Ступень третья. Часть вторая

Интерлюдия 16

— Егор меня ограбили. Вот только что! — экспрессивно бросил в трубку Кочергин. — Серый «Вал» с грязными номерами. Их нужно догнать.

Он обнаружил, что стоит напротив зеркала и что его лицо не только встревоженное, но и настолько грязное, как будто похитители возили его лицом по бамперу. Он достал платок и принялся вытирать особо грязные места. Собеседник ему не мешал: он молчал. И делал это подозрительно долго.

— Егор, тебя там, часом, удар не хватил? — встревожился Кочергин. — Я говорю, ограбили меня, нужно срочно что-то делать.

— Что? — хрипло спросил Глазьев. — Я предлагал тебе охрану, ты сам отказался. Сказал, что опасно, могут вычислить. И вот результат.

Кочергин задумался, стоит ли сообщать, что его все-таки вычислили, но потом решил, что для мужа сестры эти знания будут определенно лишние и расстроят его еще больше. Вполне достаточно информации о потере документов.

— Но нужно же что-то делать, — повторил он. — Мы не можем позволить, чтобы тщательно спланированная операция пошла коту под хвост. В конце концов, мы в нее прилично вложились. Я — временем и магией, ты — деньгами.

— Вот именно, — нервно хохотнул Глазьев. — Я — деньгами. В последнее время я постоянно вкладываюсь деньгами в развитие клана Елисеевых. И знаешь что? Мне это надоело.

— Поэтому нужно срочно вернуть журналы.

— Каким образом? Искать серый «Вал» с неустановленными номерами? Положим, отправлю я сейчас бригаду, и она даже их найдет, догонит и отберет. Это маловероятно, но возможно. А дальше? Олег, ты же понимаешь, что подобные разборки в центре города не останутся без внимания, подтянется Императорская гвардия и обнаружит журналы с запрещенной методикой, из-за которых мы устраиваем черт знает что. Ты соображаешь, чем это может закончиться? А если мы не докажем, что получили записи от Елисеева и собрались им сдавать? На этом фоне потеря двухсот миллионов — тьфу!

— Если это для тебя — тьфу, может, ты подаришь их мне, а не Елисееву? — возмутился Кочергин.

— Я их никому дарить не собираюсь, — отрезал Глазьев. — Идея была твоя, исполнение твое, от моей помощи ты отказался, значит, несешь полную ответственность и возвращаешь деньги в казну клана в полном объеме. Где ты их возьмешь, меня не волнует.

— Эээ, Егор, ты чегоо? — растерялся Кочергин. — Мы же решили, что Елисеев должен заплатить за все…

Платок в его руке уже почернел, но зеркало все еще отражало довольно грязную физиономию. Но Кочергину уже было плевать на собственный внешний вид, появилась проблема куда серьезнее. Обычно Глазьев полностью брал все расходы на себя. И с чего ему вдруг попала вожжа под хвост?

— Елисеев? Слышать про него больше не хочу. Разбираемся с ним, а плачу в результате я. И деньгами, и участками. Нашли дойную корову, — разорялся Глазьев на том конце провода. — Я в последнее время только то и делаю, что оплачиваю чужие идиотские идеи. Да, у Романа их было больше, но и обошлись они мне куда дешевле. А за свою плати сам, понял?

— Егор, мы же с тобой согласовывали…

— Согласовывали, и я выделил деньги. Но ты провалил дело, — жестко сказал Глазьев, — поэтому несешь полную ответственность, как репутационную, так и финансовую. Ты обещал, что деньги вернутся в казну, вот и возвращай. Я все сказал.

Он отключился, а его шурин в полном офигении уставился на телефонную трубку, как будто она должна была объяснить, что случилось с обычно покладистым зятем. И не факт, что, если Кочергин поговорит с сестрой, та станет на его сторону: она всегда страдала прижимистостью и потерю двухсот миллионов не одобрит. Но ведь он болел за клан, так почему должен платить из своих средств? Это несправедливо.