Странные Земли

Глава 20

Место для временного лагеря мы выбрали в полуверсте от перехода. Нам повезло в том, что местность была очень подходящей для пряток — россыпи огромных валунов, густые заросли кустов, крохотные рощицы тут и там. Для того чтобы как следует обшарить все окрестности, нужны были сотни, если не тысячи людей, и никто, естественно, делать это не собирался. Случайно на нас тоже вряд ли могли наткнуться — здесь просто не было ничего интересного, так что люди в этих местах не появлялись многие годы — если вообще появлялись. Расстояние до перехода мы выбрали как раз такое, чтобы я мог отслеживать обстановку у портала — то есть на пределе моих возможностей. Приходилось порядком напрягаться.

Те пятеро, что шли за нами, сразу же перешли, так что они, скорее всего, за нами и не гнались, а шли по своим делам. Зато вскоре появилась группа из четырёх человек, которые никуда не стали переходить, а разбили лагерь прямо у перехода. Как минимум один из них был магиком — я регулярно чувствовал неясные отголоски чего-то магического. Арна разбиралась в магии получше, и она уверенно определила это как сканирование окрестностей.

— И как далеко можно сканировать? — обеспокоился я, когда она это сказала.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Зависит от силы магика. Великий, наверное, может округу и на десять вёрст просканировать.

Здесь я серьёзно обеспокоился.

— Да не волнуйся ты, — махнула она рукой. — Откуда здесь взяться великому? Чтобы сканировать хотя бы на полверсты, нужен действительно сильный магик, очень сильный. Такой у перехода сидеть не будет. Эх, всё-таки надо было нам сразу в переход уходить, мы бы сейчас уже далеко были.

— Нет, Арна, — покачал я головой. — Тогда они наверняка поняли бы, что мы в переход ушли. Нас бы ведь обязательно кто-нибудь увидел — встречные, попутчики, кто угодно. Нас бы стали ловить там, и поймали бы, даже не сомневайся. Сейчас они думают, что мы ещё в Вольности, просто сбежали куда-то в другое место. А здесь они караулят на всякий случай, без особой надежды.

— Так мы и так ещё в Вольности, — хмыкнула она.

— Рано или поздно они уйдут, тогда мы спокойно перейдём, и они не будут знать, куда мы подевались. Давай лучше повнимательнее посмотрим на наши трофеи и прикинем, насколько глубоко мы попали.

Я взял один из мечей и резко ударил по серому гранитному валуну рядом. От камня откололся кусок, а на лезвии не осталось и следа. Второй меч отколол ещё кусок. Я не сдержался и непроизвольно выругался.

— Благородному человеку не подобает употреблять такие выражения, — ханжески заметила Арна, рассматривая мечи. — Тем более перед дамами.

— Извини, — буркнул я, не став комментировать спорное заявление насчёт моего благородства.

Все десять ножей тоже оказались из кристаллита, и настроение у меня упало настолько, что ругаться уже и не хотелось.

— Хорошо хоть здесь не кристаллит, — вздохнул я, потыкав трофейные слитки одним из кристаллитных ножей. — Хотя уже разницы и нет, наверное.

— Что тебя не устраивает, Артём? — удивилась Арна. — Раз уж мы так попали с этим кристаллитом, то какая разница, сколько его у нас? Наоборот, хорошо, что его много. Продадим в нормальном месте и решим все наши финансовые вопросы.

— Вот только сможем ли мы этот кристаллит продать? — скептически хмыкнул я. — Это очень большая проблема, и я не уверен, что у нас получится её решить.

— Это почему не сможем продать? — не поняла она.

— Потому что ты не княжна в своём княжестве, где за тобой сила. Холоп, нашедший мешочек с алмазами, может по дурости решить, что это богатство, но на самом деле это приговор, понимаешь?

— А мы холопы, что ли? — возмущённо возразила Арна. — Ты давай уже не заговаривайся, Артём.

— В данный момент мы просто пара никому не известных бродяг, которые со всех ног убегали от обычного лавочника, — усмехнулся я. — Успешно продать очень ценную вещь можно только тогда, когда ты достаточно силён, чтобы заставить покупателя расплатиться. Но это не про нас, к сожалению. Скажи: сколько может стоить весь этот кристаллит?

— Ну, я же княжна, а не купчиха, откуда мне знать цены? — пожала плечами Арна. — Тысяч десять гривен как минимум, скорее всего, намного больше. К тому же это изделия, они стоят дороже металла. Мечи, во всяком случае, точно дороже. Навершия палиц пойдут, конечно, по цене металла, а вот насчёт ножей не знаю. Как по мне, нож из кристаллита выглядит излишеством, но богатый человек может и купить.

— Даже за десять тысяч нас зароют так быстро, что мы и пискнуть не успеем, — печально заметил я. — Но это одна проблема. Есть и вторая, посерьёзнее. Я надеялся, что у нас случайно затесался только один кусок кристаллита, и нас с ним никто выслеживать не будет. Но нет, оказалось, что та пара придурков каким-то образом ухитрилась ограбить контрабандистов и забрать всю партию. Как ты считаешь — контрабандисты просто пожали плечами и списали украденное? Ничего подобного — они этот кристаллит ищут, и теперь они точно знают, у кого их товар.

— То есть ты думаешь, что нас ищет не тот кузнец с родственниками?

— Скорее всего, он нас и не искал, — ответил я после некоторого размышления. — Зачем ему с этим связываться? Он-то должен понимать, насколько это опасно. И пацан его наверняка не за своими братьями побежал, а к местному авторитету.

— И что нам теперь делать? — озадаченно спросила Арна.

— Пытаться выжить, что ещё? — хмыкнул я. — По ножу возьмём себе; кристаллитный нож, конечно, необязательная вещь, но может и пригодиться. Оба навершия и остальные ножи будем думать, как продать. Мечи пока придержим — когда будет возможность, я поучусь фехтованию. Всё-таки владение оружием дело нужное, тут ты права. Ну а второй меч может пригодиться для подарка или взятки. В любом случае, нам хоть навершия суметь бы продать.

Мы сидели у перехода второй день, ожидая, когда путь освободится, и эта атмосфера безделья и томительного ожидания уже порядком действовала на нервы.

— Долго нам ещё здесь сидеть? — раздражённо спросила Арна.

— Не ко мне вопрос, — хмыкнул я. — Надеюсь, ты не ожидаешь всерьёз от меня ответа?

— Бесит, — буркнула она.

— Займись чем-нибудь полезным, — предложил я очевидный вариант. — Потренируйся ещё, например.

— Надоело, — вздохнула она, садясь рядом.

Она с утра устроила полноценную тренировку с копьём, и я своими глазами увидел, чем отличается воин от холопа с оружием. Лезвие копья буквально размазывалось в воздухе; было почти невозможно уследить за ударами, да и сама Арна передвигалась со стремительной грацией, которую ожидаешь скорее от хищного зверя, чем от человека. Выглядело это красиво и немного жутковато. Я окончательно уверился, что какое оружие мне в руки ни дай, я не продержусь против неё и нескольких секунд. Возможно, даже пистолет не поможет — попасть в такую цель совсем непросто, и первый же промах станет, скорее всего, концом поединка. Если типичный воин двигается так же, как она, то мои шансы в любом бою практически равны нулю.

— Слушай, а насколько хорош средний воин? — заинтересованно спросил я. — Скажем, по сравнению с тобой?

— Сложно вот так оценить, — задумалась она. — Если по сравнению со мной, то не очень хорош. Со мной вообще мало кто сравнится, хоть это и нескромно звучит. Мама хотела, чтобы я могла защитить себя, так что учили меня с пяти лет. Учили хорошо, я бы даже сказала, жестоко. В детстве немало слёз пролила, — она грустно улыбнулась, — но сейчас я маме благодарна. Если бы меня не научили, то я бы даже из удела сбежать не смогла… подраться там пришлось как следует.

— А мечом ты не сражаешься? — вспомнил я про наши кристаллитные мечи.

— Меч — оружие мужчины, — покачала она головой. — У меня для меча силы маловато.

— Ты на меня совсем не произвела впечатление слабой, — удивился я.

— Я сильная, — согласилась она. — Но с мечом против меча не выстою. Там важна сила, а тренированный мужчина всё-таки гораздо сильнее. Вообще-то, женщина может довольно успешно использовать тонкую шпагу, но это слишком специализированное оружие. Копьё для женщины лучше подходит хоть против людей, хоть против зверей.

— То есть с копьём ты можешь сражаться против мечника?

— Воина с одним только мечом убью легко, — кивнула она. — Если у него есть щит, то будет сложнее, но в целом у меня всё равно шансов больше. Вообще, всё зависит от обстоятельств — в какой обстановке проходит бой, кто противники, кто союзники, какие мечи, какие щиты, — здесь очень много деталей имеет значение. Ну и прежде всего важен уровень противника, конечно — ту парочку из Заовражки, которым ты копьё сломал, я бы прикончила за минуту, чем бы они ни вооружились.

— А ту троицу у моста ты могла убить? — мне вспомнилась последняя встреча с разбойниками.

— Легко, — кивнула она.

— А почему…

— Я же не психованная убийца, которой непременно нужна кровь и смерть, — объяснила Арна. — Я вообще ненавижу убивать людей, даже таких мерзавцев, хотя, конечно, делаю это при необходимости. Тогда необходимости не было — у тебя получилось решить проблему без крови, и я была этому очень рада.

Неожиданное заявление, но мне оно понравилось. В моих глазах Арна получила сразу множество плюсов — мне не доставило бы никакого удовольствия иметь дело с хладнокровной убийцей, да и вообще опасно иметь дело с подобными людьми. Тот, кто слишком легко убивает, так же легко прикончит и товарища, если сочтёт это выгодным.

— Как ты думаешь — я смогу с мечом чему-то научиться? — полюбопытствовал я, к слову вспомнив о своих планах.

— До среднего уровня дойдёшь, наверное, — ответила она после некоторого раздумья. — Если будет хороший наставник, и если сам приложишь все усилия. До уровня элитного воина не поднимешься, нужные рефлексы надо с раннего детства закладывать. Не обижайся, но со мной ты вряд ли когда-либо сможешь сравниться.

После тренировки Арны я уже и сам понял, что здорово её недооценивал. Она, конечно, произвела на меня сильное впечатление, когда расправилась с разбойниками в Мерадии, но там это произошло слишком быстро. То есть, это я тогда думал, что быстро, а сейчас понимаю, что на самом деле убила она их лениво и не напрягаясь, и при необходимости может двигаться гораздо быстрее.

— Тебе лучше делать упор на магию, там у тебя могут быть шансы, — посоветовала она. — Как у тебя с этим дела?

— Да никак, — недовольно ответил я.

Я использовал наш вынужденный отдых, чтобы попрактиковаться с магией, но без малейшего успеха. Пытался практиковать, конечно, не стрельбу из пальца — Арна была совершенно права, что с моим настроем успеха в этом ожидать не приходится. Но как можно относиться к этому занятию всерьёз, изображая из себя впавшего в детство маразматика? Для этого надо на самом деле впасть в детство, а мне до маразма пока далеко.

— И в чём проблема? — настаивала она.

— Не получается выстрелить из пистолета, — неохотно признался я. — Раз уже сто, наверное, впустую щёлкнул курком, и никакого результата. Я уже думаю: может, мне просто приснилось, что я из него стрелял? Почему раньше получалось, а сейчас не получается?

Арна надолго задумалась, и я терпеливо ждал, что она скажет.

— Мне кажется, я догадываюсь, в чём дело, — наконец, ожила она. — Хотя не уверена. Скажи: у вас там ведь есть магики?

— Есть, — кивнул я. — Только мы их называем Владеющими. В смысле, Владеющими Силой.

— И каким образом они свою магию используют? Что делают при этом?

— Да мне-то откуда знать? — поразился я вопросу. — Я ни одного Владеющего в глаза не видел, просто знаю, что они есть.

— Их у вас что, так мало? — с недоумением спросила Арна.

— Не знаю, мало или много. Просто они с обычными людьми мало пересекаются. Ваши магики хотя бы через переходы проводят, а у нас этого не нужно. Хотя у нас ещё лекарки в больницах есть, разве что с ними народ сталкивается. Но мне, слава богам, серьёзно болеть не приходилось.

— Брось эту привычку богов упоминать, — нахмурилась Арна. — Говори «слава Матери», а лучше вообще ничего не говори.

— Да я и не говорю, просто с тобой немного расслабился. Буду следить за этим. Но мы что-то отвлеклись — так что насчёт моей проблемы?

— Мне кажется, ты просто никак не можешь осознать, что стреляешь ты, а не твой пистолет. Ты нажимаешь на эту штуку и ждёшь, что пистолет выстрелит — ты привык, что в твоём мире это так и работает. Но он не может выстрелить, а сам ты не стреляешь, потому что ждёшь этого от пистолета.

— Ну, возможно, — согласился я, повспоминав свои ощущения. — Скорее всего, так оно и есть. И что здесь можно сделать?

— Оставь свой пистолет в покое, — предложила она. — Он помог тебе выстрелить в экстремальной ситуации, когда у тебя не было времени вспомнить о том, что он стрелять не может. А сейчас он тебе только мешает, потому ты подсознательно ждёшь выстрела именно от него.

— Так что ты мне посоветуешь? Вообще не заниматься магией?

— Нет, заниматься тебе нужно обязательно, — покачала она головой, — только не надо так зацикливаться на пистолете. Атакующая способность — это очень важно, но есть и другие не менее важные способности. Вот взять, к примеру, твоё чувство окружения — я вообще про такое не слышала. Даже просто просканировать на такое расстояние может далеко не всякий сильный магик, а ты не просто сканируешь, ты постоянно отслеживаешь. К тому же видишь не только живых существ, но даже возмущения пространства — я имею в виду переходы. Это очень мощная и невероятно полезная магия — тренируй её. Старайся увеличить радиус и точность определения.

— Хорошая мысль, — согласился я.

— Твоя устойчивость против наведённого паралича — это тоже ценная способность, — продолжала Арна. — «Ценная» — это даже очень мягко сказано, это бесценная способность. Она спасла нас дважды, и, возможно, спасёт ещё не раз. Наведённый паралич — очень популярный приём, его часто используют для пленения тех, кто заметно слабее. А от тебя никто не ждёт сопротивления, поэтому тебе и удалось убить и Старшего, и магика в Мерадии. Вот только как эту твою устойчивость тренировать… — задумалась она. — Ну ладно, с этим пока непонятно, но у тебя есть ещё одна интересная способность — помнишь, как ты испортил копьё охранника в Заовражке? Чем тебе не атакующая способность?

— В бою от неё толку мало, — покачал я головой. — Это вроде ещё одной невидимой руки. Допустим, я смог бы с её помощью задушить кого-нибудь, но душить кого-то в бою…

— Необязательно же прямо вот душить, — заметила Арна. — Замедлить, отвлечь, заставить споткнуться, ещё что-нибудь. Часто этого достаточно. Но главное не в этом. В этой способности тебя не отвлекает что-то привычное, вроде пистолета. А когда как следует её освоишь, то вполне возможно, и стрелять у тебя получится. Тебе ведь нужно прежде всего поверить в себя и принять свои способности.

— Спасибо, Арна, хороший совет, — поблагодарил я.

Совет был действительно хорош, и мне следовало бы додуматься до этого самому, а не пытаться бесконечно выстрелить из пистолета, который в принципе не способен выстрелить.

— Слушай, Арна, — вдруг вспомнил я, — раз уж у нас выпало время просто поболтать… давно не даёт мне покоя такой вопрос: почему мы друг друга понимаем? Ну, кое-какие слова ты произносишь чуть иначе, а кое-какие слова мне незнакомы, и я только догадываюсь, что они значат. Но язык всё равно один, и никаких проблем с общением у нас нет. Так почему мы с тобой говорим на одном языке?

— А на каком ещё языке мы можем говорить? — с видом полного недоумения переспросила она. — У нас никакого другого языка нет.

— Понимаешь, в чём дело — у нас-то другие языки есть. Сотни разных языков. Но вы все говорите почему-то только на русском. Стало быть, ваши предки были русскими, так?

— Наверное, так, — осторожно согласилась Арна.

— Если Мать привела в этот мир своих возлюбленных детей, то значит возлюбила она исключительно русских… за что бы нам такая честь? Чем русские это заслужили?

— Не знаю, Артём, — озадачилась она. — Действительно, странно.

— А вот если ящеры просто таскали рабов из русских деревень, тогда это легко объясняется.

— Ты прав, — кивнула она. — Ещё одно доказательство, что официальная история Храма ничего общего с правдой не имеет. Знаешь, про языки, наверное, тоже лучше молчать — Храм не воспримет это иначе как ересь и хулу Матери. Язык всегда существовал только один, никаких других языков нет и быть не может. Заучи это твёрдо, чтобы не проговориться случайно.

— Это я и сам прекрасно понимаю, — согласился я. — Но ещё мне непонятно, почему у вас имена совсем другие.

— А какие имена у вас? — заинтересовалась Арна.

— Если присмотреться, то у нас все имена имеют какое-то значение. Например, Горазд, Добрыня, Третьяк. Или, скажем, Вячеслав, Людмила, Светана. Хотя у многих имён значение уже забылось со временем, но у большинства его можно проследить. А у вас я ни одного знакомого имени не увидел, и все они какие-то бессмысленные.

— Видишь ли, Артём, — с некоторой неловкостью ответила Арна. — У нас был период рабства у ящеров — мы не любим об этом вспоминать, да и наша официальная история об этом очень скупо говорит. Ну а потом как-то так сложилось, что после освобождения люди стали выбирать другие имена, не напоминающие о прошлом. И в конце концов стало считаться, что имя свободного человека не должно быть с чем-то связано. Имена с каким-то значением можно встретить разве что у холопов.

— То есть из-за моей фамилии Бобров, ты при встрече и записала меня в холопы? — дошло до меня.

— Извини, — она покраснела от смущения. — Ну что я могла подумать? Я же не знала откуда ты. Но я ведь быстро поняла, что никакой ты не холоп.

— Да уж, — ошарашенно сказал я. — А что насчёт моего имени? Оно, вообще-то, связано с Артемидой.

— С Артемидой?

— Неважно, — махнул я рукой.

— Мы имени Артём не знаем, — покачала головой Арна. — Так что у нас оно ни с чем не связано. Обычное имя свободного человека.

— Понятно, — догадался я. — Оно, видимо, на Русь пришло уже после, от христиан.

— От христиан? — непонимающе переспросила она. — Это кто?

— Неважно, — повторил я. — Да, интересно у вас тут. Этак вы ведь и нашего князя Яромира с княгиней Радмилой записали бы в холопы.

Арна молча улыбнулась, тоже оценив юмор ситуации.

— А знаешь, какая мысль мне только что в голову пришла? — вдруг поражённо сказал я. — Раз ты даже не слышала про христиан, значит, вы ушли сюда до того, как они на Руси появились, то есть давно, очень давно. За это время наши языки должны были далеко разойтись, но они остались практически одинаковыми. А это значит что?

— Что? — непонимающе переспросила она.

— Это значит, что контакты сохранились. Ваши ходят к нам, и возможно, наши к вам.

— И кто к вам ходит?

— Вот этот вопрос меня тоже очень сильно интересует, — задумчиво сказал я.

Сидеть нам пришлось ещё долго, и я чувствовал, что Арна уже вконец озверела от безделья. Она этого не показывала — точнее, старалась не показывать, изредка что-то всё-таки прорывалось, — но я каким-то образом ощущал её настроение. Да и меня это сидение тоже здорово достало. Я, конечно, всё это время занимался тренировками, и что-то у меня действительно начало получаться, но на нервы вся эта ситуация и мне давила.

Переход использовался довольно активно — я бы сказал, даже слишком активно, учитывая, какую дыру из себя представляла Вольность. За день туда-обратно переходило группы три, а то и четыре. Для сравнения можно вспомнить, что из Мерадии в Аноку переходила одна группа в день, и обе эти секторали были большими и процветающими, Вольность даже близко не могла с ними сравниться. В общем-то, объяснение здесь напрашивалось сразу — Вольность была основным узлом контрабандной сети и, вероятнее всего, полностью принадлежала контрабандистам.

На четвёртый день наше сидение, наконец, закончилось. Той группе с магиком сидеть наскучило довольно быстро — если поначалу магик сканировал окрестность чуть ли не каждые полчаса, то на третий день я уловил сканирование только трижды. Ближе к вечеру четвёртого дня вся группа снялась с места и неторопливо двинулась обратно в город.

— Арна, они уходят, — негромко сказал я, и она резко встрепенулась.

— Пойдём? — с надеждой спросила она.

— Нет, надо немного подождать, — отрицательно покачал головой я.

— Опять ждать, — тоскливо вздохнула она.

— Не стоит рисковать, — объяснил я, чувствуя себя немного виноватым. — Там вполне может остаться сильный магик, которого я не могу засечь — именно на тот случай, если мы сразу же поспешим перейти.

— Ты в самом деле думаешь, что нас там ждут? — с ясно выраженным скепсисом спросила Арна.

— Нет, не думаю, — честно ответил я. — Но жизнь слишком ценная вещь, чтобы рисковать ею там, где вполне можно обойтись без риска. Я понимаю, что тебе надоело ждать, мне и самому надоело здесь сидеть, но ничего не изменится от того, что мы перейдём чуть позже. Я хочу перейти ранним утром, когда мы точно никого не встретим ни на этой, ни на той стороне.

— Хорошо, Артём, — неохотно согласилась она. — Делай как знаешь.

Почти сразу я убедился, что идея подождать была совершенно правильной — через некоторое время после ухода караульных, из Облачного перешла очередная группа, хотя в другие дни никто не переходил так поздно. Если бы мы двинулись к переходу сразу, мы бы обязательно с ними столкнулись — если не здесь, то на другой стороне. И совсем необязательно, что это были простые торговцы — вполне возможно, что это была ещё одна поисковая команда, которая искала нас в Облачном.

Спать мы устроились чуть раньше обычного, и как только ночная тьма немного рассеялась, я легонько потормошил Арну за плечо.

— Пора, — негромко сказал я; она тут же открыла глаза и молча поднялась.

К переходу мы подошли готовыми к любой неожиданности, но там нас никто не караулил. Всё было тихо в предутренних сумерках, даже немногочисленные птицы Вольности ещё не проснулись. Я взял Арну за руку и решительно впечатал ладонь в большое неровное пятно, едва различимое на серой поверхности гранитной скалы.