Ступень третья. Часть вторая

Интерлюдия 9

Император выслушивал доклад Ефремова с весьма странным выражением лица, как будто не мог определиться с мнением.

— Признаться Дмитрий Максимович, вы меня удивили, — наконец сказал он. — Вы уверены, что было разумным поддержать притязания Елисеевых? Не использовал ли он вас в своих целях, придав законность захвату чужого имущества? Немелкого имущества, между прочим.

— Я над этим думал, Ваше Императорское Величество, — признал Ефремов. — Но мне показалось, что это было спонтанным решением. Елисеев не планировал ничего подобного до тех пор, пока не увидел, как пытаются убить его целителя. Вот тогда он пришел в бешенство и потребовал дуэли.

— Именно дуэли?

— Именно дуэли. Захоти он убить Жданова, сразу убил бы, но решил показать видимость законности. Думаю, первоначально он планировал содрать с них штраф, а нас пригласил, чтобы все было по закону и чтобы мы могли подтвердить справедливость притязаний. Жданов-то пошел на отказ сразу же. Утверждал, что никого не похищал и никого постороннего в поселке мы не найдем.

— И вы подтвердили законность… Мне уже пошли жалобы на то, что создался нехороший прецедент и что вы, пользуясь служебным положением, помогли своему ученику, Дмитрий Максимович.

— Вы же знаете, что это не так, — не смутился Ефремов. — Я признал правоту Елисеева. Таких целителей, как у него сейчас, больше нет. А Жданов именно хотел убить, чтобы, так сказать, концы в воду. Ну или в данном случае — развеять где-то на заднем дворе. И вот это был бы куда худший прецедент. Вы же понимаете Ваше Императорское Величество, что в данном случае речь идет о государственных интересах? А так мы показали, что целители Елисеева — неприкосновенны, и в следующий раз даже представители самых крупных кланов трижды подумают, прежде чем решиться на похищение, а потом все-таки решат заплатить Елисеевым, а не похищать его целителей. Кстати, похищенный целитель оказал ту помощь, ради которой его похитили. Безвозмездно и после того, как было принято решение о передачи собственности. Причем полностью избавил Жданову от зависимости и даже что-то подлечил по женской линии, я не особо вникал. Все-таки они слишком ценные специалисты, чтобы угрозу их жизни можно было мерить обычными рамками.

Ефремов придержал свои наблюдения относительно того, что целитель выглядел совершенно спокойным, когда они ворвались в тот дом, и даже не удивился спасательной команде, как будто так и должно было быть. То ли настолько верил в главу клана и собственный защитный артефакт, то ли они как-то обмениваются информацией. Ефремов ставил на второе, потому что отметил, как Елисеев прикрывал глаза, как будто вслушиваясь во что-то. Почему полковник был уверен, что он связывался с целителем, он не смог бы объяснить даже себе, не говоря уж о других. Но поскольку он был уверен, что спроси у Елисеева — и тот скорчит удивленную физиономию и пойдет в отказ, полковник сделал заметку для себя и решил никому не говорить, пока не подловит Елисеева и не выяснит хоть что-то. Очень уж интересен был ему такой способ связи. Потому что неподслушиваемые телефоны — это одно, а разговор, о котором даже никто не догадывается, — совсем другое.

— И все-таки целый поселок… — Император постучал пальцами по столу. — Не слишком ли большой для Елисеева?

— Пока великоват, Ваше Императорское Величество, но только пока. Кто-то покупает костюмы на вырост, а Елисеев недвижимостью обзаводится, — с усмешкой ответил Ефремов. — Думаю, людьми он тоже прирастать будет. И это хорошо, Ваше Императорское Величество, потому что еще один сильный клан, лояльный власти нам нужен.

— Уверен, что лояльный, Дмитрий Максимович? У него слишком много от нас секретов, — скептически сказал император.

— Может, он бы и отказался от части секретов, Ваше Императорское Величество, но они же не все его. А гнильцы в нем точно нет. И надо признать, есть от него определенная польза: он как будто катализатор для проявления проблем. О некоторых мы бы и знать не знали если бы не он. Тот же Зимин…

Ефремов тут же пожалел, что вспомнил про бывшего начальника: как они ни бились, выйти на сообщников Зимина не удавалось, поэтому и их количество, и их цели пока оставались неизвестными. И это сильно беспокоило и его, и императора.