Сто баллов удачи

Глава 18 Первый квест

Староста явно не хотел меня впускать, долго разглядывал из-под кустистых бровей, прищурившись, будто пытался угадать, кто я такой на самом деле.

— Как зовут? — наконец хмуро спросил он.

— Я… Степан, — ответил честно, без колебаний.

Придумывать фальшивое имя не хотелось. Всё равно надолго здесь не задержусь. А если где-то рядом объявятся рыцари Артура — снова придётся исчезать. Возможно, мне даже повезёт, и я первым узнаю об их приближении.

— Имя-то у тебя… диковатое, — усмехнулся староста, невольно икнул и смущённо прикрыл рот ладонью.

Затем, важно вскинув подбородок, добавил:

— Ладно, для своих я — Милл, а для тебя — староста Ми́ллион. Пошли в дом, потолкуем.

Во дворе пахло влажным деревом, дымом и навозом. Под ногами с кудахтаньем метались куры. Двор оказался просторным, ухоженным: у стены стояли аккуратные поленницы, в крепком хлеву за деревянной решёткой слышалось мычание коров. На крыльце, под навесом, висели хозяйственные инструменты — всё в строгом порядке, ни пылинки, ни паутинки. Видно, хозяин здесь живёт основательный и не бедствует.

Милл провёл меня через низкие сени, пропахшие сушёными травами, и мы оказались на кухне. И тут меня словно накрыло — мягким, домашним, почти забытым теплом. Ощущение такое, будто мне снова десять лет, и я в дедовом доме.

Сразу видно, что кухня — сердце дома. Средний потолок, чуть закопчённые балки, огромная печь, занимавшая треть пространства. От неё исходил ровный, ласковый жар — не душный, а уютный, как объятие. Несмотря на совсем не прохладную весеннюю погоду, тепло воспринималось как благо.

Я вспомнил, как сам когда-то топил печь у деда. Дом у него был старый, из лиственничного сруба, и даже в самый зной внутри сохранялась прохлада. А вечером мы затапливали печь, чтобы приготовить еду. Эти воспоминания нахлынули вдруг, с такой силой, что сердце сжалось.

Где сейчас мои родные? Как они там? Можно ли теперь говорить «там» и «сейчас», находясь в совершенно ином мире?

Вдоль стен на кухне старосты — широкие деревянные лавки, посередине — тяжёлый, гладкий от времени и частого использования стол. На полках — глиняная утварь, чугунки, деревянные ложки, сушёные пучки трав. Всё чисто, аккуратно. По-хозяйски.

Я едва успел окинуть взглядом эту уютную картину, как из-за печи появилась женщина, с добрым, усталым лицом. На вид ей было лет под сорок. В глазах у неё мелькнула искра — тёплая, почти материнская.

— Ах, гость у нас! — радостно воскликнула она и тут же засуетилась, потянулась за посудой. — Сейчас я…

Но Милл резко оборвал её.

— Мара, поставь каши на стол нашему гостю-паломнику — и ступай, — сказал он, и голос его стал немного суше, резче.

Назвал он меня гостем-паломником с усмешкой. Видно — не воспринимает всерьёз. Ну и ладно. Может быть, видит во мне юнца? Хотя какой я юнец? Здоровый лоб двадцати одного года от роду.

Помню по урокам истории, что раньше люди жили меньше и уже в тридцать мужчина мог считаться пожилым. Интересно, а в этом мире так же всё плохо с продолжительностью жизни? Вот староста Милл выглядел лет на сорок точно. Правда, может, ему и меньше, если он злоупотребляет деревенскими настойками.

Жена старосты Мара покорно кивнула, поставила на стол миску с кашей и положила кусочек хлеба, бросив на меня мимолётный, сочувствующий взгляд, после чего скрылась в другой части дома.

Каша оказалась похожа на гречневую, густая, наваристая, с ярким запахом топлёного масла. Пар поднимался от миски аппетитным облаком, щекоча ноздри. Желудок тут же отреагировал предательским урчанием.

— Ешь, — коротко бросил Милл, усаживаясь напротив.

Я кивнул и принялся за еду. Она была простой, но настолько сытной и вкусной после всех моих скитаний, что я чуть не застонал от удовольствия. Тепло от пищи разливалось по телу, как вино. Старался молчать за едой, но в голове уже зрел вопрос.

— Староста Ми́ллион, — начал спокойно, но твёрдо, почти закончив с кашей, — что вас беспокоит?

Он взглянул на меня исподлобья, будто прикидывая, стоит ли откровенничать, а потом всё же тяжело вздохнул, потёр щетину на втором подбородке.

— У нас тут три деревни, — начал он, растягивая слова, словно вспоминая. — Наша — Камнеброд. Чуть севернее — Ланше. А ещё одна, в стороне, за леском — Рива. Если пешком в обе стороны — путь неблизкий, но считаемся соседями, люди туда-сюда постоянно ходят.

Он говорил, будто сам себе, не спеша, обдумывая каждое слово.

— В Ланше у меня сестра живёт, да и совсем дальняя родня. Волнуюсь я за них. Каждые два дня, от них обоз приходит — то яйца, то соль, то мука. Меняемся, кто чем богат. А сейчас вот… тишина наступила вдруг. Уже как три дня ни воза, ни весточки. Я и людей послал вчера — двух надёжных парней. Так, с тех пор и нет их.

Услышав знакомое название деревни, я отложил ложку в сторону и замер, слушая старосту. Значит, Рива эта та деревня, из которой я бежал. А ведь их староста, с которым говорил Артур, тоже переживал за судьбу Ланше.

Всё ясно. Демоны. Они точно добрались до Ланше. Скорее всего, там уже всё в крови, кучи трупов и головни дымятся от домов.

А Милл, похоже, пока даже и не догадывается.

Староста замолчал, уставившись куда-то мимо меня — на пляшущие тени, отброшенные огнём из приоткрытой дверцы печи. Лицо его при этом будто потемнело.

— Дело, похоже, пахнет дрянью, — пробормотал я, мысленно взвешивая риски.

Милл усмехнулся, но в усмешке той чувствовалась усталость, как у человека, которому давно не на что надеяться.

— Что, паломник, былой уверенности поубавилось? Я ещё и толком ничего не рассказал, а ты уже всполошился? — хмыкнул он с грустью, покачав головой. — Да и не ждал я помощи. Не напрягайся. Я и сам никого из наших больше туда слать не хочу. Те, что пропали — бобыли. А остальные семейные — дети есть, хозяйство. Не наёмников же из города звать… Нам потом десять лет за их услуги пахать.

Он снова тяжело выдохнул, словно с каждым словом из него уходила последняя надежда.

— Вы не поняли, — спокойно сказал я выпрямившись. — Я могу помочь. Просто отметил, что дело… непростое.

Староста прищурился, как будто только сейчас вглядывался в меня по-настоящему.

— Ты? Помочь? Да не смеши, — фыркнул он. — Доедай и ступай себе дальше, по святым местам своим или куда вы там, паломники, бредёте. Впустил я тебя по доброте душевной, выговориться, может, хотел. А ты… Ты что можешь поделать против демонов?

Вот оно что. А староста не промах, про демонов знает и правильно догадывается. Ещё и на «слабо» меня берёт…

Я приподнял брови и постарался изобразить удивление, хотя чувствовал, что выходит неубедительно. Наверное, немного походил на дурака.

— Демоны? — переспросил я с лёгкой ноткой недоумения. — Неужели вы думаете, что там могут быть… демоны?

— А у нас нынче других напастей в королевстве и не водится, — староста криво усмехнулся. — По тракту каждый день солдаты снуют — оборванцы, измотанные, половина без сапог. Говорят, с востока отступают. Про прорывы рогатых тварей слухов было больше, чем падали на болотах. Вот и доползло до наших краёв, похоже.

— Ну, демоны так демоны, — пожал я плечами. — Я могу пойти разведать, посмотреть, что там. Без глупостей. Просто узнаю, что происходит, и сразу назад. Разве это не лучше, чем сидеть в неведении и гадать?

Староста Милл посмотрел на меня задумчиво.

— Это могло бы… сработать, — пробормотал он наконец. — Только аккуратней будь. Велика беда, если вляпаешься — сгинешь там же.

— Не волнуйтесь, — отозвался я с лёгкой улыбкой. — Мне в жизни часто везёт. Беда невелика, вы меня особо и не знаете.

— Молод ты ещё, — проворчал он, качая головой. — Это ты не знаешь, о чём говоришь. Ты хоть представляешь, что это за твари? Ростом они как три моих дома, если столбиком поставить. Огнём пыхают изо рта. Две башки, по рогу на каждой, и протыкают ими любого, кто не их уродливого вида. А женщин и детей… сразу не трогают. Оставляют на обед.

— Ну это уже, простите, чепуха, — сказал я, покачав головой, и отодвинул в сторону опустевшую миску. — Рост, да, бывает разный. Некоторые чуть выше нас, другие и вправду как великаны. Чтобы они огнём дышали — тоже неправда. Голова одна. Все с рогами, но уж точно они не используют их как оружие. Непрактично это. А вот когти — да, опасные. Сила у них жуткая, человека без брони разорвут одним махом. Женщин, мужчин, детей — не разбирают. Питаются? Вряд ли. Они же, по сути, не совсем живые. Существа иного порядка. Эм… Вроде бы это называется теневым существом.

Староста Милл слушал меня с немного приоткрытым ртом и, кажется, пока не понимал, стоит ли мне верить.

— Так ты уже сталкивался с этими тварями?

— И не раз. У них даже король есть. Носит доспех, меч, корону. Это кое-что говорит о них, не так ли? Уровень организации, даже некой культуры. Они не тупые звери, как многим кажется.

— И ты жив до сих пор? Вот же насколько интересна жизнь паломника… Хотя говоришь ты больно складно, будто и правда знаешь толк в демонах, — всё же с недоверием проговорил Милл.

— В реальности всё не так, вот я о чём.

— То есть ты готов пойти на разведку в Ланше… если я пущу тебя переночевать?

— Готов, — кивнул я, глядя ему прямо в глаза. — Со мной удача и помощь Сталрока. Можете не переживать.

— Сталрока?.. — переспросил он, приподняв бровь. — Чай, набожный ты, смотрю. А я о таком боге и не слыхивал.

— Расскажу при случае. История у него интересная, — ответил я спокойно, не вдаваясь в подробности — сам ещё не напридумывал, хотя, может, просто спрошу у самого Сталрока.

Милл фыркнул, провёл ладонью по щетине.

— А если ты просто сбежишь? Сгинешь в неизвестности — и я не узнаю, был ты в Ланше или ноги просто унёс? Может, и вовсе дальше по тракту пойдёшь, по своим… паломническим делам?

— Вы ничего не теряете, — произнёс я спокойно и пожал плечами. — Ночь под крышей, и всё. Если я обманщик, то уйду, отняв у вас немного времени и пищи. А если не вру — так вы узнаете о судьбе ваших родных и соседей. Узнаете, что там случилось. Кто ещё согласится пойти?

Староста помолчал, стиснув зубы. Взгляд стал твёрже.

— Допустим. Только ты мне тогда одну точную услугу окажи, — сказал он, опершись на стол. — Найдёшь там, в Ланше, что-то — вещь любую, что скажет: «да, был человек в Ланше». Хоть тряпку, хоть клеймо принеси. А если повезёт, поищи мою сестру. Инку. Она там живёт. Может, выжила. Может, прячется где… Надеюсь, она жива.

— Я постараюсь.

Он отвёл взгляд и добавил тише:

— Я попробую достучаться до наших господ. Завтра податные приедут из города, может, хоть с вестями… а может, хоть с ушами.

— Хороший план, — кивнул я. — И, да… помощь из столицы — дело нужное. Особенно если с воинами.

Я выдержал паузу, сделал вид, будто вспоминаю что-то, и спросил, стараясь говорить непринуждённо:

— Кстати, не проезжали ли здесь недавно королевские солдаты? Или рыцари? Из ближних гарнизонов, может?

Милл посмотрел на меня с прищуром, насторожённо.

— А чего это ты интересуешься?

— Просто… любопытно, где они все. Пока деревни бедствуют от демонов.

— Хм. Ну, солдаты проезжают. Чаще вон по тракту, туда-сюда, с обозами. Но к нам почти не заходят, разве что воды набрать. На еду не позарятся — и на том спасибо. На фронте ведь сложнее, и демонов там больше. А рыцари… — он покачал головой, глядя в стену. — Семеро знают, сколько лет я их не видел. Всё думаю, как они эти железные скорлупы на себе таскают?

Я лишь кивнул, делая вид, что просто принял к сведению.

Но внутри зашевелилось беспокойство. Значит, отряд Артура здесь ещё не был… А может, просто проскользнули мимо. Или… рыщут где-то неподалёку, в лесах, в поисках утерянного талисмана короля.

Староста Ми́ллион провёл меня через небольшую общую комнату, затем по скрипучим ступеням мы поднялись на чердак и прошли через низкую дверь.

Староста приглушённо сказал:

— Тут у меня обычно мешки хранятся пустые, да сушится кое-что… Иногда пускаю переночевать нуждающихся. Тебе на ночь хватит места. Крыша не течёт, мышей почти нет.

Он усмехнулся, но небрежность в голосе не скрыло лёгкой тревоги. Может, всё же подозревает меня в мошенничестве или просто совесть гложет — отправлять человека в никуда?

Комнатка и впрямь была крошечной этакий чулан под крышей, но уют в ней своеобразный обитал. Потолок скошен, доски потемнели от времени, местами пробивался слабый запах сухих трав — узнал сразу полынь, должно быть, сушились травы здесь ещё прошлым летом.

На одной стене висел кривоватый крюк с мотком верёвки, под ним стояла старая деревянная кадка с крышкой. Возле окна — узкая лежанка с соломенным тюфяком, накрытая старым, но чистым клетчатым покрывалом. Над ней — полка с криво стоящей лампадкой и засохшим веником мяты — запах тоже очень мне знакомый, как и форма листочков.

Плёнка в оконце мутная, потрескавшаяся, и сквозь неё видно было только темнеющее небо, пронзённое верхушками деревьев.

— Отдыхай, — сказал Милл, задержавшись на пороге. — С утра выйдешь. Я тебе к тому времени соберу в дорогу — хлеб, сушнину, воды.

Я поблагодарил его и дождался, пока за ним не захлопнулась дверь. Комнату поглотила тишина. Только где-то ниже, в недрах дома, ещё слышался скрип половиц да глухие голоса, почти неразличимые. Дом засыпал.

Я опустился на лежанку. Солома жёстко уколола сквозь покрывало, но после дороги — это казалось почти блаженством. Тело гудело от усталости, а разум, напротив, никак не хотел замирать. Мысли метались — о Ланше, о демонах, о короле, о том, что может ждать меня за следующим поворотом в новой жизни.

Надо было проверить статы.

Я вытянул ноги, упал на грубую подушку и коснулся кольца.

Уровень — 1–2.

Состояние:

Сила — 7

Ловкость — 8

Выносливость — 9

Интеллект — 16

Харизма — 9

Удача — 0 (+100)

Таланты:

Алхимия — 1

Кузнечное дело — 10

Скрытность — 2

Метательное оружие — 2

Способности:

Уберудача(пассивная)

Быстрая передышка(активная): уровень улучшений — 1/10.

Сокрытие(пассивная).

Теневой меч и щит(активная).

Путь религиозной экспансии(пассивная): идолы веры.

Всё на месте. Ничего не изменилось. Завтра с утра надо будет проверить ещё раз.

Итак… Что я могу противопоставить демону при встрече? Могу быстро передохнуть и восстановить силы, чтобы убили меня чуть менее уставшим. Если демоны видят характеристики и как-то используют эту информацию, то в моём случае ничего не увидят — так себе утешение. Есть оружие конкретно против таких тварей, но непонятно насколько эффективное. Ещё могу идолов Сталрока настрогать и может быть закидать ими тварей. Хах! Вот бы ещё эти статуэтки взрывались, тогда бы пользы было больше.

Но я-то представлял перед собой одного не самого сильного и рослого рогатого. А что будет, если меня окружат? С жутью я вспоминал ту засаду на тракте и как рыцари гибли от их когтей. Всё, что я смогу в подобной ситуации — это валяться на обочине через секунды с распоротым брюхом. Это пока что.

Я выдохнул и вызвал теневое оружие. Плотная чёрная дымка обволокла мои руки, и вот спустя секунду я уже смотрел на угольного цвета легчайшее оружие. И всё-таки оно до неудобного лёгкое, будто и правда сделано из угля или углепластика.

И как мне сражаться не чувствуя веса, не обрушивая тяжесть на врага?

Я сконцентрировался на том, чтобы оружие исчезло, и в тот же миг оно рассыпалось лёгкой дымкой, словно никогда и не существовало.

Завтра я пойду в Ланше. Вот только не встретить бы по пути недругов в лице Артура и его отряда. Они мне убийство их товарища никогда не простят. А король тем более никогда не простит мой побег. Если на мою удачу он делал большую ставку, получается, что я просто нарушил планы короля?

А если её мотивы были оправданы важной целью — во благо людей, чтобы как-то справиться с демонами? Тогда зачем надо было устраивать весь этот цирк с клетками и надменным героем, который то ли ревнует короля ко мне, то ли просто не любит всех людей с именем Степан. Я не сделал ничего плохого. В какой-то степени благодаря своей удаче неплохо так помог им в первый же день. А ответ что? Лицемерие, тайные нечестивые планы за моей спиной, а потом и вовсе «добро пожаловать в клетку».

Нет, жалеть о побеге точно не буду, какие бы там благородные цели ни скрывались. Либо эти люди глупы и не умеют договариваться, либо же все они откровенные засранцы, с которыми у меня ничего, кроме вражды, не выйдет.