Тайны затерянных звезд. Том 4

Глава 24

Сказать, что мой план был хорошим — значило, соврать, причём соврать совершенно бессовестно.

Он был идеальным. Идеальным в своём безумии и главное — в своей невозможности воплощения. Никому другому не пришло бы в голову, что такое вообще можно провернуть, потому что никто другой даже подозревать не мог о том, что где-то в одном месте соберётся такое количество маловероятных факторов, что это станет возможным.

Загибаем пальцы.

У нас есть эсминец Администрации. У него нет половины боекомплекта, но у него всё ещё есть отличный и очень выносливый щит, который способен выдержать миллиард попаданий.

У нас есть десяток более мелких кораблей «Шестой луны», которые могут быть на подхвате или там, например, использоваться для отвлечения внимания.

У нас есть гений программирования Кайто, который на моих глазах уже однажды послал в пешее эротическое путешествие всех разработчиков самого защищённого программного обеспечения в мире, причём потратил на это не больше семи минут.

У нас есть врекерское снаряжение и тот, кто умеет с ним работать как никто другой. То есть, я.

По отдельности все эти факторы, конечно, могли встречаться в обжитом космосе — и гений программирования, и астероиды, и даже, чем чёрт не шутит, эсминец Администрации в руках «Шестой луны» — ну а вдруг? Даже в различных сочетаниях все эти факторы могли бы иметь место быть. Но никак не все одновременно, да ещё и в одном месте собранные. Даже легендарная команда Джонни Нейтроника вряд ли могла похвастаться подобным.

А ещё у нас есть большая, просто невообразимо огромная куча астероидов от мала до велика вокруг базы, которые просто некуда девать и которые больше мешают, чем помогают.

Так почему бы не использовать их себе во благо?

Верно — ни почему. Мало того — это даже прямое руководство к тому, чтобы использовать их! Ведь это буквально бесплатные ресурсы, которые только и ждут, чтобы их применили по назначению.

Единственная проблема, которая вставала — придумать это самое назначение. Но для нас, для экипажа «Затерянных звёзд», для кучки изгоев, каждый из которых настолько же уникален, насколько не нужен обычному обществу, это не было проблемой.

Это было возможностью.

Целой кучей возможностей, которые ранее никто не использовал. Как минимум — потому, что не додумывался до них. Как максимум — додумывался, но переводил их в разряд «самые оригинальные способы самоубийства за всю историю существования человечества».

В этом списке одно из первых мест по праву могло бы занять мероприятие под названием «прицепившись к крошечному астероиду размером буквально с космическую яхту, лететь по кривой траектории, проходящей в опасной близости к тюремному планетоиду».

И дело даже не в том, что траектория или начальный импульс движения могли оказаться неправильными — их рассчитывал Жи, а он ошибок не допускает, он допускает только вероятности. И даже не в том дело, что наши скафандры могли отказать или в них могли закончиться ресурсы — они были заряжены на полную и снабжены дополнительными комплектами жизнеобеспечения, так что мы могли часа четыре, не меньше, провести в вакууме, ни в чём себе не отказывая и чувствуя себя почти как на курорте.

Дело было во всём остальном… Во всём, что не касалось непосредственно нас непосредственно сейчас.

Где-то там вдалеке, на расстоянии сотен километров, прямо сейчас, параллельно с крошечным астероидом, засвечивался на радарах «Тартара» эсминец. Тот самый «Алый-один», который несколько дней назад Администрация утеряла и который она теперь с большим рвением попытается вернуть или хотя бы уничтожить.

Конечно, тюрьма на планетоиде — это даже не боевая станция, и её защитных функций хватит лишь на то, чтобы отбивать опасные астероиды или сжигать несанкционированные корабли, вошедшие в зону ответственности, и эсминцу, по сути, они сделать ничего не могли… Но на это и был расчёт.

Ведь то, что они ничего не способны сделать кораблю, не означает, что они не попытаются. Ещё как попытаются, параллельно запрашивая подкрепление и сосредоточив все своё внимание именно на «Алом», оставив противоастероидную защиту на откуп автоматике.

А именно это нам и нужно было.

«Нас» было всего лишь трое — я, Магнус и Кайто. Говоря откровенно, нас было двое с половиной — я и Магнус, а Кайто, с его космофобией, болтался у нас на привязи в полной отключке. Пиявка снова расщедрилась на тетрамион, и, конечно же, пирацетам, заряженный аж сразу в три одноразовых инъектора — два у меня, и один, запасной, у Магнуса. Чтобы наверняка, чтобы ситуация, возникшая на «Василиске-33» уж точно не повторилась.

Кайто сначала ни в какую не соглашался на участие в нашем плане, и даже бесстрастная аналитика Жи, которую можно сократить до «Полезай в скафандр, Кайто» в кои-то веки не убедила техника. Только заставила его уйти в свою каюту и запереться там в явном нежелании ничего ни с кем не обсуждать.

Так длилось целых пятнадцать минут.

А потом Кайто вышел и сумрачно согласился на наш план. Правда предупредил, что если мы его потеряем в открытом космосе, то он сам по себе проснётся, преодолеет свою космофобию, построит из космической пыли и звёздного вещества собственный корабль, вернётся и сделает так, что мы обо всём этом пожалеем.

Мы его терять, конечно же, не собирались — что мы будем без него делать? Группа для выполнения плана была подобрана скрупулёзно, и потеря всего одного её члена ставила под угрозу весь план, и я прекрасно это понимал… Но по-другому было никак. Я просто не знал никого из представителей «Шестой луны» и не был уверен не просто в их способностях, но даже банально не был уверен в том, что они вообще не сдрейфят в самый ответственный момент и не станут бесполезным балластом. Полагаться я мог только на свою собственную команду, на их навыки и черты личности, о которых уже успел узнать и в которых успел убедиться.

К тому же, чем меньше людей, тем меньше нужен астероид, чтобы их скрыть. А чем меньше астероид — тем меньше шансов, что система автоматической обороны вообще сможет его заметить. А даже если заметит — нет никакой гарантии, что сможет его отследить. Ведь астероид постоянно вращается, то и дело подставляя под лучи РЛС то одну плоскость, то другую. И каждая из них — своего размера и конфигурации.

Поэтому нас было всего трое. Все с оружием, но применять его планировалось только в самом крайнем случае. В идеале, миссия должна была пройти в режиме полнейшей незаметности, и до самой последней секунды, до момента, когда заключённые окажутся на свободе, никто не должен был знать, что в тюрьме находятся посторонние.

Я протянул руку и стукнул перчаткой по визору скафандра Магнуса:

— Ты нормально?

Мы находились на астероиде уже три часа, и уже спустя первые тридцать минут здоровяк начал клевать носом от скукоты и ничегонеделанья. Космос не вселял в него, как в Кайто, иррациональный неконтролируемый ужас, но явно угнетал по-своему. Здесь даже посмотреть было не на что, поэтому не умеющий ждать и наблюдать Магнус то и дело отключался, то ли засыпая с открытыми глазами, то ли просто уходя в глубины своего разума, и в себя приходя лишь только после того, как я обращался к нему напрямую.

Вот и сейчас он чуть дёрнулся, когда я постучал по его визору, и недовольно ответил:

— Я в порядке. Лучше за Кайто следи. Если с ним что-то случится, я тебе башку оторву.

— Не переживай, слежу! — усмехнулся я, переводя взгляд на дополнительный экранчик на визоре — состояние ведомого скафандра. Базовая функция каждого скафандра, позволяющая астронавтам оказывать друг другу помощь даже если в данный момент один из них лишён сознания, очень пригодилась в таком необычном и щекотливом деле, как наше.

Ох, знали бы создатели этих скафандров, как мы используем все их возможности и функции — в гробу бы перевернулись. Рассказали бы им, что в этих самых скафандрах, которые были предназначены для работ недалеко от обитаемой зоны, мы намереваемся пролететь пятнадцать тысяч километров чистого открытого космоса — сели бы в своих гробах, лишь бы только посмотреть на нас, на «этих идиотов».

А если бы они знали, что при всём этом мы намеренно экранируем сигналы аварийных маяков, завернувшись в мелкоячеистую стальную сетку — вздохнули бы и мирно легли в свои гробы обратно, придя к выводу, что нас уже не спасти.

Но нас спасать и не нужно было. Даже наоборот — пока что все шло по нашему плану. Надёжно прибитая геологическими анкерами к астероиду сетка держала не только нас, не только Кайто, но ещё и свёрнутый в один огромный тюк атмосферный экзо-купол. Очередное изобретение, которое мы решили использовать не по назначению.

«Атмосферный» — это потому, что в комплекте к нему шёл баллон с воздухом, сжатым до такой степени, что он превратился в жидкость. «Экзо» — потому что его установка предполагалась снаружи какой-нибудь космической структуры. Экзо-купол это, по сути, был некий аналог спасательной шлюпки далёкого прошлого, только не для корабля, а для космических станций и планетоидов, на которых царствовали добывающие компании. При наступлении неблагоприятных условий, например, разгерметизации станции, которую невозможно было быстро ликвидировать, персоналу надлежало раскрыть этот купол, который автоматически наполнялся пригодной для дыхания атмосферой и забуриться в него, дожидаясь помощи. Система аж целых трёх мягких шлюзовых дверей, представляющих из себя просто наложенные друг на друга карманы плотной, не пропускающей воздух, ткани обеспечивали ему герметичность, а запас воздуха был рассчитан на существование двадцати человек в течение двух суток.

Заключённых предварительно насчитали пятьдесят человек. Но нам и двух суток не нужно было. Всё, что нам нужно было — это буквально десять минут, за которые выведенные на поверхность астероида заключённые перегрузятся на корабли «Шестой луны». Будет тесновато, но, думаю, лучше, чем в камере.

Уж точно лучше, чем в конуре врекерского буя, во всяком случае.

Один лишь минус был у этих куполов — слишком они огромные и тяжёлые. Один такой весит двести пятьдесят килограммов, и если в космосе с ним никаких проблем не возникнет, то вот на поверхности планетоида правила резко поменяются. Своей гравитации у него, конечно, нет, но есть искусственная, созданная генератором. А у него, как всегда, за пределами рабочей конфигурации гравитационного поля оно не пропадает полностью, а лишь начинает ослабевать в квадрате от расстояния, как любое излучение. Поэтому на поверхности «Тартара» купол, конечно, будет весить намного меньше, чем при нормальной гравитации, но килограммов пятьдесят, думаю, нам обеспечены. А значит, нужен кто-то, кто эти пятьдесят килограммов сможет дотащить до нужного места и умудрится справиться с установкой купола в целом.

Магнус даже не был против этого плана. Правда, «за» он не был тоже, но, по крайней мере, никаких конкретных возражений я не услышал. Поэтому всё, что нам оставалось — это взойти на борт «Алого», дождаться достижения нужной нам точки, усыпить Кайто инъекцией тетрамиона (Пиявка даже успела поворчать, что бедный мальчик дурачком станет с такой интенсивностью применения такого сильного препарата), надеть на него скафандр, одеться самим, высадиться на астероид, который эсминец прихватил своим гравитационным лучом ещё возле базы роботов и тащил с собой всю дорогу, накрыться сеткой… И ждать.

Момент, когда «Алый» раскрутил нас и, как из пращи, швырнул в глубины космоса по нужной траектории, отключив захват в нужный момент, я вовсе упустил. Просто в один момент над нами висело бесконечное белое брюхо, а потом раз — и нет его. И только в комлинке раздаётся наигранно-беспечный, но плохо маскирующий волнение, голос Кори:

— Счастливого пути! Пишите письма!

И вот мы уже сколько времени без движения лежим на крошечном астероиде, размером в половину «Барракуды» и летим в глубину космоса.

Осталось совсем чуть-чуть, буквально пять минут, и мы узнаем, пошло ли всё по плану. Если да — то планетоид «Тартара» на целых семь секунд окажется от нас на расстоянии буквально пятидесяти метров, и мы приступим ко второму этапу нашего плана.

Если же нет… То лучше об этом даже не думать. Ведь мы уже удалились от всех ближайших к нам кораблей настолько, что они нас не догонят и не запеленгуют, даже если со всех дюз кинутся следом прямо сейчас. А если и запеленгуют — ничего не смогут с этим поделать, ведь у них нет систем гравитационного захвата. Короче, уж проще открыть визор и вдохнуть вакуума.

— Вот скажи, — внезапно подал голос Магнус, когда я уже в очередной раз решил, что он задремал. — Почему ты всё это делаешь?

— Почему я делаю что? — я повернулся к нему всем телом, потому что в скафандре поворотом одной только головы хрен чего добьёшься.

— Всё это! — по-прежнему глядя перед собой, непонятно уточнил Магнус. — Всё то, что ты делаешь. Ты… Не знаю, как сказать… Мутишь воду? Устраиваешь бурю в стакане? Сложно слова подобрать.

— Да ты вообще не из тех, кто слова подбирает, как я понял, — хмыкнул я. — Что думаешь, то и говоришь обычно.

— Есть такое, — неожиданно согласился Магнус. — Но речь сейчас не обо мне, а о тебе. С тех пор, как ты появился, у нас ни одной недели спокойной не выдалось. Постоянно влезаем в какую-то задницу и вылезаем из неё лишь только для того, чтобы влезть в следующую. Ты как будто… Генерируешь что-то.

— Что-то?

— Ну, неприятностями это не назвать, ведь мы получаем с этого какую-то выгоду. — буднично ответил Магнус. — Проблемами тоже, потому что на них всегда находится какое-то решение. Так что не знаю… Приключения, что ли? Как называется то, что ты генерируешь?

— Знаешь, что я тебе скажу… — довольно ухмыльнулся я, накидывая на визор оптическое увеличение. — Когда ты большую часть жизни живёшь одной лишь единственной вещью, одним девизом, думаешь, что у тебя в жизни есть только лишь одно-единственное предназначение, когда тебе все вокруг об этом твердят… Тогда живётся очень просто. Ты знаешь и видишь дорогу, и тебе остаётся по ней только идти, никуда не сворачивая и ни о чём не думая. Но когда в один прекрасный момент ты замечаешь, что эта дорога… Скажем так, не та, по которой ты хотел бы идти, всё меняется. Когда ты перестаёшь идти по этой широкой мощёной дороге, останавливаешься и оглядываешься, ты замечаешь то, чего не замечал раньше — множество других путей. Сотни узеньких тропинок, которые где-то вливаются в твой путь, где-то пересекают его поперёк, а где-то и вовсе идут параллельно ему и им не суждено встретиться никогда в жизни. Видишь миллиарды возможностей, которые не видел раньше, потому что даже не подозревал об их существовании. Так что я тебе скажу так — я не генерирую, как ты сказал, приключения. Приключения генерируются вокруг меня сами. Вокруг всех нас. Ежеминутно генерируются. И всё, что остаётся — это разглядеть их. Ухватить их за хвост, ступить на узкую, едва заметную тропинку, и посмотреть, куда она тебя приведёт… Наверное, сложно и непонятно объяснил…

— Да нет! — внезапно перебил меня Магнус, даже не дав договорить. — Как раз наоборот. Всё просто. И крайне понятно.

— Ну и отлично! — улыбнулся я, хоть Магнус и не мог этого видеть. — Потому что всё равно объяснять я бы не стал — времени нет. «Тартар» на визоре, расстояние шестнадцать километров. Идеальная точка схода — через семь секунд. Готов?

— На все сто пять.

— Отлично. Тогда обратный отсчёт. Шесть, пять…

И, когда прозвучало «Ноль», мы одновременно толкнулись от астероида, скидывая с себя мелкую металлическую сетку!