Сумрачный гений князя Андрея

Глава 11

Тут произошло еще одно событие. Граф Воронцов, вдохновленный военной победой, возвратившись в Петербург, решил нанести визит князю Андрею, чтобы убедить его в необходимости скорейшего перевооружения армии новыми видами оружия, производимыми в Лысых Горах. И Андрей был готов принять предложение, ведь он давно мечтал об этом. Вот только, он опять не понимал, что же будет с его личной жизнью. Он разрывался между Наташей и Иржиной…

Визит графа Воронцова стал тем катализатором, который обнажил все внутренние противоречия, разрывавшие князя Андрея. Генерал, бравый и пахнущий порохом и дорогим табаком, разложил на столе в кабинете Андрея карты театров военных действий.

— Ваше сиятельство, — говорил Воронцов, а его пальцы с нажимом указывали на потенциальные направления ударов, — то, что вы сделали под той турецкой крепостью — это капля в море. Армии нужны не единичные образцы, а тысячи ваших ружей, нарезных, заряжаемых с казенной части вашими латунными патронами! Нужны полевые орудия с такой же дальностью и точностью, как та ваша мощнейшая осадная пушка. Нужны ваши дирижабли, как вы их называете, для переброски грузов, для бомбежек противника и даже для высадки десантов в его тылах. Англичане и французы тоже не дремлют. Их разведка уже, будьте уверены, знает о вашем «Небесном промысле». Нам нужен не один такой летучий корабль, а целые эскадры подобных ему, как и эскадры ваших паровых фрегатов, не зависящие от ветра, необходимы для побед на море!

Попаданец слушал, и его сердце билось в унисон со словами боевого генерала. Это был его собственный план, его давняя мечта, облеченная в лаконичные военные формулировки фраз Воронцова. Глаза Андрея загорелись. Это был тот самый шанс, которого он так давно ждал: перевести всю империю на новые рельсы индустриализации, сделать ее армию технически самой передовой и непобедимой. Он видел перед собой не абстрактные чертежи, а будущие сражения с Наполеоном, где русские солдаты будут иметь подавляющее превосходство в вооружениях!

— Я готов, Михаил Семенович! — страсть к делу на мгновение затмила все личные терзания. — Заводы в Лысых Горах можно расширить. Но нужны ресурсы, государственные заказы, разрешение на создание особого конструкторского бюро при Промышленном комитете…

Михаил Семенович был наполнен созидательной энергией, как свежий балканский ветер.

— Князь! Ваши новейшие изобретения — это не игрушки! Это будущее. И применение на войне доказывает это! — восклицал Воронцов, расхаживая по кабинету. — Я уже отчетливо представляю себе ваши дирижабли, доставляющие по воздуху десанты в тыл врага и сжигающие вражеские крепости сверху! А еще ваши паровые корабли с железной броней и огромными орудиями, которым не будет равных на море! Да и ваши многозарядные нарезные винтовки, стреляющие на версту, изменят ситуацию на любом поле боя в нашу пользу! Армия должна быть перевооружена немедленно! Я уже говорил с Аракчеевым, он под впечатлением, но нужен детальный план и ваше руководство!

Тут за спиной генерала, в дверях кабинета, внезапно возникла Иржина фон Шварценберг. Она не вошла, лишь постояла в дверном проеме с полминуты, не больше, глядя на него, занятого важной беседой, удалившись так же бесшумно, как и появилась. Баронесса, видимо, явилась, чтобы поговорить о Наташе, но не стала мешать важному разговору мужчин.

Андрей понимал, что стареющую женщину обижает тот факт, что он полюбил молодую… В то же время, он совсем не хотел резко рвать отношения с Иржиной. Он слишком хорошо знал, что баронесса олицетворяла собой ту самую новую индустриальную реальность, о которой говорил Воронцов. Она была той самой новой промышленной элитой, державшей в руках важные рычаги влияния. Ее связи в Европе, огромные капиталы ее семьи, ее рациональный и холодный ум, а также виртуозность прожженной интриганки: все это очень сильно помогало Андрею в борьбе с ретроградами, возглавляемыми Ростопчиным и Голицыным.

— Я понимаю вас, Михаил Семенович, — голос Андрея прозвучал ровно, хотя внутри у него все клокотало от смятения чувств и душевных терзаний. — Заводы в Лысых Горах будут работать на полную мощь. Я представлю императору план перевооружения. Но для этого мне нужны гарантии и полная поддержка Военного министерства. Без проволочек. Аракчеев, пообещав мне поддержку, сделал пока всего лишь пару государственных заказов, закупив за казенный счет револьверы для вооружения офицеров и пятизарядные карабины для егерей. А дальше пока дело не пошло. Возможно, вы, действительно, сможете как-то повлиять. Моим предприятиям нужны массовые заказы, чтобы развиваться…

Они просидели за разговором до глубокой ночи, составляя наброски грандиозного плана модернизации. Граф Воронцов уехал, окрыленный, пообещав пробивать вопрос на самом высоком уровне. Но, когда важный гость, вполне удовлетворенный разговором с князем, удалился, пообещав замолвить слово у Аракчеева, Андрей опять остался один в тишине кабинета, разрываясь между долгом и чувствами. И в тот же миг в его памяти вспыхнул яркий образ Наташи — ее смущенная улыбка, ее живой, незащищенный взгляд. Она стала для него воплощением всего того, ради чего должна была происходить вся эта гонка вооружений. Ради жизни, а не смерти. Ради победы Отечества над всеми врагами.

Андрей снова остался наедине со своей дилеммой. Энтузиазм угас, сменившись тягостным раздумьем. Грандиозный проект с Воронцовым означал бесконечные командировки в Лысые Горы, на полигоны, в войска. Он снова будет пропадать в работе днями и ночами. Что же тогда делать с Наташей? Или бросить все и заняться устройством личной жизни? Но, это означало предать дело всей своей жизни и отдать врагам прогресса поле боя. Попаданец понимал, что не может продолжать двойную игру. Ему нужна была ясность. И он должен был получить ее сегодня.

Андрей приказал подать карету и поехал не к Ростовым, а в особняк, где жила Иржина фон Шварценберг. Он застал баронессу за чтением финансовых отчетов. Она сняла очки в изящной золотой оправе и устало улыбнулась своими стареющими, но все еще красивыми губами. Иржина, женщина умная и проницательная, давно почуяла перемену в нем. Их связь, построенная на взаимном уважении, общности интересов и страсти к прогрессу, дала трещину. Она не упрекала его, но в ее глазах появилась холодная отстраненность.

— Ну, мой герой, — сказала она без предисловий. — Твои враги бьют ниже пояса. Эти слухи про твою предстоящую женитьбу… Они смешны и отвратительны одновременно.

— Это не просто слухи, Иржина, — тихо сказал Андрей, опустившись в кресло напротив. — Я сделал предложение Наташе Ростовой.

Когда Иржина взглянула на него, в ее голубых глазах, казалось, застыл лед.

— Андрей, твои враги играют в игру, правила которой ты презираешь, — сказала она, глядя на огонь в камине своего роскошного и немного старомодного кабинета, отделанного позолоченной лепниной в стиле барокко. — Они не могут сломать твои машины, поэтому ломают твою репутацию. И твое предложение Наташе Ростовой было не рыцарским жестом, а тактической ошибкой. Ты дал им козырь.

— Я не мог поступить иначе, — отрезал Андрей, чувствуя, как голос Иржины сковывает его волю. — Чести не бывает немного. Она или есть, или ее нет.

— Чести — да, — вздохнула Иржина. — Но твое сердце разрывается. И это мешает делу. Нашему делу.

В комнате повисла тишина, густая и звенящая. Иржина не изменилась в лице, лишь ее длинные тонкие пальцы слегка постучали по столешнице.

— Я знала, что это произойдет. Рано или поздно. Ты всегда искал в жизни не партнерства, а чего-то большего. Теперь она — твоя муза? А я, значит, уже не нужна?

— Это не так, — возмутился Андрей. — Ты всегда была мне больше, чем партнером. Ты была опорой, советником, другом…

— И любовницей, — холодно закончила она. — Не смягчай слова, князь. Мы оба взрослые люди. Я всегда знала, что наш союз держится на общем деле и на взаимном уважении. Любовь и постель… Это было приятным бонусом, но не фундаментом.

Она поднялась и подошла к большому окну, глядя на сумеречный Петербург. Потом проговорила холодным тоном:

— Ты получил от меня все, что хотел: связи, деньги, лучших европейских специалистов и помощь в интригах. Впрочем, я тоже получила от тебя то, что хотела: влияние, участие в великом деле и интересное времяпрепровождение. В отличие от многих других старух, мне есть, что вспомнить хорошего. Наши контракты остаются в силе. Мои инвестиции я назад не потребую. Твои финансовые интересы не пострадают. В этом отношении ничего не поменяется. Я останусь твоим деловым партнером. Но, не более.

Андрей почувствовал одновременно облегчение и, в то же время, вину. Подчеркнутая холодность Иржины была для него хуже любой истерики.

— Иржина, я не хотел обидеть тебя… — пробормотал он.

— Уходи, Андрей, — баронесса обернулась, и в ее глазах он наконец увидел не боль, а усталую горечь. — Уходи к своей юной графине. Строй ей железные дороги и запускай дирижабли. Но помни: твои враги не простят тебе этой слабости. Они учуяли кровь, и теперь они будут атаковать не только тебя, но и ее. Готов ли ты к этому? Готова ли она?

Возвращаясь домой, Андрей не ощущал радости. Он чувствовал, как с него упали тяжелые, но привычные узы отношений с Иржиной, но предупреждение баронессы звучало в ушах. И на кону стояло счастье Наташи.

На следующее утро он был вызван к императору. В просторном кабинете Зимнего дворца присутствовали не только Александр I и восторженный генерал граф Воронцов, но и Сперанский, а также Аракчеев. Император был благосклонен. Он только что выслушал от Воронцова план масштабного перевооружения армии и флота, основанный на опыте Балканской кампании.

— Мы впечатлены, князь, — сказал государь. — Ваши предложения будут рассмотрены Военным комитетом. Наш государственный секретарь уже подготовил доклад о выделении средств.

Сперанский кивнул, всем видом показывая, что дело решенное.

И тут высказался Аракчеев.

— Гениальные проекты, ваше сиятельство, истинно гениальные, — начал он. — Империя в долгу перед вашим умом. Однако… Позвольте высказать опасение старого служаки. Столь масштабное перевооружение потребует колоссальных ресурсов. Людских и финансовых. Увеличение налогов может вызвать ропот в народе. А передача столь стратегически важных производств в… как бы это сказать… единоличные руки частного лица, даже такого патриотичного, как вы, князь, может быть рискованна с государственной точки зрения. Что, если… не дай Бог, с нашим благодетелем что-то случится? Или его личные обстоятельства изменятся? Ведь мы знаем о том, что вы не в одиночку финансируете все это. Вам помогают. В том числе и из Европы, — он многозначительно посмотрел на императора.

Это был новый удар, откуда его Андрей совсем не ждал. Старина Аракчеев намекал на слухи об инвестициях со стороны Иржины и ее богатой родни, намекая на то, что Андрей может стать непредсказуемым из-за «личных обстоятельств», бросив Иржину и женившись на Наташе Ростовой. Военный министр ставил под сомнение не технологии, а надежность самого князя! Теперь попаданцу стало понятно то, почему Аракчеев медлил с предоставлением государственных заказов! Он опасался, что государственные средства могут пропасть, считая инвестиционный союз Андрея с Иржиной ненадежным.

Андрей почувствовал, как кровь бросается ему в лицо. Он готов был в ту секунду броситься на Аракчеева, но вовремя поймал на себе взгляд государя и сдержался. Военный министр был прагматиком. Ему были нужны пушки, а не скандалы с женщинами князя Андрея.

После аудиенции с государем, устроенной графом Воронцовым, общение между ними сделалось вполне дружеским и стало глотком свежего воздуха для князя Андрея. В своем кабинете, заваленном чертежами паровых машин и расчетами для железной дороги, они говорили на одном языке, желая одного и того же для России — эффективности, мощи и победоносного будущего. Воронцов хорошо понимал Андрея. Вот только, он был слишком восторженным.

— Ваше сиятельство, то, что я видел там, под крепостью, — это удивительный переворот в военном деле, — горячо убеждал Воронцов, расхаживая по кабинету. — Представьте: дивизия, переброшенная по рельсам из Петербурга к западной границе за сутки, а не за недели! Эскадры паровых фрегатов, не зависящие от ветра, контролирующие всю Балтику и Черное море! Ваши минометы и нарезные орудия в каждой крепости! И тогда если враг посмеет сунуться к нам, то сразу упрется в стальную стену!

Андрей кивал, его ум уже просчитывал возможности. Результатом аудиенции стало поручение от государя переработать проект с учетом ограниченных рамок государственных расходов. Неограниченного финансирования получить не удалось, поскольку Аракчеев до сих пор сомневался. Заводы в Лысых Горах могли нарастить производство и без новых финансовых вливаний. Но, это требовало тщательных перерасчетов. Потому энтузиазм Андрея был уже не столь бурным, ведь приходилось учитывать бюрократию и козни противников прогресса.

— Я разделяю ваше видение, Михаил Семенович. Но, один паровой фрегат и одна дорога до Царского Села — это пока всего лишь капля в море. Нужны колоссальные средства, государственный заказ. Государь обещал. Но, посмотрим, как все это получится на деле. А мне сейчас… — он запнулся, впервые за долгое время чувствуя нерешительность, — мне сейчас приходится отбивать фланги от атак совсем иного рода.