Сумрачный гений князя Андрея

Глава 5

Поскольку Андрей уже пару дней не являлся в Комитет промышленности и вооружений, вечером его навестил военный министр Аракчеев, задав не слишком удобные вопросы.

— Что это вы, князь, уклоняетесь от обязанностей? — прямо спросил Алексей Андреевич. — Раз уж возглавили Комитет, так и ходить туда на службу извольте, сделайте милость.

И Андрей не нашел ничего лучше, чем рассказать правду о той причине, по которой он застрял в своей конторе на верфи.

Выслушав историю о подмене стали для труб, Аракчеев проговорил:

— Хм, значит, все-таки была авария на вашем новом корабле? Не зря слухи поползли! А морской министр адмирал Чичагов вчера сказал мне, что паровые машины весьма ненадежны. Могут и взорваться.

Андрей воскликнул:

— Так этот адмирал спит и видит, как мне все испортить с паровым фрегатом! Только подумайте, если у меня все пройдет гладко с пароходами, то кому вскоре станут нужны его парусные эскадры? Чичагов их холит и лелеет, словно деток родных. К тому же, у самого Чичагова жена из англичанок. И по этой причине он может не быть вовсе заинтересованным в скорейшем технологическом развитии нашего русского флота.

Аракчеев замер и вылупился на Андрея, сказав:

— Это уже серьезное обвинение, князь. Неужели вы считаете, что наш морской министр шпионит в пользу Англии?

— А почему бы и нет? — ответил Андрей вопросом на вопрос. — У меня пока нет доказательств, но я постараюсь добыть их в ближайшее время. Что же касается слухов, то я тоже кое-что слышал. Например, что Чичагов в сговоре с графом Ростопчиным ради того, чтобы навредить моему проекту.

— Надеюсь, вы это утверждение тоже намерены доказать? — поинтересовался военный министр.

— Непременно. И постараюсь поскорее, — кивнул князь.

— Так что же насчет надежности вашего парового корабля? — не отставал Аракчеев.

И Андрею пришлось сказать правду:

— Не скрою от вас, Алексей Андреевич, что любая техническая новинка всегда порождает риски. Тем более, такая серьезная новинка, как боевой корабль с новым принципом движения, с паровым двигателем вместо ветрового. Ветер, без сомнения, дешев в использовании, в то время, как энергию пара необходимо еще извлечь посредством паровой машины, которой требуется топливо. Но, зато вы получаете независимость вашего корабля от направления ветра!

— Да, но стоит ли это риска, что паровая машина может взорваться? — не унимался Аракчеев.

— Прогресс требует жертв! — Перефразировал Андрей известное крылатое выражение про красоту.

— Зачем же жертвы? — не понял министр.

Князь пояснил:

— Потому что двигаться вперед всегда опаснее, чем стоять на месте. А прогресс — это и есть движение вперед. Но, во время движения всегда есть вероятность споткнуться.

Аракчеев прищурился, проговорив:

— И вы уже споткнулись, если я правильно понимаю?

Андрей ответил честно:

— Да, я сам виноват. Слишком ускоренно строил этот корабль. Проработка новых технологий, обычно, требует много времени. Годы. Я же слишком уж хотел всех поразить и продемонстрировать побыстрее нашему государю возможности энергии пара на примере большого корабля совершенно нового типа. Мы с моим другом Пьером вложили в этот проект огромные деньги. Тысячи людей, не покладая рук, строили «Победоносец», работая в две смены. Мы с Пьером хотели, чтобы паровой фрегат сделался некоей витриной возможностей науки и техники. Мы хотели, чтобы он производил впечатление на любого человека. Мы воплотили в «Победоносце» все самые передовые достижения современных инженеров и прикладных наук, оснастив корабль не только паровой машиной, ходовым винтом и водонепроницаемыми отсеками, но и системой электрического освещения. И все это, заметьте, впервые в мире! Но я, вероятно, поторопился с этим. Не зря говорят, что кто спешит, тот людей смешит! Построив настолько грандиозный корабль, я не подумал о том, что не смогу скрыть его от недоброжелателей! Теперь же я вынужден страдать от их нападок, в то время, как я сам прекрасно знаю, что мое творение несовершенно. Новый корабль требует существенных доработок и, разумеется, может преподнести еще не один неприятный сюрприз! Ведь любая техника, даже самая лучшая, может сломаться. И потому, не стану скрывать, мне нужна ваша помощь.

— Чем же я могу помочь? — поинтересовался министр.

И Андрей ответил, глядя Аракчееву прямо в глаза:

— Чичагов, как мне доложили, намерен убедить государя, что паровые корабли — это пустая трата казны, а мой «Победоносец» — не более чем дорогая игрушка, которая вот-вот развалится по причине своей ненадежности.

Аракчеев задумался, постукивая пальцами по ручке кресла, потом сказал:

— Вы хотите, чтобы я вмешался?

— Да, — твердо произнес Андрей. — Если Чичагову удастся убедить императора, то проект заморозят, а все усилия пойдут прахом. А, между тем, Америка, Англия и даже Франция уже вовсю экспериментируют с паровыми судами. В Англии промышленник Джон Уилкинсон, известный производством ружей и пушек, уже строит цельнометаллические корабли. Пока, к нашему счастью, только баржи. Но, если мы отстанем сейчас, то скоро наш флот окажется беспомощным против их броненосцев.

— Вы преувеличиваете, — усмехнулся Аракчеев. — Парусные корабли еще долго будут господствовать на море. Ведь ветер дует бесплатно. А для вашего нового корабля нужны многие тонны угля.

— Ветер, разумеется, бесплатный, но он непредсказуем. В штиль парусники бесполезны. Они неспособны маневрировать ни в безветрие, ни совсем уж против ветра. А паровым кораблем можно управлять всегда. Чувствуете разницу? Да, возможность идти наперекор стихии не бесплатная. Но, затраченный уголь стоит того, чтобы двигаться туда, куда нужно, независимо от причуд ветра, — парировал Андрей. — Алексей Андреевич, вы же военный человек. Разве можно игнорировать технологическое превосходство, которое дает использование пара?

Министр нахмурился, проговорив:

— Ну, что вы все этому своему пару дифирамбы поете? Вот ваши нарезные пушки, револьверы и многозарядные винтовки я полностью одобряю и стану за них зубами грызться, если потребуется. Но, пар, простите, мне не слишком близок. Да и в кораблях я не разбираюсь. Даже, допустим, вы правы. Но, что я могу сделать? Государь прислушивается к этому Чичагову. Не зря же именно ему отдана должность морского министра.

— Но вы все-таки — ближайший советник императора, — настаивал князь. — Если вы скажете, что проект постройки пароходов стоит продолжать, что это вопрос национальной безопасности, то государь вас обязательно услышит.

Аракчеев задумался на несколько долгих мгновений, потом все же кивнул:

— Хорошо. Я поговорю с Александром Павловичем, выступлю против мнения Чичагова. Но, с одним условием: если на «Победоносце» снова случится авария с жертвами — я не стану вас покрывать. Постарайтесь избежать подобного.

Андрей кивнул:

— Я постараюсь.

— И еще, — добавил Аракчеев, — если у вас есть подозрения насчет морского министра, то либо докажите их, либо забудьте. Обвинения в шпионаже в пользу Англии — совсем не шутка.

— Я это понимаю, — ответил князь. — И я найду доказательства.

Аракчеев поднялся. Собираясь уходить, он проговорил:

— Тогда удачи, князь. Только не затягивайте с визитами в Комитет. А то подумают, что вы совсем государственную работу забросили. Не давайте повод для кривотолков.

Андрей усмехнулся:

— Не беспокойтесь, Алексей Андреевич, завтра же явлюсь.

Когда министр вышел, князь выглянул в окно и задумчиво посмотрел в след его министерскому экипажу с золотым государственным гербом на фоне черного лака кареты. В голове у Андрея крутились мысли: «Чичагов, Ростопчин и английские шпионы — это понятно. Но, кто же еще стоит за всей этой травлей?»

Попаданец, самозваный князь, нервно сжимал кулаки, понимая, что время работало против него. Но, если он сумеет доказать, что недруги технического прогресса — это враги России, то шанс вырваться из тех ловчих сетей, которые расставляют супостаты против него, еще есть. Осталось только найти слабое звено в цепи вражеского заговора. Но, он не знал, с чего начать.

Ночь перед следующим испытательным выходом «Победоносца» в море выдалась тревожной. Андрей не спал, проверяя последние донесения от Степана Коротаева. Охрана на верфи была усилена, но князь понимал: если заговорщики действительно решили устроить взрыв, они попытаются сделать это именно сейчас.

— Им нужно, чтобы наш корабль погиб прилюдно, с максимальным общественным резонансом, — сказал князь Андрей Пьеру, когда тот все-таки заглянул в контору на короткое время, покинув свою жену на пару часов.

Долго заниматься делами Пьер сейчас не был способен, поскольку очень переживал за Марью, которая вот-вот должна была родить. И Пьер с укоризной смотрел на Андрея, которого настолько поглотили деловые заботы, что он не находил даже времени, чтобы навестить собственную сестру, с которой не виделся уже несколько месяцев.

— Беременность протекает тяжело, Марья вся в отеках, — жаловался Пьер.

И Андрею приходилось его успокаивать:

— Не волнуйся так! Все будет хорошо. Я же прислал к сестре самых лучших врачей, которых знаю. Доктор Влад Берковский и профессор Вальтер Штайнер не подведут. Они при мне таких тяжелораненых с того света вытаскивали…

Но, Пьер перебил, продолжая нервничать:

— Ты не понимаешь, Андрей! Роды — это не ранения на поле боя. Это — другое!

Андрей же лишь улыбался, видя, как близко к сердцу воспринимает все Пьер. Толстяк, пожалуй, на самом деле сильно полюбил княжну Марью. И попаданец, конечно, был рад, что сестре настоящего князя Андрея достался столь заботливый супруг, хотя, как он помнил, в книге графа Толстого такого поворота не было. Впрочем, история уже изменялась буквально на глазах. Вот только, Пьер на какое-то время перестал из-за своих семейных забот быть надежным партнером в бизнесе. И такой поворот, разумеется, нервировал. Тем более сейчас, когда для их корпорации «Андрей и Пьер» наступал решительный момент противостояния с недоброжелателями.

Темнота за окном конторы была непроглядной, лишь редкие электрические фонари на верфи, запитанные от простенькой динамо-машины, мерцали нестабильным и недостаточно ярким светом. Их примитивные электрические лампочки, которые пока были штучными и весьма недешевыми изделиями, отражались в черной воде. Андрей выслушал последнее донесение от Коротаева — ничего нового, лишь бдительность и продолжение наблюдения за подозреваемыми. Заговорщики явно затаились, но князь чувствовал: это затишье перед бурей.

— Если они хотят устроить катастрофу, то сделают это завтра, во время испытаний, — сказал он Пьеру, как только Коротаев ушел проверять посты.

Пьер, сидевший напротив, нервно постукивал пальцами по столу. Его мысли были далеко — в доме на Невском проспекте, где Марья мучилась от схваток.

— Ты даже не представляешь, как она страдает, — вдруг проговорил он, и в его голосе звучала почти детская беспомощность. — А я здесь, потому что получил твою записку с курьером и не мог не приехать…

Андрей вздохнул:

— Пьер, я понимаю, но если мы сейчас упустим контроль над ситуацией, завтра может не стать не только «Победоносца», но и всего нашего дела. И это угроза для нас лично.

Толстяк резко поднял глаза, проговорив:

— Ты думаешь, они осмелятся напасть на корабль прямо во время испытаний?

— Не напасть. Взорвать, — холодно ответил Андрей. — Им нужен взрыв нашего большого корабля на глазах у всего Петербурга, при стечении народа, с гибелью людей… Это будет удар, от которого мы потом не оправимся, даже если и сами не пострадаем физически.

Пьер побледнел, пробормотав:

— Но… охрана усилена, корабль проверен…

— Охрана — это лишь люди, а люди могут быть подкуплены или убиты, — отрезал князь. — Я не верю в случайности.

Вдруг доложили о прибытии курьера, который прискакал на верфь сквозь ночь.

— Ваше сиятельство! От доктора Берковского! — доложил дежурный.

Пьер вскочил, выхватывая письмо. Руки у графа дрожали, когда он разрывал конверт с сургучной печатью.

— «Роды начались. Состояние княжны тяжелое. Профессор Штайнер опасается за ее сердце…» — он не смог дочитать, буквы расплывались перед его глазами, потому что Пьер заплакал.

Андрей сжал его плечо и, понимая, что толку от компаньона сейчас не будет, сказал ему:

— Поезжай, дружище. Здесь я разберусь сам.

Пьер пробормотал дрожащим голосом, промакивая глаза шелковым носовым платком:

— Но… Как же… «Победоносец» и заговор?

— Я справлюсь, — твердо сказал князь. — Семья важнее. Передай моей сестре, что мысленно я с ней и навещу ее, как только будет возможность.

Пьер кивнул, уже накидывая плащ, и бегом бросился к лестнице, выбежав из конторы.

Андрей опять остался один. Он подошел к окну, глядя на темный силуэт «Победоносца», готового к завтрашнему выходу.

— Ну что ж, господа заговорщики… — прошептал он. — Попробуйте.

Уже далеко за полночь, когда Пьер уехал, в кабинет князя вбежал Степан Коротаев. Он доложил, что подозрительный матрос, за которым установили усиленное наблюдение, бывший подчиненный Чичагова, действительно проник в угольный трюм, но был схвачен с поличным. При обыске у него нашли мешочек с порохом и зажигательный состав.

— Он сознался? — спросил князь.

— Пока молчит, но мы его «уговорим», — зловеще усмехнулся Коротаев.

— Нет, — резко остановил его Андрей. — Не трогайте его. Пусть думает, что ему повезло легко отделаться.

— Как это? — удивился Степан.

— Мы подменим его «гостинец» на безвредный, но похожий. А самого пока отпустим.

Степан удивленно поднял бровь, но через секунду его лицо озарилось пониманием.

— Вы хотите вывести на чистую воду заказчиков, не так ли, ваша светлость?

Андрей кивнул.

— Именно. Если этот человек вернется к Чичагову или Ростопчину с докладом, что задание выполнено, и все готово к поджогу угольной ямы на нашем корабле, то они тут же начнут действовать дальше. А мы будем готовы к тому, чтобы их разоблачить.