Странные Земли

Глава 12

Ночью клети ходили редко, так что на свой уровень я вернулся уже совсем поздно. Город словно вымер, только изредка встречались патрули стражи, которые провожали меня подозрительными взглядами. Видимо, двергам было несвойственно прокуролесить всю ночь и прийти на работу с помятой физиономией — все дисциплинированно спали перед новым рабочим днём.

Входная дверь трактира была не заперта, однако внизу уже никого не было. Предполагалось, что если ночному посетителю что-то понадобится, то он позвонит в бронзовый колокольчик, висящий над стойкой. Я посмотрел на входную дверь — на ней не было никакого запора, даже простейшей щеколды. По всей видимости, проблема преступности у двергов полностью отсутствовала, но меня это всё равно не успокоило.

К счастью, на нашей двери засов всё-таки присутствовал — наверное, исключительно ради спокойствия постояльцев-вершков. Я его, конечно, сразу же задвинул.

Арна встретила меня неприветливо.

— Пьяный? — первым делом последовал вопрос.

В общем, встретила как жена мужа — может, забыла, что мы не женаты?

— Да не особенно, — ответил я, прислушиваясь к себе. — Можно сказать, совсем не пьяный.

— Даже удивительно, — покачала она головой. — Мой отец любил иногда в кабаке посидеть, всё приговаривал, что нужно изредка выходить в народ. Так он обратно ни разу трезвым не возвращался, а бывало, что и приносили его. Точнее, привозили в тележке — со всем уважением, конечно. Ты не пил совсем, что ли?

— Вот пил как раз много, там весь кабак задался целью меня угостить. Но не пьяный почему-то — может у них пиво какое-то безалкогольное? Хотя вроде нет, в голову нормально давало. Слушай, сам удивляюсь.

В самом деле непонятно — в таверне я точно был заметно поддатым. Однако трезветь начал уже во время разговора с Закрутом, а к тому времени, как добрался до дома, хмель уже полностью выветрился. И если повспоминать, то под душевные разговоры с двергами я высосал кружек, наверное, двадцать, не меньше. Дома я бы и с десяти кружек был бы если и не под столом, то близко к тому. Наверное, всё-таки пиво такое, быстро выветривающееся.

— А с чего это дверги взялись тебя поить? — Арна сразу вычленила самое интересное. — Ты победил, что ли?

— Нет, не победил, сошлись на ничьей.

— А мог победить?

С умом у Арны, похоже, всё в порядке — о главном догадалась сразу.

— Мог, но не стал, — честно ответил я. — Закрут, оказывается, местный чемпион, ему было бы обидно вершку проиграть. Да это вообще любому двергу было бы обидно.

— Ну и что — стоило оно того?

— Дружба — это всегда стоящая вещь, — пафосно заявил я.

Арна усмехнулась, но продолжала смотреть на меня, ожидая ответа.

— Твоя якобы сестра показывает всем вокруг твой портрет, — ответил я, закончив с шутками. — Закрут ей ничего не сказал, но посоветовал, чтобы ты посидела в гостинице.

— И до каких пор сидеть? — с кислым видом спросила Арна.

— Послезавтра идёт монорельс в Илси, а там рядом переход в Аноку. Закрут договорится, что нас на этот монорельс возьмут.

— Анока, Анока, — задумчиво повторила Арна. — Надо бы карту переходов посмотреть, но вроде это нам почти по пути. Во всяком случае, из Аноки можно много куда попасть. А что такое монорельс?

— Да в принципе, то же самое, что и обычный поезд, только рельс один, а не два. Скорее всего, у двергов рельс подвесной — груза такой монорельс может перевозить намного меньше, зато прокладка пути гораздо дешевле — полы можно не ровнять, да и вообще такой путь можно хоть через естественные пещеры прокладывать.

— Я вообще ничего не поняла из того, что ты сказал, — с нотками отчаяния сказала Арна. — Что такое поезд? Что такое рельс? О чём вообще речь? Это же я должна объяснять тебе, как здесь всё устроено, а не ты мне!

— Сложно это объяснить человеку, который никогда поезд не видел, — немного виновато сказал я. — Послезавтра всё сама увидишь, а если что непонятно будет, то я по ходу дела объясню. А вообще это интересный момент, что ты никогда про монорельс не слышала. Я думал, это только на наш монорельс до Илси дверги вершков не пускают, а похоже, что любой монорельс у них только для своих.

— Да, это только для двергов, наверное, — согласилась она. — Ну и для тебя, конечно. Сколько я ни читала записки путешественников о Мерадии, ни про какие монорельсы там ни слова не было сказано.

— И это хорошо, если так, — с удовлетворением сказал я. — Это значит, что те, кто нас ищет, монорельсом воспользоваться не смогут. Ладно, давай прикинем, что нам ещё необходимо здесь сделать до отъезда. Еду мы купили, одежду для меня купили, остались только нож и букварь. Завтра ты сиди в комнате запершись и никому не открывай, а я схожу к оружейнику и в книжную лавку.

— Не нужно тебе никуда ходить, — махнула рукой Арна. — Нож у меня есть запасной, лови.

Я поймал нож в простых ножнах из толстой кожи. Лезвие длиной в ладонь из довольно посредственной стали, простая деревянная рукоятка — в общем, обычный крестьянский нож для любых надобностей.

— Тебе же всё равно им не сражаться, — чуть виновато пояснила она. — А мясо порезать или щепу наколоть им вполне можно.

— Да нормальный нож, — я сразу прицепил его на пояс. — Мне лучше и не надо. А что насчёт букваря?

— Я заходила в книжную лавку за картами, пока тебя не было, там и букварь купила. Вон на столе свёрток лежит — как его принесли, я и не распаковывала.

— Кто принёс? — насторожился я.

— Мальчик из лавки, — объяснила Арна. — Я потом хотела ещё в галантерейную лавку зайти, вот и попросила доставить в гостиницу.

Я просто смотрел на неё, не говоря ни слова.

— Ой! — до неё, наконец дошло, и она смутилась. — Кажется, я глупость сделала.

— Кажется, да, — вздохнул я.

Не знаю, что меня разбудило — то ли лёгкое позвякивание, то ли общее чувство тревоги. Скорее всего, сработало именно ощущение опасности, потому что звуки были действительно очень тихими, буквально на грани слышимости. Я открыл глаза и почти сразу понял, что эти звуки мне не приснились — у двери действительно что-то происходило. Тихое позвякивание и поскрипывание не оставляло сомнений в том, что кто-то очень аккуратно и тихо сдвигает засов.

Я бесшумно встал и накрыл ладонью рот Арны. Она дёрнулась и резко открыла глаза, и я приложил палец к губам — она сразу же поняла и согласно прикрыла глаза. Я тихонько переместился к двери и встал сбоку, держа в руке нож. Арна взяла копьё, стоящее возле её кровати, и встав напротив двери, опустилась на одно колено — неплохо придумала, это вполне может сработать. Врываясь в тёмную комнату и никого не видя на фоне окна, можно сразу и не понять, что тебя встречают, пока не насадишься брюхом на копьё.

Вот только врываться к нам никто не стал. Засов звякнул в последний раз; дверь бесшумно открылась, и на меня напало странное оцепенение, а Арна мягко повалилась набок. Я сразу подумал про так называемую сестру, но в дверь вальяжно вошёл мужчина. Он посмотрел на лежащую Арну, и я услышал ехидный смешок. Потом он повернулся ко мне, оглядел меня сверху вниз и удивлённо спросил сам себя:

— А этот-то почему не падает?

На меня накатила злость — настоящая злость, которая туманит взгляд и полностью отключает разум. Я почувствовал, как оцепенение слетает, и неожиданно для себя выбросил руку с ножом вперёд, вогнав его до самой рукоятки в солнечное сплетение пришельца. Нож я сразу же отпустил; злость ушла так же внезапно, как и накатила, и я в каком-то ступоре наблюдал, как он валится на пол.

— Ну вот и упал, — тупо сказал я, как будто он ещё мог меня слышать.

Я выглянул в коридор — там было пусто. Я аккуратно прикрыл дверь и склонился над Арной. Она как будто спала; я довольно грубо потряс её, но она не просыпалась.

— Да очнись ты, наконец! — разозлился я и надавал ей пощёчин.

Метод оказался на удивление эффективным — Арна открыла глаза и с некоторым усилием сфокусировалась на мне.

— Что произошло? — спросила она, быстро приходя в себя. — Я помню только, как открылась дверь.

— Дверь открылась, и ты вырубилась, — просветил её я. — А потом в дверь зашёл вот этот, который лежит рядом с тобой.

Она перевела взгляд на труп рядом с собой и дёрнулась в испуге.

— Это кто?

— Посыльный из книжной лавки, очевидно, — язвительно заметил я. — Ещё книжек тебе принёс.

— И что с ним?

— Я его зарезал, — небрежно ответил я.

— Ловко у тебя получается людей резать, — пробормотала она. — Я так и не поняла, кто такие эти ваши геологи, ясно только, что это очень опасные люди.

— Кончай болтать чепуху и приходи в себя поскорее, — раздражённо сказал я. — Нам надо решить, что делать с трупом. Тащить его через всю гостиницу слишком рискованно.

Арна потрясла головой и, наконец, взяла себя в руки.

— Можно выкинуть его в окно, — предложила она. — Там тупик и какая-то служебная дверь, которая ночью точно не откроется. А под нашим окном как раз мусорные баки стоят, туда его и поместим.

— Идея, в принципе, неплоха, — подумав, согласился я. — Вот только скидывать его нельзя, слишком шумно будет. Надо бы аккуратно на верёвке спустить. У тебя же вроде была хорошая верёвка?

— Есть верёвка, сейчас достану, — она с трудом сумела подняться на ноги и начала рыться в своём рюкзаке.

Я на всякий случай взял в руку свой пистолет. Не то чтобы я ожидал какой-то схватки — просто чувствовал себя неуютно без оружия. Мой нож торчал в животе посетителя, и вытаскивать его мне совсем не хотелось.

Окно открылось легко — шпингалет безо всякого усилия вышел из гнезда, и петли не скрипнули. Что ни говори, а дверги технику любят и обслуживают её как положено. Я осторожно выглянул в окно и едва не подпрыгнул, когда снизу раздался женский голос:

— Всё прошло нормально, Берс? Давай спускай её, я приму.

— Сейчас спущу, — со злостью прошипел я и вскинул пистолет.

В последний момент я вспомнил, что шуметь нельзя, и выстрел прозвучал совершенно беззвучно. Я почти не целился, однако пуля вошла ей точно в центр лба. В общем, результат меня изрядно поразил, но размышлять над этим было некогда, и я оставил эту загадку на потом.

— Арна, — позвал я. Она к этому времени уже нашла верёвку и сейчас обвязывала труп под мышками, причём надо заметить, обвязывала довольно грамотно. — Там внизу была ещё женщина, наверное, та самая якобы сестра, и я её тоже прикончил.

Арна покрутила головой, уже ничему не удивляясь.

— Что дальше? — только и спросила она. — Нам бежать нужно?

— Ни в коем случае, даже не думай об этом. Если убежим, то автоматически признаемся, что это мы их убили, а долго бегать у нас не получится. Обязательно поймают, причём быстро.

— Тогда что нам делать?

— Иди вниз, — распорядился я. — Примешь труп, а я потом спущусь, и мы их разложим, как будто они друг друга убили.

— Надо бы их обыскать сначала, — заметила она.

— Можешь обыскать их там, если тебе так интересно, — согласился я. — Но ничего не бери.

— Я не занимаюсь мародёрством, — оскорблённо фыркнула она, осторожно проскользнула в дверь и исчезла.

Разбудил меня громкий стук в дверь. Я резко подскочил, но в дверь всё же стучали, а не ломали её, так что я заставил себя успокоиться и открыть, не выдавая себя паническим видом.

За дверью обнаружилась девчонка лет двенадцати — по человеческим меркам лет двенадцати, о возрасте двергских девчонок я, пожалуй, судить не рискну. Она захихикала, глядя на меня — сонного, растрёпанного и в трусах.

— Чего тебе, красавица? — хмуро спросил я.

Она опять захихикала, но уже кокетливо.

— Там стража просит спуститься, — наконец озвучила она цель визита.

Просит спуститься, а не врывается сама, ломая дверь — это обнадёживает.

— Передай, что сейчас оденусь и спущусь, — сказал я и закрыл дверь.

Я не только оделся, но и по-быстрому умылся — всё же со стражей, да и вообще с властями, лучше разговаривать с ясной головой, а не спросонья.

Внизу меня дожидались два стражника и дверг в штатском — возможно, чиновник.

— Благоволения Матери вам, воины, — поздоровался я. — Прошу прощения, что заставил вас ждать.

— И тебе доброй руды, вершок, — кивнул мне старший стражник. — Хотим задать тебе несколько вопросов.

— Готов ответить, — пожал я плечами. — Спрашивайте.

— Иди за мной, — распорядился он.

Вполне ожидаемо пришли мы в уже знакомый мне тупик. Наши ночные посетители так и лежали там, но позы были немного другими — их явно обыскивали. Нож Арны по-прежнему торчал в животе у магика.

— Ты знаешь кого-либо из них? — спросил стражник.

— Нет, никого из них не знаю, — уверенно ответил я. — И нет, у меня нет никаких догадок, кто бы это мог быть.

— Не врёт, — сказал штатский стражнику.

Понятно — это эмпат, который чувствует ложь. Вполне ожидаемо — стража часто использует эмпатов в расследованиях. В общем-то, насколько я слышал, эмпатов возможно обдурить, но нужно очень тщательно формулировать свои ответы. Один-единственный сомнительный ответ, и они начнут спрашивать уже по-другому.

— Не вру, естественно, — небрежно заявил я. — А с чего вы решили, что я могу их знать?

— У женщины был портрет твоей сестры, — сказал стражник и уставился на меня в ожидании моей реакции.

— Так вот это кто! — воскликнул я с видом человека, совершившего открытие.

— Всё-таки знаешь её? — сделал стойку тот.

— Рассказывали мне, что какая-то женщина ходит с этим портретом, якобы ищет свою сестру. Но у нас никакой сестры точно нет, так что мы решили, что это какие-то жулики или вообще бандиты. Сами мы с ней не встречались и не разговаривали.

С живой не встречались, а с мёртвой не считается, так что вполне потянуло на правду. Во всяком случае, эмпат мой ответ принял.

— Кто рассказывал? — настаивал стражник, всё ещё с подозрением на меня глядя.

— Дежурный у врат рассказал, не знаю его имени. А вчера Закрут тоже про неё рассказал, когда мы с ним в «Кирке и молоте» сидели.

— Так это ты с Закрутом дрался? — в один голос ахнули дверги.

— Было дело, — скромно признался я.

— Закрут — наш чемпион, — гордо заявил штатский эмпат. — В прошлом году на турнире городов он в три раунда столичного чемпиона вынес. Надеемся, что и в этом году не оплошает.

— Очень сильный боец, — признал я. — Достал меня несколько раз.

— Да и ты тоже хорош! Эх, жаль, что ты не дверг! Нам бы к Закруту ещё такого бойца, как ты — мы бы на следующем турнире точно всех заровняли! До чего обидно, что мы вчера в «Кирку и молот» не пошли, парни про ваш бой просто чудеса рассказывают.

Два трупа были напрочь забыты за более важным обсуждением. Хотя думаю, будь убитые не вершками, а двергами, расследование шло бы совсем иначе. Впрочем, о трупах, наконец, тоже вспомнили.

— А с этими-то что будем делать? — озадаченно вопросил второй стражник.

— А скажите, почтенные, — решил высказать умное предположение я, — у них с собой деньги были?

— Были, и немало, — старший с интересом посмотрел на меня. — Гривен тридцать только золотом.

— Если бы эту парочку кто-то третий положил, столько денег вряд ли бы оставил, — с намёком заметил я.

— А ведь вершок дело говорит, — задумчиво сказал второй стражник. — Если, допустим, они поссорились из-за чего-то. Девка магика ножом ткнула, а тот на последнем издыхании ей мозги вышиб.

— Опять же, кончили их по-разному, — поддержал мысль штатский. — А кто-то третий их бы либо только ножом уработал, либо только магией. Не стал бы магик ножом тыкать.

— Всё верно, так оно, похоже, и было, — глубокомысленно заключил первый стражник. — Ладно, так и запишем. Слушай, вершок, ты сегодня в «Кирку и молот» не собираешься?

— Не могу сегодня, — с сожалением ответил я. — Обещал Марилу вечерком вместе посидеть, и вот вчера не вышло. Если сегодня его опять прокину, совсем неудобно выйдет.

— Ты и с Марилом успел сойтись? Эх, что б тебе двергом не родиться? Ну ладно, здесь дело ясное, так что нам пора. Бывай, вершок, заглядывай к нам!

Стража с чувством выполненного долга степенно удалилась. Молодцы, блестяще раскрыли сложное дело. И зачем, спрашивается, я тщательно протирал от отпечатков рукоятку ножа, удивляя Арну очередной инопланетной придурью? Я хмыкнул и пошёл обратно в свой номер.

— Разобрались, — успокоил я Арну, вернувшись в комнату. — К нам претензий нет.

— Я всё слышала, — кивнула она. — Окно чуть приоткрыла и слушала. Знаешь, Артём, ты мою самооценку полностью уничтожил.

— Брось, Арна! — я сразу догадался, о чём она говорит. — Ну да, я лучше умею общаться с народом. Что здесь удивительного? Я простой парень из этого самого народа, а ты наследная княжна, прекрасный цветок княжества. Вот только навыки общения — это ведь ещё не всё. Ты знаешь многое из того, что не знаю я, и мы друг друга хорошо дополняем.

— За прекрасный цветок спасибо, конечно, — грустно усмехнулась она. — Просто я окончательно поняла, что без тебя у меня нет никаких шансов выжить, а вот ты без меня, скорее всего, прекрасно выживешь.

— Брось эти мысли, — мягко повторил я. — Мы действительно сильнее вместе, и не надо себя недооценивать.

Мои слова всё-таки подействовали, и Арна немного повеселела.

— А кстати, — вспомнил я. — Что-то странное у меня с пистолетом. Во-первых, я не хотел шуметь, и он выстрелил бесшумно. А во-вторых, я почти не целился, но попал ей точно посреди лба. То есть в теории такое, конечно, возможно, но на практике очень уж редкая случайность. Возможно, даже не случайность, и тогда это ещё страннее.

— Да с этим как раз ничего странного нет, — переход к близкой теме сразу заставил её забыть все свои рефлексии. — Ты же понимаешь, что это не твой пистолет стреляет?

— Ну, в общем, да, явно не он, — согласился я.

— А раз стреляет не он, значит, стреляешь ты. Вот ты и решаешь, как нужно выстрелить.

— Ещё бы понять, как я это решаю, — недовольно проворчал я. — У меня всё это как-то спонтанно происходит.

— Слушай, Артём, а раз они умерли, то мы сейчас можем спокойно ходить по улицам? — вдруг пришло ей в голову.

— Наверное, да, — подумав, согласился я. — Хотя особо мелькать всё равно не стоит. Не надо, чтобы нас запомнили.

— Да, тебя ведь совершенно не запомнили, — ехидно заметила она, и я немного смутился. — Ну ладно, ты прав, конечно — не стоит мелькать. Но до храма Матери мы ведь можем дойти?

— Наверное, можем, — осторожно согласился я.

— Вот давай и сходим, — предложила она. — Попробуешь воззвать к Матери, и посмотрим, что за Символ Благосклонности она тебе подарит.

Идея не вызвала у меня никакого энтузиазма. Но с другой стороны, это ведь всё равно придётся когда-нибудь сделать, так почему бы и не сейчас? Оттягивать бессмысленно, лучше уж поскорее внести ясность насчёт моих способностей и решить, что мне делать дальше.

— Давай сходим, — вздохнул я. — И как это воззвание происходит?

— Да там просто всё, даже ребёнок справится, — махнула рукой она. — Ну, то есть, как раз дети и справляются. Кладёшь руки на такой круглый камень… или это не камень? — она задумалась. — Да неважно. В общем, этот шар обхватываешь вот так ладонями, а потом посылаешь в него свою сущность.

Да-да, даже ребёнок может послать сущность, что тут сложного?

— Не понял насчёт сущности, — я всё-таки решил уточнить. — Можно насчёт этого поподробнее?

— Даже не знаю, как объяснить поподробнее, — задумалась она. — Нужно ощутить своё внутреннее «я» и послать его через руки в камень. Я уверена, что у тебя получится.

— А если не получится?

— Значит, ты не магик, — пожала плечами она. — Но поскольку ты явно магик, у тебя всё получится.

— Ясно, — опять вздохнул я. — А что такое Символ Благосклонности?

— Просто отметка на ауре, — объяснила Арна. — Магики её видят. Она показывает твою связь с Матерью… ну, если совсем по-простому, то твои способности к магии.

— Интересно, у этого, который к нам вломился, была какая-нибудь отметка? Может, это ведьмак был? Те тоже парализовать любят.

— Я ведь живым его не видела, а у мёртвых ауры нет, — напомнила она. — Но он наверняка магиком был, ведьмаки так просто не умирают, им эссенция не даёт умереть. И он меня не парализовал, а просто вырубил.

— Знаешь, я вообще не понимаю, как можно с ведьмаком справиться без его ножа, — признался я. — Как можно убить неубиваемую тварь?

— Да можно их убить, и не так уж это и сложно, — махнула она рукой. — У всех есть свои слабости, и у них они тоже есть. Магики с ними вполне справляются, так что ведьмаки в чужих секторалях ведут себя прилично. Ну что, пойдём?

Храм Матери оказался совсем небольшим. Узнать его было легко — а куда ещё может вести колоннада, украшенная сложным орнаментом? В общем-то, резьбы по камню в Бранине хватало, но узоры на колоннах выглядели скорее растительными, и на типичную резьбу двергов совсем не походили. Колоннада вела к большим двустворчатым дверям — бронзовым, конечно же, — тоже украшенным сложным барельефом, в котором можно было разглядеть растительные мотивы.

Внутри храм представлял собой круглый каменный зал, богато украшенный резьбой. Он был совершенно пуст; лишь у дальней стены стоял дверг довольно сурового вида в расшитой золотом накидке — без сомнения, жрец.

— А где статуя? — шёпотом спросил я Арну.

— Какая ещё статуя? — не поняла она.

— Ну, статуя Матери.

Она с видом мученицы устало прикрыла глаза.

— Артём, ты только не вздумай при жреце это ляпнуть. У Матери нет известного нам образа, это вселенская сущность.

— Жреца я и не спрашивал, я тебя спросил, — хмуро сказал я. — Ладно, понятно всё.

Я решительно двинулся вглубь храма к жрецу, оставив её у входа. Арна подробно рассказала мне, что говорить и чего ждать, но настроение у меня всё равно было изрядно подпорченным, и ничего хорошего я не ожидал. Во вселенскую сущность, которая находит время, чтобы ставить метки на ауры, я не особенно верил, но вполне допускал, что эта самая сущность мои сомнения почувствует и обидится.

— Света и радости тебе, благословенный, — приветствовал я жреца.

— Да не забудет тебя Мать, дитя, — на удивление мягко ответил жрец. — В нашем маленьком храме давно уже не появлялось благословенных — обращайся ко мне «просвещённый».

— Я хотел бы узнать меру благосклонности Матери, просвещённый, — перешёл я сразу к делу.

Он с сомнением посмотрел на меня.

— Не поздно ли ты задумался об этом, дитя Матери? Считается, что это следует узнавать в гораздо более юном возрасте.

— Так уж получилось, что раньше у меня не было такой возможности, — развёл я руками.

— Ах, вот оно что! — понимающе кивнул он, и до меня дошло, что он принял меня за беглого холопа из Тираниды. — Ну что же, дитя, не стану тебя отговаривать. Ты знаешь, как это делается?

— Мне рассказывали, — кивнул я. — Направить свою сущность в шар.

— В шар! — повторил он с улыбкой. — Вообще-то, этот шар называется Сферой Признания, но это не так уж важно. Следуй за мной, дитя.

Мы зашли в небольшую комнату за незаметной дверцей, где на каменном пьедестале лежала резная сфера — действительно сфера, а не шар. Похоже, Арна не особенно хорошо изучала геометрию, раз путает сферу с шаром, но с другой стороны, может, это ей и ни к чему?

Я опустил в специальный ящик обязательное пожертвование — золотую гривну, а затем обхватил ладонями сферу, закрыл глаза и попытался ощутить своё внутреннее «я», в точности как мне объясняла Арна. Не знаю что именно, но я и в самом деле почувствовал нечто. Это нечто, которое тоже было мной, легко скользнуло через руки в сферу, и я ощутил её полностью. Сфера оказалась не просто круглой оболочкой, но какой-то сложной сущностью, которая тоже почувствовала меня и заинтересовалась. Она потянулась было ко мне, но сразу же потеряла интерес и отдалилась, а меня выбило из странного ощущения присутствия в сфере. Я снова вернулся в себя и открыл глаза.

— Не каждому дано увидеть отблеск Матери в Сфере Признания, дитя, — успокаивающим тоном сказал жрец. — Не расстраивайся, жизнь простого трудника не менее почётна. Тот, кто честно трудится и живёт достойно, всегда добьётся признания.

— Благодарю тебя, просвещённый, — кисло сказал я. — Позволь на этом покинуть тебя.

— Не стоит разочаровываться, — сочувственно сказал он. — Придёт время, и ты сам поймёшь, что Мать выбрала для тебя наилучший удел. Иди с миром, дитя.

Когда я вернулся к Арне, она была настолько потрясена, что некоторое время не знала, что сказать.

— Фокус не удался, — развёл я руками.

— Этого просто не может быть, — растерянно сказала она. — Твой пистолет — это, вне всякого сомнения, магическое действие. Даже не упоминая о твоей ненормальной чувствительности, которой любой магик позавидует. Может, ты просто что-то неправильно сделал и не смог ощутить отблеск Матери?

— Ну, я сумел войти в сферу и почувствовал там некую сущность, — неохотно сказал я — особого желания обсуждать свой провал у меня не было. — Эта сущность потянулась ко мне, а потом отпрянула, и меня выбило обратно.

— Вот как! По идее, ты всё правильно сделал, но непонятно, почему тебе было отказано в Благосклонности, — она глубоко задумалась. — Знаешь, мой учитель, Благословенный Дорсу, как-то мельком заметил, что на свете есть не только магики и простецы. Он сказал это между делом, и я тогда даже не обратила на это внимания. А сейчас вот думаю, что это было не просто пустой фразой. Ведь, к примеру, есть ещё и ведьмаки, которые совсем не магики. Так может быть, есть и другие виды магии, и другие магики?

— И что мне теперь делать? — в смятении спросил я.

— То же самое, что мы и делаем, — она пожала плечами. — Идти в Обитель, что же ещё? Обитель знает всё. А ты тем временем пытайся развить то, что имеешь. Например, зачем тебе пистолет, если ты стреляешь сам? Понятно, что он помогает тебе настроиться, но от костылей лучше отвыкать как можно раньше. Скажем, можно попробовать указывать на цель не пистолетом, а просто пальцем.

— Попробую, — вздохнул я.