Сумрачный гений князя Андрея

Глава 2

Граф Федор Васильевич Ростопчин когда-то был человеком очень влиятельным. Он занимал важнейшие государственные должности при покойном императоре Павле. А в последнее время Ростопчин вновь пытался вернуть себе былое привилегированное положение при дворе, воспользовавшись тем, что влияние на императора «негласного комитета» иссякло. Но, не добившись результата, граф был разъярен высочайшим одобрением проекта князя Андрея и назначением его главой Комитета военной промышленности и вооружений. Причиной являлась не только зависть, а и прямая конкуренция между ним и князем Андреем.

Явившийся внезапно перед царем этаким выскочкой, этот князь, приехавший в столицу из глубинки, из каких-то Лысых Гор, занял ту самую вакантную должность, на которую претендовал сам Ростопчин! И такой дерзости граф простить, разумеется, не мог, решив мстить всеми способами. Некогда всесильный фаворит покойного императора Павла и бывший министр иностранных дел, граф Ростопчин теперь вынужденно метался в тени придворных интриг, словно затравленный зверь, пытаясь зацепиться за какую-нибудь не последнюю должность в правительстве. Но, вопреки всем усилиям, его влияние таяло с каждым днем, а тут еще этот князь Андрей, выскочка из глухой провинции, дерзнувший отнять у него место во главе Комитета военной промышленности, на которое граф так рассчитывал! Графу, разумеется, было очень обидно.

И потому Ростопчин не просто завидовал Андрею, — он ненавидел этого князя всей душой. Ненавидел за то, что Андрей, не имея ни связей, ни опыта в придворных играх, сумел удивительно быстро убедить императора в своей правоте. И ему даже не пришлось унижаться, склоняя голову и выпрашивая царской милости долгими месяцами. Но, хуже всего было то, что проект князя Андрея работал! Паровые машины, многозарядные винтовки, броненосные корабли — все это грозило перевернуть ту прежнюю Россию, где такие люди, как Ростопчин, чувствовали себя хозяевами положения.

Потому при первой возможности граф собрал в своем особняке узкий круг недовольных. В тот вечер в столичном доме Ростопчина собрались те, кому преобразования князя Андрея казались не только неприемлемыми, но и смертельно опасными.

— Этот выскочка князь Андрей смеет ломать вековые устои! Вы только посмотрите, что он творит! Повсюду теперь мерзкий богопротивный дым из труб, словно в аду! Если так пойдет дальше, то скоро крестьяне забудут, что такое соха, а солдаты — что такое штыковая атака! И мы, истинные патриоты наших вековых устоев, обязаны ему помешать! — провозгласил Ростопчин свою программу действий.

Его тут же поддержал министр морских сил адмирал Чичагов, чьи парусные эскадры, которые он с таким рвением пытался усовершенствовать в последнее время, наращивая число парусов и увеличивая количество пушек на кораблях, теряли значение перед новыми «плавучими дымящими уродами», о применении которых в той же Америке морские специалисты, конечно, уже были наслышаны.

— Мой источник на верфи сообщает, что у этого «Победоносца» имеются серьезные проблемы с котлами. В погоне за повышенной мощностью инженеры князя Андрея забывают о необходимой толщине стенок. Случись хоть одна авария — и мы навсегда похороним эту затею с пароходами! — сказал адмирал.

Ростопчин ухмыльнулся:

— Есть другой способ. Нам нужен скандал! Например, хорошо бы выявить связь князя с иностранными шпионами! Ведь у него есть слабое место. Это тот самый его «Союз Аустерлица», который уже однажды сделался центром серьезного международного скандала. И нам необходимо это использовать!

— Как же, как же! Я знаю, что те события сильно повлияли на то, что Адам Чарторыйский был вынужден уйти в отставку с должности министра иностранных дел, а Виктор Кочубей покинул пост министра внутренних дел! Александр Павлович не простил им, что действовали они тогда без докладов ему! — воскликнул еще один участник заговора против князя Андрея, обер-прокурор Святейшего Синода князь Александр Голицын.

— Надо действовать тонко. Я слышал, что этот князь не женат, а проживает во грехе с какой-то вдовой, баронессой из Моравии. И она не православная, а католичка или даже протестантка! И эту тему необходимо поднять! Раз он живет с иностранкой, которая не желает принимать нашу веру, то это все блуд и ересь! — сказал еще один недоброжелатель в рясе священника высокого ранга.

— Да, вы правы! Этот зарвавшийся князь разрушает все наши устои! — говорил граф, допивая вино. — Если так пойдет дальше, то Россия превратится в дымящийся ад, где правят машины, а не люди!

Адмирал Чичагов, чьи величественные парусные корабли теперь рисковали показаться неказистыми, архаичными и медлительными рядом с паровым «Победоносцем», мрачно повторил:

— Говорю вам снова, мне доложили, что котлы его броненосного фрегата очень ненадежны. Одна серьезная авария — и проект можно будет дискредитировать в глазах императора.

— Нет, этого мало! — резко оборвал Ростопчин адмирала. — Нужно уничтожить репутацию князя Андрея в глазах государя! Император простит многое, но не измену. И потому нам нужно действовать по всем направлениям.

Тут высказался князь Голицын:

— Предлагаю план. Необходимо собрать компромат, предъявив государю доказательства связи князя Андрея не просто с блудливой иностранной баронессой, а с иностранной шпионкой! Этого можно добиться путем подкупа слуг, чтобы те свидетельствовали, как князь Андрей передает ей, допустим, секретные чертежи. Ведь эта женщина, действительно, вполне может быть нанята иностранцами для целей шпионажа. Ничего невероятного в подобном предположении нет. Нам необходимо лишь найти доказательства. И это, без сомнения, будет для князя хорошим ударом. И, разумеется, нужно вспомнить про этот самый «Союз Аустерлица» и представить государю дело таким образом, что эта организация до сих пор существует и очень опасна.

Адмирал Чичагов дополнил:

— Еще можно устроить князю Андрею саботаж на верфи. Или взрыв на его заводе, где производят новую взрывчатку, которой он начиняет эти свои снаряды чудовищного двенадцатидюймового калибра, а потом обвинить хозяина завода в преступной халатности и пренебрежении безопасностью. И это дело нужно будет раздуть с помощью газетчиков.

Ростопчин ухмыльнулся:

— Именно. А когда князь Андрей окажется в опале, то место во главе Комитета военной промышленности и вооружений станет моим.

Враги князя Андрея очень хотели уничтожить его влияние на государя любыми путями. И с этой целью они заключили между собой в тот вечер настоящий преступный сговор. Ведь никакие нарушения законности ради достижения своих целей их не пугали.

Тем временем, князь Андрей, не подозревая о заговоре, продолжал свои дела. Его дни в Петербурге теперь были заполнены до предела: утренние совещания с инженерами на верфи, переговоры с поставщиками металла и угля, проверка чертежей новых паровых машин и оружия, а также ежедневная работа в Комитете военной промышленности и вооружения.

Однажды вечером, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая дым над Новыми верфями в кровавые оттенки, к нему в кабинет вошел усатый толстяк. То был виконт Леопольд Моравский — его давний соратник, которого Андрей когда-то спас от преследования за участие в мятеже. Поселившись в старом доме князя Андрея на Васильевском острове, этот человек с цепким умом и обширными связями в деловых кругах не только России, но и Европы продолжал тайно поддерживать связь и с запрещенной ветеранской организацией «Союз Аустерлица».

— Ваша светлость, у меня тревожные новости, — сказал виконт, понизив голос. — Мои люди сообщают, что против вас зреет заговор. Доложили, что граф Ростопчин собирает всех недовольных вами.

Андрей отложил перо, которым делал пометки на чертежах, и поднял глаза, попросив:

— Можно поконкретнее, Леопольд?

— Недоброжелатели хотят обвинить вас в связях с иностранными шпионами. И, кажется, собираются использовать баронессу фон Шварценберг.

Князь стиснул зубы. Баронесса Иржина фон Шварценберг — вдова барона, переселившаяся в Россию из Моравии, с которой у Андрея давно уже имелись очень близкие отношения, действительно, являлась его слабым местом. Не потому, что она могла быть шпионкой (это было просто абсурдно), а потому, что их связь всегда давала врагам повод для клеветы. Уже хотя бы потому, что баронесса была старше Андрея на целых семь лет!

— Значит, они решили играть грязно, — холодно заметил Андрей. — Что еще?

— Адмирал Чичагов тоже зол на то, что вы строите пароход. Он переметнулся на сторону Ростопчина одним из первых и распускает слухи, что котлы «Победоносца» ненадежны и могут взорваться в любой момент. Следовательно, рядом с ним опасно находиться. А еще и обер-прокурор Синода князь Голицын присоединился к ним и подкидывает духовенству мысли, что, мол, ваши заводы и огненные паровые машины — это «дьявольские порождения».

Андрей задумался. Враги, похоже, пытались действовать против него на нескольких фронтах сразу: политическом, техническом и даже религиозном. Обычная тактика интриганов — утопить противника в потоке лжи и полуправды. Но, он не собирался позволять им это сделать.

И он поведал виконту свой план:

— Хорошо. Вот что мы сделаем…

На следующий день в кабинете военного министра Аракчеева собрались ключевые сторонники князя Андрея: сам Аракчеев, плененный невероятными возможностями нового вооружения, производимого на заводах князя. Сперанский, очарованный перспективами скорейшей индустриализации страны, и богатейший финансовый магнат граф Пьер, который после скандального развода с Элен и женитьбы на сестре князя Андрея Марье, наконец-то нашел себя в качестве инвестора в отечественную промышленность и добычу полезных ископаемых. И чьи огромные материальные вложения в грандиозные проекты своего друга, и теперь уже родственника, приносили весомые плоды.

— Господа, ситуация серьезная, — начал Андрей. — Граф Ростопчин и сочувствующие ему лица готовят против меня серьезный удар, чтобы опозорить в глазах государя. Но, эти интриганы хотят дискредитировать не только меня, но и все наши начинания в отношении технического прогресса.

— Я уже слышал эти разговоры, — хмуро сказал Аракчеев. — Но без доказательств мы ничего не сможем сделать против них. Это пока лишь слова и слухи. Не более.

— Доказательства будут, — уверенно ответил Андрей. — Я предлагаю действовать на опережение.

Сперанский, всегда расчетливый, предложил:

— Если они хотят скандала, давайте создадим его сами — но на наших условиях. Нужно показать государю и обществу реальные успехи. Предъявим публике «Победоносца». Пусть все увидят, что ваш корабль — не какая-то фантазия, а будущее России.

— Хорошо. Попробуем спустить на воду и начать ходовые испытания раньше срока, — мгновенно кивнул Андрей, поскольку и сам думал об этом. — Я предполагаю, что сможем осуществить это уже через неделю.

Аракчеев добавил:

— И очень важно будет продемонстрировать государю не только сам этот ваш пароход, а и новое оружие, установленное на нем. Это будет особенно важно именно сейчас, когда на юге продолжается война с Османской империей, а на севере наши войска недавно совершили героический ледовый поход против Швеции на Аландские острова! И новое оружие сильно облегчит боевые задачи для наших воинов.

— Вот только, что будем делать на случай, если недоброжелатели все-таки успеют напакостить, и что-то пойдет не так? — спросил Пьер.

— Я приму все меры предосторожности и постараюсь все держать под контролем, — твердо сказал Андрей.

Неделя перед решающим событием выдалась сложной. Ростопчин не ограничился словами. Через своих людей он устроил саботаж на верфи. То пропадали чертежи ключевых узлов. То без видимых причин ломались механизмы. То подкупленные надсмотрщики намеренно замедляли работу. Кто-то упорно распускал на верфи слухи, что строящийся корабль «противен Богу», и несколько набожных рабочих сбежали.

Князь Андрей ответил по-своему. Он, с одной стороны, назначил щедрые премии за ускоренную работу. А с другой — ввел железную дисциплину на производстве, отчего саботажников сразу отправляли в штрафные команды, которые занимались самыми простыми, грязными и тяжелыми работами, неспособными повредить строительству корабля. А еще Андрей заказал большие газетные и журнальные публикации о преимуществах парового флота с рисунками «Победоносца» и с расчетами, доказывающими преимущества конкретными цифрами.

Новость о досрочном спуске на воду и предстоящих ходовых испытаниях невиданного до сих пор парового фрегата разнеслась по всему Петербургу очень быстро. Все газеты писали об этом предстоящем событии уже за несколько дней. Хотя не все авторы заметок отзывались о корабле положительно, а многие журналисты, проплаченные Ростопчиным, называли грядущее событие «выходом адского железного чудовища, коптящего небо черным дымом, на морской простор для охоты на людей», это, пожалуй, лишь добавляло интереса не только для простых обывателей, но и для дворянской знати, включая и первых лиц.

В теплый июльский день середины лета на набережной Невы собрались тысячи зрителей: чиновники, офицеры, иностранные дипломаты, простые горожане. Среди них были и заговорщики, — Ростопчин, Чичагов и Голицын со своими приближенными и сторонниками, — готовые в любой момент громко кричать о провале. Император Александр I прибыл лично, в сопровождении свиты. Его лицо было невозмутимо, но в глазах читалось любопытство.

Когда огромный железный корпус, сверкающий свежей серой краской бортов выше ватерлинии и зеленой на днище, плавно сошел со стапеля и впервые коснулся воды — он не потонул. Толпа ахнула. Даже скептики замолчали. Но главное было впереди — ходовые испытания. Попаданец хорошо понимал, что если паровая машина выдержит нагрузку, вращая тяжелый бронзовый винт, то Россия получит первый в мире броненосный паровой фрегат. Если нет — князя Андрея ждет позор и крах.

По команде кочегары разожгли топки. Трубы выпустили густой дым. И вскоре «Победоносец» тронулся. Медленно, но неудержимо, без помощи ветра, он пошел против течения Невы, а на его надстройках зажглись яркие ходовые огни электрического света.

— Это чудо! — воскликнул Сперанский.

— Это будущее! — сказал Аракчеев, и в его глазах горел огонь азарта.

Вскоре «Победоносец», грациозно развернувшись в акватории, встал у причала. Огромный, покрытый броней, с высокими дымовыми трубами. Его корпус блестел свежей краской на солнце, а палуба на носу и на корме ощетинилась орудиями нового типа — большого калибра и длинными, с нарезами в канале ствола.

— Ваше Величество, разрешите подать сигнал к испытаниям? — Андрей поклонился государю.

Император кивнул. И Андрей махнул рукой капитану Раевскому, тому самому отставнику, который когда-то помогал ему в деле против английских пиратов. Теперь именно он принял предложение командовать «железным морским чудовищем», собрав команду из таких же отставных моряков, как и он сам. И у него пока все получалось совсем неплохо.

Раздался протяжный звук парового гудка — резкий, пронзительный, никогда прежде не слышанный в России. Толпа ахнула. Из труб повалил густой дым, над рубкой вспыхнул невиданным ослепительным электрическим светом прожектор, и огромный корабль без единого паруса начал уверенное движение против течения.

— Без ветра идет… — зашептались в толпе.

— Это какое-то нечестивое колдовство! — вскрикнул важный священник из свиты князя Голицына.

Но, самое впечатляющее было впереди. На середине устья реки «Победоносец» развернулся и начал стрелять из носового орудия. Грохот от выстрелов был оглушительным. Снаряды весом в десять пудов, выпущенные один за другим с разницей в полминуты, пролетели над Невой и разорвались далеко в пустынной части залива, разнеся уже с третьего выстрела в щепки заранее выставленную там на якоре мишень в виде старого парусного фрегата, подняв, при этом, столбы воды и дыма высотой с пятиэтажный дом.

Толпа замерла. Даже Ростопчин побледнел. Граф молчал. Он понимал — первый раунд противостояния князю Андрею проигран.

— Ваше Величество, — громко сказал попаданец, ставший князем, обращаясь к императору, — это лишь начало. Через год у России будет эскадра таких кораблей. И тогда никакой флот в мире не сможет угрожать нашему побережью.

Александр I медленно оторвал взгляд от корабля, повернул голову и улыбнулся, проговорив:

— Продолжайте, князь. Вы оправдали мое доверие.