Сто баллов удачи

Глава 25 Свобода

Он нагнал нас за секунды. Пролетев над головами, врезался в мраморный пол прямо перед нами. Удар был чудовищной силы — мрамор треснул, разлетелся осколками. По полу пошли глубокие, рваные борозды.

Всех отбросило, словно кукол.

Я рухнул набок. Грудь прорезала резкая боль, что-то хрустнуло в области рёбер.

Из клубов пыли поднялся король — невредимый, если не считать порванной в клочья алой мантии. Но и это уже не имело значения. Его тело начало меняться. Мышцы вздувались, разрывая дорогую ткань. Он рос, ширился, превращался в нечто, напоминающее стероидного мутанта. Кольцо на его пальце пылало зловещим, красным светом. От человека там уже мало что оставалось на вид, но я заметил по его глазам — рассудок после метаморфоз сохранился.

Пока мы поднимались, наблюдая за жутким преображением Мантикора, случилось второе превращение. Иммотис вскочил на ноги и громко зарычал — не по-человечески. Гортанный, звериный рык заполнил коридор.

Тело здоровяка корчилось и ломалось пострашнее Мантикора. Кожа покрывалась тёмной, густой шерстью. Кости трещали, перестраиваясь в новый скелет. Он так же, как и король, увеличивался в размерах и вскоре сравнялся с ним.

Лицо Иммотиса вытянулось в морду с клыками, руки — в мощные лапы с когтями. Перед нами стоял разъярённый огромный медведь.

— Бегите! — вырвался из его пасти рык.

Лёха не колебался ни секунды. Схватил Миру за руку и потянул за собой. Я с усилием поднялся, превозмогая боль в груди, и мы рванули прочь от грядущей битвы, оставляя Иммотиса один на один с Королём.

Лёха мчался вперёд и без препятствий провёл нас через добрую половину главного крыла дворца. Стража и слуги будто куда-то испарились.

Мы пронеслись мимо кухонь, кладовых, узких проходов, которые я никогда прежде не видел.

Лёха забежал в крохотную комнату, захламлённую старыми ящиками, ударил в неприметный камень стены. С тихим шорохом одна из стен, оказавшаяся цельной, опустилась, подымая облако пыли. Потайной ход.

Мы нырнули внутрь. Проём закрылся сам. Сразу же стало темно и прохладно.

Катакомбы…

Слабый свет редких, явно недавно подожжённых кем-то и коптящих факелов едва отгонял тьму. Мы бежали. Молча. Лишь ритм шагов и тяжёлое дыхание нарушали тишину. Бежали рысью за Лёхой по узким, сырым тоннелям — от одного тусклого огонька до другого. Бежали долго. Изнуряюще.

Боль в груди отдавала всё сильнее, но я лишь крепче сжимал зубы. Не сразу вспомнил про быструю передышку и попробовал использовать её на бегу. Неожиданно получилось, стало немного легче, но боль не прошла.

Мы свернули после очередного поворота.

Перед нами вдруг показался принц Ричард. Его и правда было непросто заметить.

Карлик проницательным взглядом и с каменно-спокойным лицом взирал на нас так, будто мы слегка опоздали на назначенную встречу — с укором:

— А, вот и вы. Надеюсь, всё прошло относительно гладко?

Лёха без малейшего следа усталости и отдышки кивнул:

— Да… вполне.

Мира, которая в отличие от Лёхи тяжело дышала и даже взмокла, с лёгкой горечью возразила:

— Ну, я бы так не сказала.

Я не выдержал:

— Может уже расскажете мне, что происходит? — Я посмотрел на карлика. — Когда мы обсуждали план, ты упоминал катакомбы, но не других героев короля.

Ричард посмотрел на меня внимательно.

— Ну а что? Лишние союзники не помешают. — Принц перевёл взгляд на Лёху, затем на Миру. — Отец превратился? Я так понимаю Иммотис…

— Он пожертвовал собой, — ответила Мира с грустью.

— Пожертвовал? — спросил я, с трудом переваривая сказанное. — Он же мог сбежать, просто задержать короля. Вы хотите сказать, что Мантикор…

— Да, — ответил Ричард. — Его голос стал твёрже, серьёзнее. — Мой отец, скорее всего, размазал его по стенке. Король силён. Очень. Иммотис выиграл вам не больше пяти минут.

— Это тоже часть плана? — спросил я у карлика.

— Нет. — Ричард отрицательно мотнул головой. — Никто не согласится на такое заранее. Зато мы теперь знаем, что Иммотис был настоящим героем.

— Нам нужно выбираться из дворца, король наверняка уже прочёсывает весь город, — процедил я сквозь зубы, сдерживая очередной приступ боли.

— Сильно ранен? — спросил карлик даже с некоторой долей беспокойства на лице.

— Терпимо. Ребро похоже…

— Не переживай, мы вне замка. Мы даже не в городе, — усмехнулся принц. — Про этот проход отец не знает. Ему планировка дворца никогда не была интересна. Куда там… В голове только планы по захвату мира. Ну или по его разрушению…

Неожиданно из-за поворота за спиной карлика, появились ещё двое. Анна — в своём привычном, почти официальном наряде, и Кузнец Гриф.

Я удивлённо моргнул и вопросительно уставился на карлика.

— Анна — ладно. Но Гриф?.. Рад видеть тебя, кстати, Гриф.

Кузнец доброжелательно кивнул. Он выглядел немного помятым и будто не выспавшимся.

— Взаимно, Степан.

— Кузнец попал в немилость, — пояснил Ричард. — Совет угрожал даже его семье. Всё из-за того меча. Короче… Он теперь с вами, и его семья. Алексей всё знает, и с ним мы проработали план получше.

Я лишь пожал плечами. Получше так получше. Какая разница чей план. Главное сейчас — выбраться отсюда.

Ричард попрощался с каждым из нас. Нам, бывшим королевским героям и кузнецу, — пожал руки, перед Анной слегка поклонился. Сей жест в отношении служанки от наследника трона, кажется, удивил всех присутствующих.

Перед тем как разойтись, я решил спросить:

— Ричард… А как ты собираешься делать вид, что не замешан в нашем побеге? Особенно… когда исчезла и Анна.

Ричард хитро улыбнулся:

— У меня есть план.

— Ага, — иронично бросил я. — И ты его придерживаешься. Ладно, удачи. Я так понимаю, мы все тебе теперь обязаны.

— Именно, — с хитрой улыбкой подтвердил карлик.

Мы не стали терять ни секунды, но прошли по катакомбам совсем немного, пока не наткнулись на вертикальную ржавую лестницу, ведущую наверх. Ход оказался открыт, потому что ещё внизу я увидел звёздное небо.

— Сильно не торопитесь, лестница насквозь проржавела, — коротко бросил Лёха и полез первым.

Я последовал за ним. Холодный, влажный металл скользил под пальцами, руки с трудом цеплялись за перекладины из-за боли, которая разливалась по грудной клетке.

Снизу доносились шорохи — после меня наружу выбралась Анна, затем Мира и Гриф.

Мира имела задумчивый и печальный вид, словно она всё ещё переживала из-за смерти Иммотиса. Анна вела себя очень тихо, как обычно, но при этом не выглядела напуганной. А вот кузнец, кажется, сильно струхнул, даже руки дрожали. Хотя я и не знал, откуда и при каких обстоятельствах забирали Грифа.

Мы вылезли посреди поля вдали от города. Даже удивительно, какое расстояние мы пробежали под землёй. Высокая трава колыхалась под лёгким ветром. Отсюда можно было увидеть стены Малфорта.

Я повернулся к Лёхе, который смотрел на всех нас, словно оценивая состояние каждого.

— Нам сейчас к лагерю беженцев? — спросил я.

Вопрос, как по мне, был риторическим, просто хотел уточнить и огласить цель. Другого пути и не было, к тому же в нашем изначальном с Ричардом плане именно лагерь беженцев был промежуточной точкой в случае моего побега.

Лёха кивнул, посмотрев на меня:

— Всё верно. Там нас не сразу начнут искать. Переночуем и будем строить дальнейшие планы.

— По плану Ричарда… — пробормотал я, нахмурившись и оглядев компанию. — Мы с ним, конечно, многое обсудили заранее, но… ваше появление — это уже большой сюрприз. Вы действительно решили предать Короля. Я удивлён.

Мира хмыкнула, устало, почти без эмоций:

— Предать? Мы выбрали себя, вот и всё. Плевать на Малфорт. Это просто название на карте. Условность. Нам надоело быть игрушками короля. Он просто не понял, с кем связался. Поколение «зэт» не так просто загнать в рамки.

Лёха фыркнул, закатив глаза:

— Говори за себя, Мира. Я, вообще-то, миллениал. — он повернулся ко мне. — В общем, Ричард предложил нам свободу через побег. Почему бы и нет? Силы у нас хватит, чтобы если и не сразить самого короля, то хотя бы противостоять его приспешникам.

— А что там с Ранковым и остальными? — поинтересовался я.

— Ранков возглавляет отряд героев на передовой и строит из себя верного пёсика похлеще Артура, — с гримасой отвращения произнёс Лёха.

Шли мы долго. Открытое поле сменилось холмами, и вот, наконец, в ночной темноте впереди замерцали огоньки. Целое поселение раскинулось под открытым небом. Шатры, палатки, навесы из веток, тряпья, обрывков ткани — всё подряд, но не вразнобой, а очень даже аккуратно. Между времянками мерцали костры, отбрасывая на землю тени бдящих беженцев. Кажется, они выставили ночные патрули. Неплохо.

Воздух ощущался тяжёлым от дыма, сырости и тревоги, либо же мне просто с каждой минутой становилось всё труднее дышать. Приглушённые голоса, редкий детский плач, кашель — всё сливалось в одно, лагерь ещё не спал.

Мы подошли к краю лагеря. Я чувствовал себя незваным чужаком, хотя знал, что мне здесь будут рады.

Нас заметили сразу. Двое мужчин с факелами вышли навстречу, оценивающе взглянули на наши измученные лица и в особенности на мой новый доспех. Один из них, не задавая лишних вопросов, ушёл вглубь лагеря.

Через минуту к нам вышел сам староста Милл.

— Степан! — Он так обрадовался моему появлению, что раскинул руки, но я жестом дал понять, что не в лучшем состоянии для объятий. — Ты с друзьями? Как много вас… А-а… Гриф, твоя семья уже ждёт тебя, недавно прибыли.

— Спасибо, — сказал кузнец, вежливо кивнув старосте, и один из беженцев, махнул рукой, позвав кузнеца следовать за ним.

Значит, и правда семья кузнеца уже заранее была вывезена из города.

— Что это за доспех на тебе такой? — снова обратился ко мне Милл.

— Да так, подарок нашего полоумного правителя, — ответил я усмехнувшись.

Раньше бы такие слова в адрес Мантикора люди встретили с осуждением, но теперь, кажется, всем было плевать.

Свет факела упал мне на лицо — и в небольшой группке неспящих, начинавшей собираться вокруг, прошёл шёпот. Люди узнали меня. Я заметил улыбки, кивки, жесты приветствия. Некоторые складывали ладони, как в молитве, мне даже неловко стало, особенно после вопросительных взглядов моих спутников. Разве что только одному Лёхе было по барабану на всё.

Беженцы из Ланше, Ривы, Камнеброда — те, кого я успел спасти. И видеть их, живых, уставших, но живых, было приятно.

Староста Милл проводил нас к своей палатке. Снаружи у входа горел причудливый костёр в неглубокой двухсекционной яме, от которого практически не исходил дым. У костра в обнимку сидела его жена Мара, сестра Инка с ребёнком и ещё какая-то маленькая девочка. Они о чём-то шептались, а, увидев нас улыбками, поприветствовали.

Никто не спрашивал старосту, кого он привёл — здесь знали только меня. Но никому не было дела. Просто очередные беженцы. Все здесь равны, пока полезны друг другу. Бывшие же королевские герои точно будут полезны для защиты мирных людей: я смогу расправляться с демонами, Гриф хороший, возможно, даже лучший кузнец. Анна имеет большой опыт в бытовых делах, да и кто знает, какими она ещё обладает талантами?

Мы прошли в палатку старосты, сели за грубый, но крепкий деревянный стол. Мира сразу извинилась и вышла, сказала, что хочет осмотреться и побыть в одиночестве.

Мы остались вчетвером: я, Лёха, Анна и староста Милл. Анна молчала и намеренно села немного в стороне, на дальнем краю стола. Выглядела она немного уставшей и потерянной.

Милл сразу же попросил утолить его любопытство. Мне нечего было скрывать. Рассказал всё, что произошло. Лёха лишь хмыкал на самых острых моментах. Милл предложил мне немедленно осмотреть мою травму, но неожиданно вмешался Лёха:

— Спокойно, староста. У нас есть Мира. Одно касание, небольшой разряд тока, и будет как новенький.

— Так она целительница у вас? — вскинув бровь, уточнил староста.

Мне тоже стало интересно.

— Ещё какая, — с гордостью заметил Лёха. — Боевая.

— Слушай, — обратился я к Лёхе. — А сколько призванных героев сейчас на службе короля?

Лёха покачал головой:

— К чему спрашиваешь? Хочешь кого-то переманить или опасаешься столкновений? — И снова эта его спокойна ухмылка. — Сколько точно на службе не знаю, но верных — меньшинство. Думаю, всего призванных и живых героев около тридцати, включая нас, но могу ошибаться. Многих Мантикор отправил в дальние гарнизоны — подальше от столицы. Помнишь того парня подростка? Говорят, он неплохо так поднялся на войне на границе. — Лёха вдруг вздохнул, будто всё же что-то в этой жизни его да беспокоит. — Честно? Мне иногда даже хотелось быть на вторых ролях. Король отобрал нас как лучших из-за нашего потенциала, но другие наши земляки, как ты их называешь, там в гуще сражений прокачались куда сильнее. Уверен.

— Тебя это волнует сейчас? У кого выше уровень? — с непониманием уточнил я.

— В том то и дело, что уровень особо ничего не значит. Когда ты пересекаешь предел десятого, система становится непредсказуемой и выдаёт тебе… Разное. С такой удачей, как у тебя, боюсь даже представить, что тебе выпадет. Вот у тебя какой уровень?

Неожиданно староста Милл то ли считав мои эмоции на лице, то ли догадавшись, что я не хочу сейчас рассказывать о себе лишнего, спас меня, обратившись к Лёхе:

— При всём моём уважении и гостеприимстве… Я староста здесь в лагере и попрошу для начала поведать. Кхм. Правильно я понимаю, что за нами могут прийти, а то и вовсе прилететь разъярённый и превратившийся непонятно во что король? Может, нам лучше уйти среди ночи?

Лёха отмахнулся:

— Не парьтесь пока. Сейчас главное — отдых. А потом — сразу в путь. В горы. Здесь нам ничего не грозит, я уверен в этом.

— Да, поселиться в предгорьях на виду народа Саттин… Пожалуй, там будет безопаснее всего, — воодушевлённо произнёс Милл.

Я перевёл взгляд на старосту:

— Так ты уже всё знаешь? Ричард постарался?

Оба кивнули.

— А что особенного в этих горцах? — спросил я. — Ричард ничего толком не объяснил. Какие-то слухи, легенды. Мол, они помогут в борьбе с демонами, притом что тот человек, которому я помог, сам искал другого человека, как средство от этих тварей — некоего демонолога.

Лёха выпрямился, будто готовясь прочитать короткую лекцию:

— Их называют народом Саттин. По легенде когда-то им покровительствовала богиня с тем же именем. Может, они и до сих пор поклоняются ей. Главное другое — все они, без исключения, владеют особой магией. Она у них в крови и работает иначе. Не обучаемая, непередаваемая. Просто генетика.

Староста покачал головой, подтверждая слова Лёхи, хотя вряд ли понимал, что такое «генетика».

Лёха после небольшой паузы добавил:

— Мантикор верит, что эта магия горцев — ключ к победе над демонами. А до нашествия тварей ему просто хотелось подчинить непокорный народ, разгадать их тайны. Сделать Малфорт больше. Сильнее. Короче, типичный амбициозный монарх. А про демонолога я первый раз слышу.

Милл кивнул и добавил:

— Да, даже в нашей глуши про Саттин часто говорят. Их земли считаются частью королевства, но они не платят податей, не признают власти. Стоит королю послать туда кого-то — хоть десяток, хоть тысячу солдат — и никто не возвращается. Говорят, близ предгорий есть место, где земля усыпана костями тех, кто пытался взять их силой.

Лёха хмыкнул скептически:

— Не верю. Похоже на страшилки. Просто местность у них сложная — перевалы, ущелья, всё изрезано. Они знают каждый камень, каждую тропу. Попробуй-ка там армию проведи.

Милл не стал спорить, только пояснил:

— В предгорьях живут обычные люди. Такие же, как мы. Возможно, они примут нас, дадут укрытие. Но выше, в горах, — уже земли народа Саттин. И туда чужакам путь закрыт.

— Ладно, — кивнул я, переваривая услышанное. — Значит, держим путь в горы. И как можно скорее. А то уж слишком мне не нравится, что король летает и превращается в культуриста мутанта.

Ночь в общей палатке мне не понравилась. Пришлось лежать бок о бок с другими беженцами, и даже сопящая под боком Мира не вызывала умиления. Мне было душно и некомфортно. Мира, кстати, действительно в одно касание облегчила боль. Опухоль на моём боку, хоть до конца и не вылечила, но сказала, что теперь можно даже двигаться без опаски и не бояться за неправильно сращённый перелом.

Да, всё-таки полевая магическая медицина диагностировала мне перелом. После быстрой процедуры Миру начало сильно клонить сон, а один из ночных сторожей указал нам на наши спальные места.

Без опаски, что украдут, я стянул с себя стальной доспех. Мне в целом было плевать на эту подачку короля. Положил весь комплект в угол.

Воздух в общей палатке — спёртый, насыщенный запахами немытых тел, сырости и страха. Подстилка из соломы почти не смягчала утрамбованную землю. Со всех сторон — храп, кашель, бормотание, всхлипы. Я пытался уснуть, но каждая тень, каждый шорох вгоняли в тревогу. Тело просило сна, но разум не мог отключиться.

Казалось, я только начал проваливаться в сон, как поднялся шум. Снаружи слышалось бряцанье металла, фырканье лошадей, громкий шаг. Тревожные голоса беженцев сливались в нарастающим гомоном.

Я открыл глаза и увидел утренний свет.

Не может быть. Уже утро?

Казалось, я только закрыл глаза и слегка задремал.

Палатка оказалась пуста, но вот снаружи происходило что-то неладное. Я поспешил выйти и сразу же попал в толпу беженцев.

Небо на востоке уже посветлело, солнце полностью поднялось из-за горизонта.

У самого края лагеря уже выстроились ровные ряды солдат — королевская стража не меньше полусотни. Перед ними, верхом на коне, сидел Артур.

Он выглядел помятым: осунувшееся лицо, круги под глазами, тусклые доспехи, будто он не снимал их и не ухаживал за ними несколько суток.

— Слушайте меня, беженцы! Я первый герой короля! Прибыл по приказу Его Величества! Среди вас скрываются предатели Малфорта, убийцы и похитители! Выдайте их немедленно! Выдайте Степана и, быть может, избежите суда и обвинения в соучастии!

Я вздрогнул. Вот и всё. Либо драка с небольшим войском, либо нам всем крышка.

Вперёд шагнул староста Милл и хоть я и не видел из толпы его лица, но был уверен, что говорил он с твёрдым взглядом:

— Господин Артур, — произнёс он. Голос хрипел, но звучал уверенно. — Среди нас нет предателей. Здесь только спасённые беженцы. А тот, кого вы называете предателем на самом деле наш спаситель. За вестника Сталрока мы встанем стеной!

Толпа беженцев одобрительно зашумела.

Артур нахмурился. На его уставшем лице промелькнуло раздражение, глаза сузились.

— Какого к чёрту Сталрока⁈ — рявкнул он. — Убирайся с дороги, старик!

Артур схватился за рукоять меча, угрожающе. Но тут из-за спины Милла вышел Лёха. Двигался он неторопливо, уверенно, с ленцой, будто вся эта сцена его забавляла. В голосе скользнула насмешка:

— Ого, Артур собственной персоной. Очухался уже. Сразу кричать… — Лёха подошёл ближе, бросив взгляд на строй стражников. — Что-то отряд у тебя не слишком внушительный для поимки опасных предателей, как-то маловато. Или ты думал, мы тут все растеряны и напуганы?

Он выдержал паузу, глядя прямо на Артура, а потом громко, чтобы слышали и в рядах стражи, и среди беженцев, продолжил:

— А-а-а, дай угадаю. Все силы сейчас на передовой, сдерживают демонов, да? Нелегко вам там, небось. А тем временем преданный вами Степан, рубит этих демонов на куски. Он ведь предлагал помощь. Хотел объединиться. А вы — отказались. Отказались от шанса спасти королевство.

Артур словно споткнулся мысленно, не ожидая такого напора. Он хмуро прищурился:

— Это он вам так сказал? Рубит он демонов, ага.

— Нет, — спокойно, но твёрдо встрял Милл. — Я сам видел.

Артур поморщился, словно понял, что всё происходящее начинало выходить из-под контроля.

Лёха не дал ему опомниться:

— А где ваш всесильный король, а? — теперь он обращался уже не к Артуру, а к страже. — Почему его нет здесь, с вами? Знаете почему? Потому что он не станет прорываться сквозь толпу своих подданных. Боится. Боится, что вы увидите правду. Он палач. Тиран. Не спаситель.

Лёха повернулся обратно к Артуру:

— Ты ведь тоже не пойдёшь против мирных людей? Не хочешь, чтобы люди так просто поняли, за кого ты сражаешься на самом деле.

А ведь Лёха не просто ершится. Он бьёт точно в болевые точки. Использует страх короля перед народом, ставит Артура перед лицом его же солдат и народа. Дерзким словом подрезает сухожилия. Ловко.

Артур побагровел. Губы превратились в тонкую линию, руки сжались на поводьях так, что побелели костяшки пальцев.

Лёха, словно ни в чём не бывало, продолжил:

— У тебя есть выбор, Артур. Попробуй взять нас силой — и ты завалишь мёртвыми телами весь лагерь. Беженцы встанут костьми за Степана, ты слышал. Думаешь блеф? Может быть… Но тел этих доблестных стражников за твоей спиной тоже будет немало. И то не факт, что ты победишь. Степан здесь, и он не один.

Артур всё это время молчал, но с трудом сдерживал эмоции на своём лице. Я удивился, почему это он ещё не напал на Лёху.

Лёха же продолжал дерзить, шагнул вперёд и остановился почти у самого коня Артура:

— Есть ещё один вариант. Мы с тобой. Один на один. У тебя больше тридцати уровней, я знаю. У меня всего двадцать. Преимущество на твоей стороне. Ну как тебе? Согласен?

Наступила тишина. Артур посмотрел на Лёху, на плотную стену беженцев за ним, потом на своих стражников. Лицо его выражало внутреннюю борьбу. Вся его усталость, гнев и, возможно, страх смешались в одном взгляде.

Затем, к моему удивлению, Артур резко развернул своего коня. Отряд, за мной! — отрывисто бросил он, а его скакун медленно зашагал прочь от лагеря. Стражники, хоть и выглядели несколько озадаченными, быстро исполнили приказ и развернули строй.

Я был удивлён, но в то же время и рад. Артур струсил или же трезво оценил ситуацию?

— Трус! — внезапно крикнул Лёха в спину удаляющемуся отряду. — Так и передай своему королю! Вы все трусы!

На мгновение перехватило дыхание и, наверное, не у меня одного. Я был уверен, что сейчас Артур точно не выдержит и развернёт отряд, начнётся штурм.

Однако ничего не произошло. Оскорбления Лёхи и его дерзость остались безнаказанными.

Напряжение в лагере спало так же быстро, как и возникло, сменившись облегчённым, но всё ещё настороженным ропотом. Люди начали расходиться, обсуждая случившееся.

Я подошёл к Лёхе и старосте.

— Что это было? — спросил я, глядя на обоих.

Лёха пожал плечами:

— Расчёт. Артур понял, что взять нас силой будет слишком дорого. Слишком много свидетелей, слишком много потенциальных потерь, когда каждый воин на счету. А один на один… Он испугался проиграть мне при всех, или просто не хотел рисковать собой ради такого дела, когда на кону стоит выживание королевства…

— Когда выдвигаемся?

— По моему приказу прямо сейчас, — ответил Лёха с ухмылкой. — Лагерь уже приступил к сборам, ты тоже посмотри, что тебе нужно в дороге.

— По твоему приказу? — Я удивлённо вскинул брови.

Лёха вдруг подошёл ко мне вплотную, вторгся в личное пространство. Ладно аборигены, но он-то землянин, должен понимать, что так делать не нужно. Либо же сделал он это намеренно.

Похлопал меня по плечу, как какого-нибудь подростка.

— Извини, вестник Сталрока, но пока я покомандую здесь. Будем отталкиваться от нашего уровня. Пора в путь. Подальше от столицы, а там уже разберёмся, кто чего хочет от новой жизни в новом мире.