Сумрачный гений князя Андрея

Глава 1

Сложностей поначалу у попаданца было много. Вскоре после приезда в столицу князь Андрей явился ко двору, пользуясь своим правом придворного камергера, которым он до сих пор числился. Но поначалу государь, встретив пару раз Андрея во дворце, не удостоил его своим вниманием, даже не поздоровавшись с ним. Император лишь проходил мимо, глядя на князя холодным взглядом. И это обескуражило Андрея.

Но, придворные вскоре объяснили князю невнимание к нему государя, поведав, что его величество Александр Павлович недоволен той историей, которая приключилась с Андреем после событий 1805 года. Император, разумеется, знал и о приключениях князя за границей, и о его «Союзе Аустерлица», как и о том, что эта ветеранская организация с сомнительной репутацией соучастников мятежа в Моравии оказалась непосредственно причастной к дипломатическому скандалу с Англией в 1806 году, когда ветераны помогли обезвредить сеть английских шпионов в Санкт-Петербурге, состоящую из бывших английских пиратов. Все закончилось тогда неплохо, но действия без своего соизволения император простить князю все-таки никак не мог.

Тем не менее, Андрей продолжал свои попытки достучаться до первого лица. Ведь ему было необходимо получить высочайшее одобрение на производство нового оружия и перевооружение армии. Им двигала идея пользы Отечеству, и потому было ему наплевать на личные симпатии или антипатии. И он старался добиться своего разными путями. Если напрямую не выходило, он задействовал старые связи своего отца без всякого стеснения.

Андрей передал записку со своими предложениями государю через старого фельдмаршала, друга отца, который все еще служил. И этот фельдмаршал обещал доложить лично Александру. Через несколько дней князю Андрею было объявлено, что он должен явиться к военному министру. И в назначенный день Андрей пришел в приемную к графу Аракчееву. Андрей не знал Аракчеева, но все, что попаданец читал о нем или слышал, в том числе и от отца настоящего князя, Николая Андреевича, мало внушало ему уважения к этому человеку. Аракчеева представляли, в основном, взбалмошным самодуром и ретроградом. Тем не менее, Андрей знал, что именно Аракчеев стандартизировал русскую артиллерию, готовил отмену крепостного права и пытался создавать военные крестьянские поселения, обеспечивающие сами себя продовольствием.

«Он для меня очень важен. Ведь он теперь военный министр, доверенное лицо императора. И какое мне дело до его личных качеств? Главное, чтобы он положительно отнесся к теме моей записки», — рассуждал попаданец, давно уже привыкший к своему новому облику князя Андрея, ожидая в приемной, где, в основном, сидели просители, надеявшиеся уладить какие-то свои дела. Андрей же собирался просить не за себя, а о пользе для России. На лицах просителей был написан страх. Но, попаданец вошел в кабинет бесстрашно.

Кабинет министра выглядел довольно скромно, но аккуратно. По углам стояли большие шкафы с книгами. Посередине висел портрет государя. Под портретом за письменным столом сидел на стуле мужчина лет сорока с короткой стрижкой. Лицо Аракчеева покрывали морщины, делая вид его старше, чем было на самом деле, а нахмуренные брови и пронзительный взгляд карих глаз, видимо, должны были вызывать трепет у любого просителя.

Едва князь вошел, Аракчеев повернул к нему голову, но смотрел, при этом, в какие-то бумаги.

— Вы чего просить изволите? — спросил он.

— Я ничего не прошу для себя, а лишь для Отечества, — скромно проговорил попаданец.

Это как-то подействовало. Во всяком случае, Аракчеев поднял глаза, взглянув на посетителя, если не с интересом, то с уважением.

— Садитесь, князь, — предложил министр.

Усевшись на стул для посетителей, Андрей проговорил:

— Я смею просить о перевооружении нашей армии на новые образцы оружия. Гораздо более эффективные, скорострельные и дальнобойные. Насколько я понимаю, государь император изволил переслать мою записку к вам…

— Извольте ведать, любезнейший, записку я вашу прочитал, — перебил Аракчеев. — Вот вы, князь, новые образцы оружия предлагаете, а я сейчас ломаю голову над тем, как бы упорядочить старые. Да и кто станет стрелять из новых, если наши солдаты и со старым оружием обращаются не лучшим образом? Писать предложения, знаете ли, легче, чем делать.

— Так я и делаю. Вот один готовый образец, — и Андрей, вытащив из кармана, выложил на стол перед военным министром новенький небольшой шестизарядный револьвер под патрон с капсюлем центрального боя.

Аракчеев, казалось, на какое-то время потерял дар речи, настолько был удивлен, разглядывая со всех сторон новенькое блестящее оружие, совсем не напоминающее обычные пистоли, а удивительно похожее на красивую игрушку. Министр медленно повертел револьвер в руках, ощущая его вес. Оружие он любил. А этот образец был непривычно компактным, но при этом явно смертоносным. И Аракчеев не мог налюбоваться на непривычную форму, покручивая пальцами блестящий барабан, в котором плотно сидели патроны из латуни.

— И как это стреляет? — спросил он наконец, подняв глаза на князя.

— Неплохо стреляет, знаете ли. Да еще и перезаряжается в разы быстрее обычного однозарядного пистолета с кремнем и пороховой полкой, — спокойно ответил Андрей. — Можно устроить демонстрацию в любой момент, когда пожелаете.

Аракчеев нахмурился, но в его глазах горело любопытство. Он резко дернул шнурок с кистью, висевший у стола, и в кабинет тут же вошел адъютант.

Министр приказал:

— Приготовить тир! И чтобы никого лишнего.

Через полчаса они стояли в закрытом дворе за зданием военного министерства, где солдаты уже расставили мишени. Андрей взял револьвер и тут же начал стрелять в деревянный щит. Грохот выстрелов слился в почти непрерывную очередь. Все шесть пуль кучно легли посередине деревянного щита, выставленного в тридцати шагах. Потом Андрей откинул барабан в сторону и, быстро выкинув из камор гильзы с помощью экстрактора, ловко вставил новые патроны, протянув револьвер министру.

Аракчеев молча взял оружие и повторил все за Андреем. Когда грохот выстрелов стих, Алексей Андреевич подошел к мишени и провел пальцами по дырам от попаданий, расположенным так близко, что они почти сливались.

Потом воскликнул, впервые взглянув Андрею прямо в глаза:

— Это все меняет, князь!

Андрей улыбнулся, сказав:

— Этот образец я привез лишь для начала. У меня в Лысых Горах уже изготовлены винтовки с такой же скорострельностью, но в пять раз дальнобойнее обычных ружей. Армия, вооруженная таким оружием, не оставит шансов ни одному противнику.

Аракчеев задумался. Он был консерватором, но не дураком. И он понимал значение технологий для военного дела. И еще он был весьма прагматичным.

Потому спросил о финансовой стороне:

— А сколько это будет стоить казне?

— На данный момент ничего, — ответил князь. — Первые пробные партии я готов поставить за свой счет. Если государь одобрит — тогда и подумаем уже о массовом производстве за счет казны.

Министр тяжело вздохнул.

— Хорошо. Я доложу государю. Образец вы привезли превосходный. Но знайте, князь: если это окажется пустой затеей, за которой стоят лишь пара подобных образцов и не более, или же аферой ради того, чтобы выманить государственные деньги — ваша голова полетит первой.

Андрей лишь кивнул. А через неделю его вызвали в Зимний дворец. Александр I сидел в своем кабинете, держа в руках тот самый револьвер, который был оставлен Аракчееву в качестве образца с небольшим запасом патронов. Рядом стояли Аракчеев и Сперанский.

— Вы утверждаете, что это оружие можно производить в России? — спросил император холодно.

Попаданец ответил:

— Утверждаю, Ваше Величество. Более того, оно уже производится в Лысых Горах.

— И как же вы его создали? — поинтересовался Сперанский.

— Наука, труд и… немного дерзости, — ответил Андрей.

Александр задумался, затем внезапно попросил:

— Покажите мне этот ваш завод.

Это было неожиданно. Никто не ожидал, что император лично захочет увидеть производство.

Но, Андрей лишь кивнул:

— С величайшим удовольствием, Ваше Величество.

Лысые Горы встретили императора и Аракчеева, сопровождающего его в поездке, дымящимися трубами цехов и грохотом станков, приводимых в действие паровыми машинами. Александр I, привыкший к парадам и балам, был поражен: перед ним кипела грандиозная работа. Это была самая современная промышленная фабрика, какие имелись уже в Англии, во Франции и в Америке, но каких Россия еще никогда прежде не видела на своей территории.

— Здесь у нас на заводе делают не только оружие, — объясняли Андрей и его отец, ведя государя по цехам. — Здесь создают будущее. Паровые машины, станки и прочие полезные устройства… Скоро мы сможем делать не только оружие, паровые корабли и железные дороги, а также сумеем вырабатывать электричество!

Потом на полигоне солдаты-ветераны, служащие при заводе, продемонстрировали высочайшим гостям образцы необычного оружия в действии. А когда продемонстрировали работу электрического генератора, раскрученного паровой машиной, включив прожектор с ослепительным сиянием дуги электрического света между угольными электродами, император был в полном восторге. Его глаза загорелись азартом, потому что он увидел мощь, которая могла сделать Россию непобедимой.

— Вы получаете мое полное одобрение, — наконец сказал он. — Но помните: если ваши новшества принесут вред — отвечать будете головой.

— Я готов, — ответил Андрей.

Как только император возвратился в столицу, им был подписан указ о создании «Комитета военной промышленности и вооружений» под руководством князя Андрея. Таким образом, попаданец вошел в ближний круг императора, сделавшись не менее влиятельным лицом, чем Сперанский или Аракчеев.

И теперь строительство «Победоносца» шло полным ходом, но каждый день приносил новые трудности. Главной проблемой стало качество стали для корпуса. Российские металлургические заводы, существующие на тот момент, привыкшие к литью пушек и ковке якорей, не могли быстро освоить металлопрокат нужного размера и качества. Приходилось импровизировать: кузнецы вручную выковывали стальные листы на наковальнях, а затем скрепляли их заклепками, что требовало отдельного навыка. Там, где это было возможно, использовали паровые молоты. Работа была адской. Каждый стальной лист для корабельного корпуса требовал многих часов кропотливого труда.

Впрочем, нельзя было сказать, что до начинаний князя Андрея металлургическая промышленность в России была совсем не развитой. Соответствующие заводы успешно действовали на Урале, где давно, еще со времен Петра Великого, наладили промышленную добычу и плавку металлов для производства вооружений: ружей, артиллерийских орудий и ядер к ним. К началу XIX века Россия заняла почетное место среди мировых лидеров производства чугуна и изделий из него, а по стране работали больше двух сотен металлургических предприятий. Так что возможность привлечь нужных специалистов для налаживания собственного производства у князя Андрея имелись.

Но, трудности строительства фрегата, разумеется, не исчерпывались лишь качеством металла. Еще хуже обстояло дело с мощной паровой машиной. Англия, уже пару десятилетий строившая свои паровые машины, тщательно охраняла технологические секреты. Конечно, зная принцип работы пара, специалисты, нанятые князем Андреем и его отцом по всей стране и даже из-за границы, изучив эскизы, нарисованные самим князем и сопоставив их с тем, что им было известно о паровых машинах Ползунова, англичан и американцев, пытались создать нечто более мощное, но первые испытания закончились катастрофой — котел взорвался, а несколько рабочих погибли. Пришлось срочно переделывать систему клапанов и укреплять всю конструкцию.

Но самой неожиданной проблемой стали люди. Крестьяне, оторванные от сохи, с трудом понимали, зачем нужно закручивать гайки с точностью до четверти оборота, чтобы не пережать и не недожать соединение, и каждый раз выверять правильный размер и идеальный уровень монтируемых металлических изделий. Из-за недостаточной ответственности рабочих несколько раз после сборки приходилось снова разбирать целые секции конструкций, чтобы устранять ошибки.

— Без культуры производства и прочной технической дисциплины мы не достигнем быстрого прогресса! Нам необходимо в кратчайшие сроки создавать свои грамотные инженерно-технические кадры! — в сердцах восклицал Андрей, наблюдая, как бригада из бывших крепостных крестьян снова путает детали при монтаже.

Тем временем, в Зимнем дворце зрел конфликт. Граф Ростопчин, ярый консерватор, открыто называл проект парового фрегата «дьявольской выдумкой»:

— Ваше Величество, зачем нам эти «дымящие чудовища», если Бог дал нам паруса и доброе дерево? Это пустая трата казны! — нашептывал он царю.

И его поддерживали многие сановники, опасавшиеся, что индустриализация и технический прогресс подорвут устои крепостничества. Вот только, рычагов давления у Ростопчина и его сторонников почти не имелось. Ведь князь Андрей пока даже не просил денег на постройку у казны, вкладывая свои собственные средства, которые умудрился сильно преумножить, организовав нефтепромыслы в Сибири, а также артели по добыче золота. Но, самое главное, он и его отец наладили в Лысых Горах производство скорострельного оружия, невиданного до сих пор, образцы которого были подарены царской семье! Поскольку Александру Павловичу Романову очень понравились пятизарядная винтовка с затвором и удобный шестизарядный револьвер, высочайшее одобрение было не только получено, но и у князя Андрея быстро появились влиятельные союзники.

Заручившись поддержкой на самом верху власти, Андрей решился сделать нечто впечатляющее, что должно было, по его задумке, произвести эффект во всем обществе, заставив одним своим видом задуматься многих влиятельных людей о техническом прогрессе. И красивый корабль, демонстрирующий силу паровых машин и технической мысли, который должны были увидеть приближенные к трону представители элиты, подходил для целей пропаганды индустриализации и перевооружения армии как нельзя лучше, собрав в себе все те достижения науки и техники, которые можно было воплотить в металле на 1809 год. Заодно корабль стал огромным экспериментальным стендом, на котором в процессе строительства отрабатывались и «обкатывались» новые технологии, которые в дальнейшем Андрей собирался применить для создания не только пароходов и паровозов, но и паровых танков, паровых автомобилей, даже паровых дирижаблей и прочих полезных механических изделий, приводимых в движение силой пара.

Михаил Михайлович Сперанский стал одним из первых в правительстве, кого князю Андрею удалось прочно перетянуть на свою сторону. Это как раз было время славы Сперанского. Он был еще достаточно молод и энергичен. Он часто виделся с государем и имел на него влияние, поскольку Александр Павлович прислушивался к его словам. А Сперанский в это время готовил реформу придворных чинов и введение экзаменов на чины коллежских асессоров и статских советников. Работал он и над новым сводом законов, собираясь изменить судебный, административный и финансовый порядок управления по всей России от государственного совета до каждой волостной управы. Императору Александру Павловичу казалось, что в деятельном Сперанском он наконец-то нашел такого человека, который способен воплотить в жизнь те мечтания, с которыми Александр вступил на престол. Если до этого Александру помогали управлять страной чиновники из его «негласного комитета»: Чарторыжский, Кочубей, Новосильцев и Строганов, то теперь один Сперанский заменил всех их по гражданской части, как Аракчеев заменил по военной.

Убежденный реформатор, Сперанский сразу увидел в паровом флоте и индустриализации будущее России, о чем не постеснялся сказать государю.

— Если Америка и Англия уже строят пароходы, а мы будем продолжать цепляться за деревянный парусный флот, то нас ждет участь Китая, разорванного на части более развитыми державами! — говорил он Александру Павловичу Романову.

Да и Алексей Андреевич Аракчеев, военный министр, хотя и слыл реакционером, хорошо понимал военную ценность проекта. Андрей быстро нашел к нему подход, подарив Аракчееву не только револьвер, но и другие образцы нового оружия. Военный министр даже нашел время, чтобы снова лично посетить Лысые Горы, где ему и было продемонстрировано новое нарезное казнозарядное орудие, которое предполагалось вскоре установить на паровой фрегат.

Потому военный министр лично докладывал императору:

— Ваше Величество, новый паровой фрегат, который строится на деньги князя Андрея, не будет зависеть от ветра. Он сможет идти против него или вовсе при полном штиле и прорывать любую морскую блокаду. Его главные орудия с нарезами внутри стволов бьют на двенадцать верст! И не ядрами, а цилиндрическими снарядами весом в десять пудов, начиненными взрывчаткой! Один такой снаряд способен отправить на дно любой деревянный корабль. А сам фрегат покрыт броней, которая выдерживает попадание ядер обычных морских пушек. Англия дрогнет, увидев наш новый флот!

Александр I колебался. С одной стороны, такие радикальные новшества пугали его, с другой — престиж империи требовал не отставать от Запада. Потому он лишь молча кивал, как на слова сторонников проекта железного фрегата, так и на слова противников его строительства. А дело, между тем, продолжалось своим чередом. И каждый новый день приближал постройку корабля к финалу.