Танат 3

Глава 21

Два десятка с небольшим — вот сколько тут было Резаков в засаде. Плюс та пара стрелков, что сняла разведчиков аж с другой стороны пещеры. До них несколько добраться через пропасть. Этих ребят отметим, как особо опасных. У них явно не стандартные иршеры, явно более мощные и скорострельные. Слишком быстро они выпустили на двоих те семь игл. Это не моя память, а Дима. В этом он разбирается по прошлой жизни. Сейчас это наша общая память.

Нас. Вход в состояние слияния даётся с каждым разом всё проще и легче. Как и выход на миг, чтобы оценить обстановку и согласовать план с Димом. В состоянии повышенной концентрации можно действовать, а не продумывать планы. Сейчас, когда своими действиями мы внесли сумятицы в головы нападающих и кочевниковкочевников, появилась передышка.

Справа враги и слева враги. Позади минимум пара стрелков с очень мощными и дальнобойными винтовками. Кочевники прячутся за тушами здоровенных мобов, которым на эти иглы и даже кристаллики с кислотой плевать. Но для этих снайперов кочевники как на ладони. И мне их не достать. Пропасть не перепрыгнуть. Но я могу привлечь к себе внимание. Понеслась резня там, где меньше врагов. Значит двигаем налево. Там всего шестерых надо убрать.

Подхватываем ближайшее тело и забрасываем за спину. Вовремя, так как труп начинают рвать иглы и заряды онишеров. Пока есть щит, пригнувшись сближаемся с первым резаком. Тот не успевает развернуть иршер и костяной штык проносится рядом с левым боком. Наш удар наискосок куда точнее: кулак бьёт в челюсть, расположенный вдоль предплечья клинок прорубает верх груди, отсекает часть головы.

Труп за спиной разрывает кислотная дробь, так что бросаем его и на бегу хватаем тело с частично отмеченной головой. Осталось пятеро, но эти меня уже ждут. Оружие разворачивается в мою сторону. Видимо резаки очень любят иршеры со штыкам, хотя на поясе у них виднеются костяные тесаки, веерники, гвиры.

Пр этом только четверо из наших противников инсектоиды. Пятым был парень в инисе с рисунком в виде косого креста. Это точно не белая длань Знающих или метки Резаков. Плюс вооружён незнакомец двумя ульмшерами с тесаками. Димортулу ничего не будет, но плащ и портупея пострадают. Самым отталкивающим в в облике неизвестного были засушенные куски кожи, что свисали с пояса, плеч, болтались на шее. Это была кожа разов, а высушенное лицо как маска закрывало голову мерзавца.

Нет времени рассматривать урода. Бросок шипа в ближайшего раза, а потом выстрел тойлйлем в другого. Рывок на себя приводит к тому, что загарпуненный резак летит в мою сторону и сносит товарища. Человекообразные индексы покатились по камням. Вниз, так как не надо стоять на краю. Даже если не умерли, то кочевникам легче

Прыжок вперёд и бросок тела на плечах в четвёртого. И этот зря стоял на краю, так как с криком улетел с обрыва. Отпрыгивает в сторону, разминулись с парой ульмов. Рывок к последнему институт, который тычет в нас иршером так, будто это копьë. Скользящий шаг в сторону, разворот, руки на оружие, захват, усилие — вывернутое из рук инсектоида оружие несколько раз бьёт его прикладом в грудь. Хитиновый панцирь трескается, но держится. Только голова противника исчезает в брызгах кислоты.

Пригибаемся, уходим в сторону и бежим в сторону парня с разрывателями. Именно он снёс голову союзнику. Нам его оружие не навредит, но снаояжение другое дело. Поэтому на ходу метаем шипы и диск. Шаг, наклон в сторону, бросок при разгибании корпуса, прыжок и всё повторяется. Мы заставляем врага уклоняться от снарядов и сбиваем ему прицел.

Однако боец в кожаной маске не отступает, а вдруг кидается, на нас с диким криком. Торчащие из разрывателей клинки несутся к нам. Удары частые, по непредсказуемым траекториям, потому не уклоняемся, а парируем удары отросшими когтями.

Противник старается нас теснить, но почему-то не обходит, старается держать нас перед собой, будто закрывается нами. На миг выхожу из слияния и мой ментальный кимбар ловит панические крики моего противника. Несмотря на смех и рычание, он напуган. У него есть связной кимбар и он требует одного из стрелков с новеньким дальнобоем стрелять. Прямо сейчас.

Возврат в состояние слияния и резкий присед. Руки над головой блокируют оружие незнакомца. С лёгким свистом толстый шип входит в грудь моего противника. Тот, ошарашенный произошедшим, делает шаг назад и мы пользуемся этим. Руки нашего оппонента миг расходятся и мы тут-же наносим рубящие удары когтями по запястьям, отделив правую кисть от тела. Апперкот — пробит подбородок и укреплённые концы лезвий выходят из темени. Готов.

Резкий разворот. Наше зрение позволяет разглядеть тройку стрелуоя на каменных балконах. Судя по внешнему виду, они явно из той же банды, что мой последний соперник. Только вооружены они длинными винтовками с толстыми стволами. Два слева и один справа. И он ошарашен тем, что мы непостижимым образом увернулись от выстрела.

Психологическая атака. Показываем пальцем на стрелка, а потом проводим ладонью по горлу. Поняв, что его увидели, снайпер вздрагивает, что-то кричит парочке соратников и всё трое начинают целиться в меня, а не в кочевников. Нескольких они подстрелили. Краем глаза замечаю, что один пары стрелков на крайней платформе вдруг дёргается и оседает. Нет времени смотреть, кто это был. Тут ещё почти людина врагов.

Теперь мы отвлекли на себя снайперов. Пусть они пытаются в нас попасть, а мы немного сократим количество Резаков. Их тут осталось девять и ещё парочка приятелей кожаной морды. Маску носит лишь один из них. Второй, высокий и крепкий эльфид, маски не носил. Потому было отлично видно, что всё его лицо иссечено узором из глубоких шрамов.

Мимо проносится шип с другой стороны пещеры. Специально не бегу вперёд быстро, чтобы стрелки меня не теряли. Если он снова переключатся на кочевников, то вдвоём перебьют больше половины ребят Дуэйна. Вот в стороны скачем бодро, уворачиваясь от иров и они Резаков.

Соратники убитого мной любителя масок отошли от края и стали обходить нас сбоку. У обоих ульмшеры, а у эльфида видими на поясе свёрнутые гвисы. Эти хлысты, перерезающие плоть и кость, очень опасны в ближнем бою. Плюс тут, у стены, тянутся сталагмиты. Ближники с мощными пушками хотят использовать их как прикрытие, но в эту игру можно играть и втроем. Точнее вчетвером.

Между пальцами крутится фэс. Чуть выходим из-за сталагмита и кистевым движением метаем его. Не в торс или шею, а вниз. Сразу отскок и присед, кувырок. Мимо проносятся ульмы с кислотой, иглы и кристаллическая дробь. Потом нас догоняет крик боли.

Это брошенный нами диск отрубает эльфида с изрезанным лицом правую ногу пониже колена. Бросок был точным. Снова кувырок, выстрел тойлем и притягивает к себе раненого противника. Когтями рвём ему мышцы, переворачиваем тело, беременность шею в захват, поднимаем и бежим с этим живым щитом на второго бойца с разрывателями. Тот не стреляет, сразу кидает свои пушки на пояс и через голову выдергивает со спины свёрнутый гвэр. Оружие распрямляется и превращается в костяную саблю с зубчатым лезвием.

Соперник умеет обращаться с данным оружием. Когда мы ломаем эльфиду шею и кидаем тело в последнего из этой тройки, то он лёгким движением, будто танцуя, уходит в сторону и горизонтальным ударом расделяет труп на две части.

— Не мешать. — Взмахом руки наш соперник останавливает Резаков. — Валите кочевников. Этот мой.

Тем лучше. Но вдруг ты не на навыки фехтовальщика рассчитываешь, а на тех стрелков с другой стороны. Ведь их… А их уже не двое, а один. На левой площадке лежит уже пара снайперов, а третий, держась за бедро, отползает в сторону. Кто это так ловко и метко уменьшил поголовье снайперов?

Из девяти инспектор осталось семеро. Одному мы пробилт насквозь голову фэсом, второго подстрелили снизу. Точнее его достаточно продырявили шипами. Краем глаза отмечаем, что инсекты очень крепкие кристаллические клинки с кислотной подкачкой легко пробивали их хитиновую броню, это мы проверяли. Вот иглы иршеров справлялись хуже. Мы бьём в голову и другие уязвимые места, но и то лучше справляется диск фэс.

В этом же месте кучка Резаков, утыканных иглами, спокойно стояла и продолжала отстреливаться от кочевников. Крепкие ребята. Может они тоже усилены кимбарами. Как Стрелок. Тот и без головы себя неплохо чувствовал.

В это момент наш противник делает взмах крест-накрест своей костяной саблей и принимает некую стойку с высоко поднятой и полностью прямой вооружённой рукой. Правая нога впереди и чуть согнута. Что-то дико знакомое. Причём мне, а не Диму. Но это точно не слегка пониженная стойка с двуручным хватом клинка из кэндо. Европейская школа? Вероятно.

— Тебе конец, нечестивый Грешник. Защищайся, — прокричал фехтовальщик, начиная сближение короткими шагами.

Самое интересное, что слово грешник он прокричал на английском. Неужели земляк? Хотя он мог прийти в Танат с параллельного варианта моей родины. Знаменитый писатель и прототип главного героя ретрофантастики я здесь уже встретил. Надеюсь мне противостоит не Камилло Агриппа, автор трактата по фехтованию. Шутка, так как тот мастер меча был вроде венецианцем, а тут явный потомок бритов. Хм, проверим в одну вещь.

Выставляю перед собой правую руку с раскрытым клинком, а из кулака левой вырастают короткие, но крепкие клинки. Ими будет удобно блокировать выпады соперника. Однако я на глазах противника втягиваю клинок обратно, убираю руку за спину и втягиваю когти.

— Не использую серьёзное оружие против слизней, — говорю оппоненту. Ох, Нико, вот что за бравада? Похоже я из-за агрессивной биохимии тела становлюсь адреналиновый наркоманом. Или рыцарем крови, как меня поэтично назвала психолог Камилла.

— Наглец. И как назвать тебя, когда придёт время причащения?

Словесный выпад сопровождается реальным, но отклоняю корпус. Судя по словам, мне противостоит один из этих самых Верующих. Тот есть религиозный фанатик и каннибал. Замечательно.

— Я тот, кто просто дерётся. И вообще это я тут всех ем. Никак не наемся.

Тут фанатик наносит мне рубящий удар в направлении от левого плеча к бедру, но коротки и прочными когтями ловлю острые в захвате. Ладно, мы ловим, так как на миг был вход в слияние.

Пока мы с фанатиком боремся за контроль в клинче, я смотрю ему в глаза и начинаю говорить на английскои:

— Ударный отряд Сентком приступает к выполнению процедур нулевого протокола. Представителям совета директоров рекомендуется пройти в укрытие.

Есть. У меня были ещё финты в запасе, но этот пробный выстрел достигает цели. Фанатик вздрогнул, посмотрел на меня, словно не веря моим словам, но и давление ослабил.

— Что? Что ты сейчас сказал? Мне…

— Страшно до усрачки, — шепчу я, сгибая правую руку. Наружный щиток отъехал в сторону, а тойль пронзил горло фехтовальщика. На обратном ходу вырываем ему кадык, мясо и артерии.

Зажимая разорванную шею, фанатик падает на колени. Из-под пальцев течёт белесая кровь, а глаза выражают испуг и вопрос. Время на ответ ещё есть.

— Я слушал эти записи в том месте, где ты умер, Крис Фэллон.

На миг в серых глазах под маской мелькает узнавание, радость, а потом взор бывшего серебряного призёра Европы по историческому фехтованию стекленеет и он падает лицом вниз. Пока бегу от него к оставшимся Резака, снова задаюсь вопросом. Чего этот профессиональный спортсмен решил стать сначала профессиональным военным, а потом и менеджером из руководства той ЧВК? Власть, деньги, что-то ещё, я не знаю. Но по стойке, удару и вырвавшкмуся слову.

Неужели сюда попали не только те, кого эти психики принесли в жертву вратам, но и сами палачи? Ведь лидеры сенткомовцев искали «божественную» силу и супероружие. Нашли на свою голову. Целая колония была уничтожена.

Я зол, а потому взмахами клинков сношу с плеч головы ближайшей паре стрелков, а потом всё резко заканчивается. Рядом слышатся хлопки иршеров и онишеров, которые разносят оставшуюся пятёрку в клочья. Взрывы кислотных гранул страшны.

Осматриваемся круговым зрением димортуоа, а для этого сдергиваем капюшон. Со стороны зачищенного мноймправого фланга бежит группа бойцов под командованием Вэсары.

— Нико, ты…

— Я разберусь со стрелками на той стороне, — обрываю я речь кочевницы, разбегаясь и прыгая.

Выстрел тойлем в потолок, подтянуться, зацепиться когтями за потолок, снова применить живой гарпун и всё повторить. Так, скачками, я и перемещаюсь сначала над караваном, потом над пропастью и приземляюмь на балкон со следами крови. Раненный снайпер уже уполз вглубь, устремляюсь за ним.

Иду по кровавому следу. Стараюсь не шуметь и передвигаюсь тихо. Слышу вдалеке хриплое дыхание фанатика. Не многовато ли их в Танате водится?

— Нет, подождите! — слышу я за поворотом дикий крик и знакомый стрекот крыльев кильма.

Заворачиваю за угол и выходу на свет. Там виднеется ещё одна колоссальная пещера, освещённая биолампами. На небольшом балконе на коленях стоит давешний снайпер. В его руке только искривленный и очень узкий нож. Этакий длинный филейник и больше ничего. Другой рукой он зажимает рану на бедре.

Виднеется улетающий кильм, чей корпус отмечен отметкой белой длани. Знающие и Даргул передают привет. Тут снайпер дёргается, оборачивается, падает на спину с криком и отползает.

— Нет, не подходи, монстр.

— И это ты говоришь мне? Тот, кто поедает ближнего своего?

— Нет, они никто? Добыча для высших. Мы отмечены печатью их благосклонности.

— Ну вы и твари!

Что-то в моём голосе, полном презрения, пугает фанатика. Иначе сложно объяснить с чего вдруг он сначала вскрикнул, а потом лёгким движением перерезал самому себе глотку.

Меланхолично замечаю, что тут красиво. Даже если видеть всё через чёрно-белый светофильтр. Стою на балконе, смотрю на высоки колоссальный зал и вижу текущую посередине речку, которая разделяет на две части разваливающийся на части биогород. Напоминающие стебли растений, раковины улиток, кораллы и насекомых здания ветшают.

В это место, как я понял, никто не мог попасть. Разы не подкармливали местные биореакторы, не разбирали отмершую плоть, не выполняли задания местного Хранителя. Я его чувствую. Он одинок, потерян и уже не надеется. Может этот город отрезан от сети трубок, что незримо проложены внутри камня? Не знаю, но я наблюдаю и чувствую агонию живого существа.

Сколько здесь таких городов? С учётом того, что внешнее кольцо представляет собой круг диаметром километров сто двадцать, то очень много. И как всё это спасти? Даже имея источник создания кертулов и мастер-ключи, что заменяют мой телепатический кимбар, имея союзников.

Я мог ещё раньше уйти, Дрок говорил, но не смог. В этом мире нет милосердия и не стоит его сюда тащить. Так многие здесь скажут, да и не только. Даже немало жителей моей Земли просто ушли бы. Они не привыкли к такому, но не я. Всё чаще думаю о том разговоре в кают-компании спас крейсера.

— Я дерусь просто потому, что дерусь. Это моя суть и то самое шило в одном месте, — шепчу негромко. Кильм Знающих улетел в боковой проход. Это место, даже как база, не интересно Даргулу с приспешниками. Только мне, тому, кто чувствует его страх и агонию.

— Потерпи немного. Я скоро вернусь. Обещаю тебе.

Подхватываю тело ещё одного фанатика за шиворот и тяну за собой. Я дал слово и собираюсь его сдержать. Но в целом с Танатом надо что-то делать. Даст ли мне Узел инструменты для изменения судьбы этого мира? Не знаю, но попробовать надо.

Не поможет — будем ходить от одного узла к другому, отбиваясь от спраксов, мутов, разов и активировать их. Дим замечает мне, что я даже не подумал о собственном тела, которое в коме лежит на Тау-137. Ведь я тут жив до тех пор, пока работает связь между двумя моими телами. Будет ли ждать Дмитрий или кто-то другой, кто должен меня сменить? Нет, они изучат всё и попытаются меня вернуть.

Где-то внутри поднимает голову подлая мыслишка. Бросить всё, вернуться, пройти ментальное сканирование, чтобы извлечь из моей памяти рисунок звёздного неба. Изучить координаты и прилететь сюда силами флота Центрспаса и всё исправить. Вот только многие, кого я узнал, вероятно уже будут мертвы. Даргул пошёл ва-банк. И только через это тело можно установить контакт с разумом Таната.

— Соберись, рисконави. У нас здесь целый мир, который надо спасти.

Вот и балкон на другой стороне. Тут ещё два трупа. Пока тащил труп, изучил рану в ноге. У этой парочки схожие ранения, но в головы. Торчат обычные шипы справа, а судя по углу поражения, стреляли откуда-то снизу и чуть дальше по тракту. Напрягаю глаза, поле зрения сужается и приближается. К каравану идёт фигура знакомого раза. Надо поздороваться.

Поднимаю по очереди тела фанатиков, немного напрягаю мышцы и по очереди кидаю из в сторону кочевников. Точнее в направлении перед караваном. Долетели и даже превратились в кляксы. К ним сначала подошёл снайпер, который их снял, что-то взял, снял с головы шляпу, зашатался, а потом снова пошёл к каравану кочевых разов.

Закидываю ща спину трофейные иршеры и с помощью тойлей добираюсь до каравану. Когда бухась вниз рядом с передним тараноглавом, тот дёргается, но его удерживает знакомый тигров. Разы вокруг смотрят на меня со смесью страха и ужаса. Я их пугаю.

— Не знаю, кто ты такой, но этот раз мне знаком. И он тебя знает. Только не говори, что вы ищ одной трупы. Я узнала его шляпу.

Вэсара старается выглядеть уверенной, но и она не совсем в порядке. Пускай она и видела, что я могу сделать, моя атака на засаду и её шокировала. Особенно то, что у меня получается походя убивать местные легенды. Слышу за спиной шопот, который сообщает всём, что я самому Кфэлу кадык выгрыз. Ещё кому-то голову снёс и сердце вырвал. Хм, вот последнее не припомню.

— Это вам. Мне не нужно. — Передаю спутнику Вэс трофейные иршеры. — Из них они ваших следопытов достали. А ты какими судьбами тут?

— Стреляли, — просто отвечает похожий на ковбоя наёмник. — Потом смотрю, а там руки-ноги во всё стороны летят. Значит точно ты расслабляешься.

— Ты же мне подарил точно такой иршер?

Хлопаю себя по чехлу за спиной. Вэсара молчит, но больше потому, что Дуэйн придержал её рукой. Лидер клана посмотрел на жену и покачал головой. Да, ребята, не надо вам пока вмешиваться.

— Так у меня ещё есть. В тайнике был, я и забрал.

В руке Стрелок мнёт кусок кожи с лица раза. Свежий, ещё не высохший. Понимаю, что это трофей с тела одного из тех снайперов.

— Ты нас круто выручил. Кфэл меня задержал.У этих ребят тоже неплохте иршеры, так что если бы не ты, то потерь было больше. Спасибо, дружище, ты во время.

Кочевники вокруг, зная репутацию наёмника, лишь чуть расслабляются. Зная репутацию наёмника, он его справедливо опасаются. Вот только он та и сжимает в руках не орудие, а кусок чьего-то лица и свою шляпу. Словно… Нет…

— Конечно неплохие. Ведь это из наших арсеналов. Он отдал их им.

Вспоминаю кильм с белой дланью. Понимаю, кого он имеет ввиду. И Верующим отдали не только оружие…

— Маска должна была скрыть тебя, а ты снова напялил свою шляпу. Решил не идти со мной дальше.

— Я с тобой, Нико! До самого конца. Теперь уж точно.

Стрелок поднимает кусок кожи. Оно принадлежало мужчине, на щеке виднеется приметный шрам.

— Танат, но это ведь…

Кочевники шикают на своего бойца, чтобы не вмешивался.

— Для маскировки будет время. Я просто хочу, чтобы эти мрази знали, кто пришёл по их гнилые души!

Стрелок показывает мне искажённое агонией лицо. Даже срезанная заживо кожа хранит на себе последние мучения жертвы. Воистину последние.

— Его звали Литсом. Мастер обращения с гвэром. Эти твари сожрали его и ещё двоих заживо. Они были уже мертвы, когда ты снял меня с той дыбы. Они всё, кто выжил в той бойне.

Понимаю, что это намёк на поход в шахту. Стрелок тогдаии сам сказал, что время есть. Вспоминаю рассказ Хаус о традициях, если это можно так назвать, клана Верующих. Причащение занимает время, но Даргул соврал Стрелку и Ринтару, который ради своиз людей вошёл в башню смерти. Пленных сразу отдали Вальту. Всех убили, поедая заживо. Потом по ритуалу, символизируя поглощение сути грешников и их очищение, камни душ пленников разбили в дребезги. Всё друзья и товарищи Стрелка мертвы. Окончательно.

Все вркруг вздрогнули, когда мы с наёмником синхронно прокричали одно:

— Мы убьём их всех!