Союз Тигра и Дракона

Глава 23 «Цянь». 乾 Небо

Большие возможности хороши,

когда ими пользуются

Сюаньжень поинтересовался.

— Вам и в голову не приходило, что она сотворит?

Лу Юншэнь покачала головой.

— Нет, я не думала, что после смерти сестра станет такой. При жизни она была человеком страстным, увлекающимся, но добрым и душевным,и мне просто хотелось отпустить и освободить её дух. И когда Лу Гуан погиб, упав с лестницы, я даже не подумала, что это сделала сестра. Но после того как пришел нань-мо-лао, я увидела сестру: она топтала жертвенное печение, и плевала на удары гонга служек у-цзо. Она превратилась в настоящего демона. Мне стало дурно.

— Это она вселилась в тело Лу Гуана и убила Лу Аня и Лу Даня?

— Да, она разъярилась на него за то, что он не дал ей приличного погребения, и никто не сможет приносить жертвы её духу[1]. И потому она убила всех мужчин в роду Лу. Я пыталась поговорить с ней, успокоить.

— Но в доме беременная женщина…

Лу Юншэнь замахала бледными руками.

— Сестра не убьёт супругу господина Лу Аня: в утробе той дочь, и Юнмин это знает, — девушка повернулась к Ван Шэну, молитвенно сложив руки. — Вы же можете мне помочь⁉ Если похоронить останки сестры достойно, она уйдёт и всё прекратится! Но в доме столько людей, а я, хоть и получу некоторую долю наследства, сейчас не смогу приобрести гроб для сестры и провести нужные церемонии. До сих пор я даже рассказать об этом никому не могла. Кто бы мне поверил?

— А почему вы уверены, что мы можем помочь вам? — недоумённо поинтересовался Сюаньжень. — Мы — следователи Имперского судебного магистрата.

— Вы — Небесный Лис и Князь-призрак.

— Вы уверены? — поразился Сюаньжень.

— Уверенность? Что это? — девица пожала плечами. — Я просто вижу то, что я вижу, только и всего.

Ван Шэн и Сюаньжень переглянулись, а девушка, поймав их взгляд друг на друга, тихо заметила, что уже давно, с раннего детства поняла, что не обо всём, что видишь, следует говорить вслух.

— Это правильно, — с одобрительной улыбкой подтвердил Чень Сюаньжень, и тут же непонятно зачем поинтересовался восемью знаками рождения девицы. Оказалось, она появилась на свет в год зеленой деревянной Змеи, после чего Сюаньжень, отойдя к столу покойного Лу Гуана, начертил на бланке вызов госпожи Лу Юншэнь в судебный магистрат.

— Вам нужно будет подписать некоторые бумаги.

После Сюаньжень повернулся к Ван Шэну.

— А ты был прав. Рассказать такую историю императору не получится. Но что придумать?

Ван Шэн пожал плечами.

— Рано или поздно подвал под спальней покойника обнаружат. Мы можем только не разглашать историю сестры госпожи Лу Юншэнь, но скрыть склонности покойника нам не удастся. Да и незачем. О них известно и слугам в доме, и родственникам. Сегодня поведаем обо всем канцлеру, ночью проведем церемонию освобождения духа госпожи Лу Юнмин, после чего откланяемся. Однако, Сюаньжень… Ты говорил, что твой духовный отец — из даосской школы Шанцин. Он тоже практиковал нечто подобное?

Лисьи глаза Сюаньженя округлились.

— Ты что⁈ Как можно! Опомнись! Чень Цзинлун оставил мне только одну мистическую заповедь: «Никогда не плюй на север!» Уж не знаю почему… Остальные наставления касались запрета убивать, лгать, пьянствовать, воровать и блудить. И он никогда не искал бессмертия, говоря, что угробившие жизнь на поиски вечной жизни — просто недалёкие люди. Всё в этой жизни, говорил он, рассчитано именно на срок нашего бытия. Первый раз слыша мелодию «Цветы на ветру», ты в восторге, но слушать её бесконечно — наскучит. Вкус чая из Ханчжоу прекрасен, то только первую неделю, потом и он надоест. А когда ему стукнуло пятьдесят, Цзинлун сказал, что уже перепробовал всё, кроме смерти, перерождения и буддийской Нирваны. И он же говорил, что чем никчемней человек и чем бесполезней его существование для вселенной, тем сильнее он хочет продлить своё бессмысленное бытие до бесконечности.

— Ясно. Ладно, пойдем, найдём канцлера. Его ждёт много интересного и неожиданного.

— Я, кстати, заблуждался на его счёт. Он, возможно, удержится на своём посту дольше остальных.

Сказать, что Юань Цаньяо услышал много неожиданного для себя, значит, ничего не сказать. Едва он заглянул в тигель в подвале, как попятился, побледнел и свалился бы навзничь, не поддержи его Чень Сюаньжень. Увиденное так потрясло канцлера, что он легко поверил в историю, согласно которой десятки духов тех, на ком Лу Гуан испытывал свои эликсиры, скопом, разгневавшись, прибили его самого и сгубили весь его род. После этого Юань Цаньяо понял, что императорский астролог ошибся, и благоприятного дня для посещения этого дома у императора никогда не будет, и поторопился во дворец.

Император, выслушав эту удивительную историю, дал распоряжение не разглашать подробности, чтобы не позорить власть, которую Лу Гуан представлял четыре десятка лет, и приказал немедленно навести порядок в имении. А именно: честь по чести предоставить погребение несчастным жертвам, умерщвлённым Лу Гуаном, и как можно скорее захоронить его самого и его родню, чтобы не давать пищу для молвы. Кроме того, следователям Имперского судебного магистрата Ченю Сюаньженю и Ван Шэну был присвоен низший четвёртый служебный ранг, что увеличивало их жалование на шестьдесят даней.

После проведения предписанных императором обрядов и довольно поспешного захоронения всех усопших в поместье Лу, Ван Шэн зашел к Сюаньженю и снова поставил вопрос о вселении в него. Чень лениво позволил, однако, замершее в неподвижности тело Ван Шэна пребывало бездушным считанные мгновения.

— Что за кошмар! — Шэн с размаху влетел в собственное тело и свалился с кровати. — Хвостом-то зачем бить?

— Что такое? — Сюаньжень заполнял ведомость и был поглощен работой. — Тебя кто-то ударил?

— Небесный Лис не обрадовался мне и одним движением хвоста выбросил меня из моря твоей души.

— Ну, это значит, тебе не стоит вселяться в хулицзина, только и всего. Однако я хотел бы потолковать с тобой кое о чём.

Шэн недовольно потёр задницу, по которой пришёлся удар хвоста Небесного Лиса, и вежливо спросил, о чём именно хочет потолковать старший?

— Вчера в магистрат пришла Лу Юншэнь.

Шэн недовольно поморщился.

— Я видел, и что?

— Ты не только видел. От тебя пошёл тяжёлый запах ревности: смеси тревоги, беспокойства и злости. Девица приглянулась тебе ещё в поместье, а в этот раз, принаряженная и припудренная, она выглядела просто красоткой. Ты глаз с неё не сводил.

Ван Шэн не стал отрицать очевидное.

— И что? Ты — старший, зачем мне лезть в ваши дела? Ты же даже датами её рождения поинтересовался…

— Зачем лису — медиум? Зачем Тигру — Змея? Я интересовался для тебя.

— Даже так? — удивился Шэн. — Но я же говорил тебе, что не знал ни одной женщины и не очень сведущ в таких делах.

Сюаньжень поднял книгу, лежавшую на столе. Это оказался трактат «Хуайнань-цзи» о теории перемен, управлении государством, политике и способах ведения войны.

— Ещё вчера я не знал об этой книге, но за ночь прочёл и узнал. Женщина — не трактат «Хуайнань-цзи», но и её тоже ничего не стоит узнать. Завтра, когда она придёт, проводишь её домой, по пути заведёшь в лавку драгоценностей, подаришь ей безделушку на память о встрече, по дороге расспросишь о ней самой и о её семье, немного расскажешь и о себе. Очень сдержанно и церемонно попрощаешься — если не увидишь, конечно, желания девицы задержать тебя. Если же оно будет, не трать время зря, скажи, что всегда мечтал найти человека, который понимает тебя, и спроси, куда присылать свадебные подарки.

Ван Шэн оторопел.

— Свадебные подарки? Ты же сам говорил, что сначала надо соединить души, а уж потом… всё остальное.

— А ты уже соединил, иначе не ревновал бы ко мне. Если девица тоже соединила свою душу с твоей, зачем терять время?

— Да с чего ты взял, что я нравлюсь ей?

— Ты неподражаем, Ван Шэн. Ты что, не замечаешь ничего вокруг? Когда ты идёшь по дороге в магистрат, все окрестные торговки умолкают, товар расхваливать перестают, только на тебя и пялятся. Девицы, что стоят по обочинам, глаз с тебя не сводят, некоторые специально возле магистрата собираются в конце часа Дракона, лишь бы на тебя поглазеть. Ты слепой, что ли, Шэн? Про тебя вся центральная Чанъань знает, песни на рынках про тебя распевают, а ты сомневаешься, что сможешь ли девице понравиться? С ума сошел?

— Песни? — поразился Ван Шэн. — Брось шутить!

— Чего? — изумился в ответ Сюаньжень. — Какие шутки? Да я бы такого отродясь не выдумал! Только вчера слышал на рынке, как одна девица напевала:

Ван Шэн — как розовое вино:

выдержан и совершенен,

и я знаю, знаю одно:

он, как яшма — бесценен.

Другая подхватила:

Шэн так хорош, что звёзды гаснут,

Его завидев, от стыда!

И я со звёздами согласна:

Ван Шэн прекрасней, чем звезда!

Что же, скажешь, что сам такого не слышал?

Судя по сильно покрасневшему лицу Ван Шэна, он явно ничего такого никогда не слыхал.

— Это… это… обо мне? — с нескрываемым ужасом спросил он.

— Ты прав, не спорю, — нахально покивал Сюаньжень, — стишки, конечно, так себя, глупенькие довольно и банальные. Зато от души. Однако Лу Юншэнь — девица разумная, красивая и богатая, кроме того ей не надо объяснять, что некоторые духов видят. И восемь ваших знаков идеально совпадают. К тому же, сам подумай, как хороша жизнь с красавицей! С приходом весны хорошо гулять с ней в полях, любуясь ковром распустившихся цветов! Летом приятно подставить лицо дуновению прохладного ветерка и, искупавшись, подремать с красавицей в зарослях бамбука! Осенней порой хорошо взойти на башню и любоваться ясной луной или же плыть вдвоем в лодке по лону вод, срывая цветы лотоса. Зимой же с красавицей приятно любоваться заснеженным пейзажем и мечтать о весне. А ночью разве не приятно нежно беседовать в постели при слабом свете лучины, а потом вместе уснуть? Ну, разве не здорово?

— Лисий язык! Ты мог бы хорошо зарабатывать ремеслом сводни.

— Так ты запомнил все наставления своего старшего?

— Запомнил…

[1] Жертвы духам умерших приносили только мужчины.