Стратегия одиночки. Книга третья

Глава 31

— Победитель — Рэйвен из Сиэтла! — Прозвучал над ареной усиленный магией Ветра голос главного распорядителя.

Едва удержался, чтобы после этого объявления не сесть прямо на песок. Я устал. Даже несмотря на «Мифрильное тело», устал. После того как оставил копьё воткнутым в землю, прошло ещё почти полчаса интенсивного боя. Парави Малик так и не сдалась, и вот она лежит у моих ног, без сил даже поднять голову. Её тело покрыто многочисленными красными полосами от ударов моей косы, да и сидеть нормально, не «ойкая» при этом, она сможет не скоро.

Все мои планы на поединок, после того как эта стерва испортила мою причёску, тут же пошли прахом. В первое мгновение, как увидел лежащую на песке косу, захотелось убить любимицу местной публики, воткнуть ей копьё в сердце и смотреть, как она умирает. Но не прошло и секунды, как пришло понимание, что её смерти для меня уже слишком мало.

Да, в отличие от копья, в цепях, нунчаках и цепах у меня всего две Звезды Таланта, но так как на Айне не было запрета крестьянам носить холодное оружие, то подобное вооружение местным было вообще незнакомо. Точнее, цепями иногда пользовались, но разве что кланы убийц, а вот в обычных боях ничего подобного не применялось. По этой причине Парави не понимала, как противодействовать моему «новому» оружию, что и компенсировало недостаток моих Талантов.

Избить бойца Бронзы, который по определению сильнее, выносливее, можно даже сказать «прочнее» обычного человека Земли примерно в два раза, задача не самая простая. Особенно если это избиение проводить такой вещью как отрубленные волосы. К тому же ситуацию многократно усугубляло то, что избиваемый активно сопротивлялся и так и норовил меня проткнуть своими клинками. А если к этому добавить, что даже на фоне бойцов Бронзы Парави выделялась аномально высокой выносливостью, то задачка казалась вообще нерешаемой. Но я справился. Пусть у меня на это ушло около тридцати минут. Пусть мне пришлось выложиться на все сто, показав всем свои истинные возможности и выйти, по сути, на уровень Стали по физическим показателям. Пусть я почти сварил свои мозги, поддерживая все четыре Ауры Базового Креста одновременно, потому как иначе не смог бы даже по касательной парировать чужие мечи волосяным жгутом. Пусть мне пришлось быть быстрее противника и, следовательно, сжигать свои запасы выносливости интенсивнее. Пусть устал до такой степени, что едва стою. Пусть. Главное результат.

В молчании я дошёл до своего копья, обвязал косу пониже наконечника и, только совершив эти действия, высоко поднял оружие, и оглядел трибуны. С момента объявления победителя, и пока я не поднял копьё, зрители молчали. Но, стоило мне вскинуть оружие в победном жесте, как трибуны взорвались. Вначале поднялись первые ряды, затем середина, а потом и зрители ВИП лож присоединились к общим овациям. Парави Малик больше не была всеобщей любимицей трибун. Она теперь никто, та, кто была избита волосами своего же врага на глазах десятков тысяч, великая неудачница, не более.

Думаю, никогда за всю более чем двухтысячелетнюю историю Арена Триеса не видела ничего подобного, а возможно и ни одна Арена Айна. Чтобы в поединке равных по рангу один из участников победил, используя только свои волосы⁈ Нонсенс. Небылица. Невозможно. Но случилось, и видели это своими глазами тысячи зрителей.

Пока стою в центре арены, высоко подняв свою косу, обмотанную вокруг копейного древка, чувствую, как пульсирует моё Ядро, сообщая этой пульсацией о лёгкой степени Переполнения. По моим расчётам, я не должен был достигнуть даже планки обычного Повышения в этом бою. Выход на Сталь мною был запланирован после получения девиза, не ранее, но я готов к Повышению уже сейчас, причём с Переполнением!

Низко поклонившись трибунам и застыв так на несколько секунд, быстро погрузился в себя. На поверхности моего Ядра горела новая запись: «Твой клинок — это ты сам». И цвет этой записи блестел божественным адамантием! Из-за этой новой надписи на Ядре моё «Мифрильное тело» сменилось на «Адамантитовое тело»! Что дало мне повышенную сопротивляемость вообще ко всему, даже по сравнению с «Мифрильным телом». А также по какой-то непонятной мне синергии увеличило мой талант в магии Ментала на целую Звезду, даровав повышенную защиту от этого раздела магии.

Сказать, что я был удивлён, это сильно преуменьшить, но на фоне моей усталости, зрители на трибунах этого удивления не заметили. Ещё раз вскинув копьё, я покинул песок с поднятым высоко над головой оружием. И всё то время, пока брел к выходу с трудом передвигая ноги, аплодисменты за моей спиной не смолкали.

Как только зашёл в подтрибунные помещения, тут же снял с копья волосы и отдал оружие младшему служке. Затем огляделся и, найдя нужную мне молодую женщину в одеяниях рядового распорядителя, подошёл к ней, и уточнил:

— Если я верно прочитал цвета ваших одежд, вы маг Огня Стального ранга?

— Всё верно, участник Рэйвен. — Степенно ответила мне она, не сводя взгляда с зажатой в моей ладони косы.

— Не могли бы вы, — я протянул волосы к ней, — чтобы даже пепла не осталось.

В ответ заклинательница Огня прикоснулась пальцами к косе, и та вспыхнула ярким, но не обжигающим мою ладонь пламенем. Вспыхнула и тут же прогорела вся без остатка.

— Спасибо.

Молодая женщина непроизвольно коснулась своей причёски и произнесла:

— Вам очень шла коса.

— Я знаю, тем тяжелее потеря.

— Так этой стерве и надо! Правильно вы её «растоптали»! Потому как нельзя так! Одно дело убить, но портить людям причёску⁈ Это за гранью! — Глаза мага Огня на миг вспыхнули гневом, но тут же погасли под давлением воли, и она произнесла уже значительно спокойнее: — Сочувствую.

Обменявшись понимающим взглядами, мы раскланялись, и я прошёл в свою комнату, попросив распорядителей дать мне полтора часа на отдых и не тревожить. После чего упал на жёсткую деревянную койку и мгновенно вырубился, забывшись сном без сновидений.

Сон — лучшее и самое лёгкое средство, чтобы скинуть небольшое Переполнение. С большим перенасыщением энергии роста Ядра простой сон не справится. Как примеру с тем, что я заработал, выполнив Достижение «Пустой ладони». Но вот с нынешним избытком вполне. Если бы не условие Турнира, не повышать ранг до его завершения, то я бы прямо сейчас перешёл на Сталь, но впереди ещё гранд-финал. И то, что этот гранд-финал пройдёт под ритуалом Возврата к Великому Древу и, по сути, обнулит ранги всех участников, никак не влияло на утверждённый регламент. Ещё в первую свою беседу с распорядителями я на всякий случай уточнил эту деталь.

Меня разбудили резко и требовательно. С трудом открыв глаза, я пару секунд недоуменно пялился на лицо одного из старших распорядителей.

— Участник Рэйвен, мы выполнили вашу просьбу об отдыхе. Ровно полтора часа. Но больше мы ждать не можем! Поединок Стального финала уже давно завершился, и всё готово к промежуточному награждению. — Алхимик резко мотнул головой. — Тянуть время уже никак нельзя. Все ждут только вас.

— Понял. — Встал с койки и меня качнуло в сторону.

Со мной всё было в порядке, Переполнение ушло, а неожиданная слабость в ногах была простым проявлением остаточной усталости. Подойдя к тазику с холодной водой, окунул туда голову. Это взбодрило. С громким фырчаньем я выпрямился и раскрытой ладонью взъерошил свои волосы.

— Готов. — Сказал я.

В ответ распорядитель молча поднял руку, и с его пальцев сорвался сильный горячий порыв воздуха. Алхимик продержал своё заклинание около минуты, высушивая мне волосы, после чего удовлетворённо кивнул и произнёс:

— Вот теперь готовы. Следуйте за мной.

Послушно двигаясь за представителем Цеха Алхимиков, с трудом сдерживал порывы зевоты. Пройдя по коридорам подтрибунных помещений, мы пристроились к небольшой процессии и все вместе вышли на песок Арены прямо под палящее солнце. Я сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Это было необычное и непривычное ощущение, мне казалось, что моя кожа чувствует давление падающего света. Это, разумеется, было иллюзией, но иллюзией настолько правдоподобной, что на какое-то время я поплыл, потеряв ориентацию в пространстве. На автомате следуя за распорядителем, занял своё место, соответствующее регламенту торжественной церемонии. Трибуны шумели, главный распорядитель что-то говорил, но для меня всё это шло общим фоном. Со мной что-то происходило, но что именно, я понять не мог. Общее впечатление: словно мои чувства обострились до болезненности, и не только зрение, но и слух и тактильные ощущения.

Каждому из победителей турнирной ветки Цех Алхимиков предлагал выбрать себе награду. Эти награды не были какими-то очень ценными или баснословно дорогими, но одновременно с этим являлись эксклюзивными продуктами Цеха. В основном это были зелья и пилюли временных усилений. Практически всё из этих наград мне было бы полезно, но и одновременно ничего из представленного не было чем-то жизненно необходимым. Любой из наград я смог бы найти применение, но ничего сверхценного в них не было.

Когда на награждение вызвали меня, главный распорядитель так громко объявил моё имя, что из-за повышенной чувствительности я вновь поплыл, словно от хорошего нокдауна. Чтобы не показывать свою слабость перед трибунами, на автопилоте подошёл к столу с наградами и взял, что первое попалось в руку, не особо разбирая, что же это было, после чего вернулся на предназначенное мне место.

Краем взгляда заметил, что Ронин пытается мне что-то сказать незаметными для трибун жестами. Но из-за того, что у меня перед глазами плыли гигантские круги, а в ушах от каждого слова распорядителя или рёва трибун, словно взрывались мощные петарды, разобрать, что именно землянин хотел до меня донести, не получилось. Вся церемония награждения продолжалась не более получаса, но в её конце мне стало казаться, что я банально упаду в обморок, и тогда прощай весь мой так лелеемый имидж. Но повезло. Когда я уже был на грани, церемония завершилась, и нас увели с песка.

Снова оказавшись в лёгкой полутьме подтрибунных помещений, попросил отвести меня обратно в комнату для подготовки и оставить там одного. Даже Ауна запретил к себе пускать. Подобно механическому роботу, я дошёл до комнаты и упал на жёсткую кушетку, тут же погрузившись в самую глубокую из доступных медитаций.

С тем, что со мной происходит, получилось разобраться довольно быстро. Причиной моего странного состояния болезненной гиперчувствительности служило новое Достижение. «Адамантитовое тело» — это не просто слова и запись на Ядре, за этим стоит пока мне непонятная перестройка всего организма. Перестройка, которой я не мог никак управлять, и которая шла сама по себе, без моего участия или согласия. С другой стороны, в этом не было ничего страшного. Как только я успокоился и привёл мысли в порядок, пришло понимание, что процесс этой перестройки закончится довольно быстро. Надо было только подождать. Этим ожиданием я и занялся, углубившись в медитацию настолько, что перестал ощущать внешние раздражители.

Предположения и интуиция не подвели. Не истекло и пары часов, как мои чувства пришли в норму. Самые тихие звуки перестали бить, подобно набату, а касание подушечек пальцев друг друга не приводило к болезненным ощущением. Я почти вернулся в ту норму, к которой привык. Почти, потому как изменения всё же были, едва уловимые, на грани восприятия, практически не ощутимые. Пока я даже не мог их понять, разве что чувствовал, что они не несут никакого вреда.

Поднявшись с кушетки, умылся и провёл лёгкую разминку. Затем выполнил один из сложнейших по исполнению комплексов и остался собой доволен. Тело слушалось как обычно превосходно. Поправив одежду, открыл дверь и вышел в коридор. Разумеется, меня там ждал никто иной как Аун. Парень сидел, прислонившись к стене, и дремал, не проснувшись даже от моего выхода. Но помимо сына торговца, рядом стоял незнакомый юноша в цветах школы «Взлетающего Дракона». Заметив меня, он молча подошёл, поклонился в пояс и передал небольшой свиток, после чего повторил поклон и замер в ожидании.

Развернув свиток, прочёл написанное на английском послание Ронина. Сперва меня удивил выбор фехтмейстером именно этого языка, но вспомнив, что сам всем представляюсь, словно я из Сиэтла, то английский был вполне логичен. Хотя в письме не оказалось ничего предосудительного и компрометирующего, и он мог его написать на всеобщем Айна, ничего не опасаясь.

Землянин очень сожалел, что наша с ним беседа не состоялась. Прочитав это предложение, вспомнил, что сам жестами предложил ему после своего боя пересечься на трибуне. Но из-за того, что слишком устал в бою с Парави совсем забыл об этом. После выражения своего сожаления, Ронин приглашал меня посетить загородную резиденцию школы «Взлетающего дракона» по окончанию турнира. Приглашение было назначено на дату через два дня по завершению турнира, что меня категорически не устраивало. Как только я дочитал, юноша в одеяниях школы «Взлетающего Дракона» протянул мне свинцовый стилус, как бы намекая, что ждёт ответа. Немного подумав, написал короткую строку и вернул свиток юноше. Тот снова согнулся в уважительном поклоне и тут же удалился.

«Встретимся в Дейтране», вот что я передал Ронину. Уверен, я достаточно заинтересовал фехтмейстера, чтобы такой фанат искусства боя сам искал встречи со мной. А когда я выиграю у него в гранд-финале, то его желание узнать меня получше многократно обострится.

Мне очень хотелось встретится с Ронином, поговорить, узнать, правдивы ли воспоминания «памяти будущего» об этом человеке. Очень. Но понимание того, что моя манипуляция с таким ответом на его приглашение быстрее приведёт его в Дейтран, где он, скорее всего, как и в Прошлом Цикле, откроет школу фехтования для землян, перевесило моё желание всё же задержаться в Триесе и пообщаться с этим, несомненно, неординарным человеком.

Наклонившись, дотронулся до плеча Ауна. Паренёк тут же проснулся и вскочил на ноги, потирая глаза.

— Не суетись, — успокоил я его, — всё нормально.

— Мастер! — Проморгавшись и растерев себе щёки, воскликнул юноша, — Как вы⁈ Я переживал! На награждении казалось, что вы не успели восстановиться после боя с Парави Малик. Вас, казалось, буквально шатает на малейшем ветру.

— Сейчас все нормально, — с улыбкой ответил я, — турнирный день уже закончился, пойдём отсюда и не будем мешать организаторам готовиться к завтрашнему гранд-финалу.

— Точно всё нормально? — как только мы вышли из врат Арены на свежий воздух, тут же снова переспросил Аун.

— Да. — Односложно ответил я.

С одной стороны, причин не доверять мальчишке у меня не было, с другой — и рассказывать ему всё, в том числе и полученные мной Достижения, тоже особого повода не наблюдалось. Как ни крути, как бы я ни привязался к этому пареньку, но я скоро покину город, а он здесь останется, и наши с ним пути разбегутся навсегда.

— Мастер, а ведь все ваши начальные прогнозы на турнир сбылись. — Как только мы спустились по большой лестнице, снова заговорил Аун.

— Ты о каком прогнозе? — Уточнил я.

— Вы с самого начала знали, что Бронзу выиграете вы. — Юноша загнул первый палец на руке, и я только фыркнул на это. — Также вы называли победителем Железа маску «Взлетающего Дракона» и также оказались правы.

— Это было не трудно. — Пожимаю плечами.

— Но вы заранее знали и победителя Стальной ветки! — Не унимался мальчишка.

— А вот тут ты преувеличиваешь, — возражаю ему в ответ, — стальная ветка турнира была самая ровная и, следовательно, плохо рассчитываемая. А то, что выиграл стальной финал именно Лоари Темпай, так это как раз не более чем совпадение.

— Три из трёх, это сложно назвать совпадением. — Аун, хитро прищурившись, казалось провоцировал меня на возражения и спор, но я не купился и просто пожал плечами.

Несколько минут мы молчали, пока не пересекли центральную площадь города, и только когда свернули с неё на другую улицу, паренёк снова оживился:

— А куда мы идём, кстати?

Проведя рукой по своим волосам и снова вспомнив о потере косы, поморщился и ответил:

— Надо поправить.

— Так мы идём к дядюшке Сонгу, — сам себе кивнул Аун, а затем резко сменил тему. — Мастер, вы сегодня на Арене выступили просто бесподобно! Я никогда… Да что я! Никто из зрителей, даже из тех, кто десятки лет ходит на бои, не видели за всю свою жизнь ничего подобного! Как вы так смогли⁈ Как у вас получилось победить отличного мечника вашего же ранга волосами⁈ При этом не применяя магию⁈

— Я разозлился.

— И это всё? — Не очень понял моего краткого ответа юноша.

— Не наиграно, а по-настоящему разозлился, — повторил я и непроизвольно провёл ладонью по обрубку волос.

— Да, вам очень шли длинные волосы и коса. — Признал очевидное Аун, чем снова меня немного расстроил.

— Не напоминай. — Дёрнув плечами, слегка огрызнулся я.

Когда мы свернули на знакомую улицу, сразу заметил цирюльника. Тот сидел на табурете около входа в свою мастерскую. Увидев меня, мастер ножниц поднялся на ноги, молча поклонился и открыл передо мной дверь. Также не сказав ни слова, я зашёл внутрь помещения и, следуя жестам мастера, уселся на высокий табурет.

— Дядюшка Сонг, вы что, ждали мастера Рэйвена? — Поражённый нашими молчаливыми, но при этом синхронными действиями, выкрикнул Аун.

Переглянувшись с мастером, я кивнул, и, поняв меня без слов, цирюльник с улыбкой ответил мальчишке:

— Разумеется, я ждал мастера Рэйвена.

— Но как? Почему? Я уверен, он не посылал вам никаких сообщений! — Хлопая глазами, ещё больше удивился юноша.

— Всё просто, молодой человек, — пока мастер говорил, он начал править лезвия ножниц, — всё просто. Я был сегодня на трибунах. Видел бой и то невероятное кощунство, которое совершила Малик. — В голосе цирюльника звенит совсем не наигранная злость. — Как она могла⁈ Причёска господина Рэйвена была шедевром! Свежим дыханием для всего Айна! К-хм-м, простите, увлёкся. — С едва заметной улыбкой остановил своё возмущение цирюльник. — Так вот, молодой человек, насколько я успел узнать господина Рэйвена, он не из тех, кто будет рад причёске, которую создал чужой клинок. — Его сухие уверенные пальцы коснулись моих волос и приподняли их, — Тем более, столь уродливой причёске. Как видите, молодой Дуань, я оказался прав.

— Да? — Немного растерянно переспросил Аун.

— А сейчас, молодой человек, присядьте вон туда, — мастер указал на стул в уголке, — и не мешайте работать!

Мальчишка молча кивнул и уселся куда указано. Тем временем цирюльник принялся буквально обследовать мою голову и волосы. Словно он не парикмахер, а учёный, который изучает интересный ему феномен. Больше пяти минут он трогал мои волосы, поднимал их расчёской, примерялся ножницами, а затем отложил все свои инструменты в сторону и встал передо мной, сложив руки на груди.

— Господин Рэйвен, возможно вы не поверите, но ваш заказ и та причёска, которую вы у меня сделали в ваш прошлый визит, перевернули моё понимание своего дела. Мне казалось, за столько лет я знаю всё о ножницах, расчёсках и волосах. Но вы всё изменили. Когда я увидел, как ваша коса падает отрубленная на песок арены, мне было физически больно. Но при этом я безмерно рад, что вы снова пришли ко мне. Увы, я не знаток магии Иллюзии, но если позволите пригласить сюда мою жену…

— Приглашайте.

Цирюльник удалился в глубину своего дома и вернулся меньше чем через минуту. Вернулся не один. С ним вместе в мастерскую зашла немолодая бодрая худощавая женщина, которую парикмахер представил как свою супругу Тхенжин. Было видно, что дама стесняется, но после подбадривающих слов мужа она уселась на табурет напротив меня, закрыла глаза и погрузилась в медитацию.

— Первый вариант. — Обратился к супруге цирюльник, и через несколько секунд в воздухе между нами появилось изображение новой причёски.

Уловив отсутствие заметной заинтересованности с моей стороны, парикмахер тут же приказал:

— Второй вариант.

За вторым последовал третий, затем четвёртый, потом пятый и так далее… Было заметно, что мастер много и долго работал над переосмыслением своей профессии после моего прошлого заказа. Его явно зацепила та моя причёска за живое. Открыла для него новые горизонты, вдохнула свежесть и новизну в профессию, в которой, как ему до этого казалось, он знал всё. Скорее всего он долго обсуждал свой новый взгляд с женой и та помогла ему визуализировать его обновленные мысли.

— Вам ничего не понравилось. — После просмотра девятой иллюзии с грустью и тоской в голосе констатировал мастер. — Я много дней думал, представлял, но всё оказалось не то…

— Не совсем так. — Улыбнулся я. — Да, вы не смогли окончательно перешагнуть свои привычки. — С каждым моим словом плечи цирюльника опускались всё ниже. — Это так, но вы пытались, и это видно.

— Пытался… — Горько рассмеялся мастер. — Как это оби…

— Постойте! — Прерываю я его причитания резким жестом. — Во-первых, новый путь не пройти за один шаг. Во-вторых, первый шаг вы сделали в верном направлении.

— Да?

— Госпожа Тхенжин, вы можете вывести две прически сразу?

— Да. — Голос жены цирюльника сух и безэмоционален, она полностью сосредоточена на медитации визуализации.

— Тогда, если не трудно, выведите сразу первый и пятый варианты.

Минут десять я пояснял, что мне надо, и что я в итоге хочу увидеть. Показывал это на примерах уже разработанных мастером причёсок. Что-то он схватывал сразу, а вот что-то вообще не мог понять и принять:

— Как? Выбрить полосу волос? Начисто? Словно просеку в лесу? И такую тонкую полосу?

Несмотря на потерю косы, я хотел сохранить в своей причёске птичью тему. И через частичное выбривание полос, а также комбинирование данного приёма с небольшими и тонкими косичками, мне показалось, можно получить искомый результат. А те изменения в иллюзии, которые вносила Тхенжин, следуя моим словам, только уверили меня в верном выборе.

— Это необычно! Ещё более смело, чем ваша прошлая прическа! — Когда я добился нужной мне визуализации, цирюльник не менее пяти раз обошёл иллюзию по кругу.

— Справитесь? — С провоцирующей улыбкой спросил я.

— Да. — Мастер даже не обратил внимание на мою усмешку, он уже мысленно был в работе.

От цирюльника я вышел через час. Вышел, получив то, что хотел. Моя причёска напоминала сложенные крылья ворона. Крылья, среди которых можно было разглядеть отдельные «перья». Мастер ножниц и расчёски не взял с меня ни медяка. А когда я уходил, он поклонился мне в пояс и так и стоял, пока я не ушёл. Так он выразил своё уважение и благодарность судьбе, которая свела его с тем, кто вдохнул в него новый интерес к его, казалось бы, изученной вдоль и поперёк, и уже ставшей обыденной, профессии.

— Мастер, — подал голос Аун, как только мы оказались на улице, — как у вас так постоянно получается?

— Получается что?

— Всегда хорошо выглядеть!

— Природный талант и понимание того, что мужчине не зазорно выглядеть хорошо.

Пока мы шли в молчании, серьёзно задумался о том, что следует изучить несколько бытовых заклинаний магий Воды и Воздуха, чтобы ухаживать за своей новой причёской. Впрочем, подобная повседневная магия вообще сильно облегчает жизнь. Особенно жизнь походную. В отличие от боевых техник, изучение бытовой магии никак не ограничивалось, никто не делал из неё никаких секретов, так что мне и правда стоило озаботиться её изучением. Две с половиной моих Звёзд Талантов в Воде и Воздухе для освоения большинства бытовых заклятий было вполне достаточно. Заодно потренирую плетение энергопотоков на отличных от Молнии стихиях, что тоже полезно. Точнее, этим точно надо будет по-любому когда-нибудь заняться, так почему не в ближайшее время?

— Подскажи, магические лавки, с обычными заклинаниями, в Триесе также, как в других старых городах, располагаются на улице за Храмом? — Спрашиваю у паренька, идущего рядом.

— Да, между Домом Гильдии Проходчиков и Храмом эта улица начинается. — Подтверждает мои домыслы Аун.

— Понял. Завтра, после гранд-финала и всех церемоний, загляну туда.

— Кстати! — Внезапно оживился, до этого пребывающий в глубокой задумчивости, мальчишка. — А что вы выбрали в качестве награды за победу на Бронзе?

В ответ я достал из поясного кошеля небольшой деревянный футляр и на ходу открыл его. В обшитом изнутри бархатом футлярчике лежали два хрустальных шарика размером с перепелиное яйцо, и к каждому такому шарику прилагалась стеклянная палочка.

— Это что? — Видимо, Аун впервые видел такую вещь.

— Сигнальный артефакт. Точнее, целых два таких. Увы, одноразовые. Каждый шар образует со своей палочкой связанную пару. Как только палочка ломается, так связанный с ней шар становиться чёрным или красным. Самое интересное, что расстояние, с на которойм срабатывает эта связь, не имеет значения. В пределах Айна, разумеется. Например, если шар будет у меня, а полочка у тебя, то мой шар среагирует на поломку твоей палочки, даже на западном мысе континента.

— Что-то слышал о таком. — Кивнул мальчишка.

— Вещь не то чтобы редкая, но в основном подобные артефакты намертво привязаны к своему создателю. — К примеру, Лариндель сам делал такие «сигналки» и именно аналогичной вещью был вызван мастером по камню на Унудо. — Изготовление же подобных связанных пар без привязки к создателю артефакта — секрет, которым владеет только Цех Алхимиков.

— Наверное полезно. — Пожал плечами юноша.

— Мне пригодится, — улыбаюсь в ответ и прячу футляр в кошель, — не сейчас, но точно пригодится.

Вот в чём, а в этом я был полностью уверен. В Прошлом Цикле земляне начали скупать такие вещи на корню, чем создали затянувшийся на много месяцев дефицит подобных артефактов. Потому как мы, в отличие от местных, понимали, насколько важна связь, пусть и столь примитивная.

Одна из групп земных магов разрабатывала очень интересную концепцию дальней связи, которая бы опутала весь континент чем-то похожим на телеграфную сеть. У них вроде даже что-то начало получаться, но неожиданный обход одного из демонических легионов отрезал ту группу, блокировал и уничтожил. Девять прекрасных магов-теоретиков оказались в ловушке и были перебиты. Потом «мы» узнали, что демонов навёл один из землян, который так «купил» свою жизнь. До сих пор «помню» лицо и имя предателя. «Помню», потому как именно «моя» группа была выделена Нейтом на устранение того Иуды. И «я» справился, пробрался в лагерь Легиона Бури и убил предателя. На отходе «мы» потеряли троих, но никто из «моей» группы не усомнился в том, что эти жертвы были не напрасны. Никто.

Эти воспоминания о том, чего ещё не было, нахлынули так резко и были столь чёткими и явными, что мне пришлось остановиться и прислониться к стене, чтобы не упасть. Наваждение продлилось всего пару секунд, и Аун даже не заметилмоего отставания. Мальчишка брёл по улице в глубокой задумчивости. Когда я с ним поравнялся, паренёк поднял голову вверх и сказал:

— Скоро закат. Вы же, насколько помню, собирались сегодня идти в «Суши вёсла», чтобы разузнать побольше об офицере Лаоре Темпае. — Уже приготовился отказать мальчишке в просьбе пойти со мной, причём готов был сделать это в резких тонах, но он меня удивил, — Мастер, а можно я с вами не пойду? — И тут же принялся оправдываться, как обычно скороговоркой, — я ничего не задумал! Честно! Я никуда не уйду и никуда не полезу, просто вернусь домой. — Затем опустил голову и, уже тише, добавил, — мне надо подумать. Долго и много подумать.

— Хорошо, — скрывая облегчение и улыбку, соглашаюсь я.

— Тогда нам лучше здесь разделиться. Я пойду на юг, а вы два квартала на запад, потом один тоже на юг и ещё два раза на запад. Вы выйдете на небольшую площадь со старой пожарной колокольней, вот напротив неё и будет нужный вам кабак.

На этом мы с Ауном попрощались, он направился домой, я же на поиски информации.

Есть города, где имущественное расслоение жителей бросается в глаза сразу. К примеру, в Мумбае, где буквально в тридцати шагах от самого дорогого частного дома в мире располагаются самые натуральные трущобы. А бывает и наоборот, когда расслоение нарастает незаметно. В Триесе же снижение доходов населения явственно отмечалось дискретно, от квартала к кварталу. И чем дальше ты удалялся от центра или от ключевых районов, таких как порт, тем обеднение населения становилось всё заметнее.

Когда я прошёл полпути, зарядил настырный плотный дождь. Так как идти мокрым не хотелось, а возвращаться домой за плащом было долго, то забежал в первую попавшуюся открытую лавку, где купил себе самый дешёвый плащ, который обошёлся всего в три серебряных и выглядел на «все деньги», то есть откровенно дёшево и плохо. Но у этого плаща был достаточно глубокий капюшон, что меня более чем устраивало. Зато, закутавшись с головы до ног, я уже не так выделялся на фоне местного, далеко не богатого населения.

Площадь с немного покосившейся от времени пожарной башней служила, как мне показалось, своеобразным «водоразделом» между бедными кварталами и откровенно нищими трущобами. Причём колокольня стояла в бедной части, а вот искомый мною кабак в части трущоб. Несколько деревянных навесов, под которыми прятались едва одетые нищие, прислонялись прямо к стенам этой корчмы. В отличие от центра города, здесь не было никакого уличного освещения, только едва пробивающийся сквозь дождливые тучи лик Сегуны иногда разгонял окружающую темноту.

Надвинув капюшон по самые глаза, я шагнул в сторону приоткрытой двери кабака.