42



Ричард Сильвер осторожно сошел с беговой дорожки и немного постоял, тяжело дыша, пока движущаяся лента замедляла ход. Выключив тренажер, он взял полотенце и вытер лоб. Это было одно из самых сложных упражнений — сорок пять минут со скоростью шесть миль в час при восьмипроцентном наклоне. Впрочем, Сильвер не смог забыть о мучившей его тревоге.

Бросив полотенце в брезентовую корзину, он вышел из спортзала и прошел по коридору в кухню, где налил себе стакан воды из-под крана. Что бы он ни делал, ему не удавалось избавиться от гнетущего чувства, которое испытывал с утра — когда получил распечатку, в которой был указан Лэш как единственный возможный убийца.

Безучастно сделав несколько глотков, он поставил стакан в раковину. Какое-то время он замер, глядя перед собой невидящим взглядом. Потом наклонился, опершись локтями о стол, и ударил кулаком в лоб — раз, другой, третий…

Следовало покончить с этим, заняться другими делами. Это необходимо. Поддерживать видимость нормальности — единственный способ пережить ненормальное время.

Он выпрямился. Пятнадцать минут пятого. Чем он обычно занимался сейчас?

Начинал вечерний сеанс с Лизой.

Сильвер вышел из кухни и двинулся по коридору. Утро он обычно проводил, читая профессиональные журналы и публикации, днем решал деловые вопросы, а вечерами программировал. Впрочем, он всегда находил время, чтобы посетить Лизу перед ужином. Сильвер разговаривал с ней, обсуждал обновления программ и чувствовал, что она делает успехи. Он всегда с нетерпением ждал этого момента: разговор с тем, что отчасти являлось как его изобретением, так и им самим, не был похож ни на что другое. Он стоил тех усилий, которые потребовались для создания Лизы. Сильвер сомневался, что смог бы когда-либо поделиться с кем-то подобными ощущениями.

Он всегда начинал сеансы ровно в четыре, при любых обстоятельствах. Сегодня он опоздал впервые за четыре года, с тех пор, как Лиза вместе со множеством необходимого оборудования была установлена в его апартаментах.

Упав в кресло, он начал закреплять электроды, стараясь привести в порядок свои мысли, что удалось лишь благодаря долгой практике. Прошло несколько минут. Наконец он коснулся клавиатуры и начал печатать.

— Ричард, — послышался всепроникающий бестелесный голос.

— Привет, Лиза.

— Ты опоздал на семнадцать минут. Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось, Лиза.

— Я рада. Можно начать с текущего отчета? Я проверила новый псевдокод для общения, который ты ввел, и внесла в него несколько мелких модификаций.

— Очень хорошо, Лиза.

— Ты хотел бы ознакомиться с деталями этого процесса?

— Нет, спасибо. Остальную часть отчета можно сегодня пропустить.

— Тогда, может быть, ты желаешь обсудить последние введенные тобой сценарии? Я намерена выбрать сценарий номер триста одиннадцать, «Создание ложных утверждений в тесте Тьюринга».

— Может, завтра, Лиза. Я бы хотел сразу перейти к роману.

Сильвер сунул руку под кресло, следя, чтобы не оторвать при этом электроды, и достал основательно зачитанную книгу. Это была книга его матери, одна из немногих, оставшихся у него с раннего детства.

Самыми приятными моментами его сеансов с Лизой всегда было чтение. С годами он предлагал ей все более сложные книги, обучая машину основным ценностям человеческой жизни. Он испытывал при этом почти отеческое удовлетворение, чувствуя себя менее одиноким. Возможно, сегодня ему удастся рассеять даже тягостное чувство вины. И не исключено, что, прежде чем он закончит читать, он найдет в себе смелость, чтобы задать тот вопрос, который он желал — и боялся — задать.

Он немного подождал, сосредотачиваясь, а затем открыл книгу.

— Помнишь, на чем мы остановились, Лиза?

— Да. Крыс Темплтон[23] вернул мешок с яйцами паучихи.

— Хорошо. А почему он это сделал?

— Поросенок обещал ему взамен еду.

— А почему подруга поросенка, Шарлотта, хотела спасти этот мешок с яйцами?

— Чтобы обеспечить выживание своих детей и продолжение рода.

— Но сама она не могла этого сделать.

— Да.

— Так кто это сделал?

— Темплтон.

— Сформулирую иначе: кто сыграл главную роль в спасении мешка с яйцами?

— Поросенок Уилбур.

— Верно. Почему он так поступил?

— Чтобы вознаградить паучиху. Она помогла ему.

Сильвер положил книгу на колени. У Лизы не было проблем с пониманием таких мотиваций, как стремление к выживанию или вознаграждение. Впрочем, даже теперь ей трудно было понять иные, более тонкие чувства.

— Твои этические процедуры активны?

— Да, Ричард.

— Тогда продолжим. Это одна из причин того, что он спас мешок с яйцами. Вторая — это чувства, которые он испытывал к паучихе.

— Это метафора.

— Верно. Это метафора человеческого поведения. Любви.

— Да.

— Уилбур любил Шарлотту. Так же как Шарлотта любила Уилбура.

— Я понимаю, Ричард.

Сильвер на мгновение закрыл глаза. Сегодня даже эти самые приятные моменты не доставляли ему удовольствия. С вопросом придется подождать.

— Я должен завершить сеанс, Лиза.

— Наш диалог продолжался только пять минут двадцать секунд.

— Я знаю. У меня есть кое-какие дела. Так что закончим, когда я дойду до конца двадцать первой главы.

— Хорошо, Ричард. Спасибо за беседу.

— И тебе спасибо. Лиза.

Сильвер взял «Паутину Шарлотты», нашел страницу с загнутым углом и начал читать:

«На следующий день, когда разбирали колесо обозрения, грузили лошадей в фургоны и хозяева аттракционов укладывали свои балаганы и разъезжались на машинах с прицепами, Шарлотта умерла. Ярмарка обезлюдела, навесы и лотки стояли пустыми и заброшенными. Все поле было усыпано бутылками и мусором; но никто из посетителей не знал, какую важную роль сыграла во всем серая паучиха, и в последний час рядом с ней не было никого…»[24]

Загрузка...