Союз Тигра и Дракона

Глава 17 «Хэн». 恆 Постоянство

Когда под ногами зыбкий песок, помни о твердой земле,

которая ждёт впереди.

По мнению Лао Женьцы, четыре совёршенных преступлений несли печать безумия. Два месяца назад по всем районам Центрального города — от квартала Аньлэ до квартала Тайпин и от Аньдэ до квартала Убэнь начали находить задушенных людей, причём на шее каждого была одинаковая удавка — красная джутовая веревка. Когда орудия убийства сопоставили, оказалось, что верёвка обрезана с одного мотка: такое заключение Лао Женьцы сделал, сравнив нитки в каждом отрезе верёвки.

Первой жертвой убийцы стал Му Чан, одиннадцатилетний племянник мельника, часто выполнявший мелкие поручения рыночных торговцев и доставлявший им с мельницы мешки с рисовой мукой. Его тело нашли, в районе Ланлин, в простенке двух рыночных павильонов. На шее парнишки была затянута красная верёвка.

Мельник Му Жун, дядя убитого, был задержан и допрошен, но он утверждал, что никогда не убил бы племянника, единственного сына своей покойной сестры: тот был работящим и надёжным, и других наследников у него не было, и потому, когда он взял мальчика в свой дом, дал ему свою фамилию. Соседи подтвердили, что ни о каких распрях в доме Му слышно не было, а тело убитого не имело следов побоев, — только след на шее от удушения.

Тем не менее, едва ли Му Жун был оправдан, если бы не второе преступление. Пока его допрашивали в ямэне, в Южном районе городе, в квартале Аньшань, на обнесённом стеной пустом поле, где раньше продавали рабов и скот, а затем преобразованном в военную тренировочную площадку для практики арбалетчиков, нашли ещё одно тело. На этот раз жертвой преступника стала старуха Минь Яо, почти глухая и полуслепая.

Тут всё оказалось ещё сложнее: у старухи не было близких, она зарабатывала на жизнь скупкой старья, а нашли её спустя несколько часов после смерти. На её шее была точно такая же верёвка, как и на шее Му Чана, но некого было спрашивать о её смерти: дело было в сумерках, незадолго до комендантского часа.

На этом месте рассказ Лао Женьцы был прерван: на пороге магистрата появились Сю Чуньхуа и Сю Чуньшен. Взгляд их сразу упал на молодого Ван Шэна, который так впечатлил девиц своей внешностью, что обе замерли на пороге. Чень Сюаньжень обернулся, услышав шуршание шелков, заметил девиц и унылое выражение, появившееся на лице Лао Женьцы, однако не стал прерывать разговор.

Третьей жертвой неизвестного негодяя оказался молодой Гао Лан, один из сыновей Гао Лина, известного чиновника третьего ранга, с титулом «великий муж блистательного преуспевания с серебряной печатью и синим шнуром», человека богатейшего и весьма известного в столице. Увы, господин Гао Лин был так расстроен смертью сына, что слёг, хоть его здоровье и без того было сильно подорвано службой на севере. Молодой господин Гао погиб в

В квартале Кайхуа, неподалёку от дома с привидениями и рядом с древним святилищем Лисы, куда горожане приходили каждый третий день третьей луны и девятый день девятой. Удалось узнать, что незадолго до смерти молодой человек посетил книжную лавку «Цветы мудрости» в квартале Чансин и вышел оттуда с покупками. На его шее была та же алая джутовая верёвка.

Здесь повествование Лао Женьцы было впервые прервано Ченем Сюаньженем.

— О, в столице есть дом с привидениями?

— Да, там уже много лет никто не живёт, несколько семей въезжали в дом, но ни одна не задержалась…

— Вы сказали, он неподалёку от древнего лисьего святилища?

— Да, его сразу видно по красной крыше.

— Благодарю, продолжайте.

Ну а последнее преступление — и как раз после его совершения дело передали в Имперский судебный магистрат, — это гибель господина Синь Цао. Этот небогатый торговец был задушен в квартале Убэнь после того, как вышел от певичек квартала Пинкан. Тут всё то же самое: сумерки, красная удавка на шее, отсутствие свидетелей.

— О! Весь город говорит уже об этом сумасшедшем! — заговорила Сю Чуньхуа, нисколько не интересуясь, нужно ли кому-то её мнение. — Многие теперь ходят только вместе, торгаши стали закрывать лавки на час раньше! Мы с Чуньшен уверены, что новое убийство будет в квартале Сюаньи.

— Где вы были? — недовольно спросил Сю Бань дочерей.

— В лавке мамаши Чжан, — ответила Сю Чуньшен. — Погода такая нелепая! Вчера взяли зонтики — как дурочки шли с зонтами! Сегодня не взяли зонты — и как дурочки намокли без зонтов!

По лицу Лао Женьцы было абсолютно ясно, что дело тут не в зонтах, однако он вежливо молчал.

— Отец, а кто эти молодые люди? — с улыбкой, которую она считала обворожительной, спросила отца Сю Чуньхуа, вынудив его представить им с сестрой Ченя и Вана.

Навязчивость девиц начала раздражать Ченя Сюаньженя, и он сразу осведомился в Сю Баня, если у него встреча с семьёй и нет времени на следствие, может, стоит отложить обсуждение дела на завтра? Намек был слишком прозрачен, Сю Бань зло шикнул на дочерей, приказав им замолчать. Девицы надулись, но умолкли. Сюаньжень же осведомился у следователя.

— Что вы сами думаете о происходящем, господин Лао?

Лао Женьцы только вздохнул.

— Давно замечено, что подобные дела обычно совершаются не совсем здоровыми людьми и раскрываются на пятом-шестом преступлении. К этому времени преступник теряет бдительность, а так как молва о его преступлениях широко разносится по городу, его потенциальные жертвы бывают настороже: не ходят по одному и начинают внимательно приглядываться ко всем странным субъектам.

Сюаньжень лучезарно улыбнулся.

— Вы полагаете, преступник окажется странным?

— Обычно такого рода люди — это голь перекатная с мозгами набекрень,— с виноватым видом отозвался Лао Женьцы.

Чень Сюаньжень снова улыбнулся и попросил показать ему орудие преступления. Лао тотчас поднялся и направился в соседний зал. Девицы продолжали стоять за спиной отца, не произнеся ни слова, заворожённые красотой сидящего лицом к ним молодого мужчины. Сам Ван Шэн, до того смотревший в пол, подняв глаза и бросив мельком взгляд на девиц, вздохнул и повернулся к другу.

— Ты уже о чём-то догадался, Сюаньжень? Или хочешь разыскать убийцу по запаху? — тихо спросил он друга, стараясь спрятаться за его спину от настырных взглядов надоедливых девиц.

— Чтобы найти запах, надо поднять нос по ветру, но что, если ветра нет? Прежде чем бежать по следу, надо подумать. Я и вправду кое-что уже понял…

Тут вернувшийся следователь принёс в мешочках для вещественных доказательств четыре куска веревки с прикрепленными бирками, на которых были написаны имена жертв, и положил их перед Сюаньженем. Стазу стало ясно, что Лао Женьцы был прав: веревка была перерезана на четыре части длинной по три чи каждая, срезы были выполнены наискось, похоже, их перерезали мечом.

— Нелепость, — пробормотал Ван Шэн, разглядывая верёвку, — зачем её покрасили? Что за безумие?

Сюаньжень с шумом втянул воздух длинным носом, обнюхивая каждый фэнь верёвки. В глазах его заплясало пламя, губы разъехались в ухмылку.

— Никакого безумия. Никакой нелепости. Убийцы, разумеется, редкостные подонки, но в находчивости и остроумии им не откажешь.

— Убийцы? Их несколько? — оживлённо спросил Лао Женьцы.

Сю Бань тоже с любопытством уставился на Ченя. Что? Неужто этот гений уже что-то понял?

— Если не ошибаюсь, их двое. Они родственники. Мне нужно будет осмотреть трупы, чтобы окончательно разобраться с запахом, но пока попробуем просто порассуждать. И прежде чем мы ответим на твой вопрос, Шэн: «Зачем покрасили верёвку?», разберемся с другим вопросом: чем её покрасили?

Джутовые верёвки прочны, им не страшны ни влага, ни плесень, ни солнце, и ты прав, их никто не красит: в этом просто нет ни необходимости, ни смысла. Тут же верёвка выкрашена. Красный цвет для окрашивания тканей получают из цветковКрасный цвет для окрашивания тканей получают из цветков сафлора, шипов и стеблей сорго или корней марены. По сути, любая хозяйка может заняться этим у себя на заднем дворе и получить шёлковую ткань красноватого, желтоватого, оранжевого или коричневого цвета. Но покрасить джут — не то, что выкрасить шёлк. Просто не прокрасится. И потому здесь джут покрыли киноварью. Киноварь — дело непростое. Недаром даосы[1] сделали её символом бессмертия! Чтобы получить натуральную, придётся основательно заморочиться, но можно сжулить: смешать ртуть с серой и нагреть в колбе. Образуется чёрное соединение, которое начнёт испаряться, а потом осядет в верхней части колбы. Разбив колбу, надо измельчить осадок. По мере измельчения появится красный цвет. Чем дольше он измельчается, тем ярче становится. Но даже эта дешёвая киноварь обойдётся в пятьсот веней. Баночка же натуральной влетит в таэль. Однако только киноварь сможет протравить джутовую верёвку.

Все молча слушали.

— Так что делаем пока первый вывод: никакая это не голь перекатная, господин Лао. У голи нет пятисот веней серебра на баночку киновари. Теперь разберёмся с вопросом: зачем надо было покрывать орудие убийства красной киноварью? Что, обычной, непрокрашенной верёвкой не задушишь? Зачем заморачиваться? Но цель у убийц, безусловно, была. Это было проделано именно затем, чтобы орудие преступления стало необычным, заметным и легко узнаваемым, а заодно склонить нас к мысли, что все убийства — дело рук одного безумца и тем самым скрыть основной мотив убийства. Пока мы будем думать, что убийца убивает кого попало без причины, мы не найдем виновных.

— А это не так?

— Совсем не так. При этом убийцы — подлинные негодяи: они готовы убивать трижды, чтобы скрыть четвёртое убийство. Вернее, я не прав: полагаю, скрыть надо было третье убийство — господина Гао Лана. Ни в убийстве мальчишки Му Чана, ни старухи Минь Яо, ни торговца Синь Цао — пользы никому нет. А вот убийство наследника богатейшего рода — тут куш делится большой. У господина Гао наверняка есть несколько наложниц. Конечно, преимущественное право наследования принадлежит старшему сыну первой по времени вступления в семью наложницы, которая получила статус хозяйки дома. Но положение остальных наложниц в семье может поменяться, если их сыновья оказываются наследниками. И некоторые женщины готовы на любые ухищрения и даже преступления в стремлении сделать своего сына главой семьи. И я полагаю, именно наложница господина Гао и её сын и затеяли всё это…

Сю Бань побледнел. Гао Лю, единственный оставшийся сын Гао Лина, и его мать?

Чень Сюаньжень лениво заключил:

— Убить слабенького мальчишку, бессильную старуху и пьяного торговца — труда им не составило. В итоге подлинный мотив оказался спрятан среди нелепых подозрений на безумного убийцу, а солидное состояние скоро приберут к рукам те, кто мог рассчитывать только на небольшой кусок семейного пирога. С вашего разрешения, господин Сю Бань, мы с другом сходим в таверну пообедать, а вы — немедленно отдайте приказ о задержании преступников и сообщите в императорскую канцелярию о раскрытии преступления, — с этими словами, оставив потрясённых Сю Баня, его дочерей и Лао Женьцы столбами стоять посреди судебного зала магистрата, Чень Сюаньжень, подхватив Ван Шэна, шагами гвардейца отмерив расстояние до двери, молниеносно исчез за нею.

[1] Даосизм — одно из древнейших направлений древнекитайской философской мысли, предположительно был основан в начале VI века до н.э. древнекитайским философом Лао-Цзы. В основе даосизма лежит учение о «дао» — первоначале, безличном мировом законе, пути постижения природы и её закономерностей.