иванович Орешников. Мы прибыли для того, чтобы зафиксировать принятие родового дара наследником рода Шаховских.

— Тогда давайте приступим, — сказал я, сев напротив мужчин. Бабушка осталась стоять за моей спиной, положив руки на спинку кресла. — Что от меня требуется?

Я поправил воротник. В прошлом мире я мог сжечь таких, как они, щелчком пальцев, но здесь мне приходится кланяться и клясться в верности. Я улыбнулся — давненько у меня не было такого опыта.

— Согласно пункту третьему эдикта о магических дарах в аристократических семьях для подтверждения прав на наследование, наследник должен пройти специальное тестирование, которое включает в себя демонстрацию своих способностей и понимание магических традиций рода, — протараторил Урядов. — Поскольку ваш личный дар указан как «приручение животных», вам нужно предоставить доказательство принятия родового дара тёмной составляющей магии в месте силы рода.

Вот же заковыристо он выражается. Повезло мне с прошлым моего предшественника, иначе я бы и половины слов не понял. То есть по отдельности они все знакомы, но в таком порядке — пойди ещё разберись без бутылки огневухи.

Дар приручения животных был указан родителями после пробуждения магического источника у Константина. Так же как сейчас Борис числится видящим в тенях, а Виктория — слабым целителем. Родители вообще особо не старались с развитием дара у детей, поэтому Константин мог лишь подзывать птиц и заставлять их делать круг над особняком.

Мне же сейчас нужно было продемонстрировать истинно тёмный дар, присущий всем членам рода Шаховских. Я призвал тьму, надеясь, что в этот раз обойдётся без искр. Но увы. Мой личный дар тёмного феникса снова прорвался сквозь тьму.

Ладони вспыхнули тёмным пламенем, а с кончиков пальцев повалил дым. Сотрудники имперской канцелярии сначала отшатнулись, а потом резко приблизились, глядя на пламя жадными взглядами. За моей спиной едва заметно охнула Юлия Сергеевна, а потом тёмный огонь потух так же внезапно, как появился.

— Ваш дар… неожиданно силён для наследника, — Урядов прищурился. — Странно, что родители не развивали такой потенциал.

Я почувствовал, как бабушка замерла у меня за спиной. От неё тонкой струйкой потянулась сила в сторону проверяющих, в комнате повеяло озоном, как после грозы, а на лицах мужчин появилось озадаченное выражение. Кажется, бабуля немного перестаралась с погашением эмоций, и теперь советник главы канцелярии непонимающе крутил головой. Он нахмурился и бросил взгляд на своего помощника.

— Что ж, благодарю за демонстрацию дара, — проговорил Урядов, сделав пометку в планшете. — Мы увидели достаточно. Напоминаю вам, что поскольку дар рода Шаховских относится к тёмным, вы обязаны дать клятву, что будете использовать его во благо семьи и общества, поддерживая традиции и защищая интересы рода и империи.

— Разумеется, — я едва сдержал усмешку.

Не успел наследник дар получить, как его сразу клятвами связывают. Но спорить я не стал, принёс клятву, повторив слова Урядова. На данный момент у меня никаких претензий к императору и к империи не было, ну а как дальше будет — время покажет.

И вот же странное дело, в моём мире клятвы были магическими. Наказанием за нарушение клятвы могло стать разрушение магического источника или смерть, если стояло такое условие. Здесь же клятвы оказались обычным обещанием, словом, в которое верят. Понятное дело, что аристократам нарушить данное слово — это то же самое, что солгать и потерять честь. И всё же слишком они тут доверчивые.

Бабушка за моей спиной выдохнула от облегчения и расслабилась. Её пальцы, сжимавшие спинку моего кресла, дрожали от напряжения и использования дара. Непросто ей далась эта беседа.

Попрощались мы с сотрудниками канцелярии на доброй ноте, после чего я сразу же переоделся в спортивный костюм и направился на тренировочную площадку. Меч я брать не стал, вместо этого сделал полную разминку по своей методике и начал бегать вокруг площадки.

Со стороны казалось, что я просто бегаю, но я одновременно с этим направлял все ресурсы тела на усиление мышц. Энергетические каналы сопротивлялись и отказывались виться в нужном направлении. Мне приходилось постоянно контролировать процесс, чтобы не случился перекос.

Несколько витков я удлинил, оставшиеся немного раздвинул, чтобы насыщение организма магическим фоном проходило равномерно. Тьма, которую я вытянул из Бориса, пришлась как раз кстати — ею я напитал новые отростки энергоканалов.

Когда я закончил тренировку, меня колотило от утомления. Хотелось упасть на землю и лежать неподвижно хотя бы несколько часов. Но такую роскошь я себе позволить не мог. Я спустился в подвал, в ту самую пещеру, где очнулся вчера вечером.

После перерождения я был слишком слаб и истощён, чтобы в полной мере оценить ток магии, пронизывающий это место. Однако теперь, чуть освоившись, я уже мог сделать выводы. Увиденное одновременно удивило и порадовало меня. Пещера была исчерчена рунами, каждая из которых относилась к изначальной тьме.

Присмотревшись внимательнее, я убедился, что каждый символ был нанесён в нужном порядке, а в качестве краски использовалась кровь одарённого. Я обошёл пещеру по кругу и хмыкнул, когда заметил под камнем, на котором очнулся, небольшой кожаный мешочек. Развязав завязки, я извлёк потемневшую от времени фаланговую кость.

Мои новообретённые родители не так уж и глупы, как мне казалось. По крайней мере, ритуал освящения этого места силы они провели должным образом. Но тогда почему они не развивали дар своих детей? Почему позволили им оставаться слабыми и страдать от отката собственных способностей?

Эти вопросы занимали меня недолго. Я уселся на камень и положил руки на колени. Раз уж это место силы освящено как следует, то было бы просто глупо не воспользоваться им для развития своих способностей.

Тёмные фениксы никогда не упускали возможности стать сильнее, именно поэтому они обрели условное бессмертие. Когда-то каждый из моих братьев начинал с обычного тёмного дара, который развивал на протяжении всей жизни. И я сам прошёл тот же путь, но на пару столетий раньше них.

Я устроился поудобнее на холодном камне, закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Вдох — и вместе с воздухом в лёгкие полилась тягучая магия, пропитавшая это место. Выдох — и я ощутил, как она растекается по телу, впитываясь в мышцы, просачиваясь в энергетические каналы.

Сначала сопротивление было ощутимым — каналы, привыкшие к скудному потоку энергии, сжимались, не желая пропускать больше, чем могли. Но я не торопился. Вместо этого я начал медленно, почти незаметно расширять их, как бы разминая изнутри. Представлял, будто разглаживаю смятый шнур, расправляя каждую перекрученную нить.

Сила приходила крохотными порциями — капля за каплей, но с каждым вдохом её становилось чуть больше. Тело отзывалось лёгким жжением в мышцах, будто после хорошей тренировки, а магический источник внутри грудины пульсировал ровнее.

Я вдохнул глубже, ощущая, как холодная тьма пещеры вливается в меня вместе с воздухом. Она была густой, почти осязаемой. Эта вязкая энергия обволакивала стенки каналов, укрепляя их и не давая порваться под напором.

Новые ответвления, которые я создал во время бега, теперь понемногу наполнялись, словно пересохшее русло, впитывающее влагу после долгой засухи. Я расслабил тело, позволив энергии течь свободнее. Мои энергоканалы всё ещё болели от перенапряжения, но теперь с каждым вдохом тьма окутывала их, как чёрный туман, затягивая микротрещины и уплотняя стенки.

Руны на стенах отозвались едва заметной пульсацией, будто приветствуя меня. Это место помнило. Помнило кровь одарённых, пролитую при освящении, помнило шёпот заклинаний, запечатанных в камне. И теперь, когда я был в теле одного из них, тьма отвечала мне.

Особенно явно это чувствовалось у основания позвоночника — там, где сходились основные энергетические узлы. Обычно этот участок был самым уязвимым, но сейчас от него расходилось приятное тепло, будто кто-то влил туда густой, тёплый мёд.

Когда я наконец открыл глаза, пещера показалась ярче. Руны на стенах будто слегка светились, их очертания стали чётче. Я сжал кулак — тьма слушалась лучше, чем час назад, а в жилах вместо усталости бежало лёгкое, почти незаметное тепло.

Не прорыв и даже не скачок, а всего лишь маленький шаг. Но это был шаг вперёд.

Вот теперь можно наконец принять душ, смыть с себя пот и усталость и заняться делами поместья, в которых я не очень разбирался. Память бывшего владельца тела тоже не помогла — его не интересовали бытовые вопросы и челядь. Даже перспектива стать главой рода не заставила Константина Шаховского вникнуть в вопросы управления.

До своей комнаты я не дошёл буквально пары шагов. Наперерез мне выскочил один из гвардейцев и встал по стойке смирно.

— Ваше сиятельство, прорыв монстров второго уровня! — доложил он торопливо. — Гвардия пока справляется, но ваше присутствие необходимо на стене.