11. Слово мастера

Глава 2

Всего через четверть рэйна[1] мы уже были на стоянке и садились в старенький наземный ардэ, который поджидал чету Вохш и за рулем которого, судя по всему, находился мой безымянный дядюшка, оставленный, вероятно, мамочкой в качестве бесплатного водителя.

Всю дорогу до машины бабуля старательно ворковала, называла меня «внучок» и «дорогой Адрэа», привычно суетилась, старательно изображала любящую бабушку, словно подозревала, что даже за пределами зала заседаний за нами следят видеокамеры, которые, упаси боже, вдруг зафиксируют, что она недостаточно мне рада.

Вероятно, по этой же причине она не запротестовала, когда на мое плечо с ближайшего столба спрыгнул встревоженный йорк, и не возразила, когда я погладил малыша по голове и позволил ему спрятаться в нагрудном кармане.

Зато весь путь до авто она постоянно меня теребила, спрашивала, как я живу и чем занимаюсь, интересовалась моей учебой и оценками, задавала вопросы по поводу моих друзей… И только когда мы наконец дошли до автомобиля, а ответов на свои вопросы она так и не получила, то перестала изображать близкую родственницу и с раздражением бросила:

— Ну и дайн с тобой. Молчи, раз ты такой упрямец. Мог бы хотя бы для виду порадоваться бабушке и тому, что возвращаешься в семью.

Я не удостоил ее даже мимолетным взглядом, а вместо этого дернул за ручку двери и забрался на переднее сидение, поскольку не имел ни малейшего желания ехать в чьей-либо компании.

Сидящий за рулем дядька покосился на меня настороженно, однако ни о чем не спросил. А когда мой престарелый конвой уселся и бабуля с заднего сидения властно скомандовала: «Домой!», так же молча нажал на газ и быстро вырулил со стоянки.

До дома доехали тоже молча. Бабка, насколько я видел, была зла и не горела желанием общаться. Дед, судя по всему, был расстроен. Тогда как дядьке от моего присутствия было ни холодно ни жарко, да и моему появлению он, откровенно говоря, не удивился.

Одно хорошо — ехать пришлось не очень далеко, так что еще через пол-рэйна ардэ, тихонько урча и периодически кашляя, плавно зарулил во двор довольно старого, но очень даже неплохо сохранившегося дома. Там же, в уголке, припарковался, после чего разозленная моим молчанием бабка пулей вылетела на улицу и, рывком распахнув переднюю дверь, процедила:

— Вылезай!

Я, все так же не проронив ни слова, спокойно выбрался из машины и мельком огляделся.

Что ж, дом достаточно большой, в два этажа и чердак, две семьи точно уместятся, поэтому, наверное, младший сыночек лаиры Вохш до сих пор от нее не съехал. Двор тоже просторный, хотя и совсем не ухоженный. Деревьев мало, кустов и газона почти нет. Зато забор, отделяющий участок от соседей, был построен на совесть, имел достойную уважения высоту. А напротив ворот даже имелся навес для пикников, стоял небольшой столик и несколько дешевых кресел, окруженных большими вазонами, в которых вот-вот должна была расцвести местная разновидность роз.

— Дасс, покажи ему комнату! — снова скомандовала лаира Вохш, не успел я толком осмотреться. — А ты…

Она свирепо уставилась на мое невозмутимое лицо.

— Отправляйся к себе и чтоб без разрешения носу оттуда не казал!

Я, если б не приглушил своевременно эмоции, точно сейчас сделал бы что-нибудь, отчего и без того кипящую от злости бабулю непременно хватил бы удар, но вместо этого я, по обыкновению, снова ее проигнорировал. А затем обогнул, как столб, и двинулся в дом.

— Адрэа, — укоризненно пробормотал дед, торопливо меня нагнав почти у самой двери. — Ну зачем ты так?

Я мысленно усмехнулся.

— Пойдем, — с тяжелым вздохом уронил он, выступая вперед. Тогда как я по-быстрому обшарил все доступное пространство найниитом и только после этого двинулся следом за ним.

Как и следовало ожидать, роскошных апартаментов в этих, с позволения сказать, хоромах мне никто не предоставил. Больше скажу, «любящая бабушка» от щедрот выделила «дорогому внуку» не комнату, а обычный чердак. Правда, в мое распоряжение его отдали весь, целиком, не пожалев, так сказать, свободной жилплощади. А еще там явно прибрались перед моим приходом. В смысле пол хотя бы подмели, да и грязь с подоконника убрали. Но все же одинокая койка в углу, на которой лежал свернутый в рулон куцый матрац и виднелась стопка застиранного белья, производили удручающее впечатление. Которое, впрочем, несколько разбавляло большое, настежь открытое окно, за которым жизнерадостно пели птички.

— Вот, — тем временем неловко помялся на пороге дед. — Пока тут поживешь, а потом снаружи пристройку сделаем, и у тебя будет своя собственная большая комната.

Ну да, ну да. Пристройка… наверняка что-нибудь вроде чулана под лестницей, где я буду ощущать себя, как известный в моем мире мальчик со шрамом в виде молнии.

— Тебе что-нибудь еще нужно? — снова подал голос лаир Вохш.

Я вместо ответа спокойно на него посмотрел.

Вот, казалось бы, нормальный мужик. Все еще крепкий, несмотря на возраст. Неглупый. Но при этом ни в своем собственном доме, ни в своей жизни хозяином он давно не был и уже, вероятно, не будет. Потому что в свое время по доброй воле отдал бразды правления властной супруге и с годами стал настолько ей подчинен, что это вызывало сочувствие, если не сказать, что жалость.

Дед, похоже, что-то такое в моем взгляде прочел, потому что стыдливо опустил глаза и, отвернувшись, поспешил сбежать, пока я не начал задавать вопросы. Тогда как я, пройдясь по чердаку, заглянув во все углы и увидев все, что было нужно, ненадолго остановился посреди комнаты.

— Ур-р, — тихонько проурчал йорк, осторожно высунув нос из кармана.

Комната ему, само собой, понравилась еще меньше, чем мне. А если бы Эмма своевременно его не успокоила, он бы вылез намного раньше, а мерзкую бабку или обшипел, или обворчал, или же пребольно укусил, да так, чтобы она на всю жизнь запомнила, что у нее нет права так со мной обращаться.

Впрочем, сейчас мне было несколько не до него.

Из всего того, что я сегодня услышал и увидел, было очевидно, что сам по себе чете Вохш я на фиг не сдался. Ушлая бабка как ненавидела меня со школы, так и продолжала ненавидеть, поэтому так называемое опекунство ей ни в хрен не уперлось и ради него ей не было смысла затевать всю эту ерунду.

Возникал вопрос: какого же тогда дайна она решила накатать на лэна Даорна жалобу? Зачем приложила столько усилий, чтобы дать этому делу ход?

Ради того, чтобы отомстить? Но кому? Мне — смысла не было, ибо с получением опеки она должна безвозмездно меня обеспечивать, то есть кормить, поить, одевать, обувать, оплачивать мое обучение и в том числе регулярно обеспечивать мое содержание не просто как подростка, а как молодого мага, к здоровью которого государство относилось еще бережнее, чем к здоровью обычных детей. То есть не только обеспечивать меня самым необходимым, но и тратиться на услуги целителей, проводить регулярные проверки состояния моего дара, в случае каких-то отклонений обеспечивать меня медицинской (тоже недешевой) помощью. А ей с ее невысокими доходами это было по определению не по карману. Ну разве что она на мои призовые и карманные деньги, которых у меня не могло не быть, рассчитывала, однако и это выглядит сомнительно.

Тогда кого она хотела уесть?

Лэна Даорна?

Тоже маловероятно, потому что лично ей наставник ничего плохого не сделал. Все его действия в отношении моей персоны, в том числе и предложенное мне наставничество, четко укладывались в рамки закона, о чем он сегодня уже сообщил. Мстить ему фактически было не за что. К тому же буквально через два дня я стану совершеннолетним, и вся эта задумка с опекой тем более потеряет смысл, ведь с шестнадцати лет я получу большое количество прав, смогу самостоятельно пользоваться пригородным транспортом, водить машину, заказывать номера в отелях… Одним словом, стану вполне самостоятельным. Ну разве что в некоторые клубы мне путь будет заказан, да небольшую часть товаров из категории «для взрослых» я не смогу приобрести. Плюс буду вынужден не выполнять приказы, но все же прислушиваться к мнению родственников. И то всего на два года, после которых все возможные ограничения с меня будут сняты и я во всех смыслах стану взрослым.

При этом даже эти два года я буду волен сам решать, где мне жить, что есть, где учиться, покупать ли машину и сдавать ли экзамен на права. Общаться с лэном Даорном мне тоже никто не помешает. Не говоря уж о том, что улететь обратно в Таэрин бабка мне при всем желании не запретит.

Ну так и какого ж тогда рожна ей все это понадобилось?

Ответ на этот вопрос у меня был только один: зная патологическую жадность и безмерное тщеславие лаиры Вохш, следовало предположить, что ей был важен сам факт того, что она сумела сделать мне гадость. Опекунство она ведь будет требовать на максимально возможный срок. То есть на два года. И с учетом того, как все складывается, ее просьбу вполне могут удовлетворить. А опротестовывать это решение будет долго. Даже если я напишу заявление на отказ… а право на это через два дня у меня будет… то находясь в провинции Босхо, где у бабки есть явный блат, а у меня, напротив, проблемы с главой рода, вполне возможно, что мне если не откажут, то по максимуму постараются затянуть процесс. Но при этом если я или, скажем, лэн Даорн захотим откупиться, то бабуля с превеликой радостью возьмет деньги и сама от меня откажется, а потом благополучно забудет, что у нее вообще есть третий внук.

О том, что лэн директор — достаточно состоятельный человек, она, разумеется, прекрасно знала. На его должности зарплата в принципе не может быть мизерной, а у него к тому же очень скромные запросы и есть возможность жить за счет казны. В качестве объекта для шантажа, учитывая его привязанность ко мне, он тоже подходил идеально. При этом деньги ушлая бабка могла хотеть исключительно для себя. Но лишь в том случае, если она сама все это придумала и осуществила. А вот если ей этот вариант подсказал кто-то со стороны…

«Ты прав, — шепнула Эмма, одновременно со мной раскручивая цепочку рассуждений. — Психопрофиль субъекта „лаира Вохш“ не позволяет утверждать, что у нее хватило бы ума, сил, средств и настойчивости в одиночку провернуть такую аферу. Больше вероятности, что ее кто-то грамотно подвел к нужной мысли, после чего вложил в ее руки загодя собранные доказательства, посоветовал обратиться в комитет по делам несовершеннолетних. Научил, что и как надо говорить. И заодно намекнул, что на этом можно крупно заработать».

Да, бабка выдала сегодня на удивление складную, тщательно продуманную и хорошо отрепетированную речь. Даже слезами старательно умылась, сыграв свою роль настолько убедительно, насколько это вообще для нее возможно.

«В этом случае она будет добиваться опеки всеми силами и средствами, — угукнул я. — Подкупленный инспектор и, вероятно, сотрудник службы опеки ей в этом очень помогут. А как только бабуля получит право на опеку или хотя бы убедится, что имеет все шансы ее заполучить, то, скорее всего, непрозрачно намекнет, что мы можем договориться».

«В обычной ситуации вероятность того, что субъект „лэн директор“ пошел бы на такой шаг и поддался шантажу, действительно была бы велика, — согласилась подруга. — Ради тебя он пойдет на многое, в том числе и на нарушение закона. Но как только сделка состоялась бы, уверена, и твою бабушку, и твоего наставника немедленно навестили бы люди из службы общественного правопорядка. При этом, если субъекту „лаира Вохш“ грозила бы лишь статья за вымогательство, то твой наставник по итогам разбирательства, скорее всего, лишился бы репутации. А вскоре с высокой долей вероятности и должности. И с учетом того, в какой провинции это происходит, а также той информации, которую в прошлом году передал тебе субъект „Эддарт Босхо“, думаю, можно с уверенностью заключить, что именно отстранение субъекта „лэн директор“ от руководства школой Ганратаэ и является конечной целью всего этого фарса».

Я немного помолчал.

Верно. Разобиженная на меня в пух и прах, жадная сверх меры бабка стала бы прекрасным инструментом в руках опытного манипулятора или менталиста. Более того, она могла и сама не знать, что ее используют. Не видела возможных последствий. Но до сегодняшнего дня я об этом только размышлял, предполагал, строил догадки и не был уверен на все сто. А вот когда я ее увидел своими глазами, когда Эмма покопалась у нее в голове, а у меня появилось время понаблюдать и за бабкой, и за стыдящимся собственной слабости, испытывающим совершенно отчетливое чувство вины дедом, эти подозрения превратились в уверенность. И как только ситуация окончательно прояснилась, стало ясно и то, как мне нужно действовать.

Я мысленно похвалил себя за то, что заранее подстраховался во время заседания, и мельком глянув на блокиратор, ненадолго опутал его найниитовыми нитями.

Да, перед годовыми экзаменами я все-таки снял старый прибор, раз он давно потерял свою актуальность и раз даже перед друзьями мне больше не надо было изображать раненого студента с нестабильным даром. Однако, как только заварилась вся эта каша с опекой, я попросил лэна Гасхэ достать для меня другое устройство, причем новое, мощное и такое, чтобы в его надежности даже в суде бы не усомнились.

Он, к слову, такой прибор нашел. И по моей же просьбе перед приездом в Нарк официально проверил его работоспособность у независимого эксперта. Более того, работал этот аппарат, как и мой старый, в режиме «по требованию», имел достаточно высокий уровень защиты, и это, собственно, единственное, что от него требовалось.

Убедившись, что программа устройства полностью мне подвластна, я развернулся и вышел с чердака, демонстративно хлопнув дверью и так же демонстративно наплевав на распоряжение «заботливой» бабушки. После чего быстро спустился на первый этаж. Определил по аурам, где находятся нужные мне люди. Затем увидел выглянувшую с кухни физиономию сводного братца, который показал мне язык и тут же трусливо сбежал под прикрытие взрослых. Удовлетворенно кивнул, обнаружив, что второй вместе с отцом сидит в гостиной и смотрит телек. Услышал, как грохочут на кухне кастрюли и сковородки. И решительно направился в ту сторону, прямо по пути создавая и тут же гася вокруг себя крошечные, неопасные, но весьма своенравные молнии.

Я ведь пока подросток. Вернее, самородок с неустойчивым даром. Да еще и предельно расстроенный тем, что пришлось, пусть и на день, переезжать в дом нелюбимых родственников.

А что случается, когда подростки переживают, нервничают и тем более злятся?

Правильно. У них выходит из-под контроля магия. И поскольку загодя предупрежденный нами лэн Гасхэ сегодня уже во всеуслышание объявил, что с моим даром не все в порядке, то я имел полное право это продемонстрировать.

Когда я зашел на кухню, многонеуважаемая мной лаира Вохш стояла у плиты и что-то раздраженно помешивала в кастрюле. Дед, сидя за столом, читал вчерашнюю газету. Их младший внук… тот самый, что показал мне язык, ползал под столом и увлеченно катал по полу игрушечную машинку. И в общем-то никто не обратил на меня внимания. Ровно до тех пор, пока зависшая над моей головой молния не сорвалась с места и, прожужжав через все помещение, не врезалась в подвешенную на стене огромную сковородку.

— ДОН-Н! — обиженно загудела тяжелая посудина, когда в нее с размаху вонзилась небольшая, но очень злая «оса».

— ДУМ-М! — почти сразу загудела стоящая на полке пустая кастрюля, в которую угодил второй заряд.

— Хрясь! — жалобно сказала безвинно пострадавшая от моего произвола плитка на кухонном фартуке, а потом под испуганный бабулин вопль вдруг откололась от стены и развалилась на части, умудрившись осыпаться точнехонько в стоящую на плите кастрюлю.

Дед после этого озадаченно поднял голову и при виде окруженного молниями меня растерянно выронил газету. Мелкий засранец с испуганным ойканьем спрятался у него в ногах и притих. Растерянно замершая у плиты бабуля сначала ошарашенно перевела взгляд с пострадавшей стены на кастрюлю и обратно. А когда у нее перед носом заплясала еще одна молния, стремительно повернулась. От неожиданности выронила половник, отчего тот со звоном грохнулся на пол, расплескав заодно свое содержимое. Какое-то время растерянно на меня таращилась. Но довольно быстро опомнилась, рассвирепела еще больше, чем раньше, а потом заорала:

— Ты что творишь, поганец⁈ А ну сейчас же убрал отсюда это безобразие! И вообще, я кому сказала сидеть наверху⁈ Живо возвращайся на чердак и даже думать не смей, чтобы снова оттуда выйти!

— Ш-ш-ш! — тут же оскалил клычки Ши.

— И зверя своего не смей сюда приносить! Крысы должны жить на помойках, но никак не в приличном доме!

— Ш-Ш! — еще громче зашипел йорк, выставив в сторону престарелой истерички внушительные когти.

Я же вместо ответа просто разбил молнией стоящий на полке стакан.

— Прекрати сейчас же! — тут же завопила бабка, всплеснув руками. А когда прямо у нее перед носом на куски разлетелась большая тарелка, окончательно вызверилась. — Ах ты, засранец! Как ты смеешь⁈ Живо погаси свои поганые молнии и уматывай на чердак, пока я не взялась за ремень!

— Мне очень жаль, — спокойно ответил я, попутно разбив еще один стакан и чью-то большую кружку. — Но я неважно себя чувствую. И, кажется, у меня снова дестабилизировался дар.

— Что⁈ Какой еще, к дайнам, дар! У тебя вон блокиратор на руке висит! Поэтому прекрати немедленно! Не то я…

БАХ!

Это одна из молний, прервав бабулю на полуслове, с грохотом врезалась в потолок и, умудрившись проделать в нем приличную дыру, с шипением погасла.

— Боюсь, блокиратор не справляется с нагрузкой, — с беспокойством констатировал очевидное я, подняв руку и уставившись на замигавший тревожным красным огоньком прибор. А заодно мысленным посылом успокаивая разозлившегося не на шутку йорка. — У него заряд заканчивается. Мы его по вечерам обычно заряжаем, но я, к сожалению, не взял с собой зарядное устройство. Пожалуй, стоит позвонить лэну Даорну и попросить, чтобы он привез, причем лучше сделать это прямо сейчас, пока прибор не перестал работать.

Услышав имя наставника, лаира Вохш окрысилась, словно я упомянул кого-то из демонов ада.

— Дай сюда идентификатор! — рявкнула она, бесстрашно кинувшись в мою сторону, стоило мне только активировать браслет. — Не смей никому звонить! Понял⁈

Я вопросительно приподнял брови и едва успел придержать ринувшегося в бой Ши, когда бабка с негодованием расстегнула браслет и содрала с моей руки идентификатор, торопливо припрятав его в карман фартука. После чего так же торопливо кинулась в дальний угол, выволокла из шкафа старый, громоздкий, дешевый, но все же достаточно неплохой по силе дистанционный блокиратор. И, с некоторым трудом водрузив тяжеленную хреновину на обеденный стол, с торжественным видом нажала большую красную кнопку.

— Вот так! — кинув на меня победный взгляд, возвестила она. — Больше ты не сможешь тут хулиганить!

— Ур-р! — гневно заурчал на нее йорк.

Дурочка.

Мои найниитовые нити испортили прибор еще до того, как я поднялся на чердак. Поэтому он мало того, что не включился, так еще и мои молнии, начав носиться с удвоенной скоростью, немедленно обнаружили потенциально опасное устройство и тут же вознамерились его уничтожить.

После того, как в несчастный прибор их врезалось штук десять, на кухне раздался взрыв, разметавший осколки по углам и лишь чудом никого из присутствующих не задев. Тогда как на столе образовалась приличная проплешина и начался самый настоящий пожар.

— Ур, — довольно фыркнул в усы Ши и победно вскинул вверх лапки, словно говоря: ну что, съела⁈

— А-а-а! — взвыла не своим голосом бабка, поняв, что кухня превращается в настоящее поле боя. — Что ты наделал, мерзкий мальчишка⁈

А затем выхватила откуда-то полотенце и кинулась стегать им стремительно разгорающийся огонь, пока дед ошарашенно таращился на жадно пожирающее древесину пламя, а вжавшийся в его ноги внук запоздало заверещал.

На крик, естественно, прибежал отец. В смысле мой дядька, которому до определенного момента все было пофигу. Ворвавшись на кухню, он быстрым взглядом окинул поднявшуюся там суматоху. Как ни удивительно, но совершенно правильно расценил обстановку. И, прекрасно понимая, что первоочередной задачей было не задавать вопросы, а потушить пожар, проворно кинулся к плите, подхватил стоящую на ней кастрюлю, судя по всему, с супом и выплеснул ее содержимое прямо на стол, залив тем самым пламя и заставив деда с грохотом отодвинуться, а сына — с визгом умчаться в коридор.

— Что ты сидишь⁈ — накинулась на мужа бабка, как только кризис миновал, и огонь благополучно погас. — Сделай что-нибудь!

— Что⁈ — непонимающе вытаращился на нее дед.

— Это твоя работа⁈ — тем временем надвинулся на меня дядька, угрожающе закатывая рукава. — А ну…

Я вместо ответа выставил между собой и им компактный заслон из полутора десятков злобно жужжащих молний, а Ши вздыбил шерсть на загривке и настолько свирепо зашипел, что рослый мужик не просто передумал мне угрожать, но и опасливо попятился, вопросительно оглядываясь на мать, но не зная, что тут можно предпринять.

— Растяпа! — тем временем окончательно разбушевалась бабушка, продолжая корить ни в чем не повинного деда. — Не мог нормальный блокиратор купить! Живо мчись опять в магазин! И принеси это треклятое зарядное устройство, пока мелкий поганец весь дом нам не разнес!

У деда округлились глаза.

— Да где я его возьму-то? Ты что, мать! Какое зарядное устройство⁈ И откуда мне знать, какое нужно⁈ Они же все разные!

Бабка, увидев, что мои молнии по-прежнему продолжают летать по кухне, периодически что-то взрывая, разбивая в хлам и безнадежно портя обстановку, в ужасе схватилась за голову.

— Тюфяк! Болван! Никчемный трус… — тихо простонала она, будучи не в силах справиться с катастрофой. Но тут же встряхнулась и с яростью на меня уставилась. — Пошел вон отсюда, сопляк! На улицу проваливай, слышишь⁈ Вместе с своей крысой! А ты…

Она хлестнула по вздрогнувшему деду яростным взглядом. А когда я развернулся и спокойно направился к выходу, бросила напоследок:

— Присмотри, чтобы он не только дом, но и двор нам не разнес! И только попробуй мне потом еще раз скажи что-то про брошенного ребенка, которому не хватает любви и понимания!

Эх, дед…

Я в какой-то момент едва его не пожалел, но потом вспомнил, что он сам выбрал такую судьбу, и передумал ему сочувствовать. Может, правда, когда-то он и не был таким бесхребетным подкаблучником. Может, когда-то он и умел ставить зарвавшуюся женушку на место. Но с тех пор прошло так много времени, что он теперь и сам, наверное, об этом не вспомнит. А если и вспомнит, то не поверит, что такое действительно когда-то было.

Слишком уж сильно бабка его задавила. Слишком долго клевала и била по голове, раз он полностью утратил волю к сопротивлению. Причем за те годы, что я его не видел, процесс явно усугубился, потому что теперь дед даже возражать ей не смел. Не то что воевать с ней за свое законное право принимать самостоятельные решения.

При этом, пока я шел на улицу, мои молнии так и продолжали безобразничать прямо на глазах у домочадцев. То попавшийся на пути стул разнесут, то люстру разбомбят, то у лестницы ступеньку вышибут… когда из гостиной опасливо высунулась детская мордочка, они тут же лупанули по стене, после чего мордочка быстро исчезла, а в комнате тут же поднялся крик.

— Адрэа, — с несчастным видом проблеял плетущийся следом за мной дед. — Ну, пожалуйста, перестань. Бабушка Тэйра будет серди-и-иться.

Угу. Я тоже буду сердиться. Как и мои молнии. Но, на ваше счастье, ни ты, ни бабка никаких дел с магами раньше не имели, поэтому знать не знаете, что при желании я не только этот дом — полквартала с легкостью разнесу. И в сложившейся ситуации мне как несовершеннолетнему ничего за это не будет.

— Ну, Адрэа… ну хватит…

— Мне правда очень жаль, — не поворачивая головы, все же ответил я удрученно тащащемуся за мной деду. — Но у магов, в том числе и моего профиля, работа дара очень тесно связана с эмоциями. И поскольку мне за сегодняшний и все предыдущие дни пришлось порядком понервничать, то он и слетел с катушек. И не успокоится, пока не успокоюсь я сам.

Фух.

Наконец-то, свобода.

Я вышел на улицу и, вдохнув воздух полной грудью, захлопнул дверь, чтобы бабкины крики были не так слышны. После чего покрутил головой. Дотопал до навеса. И, забравшись на стул с ногами, уселся в позу покоя и закрыл глаза, всем видом демонстрируя, что мне жизненно необходимо сосредоточиться на себе.

Молнии после этого мигом перестали хулиганить и окружили меня огромным облаком, к вящему облегчению застывшего у двери деда. Тогда как Ши наконец-то успокоился и, перебравшись на мое плечо, только посверкивал оттуда черными бусинками глаз в поисках новой угрозы.

— Не мешайте, — не открывая глаз, попросил я деда. — Пожалуйста. Мне нужно время, чтобы прийти в себя. Если трогать не будете, то и молнии никого не тронут. Они у меня в общем-то не вредные.

Дед после моих слов постоял-постоял, да и присел прямо на крыльцо, не решаясь ни оставить меня одного, ни тем более показаться на глаза разбушевавшейся супруге. Но мне он не мешал. Мои молнии тоже воспринимали его как предмет интерьера. Я, в свою очередь, принялся за медитацию. И нам какое-то время даже удавалось сохранять равновесие. Но длилось это только до тех пор, пока бабка не успокоила напуганных внуков и не решила следом за дедом выйти во двор.

— Что? — недобро прищурилась она, заметив, что я спокойно сижу и больше никого не трогаю. — Угомонился?

Я не счел нужным ей отвечать. А Ши лишь бесшумно оскалил зубы, тем самым давая понять, что будет защищать меня до последнего вздоха.

— Тэйра… — робко попытался остановить дед решительно двинувшуюся в мою сторону супругу. — Ну не кричи. Мальчик и без того расстроился.

— Что⁈ — рявкнула она, внезапно обернувшись. — Это ОН расстроился⁈ ОН⁈ А я, по-твоему, что, радуюсь тому, что он тут натворил⁈

Дед осекся и вжал голову в плечи, заметив, как нависшее надо мной облако из множества молний плавно развернулось и преобразовалось в фигуру стабильности. Но мгновенно вышедшая из себя бабка этого не замечала, поэтому продолжала стоять над ним и орать.

— Это ты виноват, что так получилось! Это из-за тебя у нас полдома превратилось в пепелище! Дети напуганы! Сына чуть не убили! А этот сопляк…

Мои молнии по мере того, как бабкин голос все больше срывался на истеричный визг, встрепенулись и угрожающе загудели.

— Это ты все порывался с ним сюсюкать и воспитывать как собственных детей! А я с самого начала говорила, что он — Сельенкино отродье! И характерец у него точь-в-точь как у нее!..

Я, даже не открывая глаз, увидел, как печально сникла дедова аура, словно он окончательно сдался, не имея ни сил, ни желания защищать ни себя, ни тем более меня. Бабка его за это еще несколько мэнов[2] мстительно гнобила, прямо у меня на глазах унижая и втаптывая в грязь его и без того упавшую в ноль самооценку. А когда вдоволь насладилась видом всецело покорного ей, безропотно опустившего голову мужа, снова обернулась в мою сторону и при виде структурированной магической фигуры зло процедила:

— Что? Думаешь, я твоей магии вшивой испугаюсь? С крысой твоей не справлюсь⁈ Или что за все эти фокусы тебе ничего потом не будет⁈

Я снова ее демонстративно проигнорировал. А в качестве ответа одну из молний подкинул высоко в воздух, где она и взорвалась, осветив небо яркими искрами и устроив такой фейерверк, что, наверное, из центра города было видно.

Бабка после этого окончательно уверилась, что над ней издеваются, и, закатав рукава, решительно потопала в мою сторону.

— Я тебе покажу, как бабушке угрожать… я тебе сейчас такое устрою… ты у меня шелковым станешь! По стеночке ходить будешь, как остальные, и рот без приказа не откроешь!

Я только мысленно хмыкнул, подумав про себя, что бабка-то у меня, оказывается, великая фантазерка. Но глаз все равно не открыл. А как только достопочтимая лаира Вохш подошла на расстояние в несколько шагов, мои молнии дружно сорвались с места и с такой силой ударили в землю прямо у нее перед носом, что бабка сперва вскрикнула, взвизгнула, всплеснула руками, когда ее обдало целым сонмом вырванных из земли комьев. Затем попыталась прорваться снова, обозвав меня нехорошими словами. А когда поняла, что я ее к себе по-любому не подпущу, в сердцах швырнула в меня грязное полотенце.

— Мерзкий ублюдок!

Хлоп!

Полотенце испарилось, не успев пролететь даже половину расстояния.

— Отвратительный клайр! — швырнула в меня тапок бабка. Но тот тоже оказался мгновенно уничтожен ощетинившимися молниями.

Ее это, правда, не смутило, поэтому она, продолжая сыпать проклятиями, кинула в меня сначала второй тапок, потом — нашедшуюся на земле палку. И даже за камнем не погнушалась потянуться, кажется, совсем забыв, что двор — это не дом, и весь он со стороны соседей благополучно просматривается. Слышимость там тоже была ого-го. Ну а иллюминация, которую я устроил, тем более должна была привлечь внимание, поэтому я совсем не удивился, когда из-за дальнего дома бесшумно вывернулся ардэ со знаками службы магического правопорядка на капоте. После чего так же тихо пролетел над всей улицей, завис аккурат над нашими воротами, а потом плавно опустился прямо во дворе, заставив вошедшую в раж бабку запоздало осечься, а деда — удивленно вскинуть голову.

— Что здесь происходит? — сухо осведомился один из двоих вышедших из машины мужчин в форме и с аурами прирожденных магов. — К нам поступил сигнал о бесконтрольном использовании магии на территории дома под номером три по Семейной улице и одновременно сведения о грубом нарушении общественного правопорядка.

Бабка, будучи все еще раздраженной, сердито тряхнула головой.

— Это не моя вина, лэны. Это все мой внук… он напал на нас с дедом. Угрожал нам обоим магией. Бесчинствовал в доме. Чуть не поранил детей. А теперь сидит тут, как… как паук! — в запале выдала она, гневно сверкнув глазами. — И наотрез отказывается подчиняться!

Тхаэры хмуро оглядели окружившую меня конструкцию, но молнии лишь настороженно гудели, не порываясь больше ни в кого стрелять.

— Лэн? Вы меня слышите?

Я, не открывая глаз, кивнул.

— Слышу, конечно. Добрый день, лэны.

— Как вас зовут? — несколько успокоились господа тхаэры, увидев, что я адекватный, вменяемый, да еще и про вежливость не забыл.

— Адрэа Гурто.

Патрульные быстро сверились с данными на своем планшете и озадаченно кашлянули, получив на меня полное досье.

— Эм. Вы тот самый лэн Гурто, что учится в Первой военно-магической академии, параллельно обучается в школе Харрантао, и чьими учителями являются великий мастер Даэ Хатхэ, мастер Норхо-Хатхэ и лэн Ноэм Даорн?

— Так точно.

Тхаэры быстро переглянулись.

— Не могли бы вы подтвердить свою личность с помощью идентификатора?

Я хмыкнул.

— Его забрала моя бабушка. Можете взять у нее и все проверить.

Господа патрульные удивились еще больше, однако все же забрали у скрипнувшей зубами бабки мой браслет и, сверив данные, еще более озадаченно поскребли затылки.

— Ваша личность подтверждена, лэн. Благодарим за сотрудничество. Не могли бы вы объяснить, по какой причине решили нарушить закон и положение о магическом правопорядке в нашем городе?

Я поморщился.

— Простите, лэны. У меня в последнее время появились некоторые трудности с даром. Они официально зафиксированы в моем личном деле. О них в курсе все мои учителя. Для их устранения время от времени требуется хороший блокиратор, но мой, к сожалению, почти разряжен, а новый я пока не нашел.

— То есть вы неумышленно напугали родных и использовали в доме магию?

— Разумеется…

— Да врет он все! — вдруг снова вмешалась бабка. — Он нарочно все это устроил! Кухню мне разбомбил, малышей до истерики довел, деда моего чуть не угробил!

Один из тхаэров покосился на встроенный в планшет определитель ауры и окинул лаиру Вохш выразительным взглядом.

— Я попросил бы вас не вмешиваться. В вашем доме произошло магическое правонарушение, и я хочу понять, почему это случилось.

— Да просто мальчишка от рук отбился! — фыркнула она, тем самым доказав, что действительно мало понимает в происходящем. — Возомнил о себе невесть что! И думает, что под его дудку плясать все будут!

— Лаира! — ледяным тоном осадил ее тот же тхаэр, заметив, как при звуках бабушкиного голоса мои молнии угрожающе встрепенулись. — Будьте добры отступить на три шага назад и больше не вмешиваться в разговор!

Бабка прикусила губу и неохотно вернулась к деду.

— Лэн Гурто, — терпеливо повторил второй тхаэр. — Вы испытываете трудности с концентрацией? Вам накануне доводилось испытывать повышенные магические нагрузки?

Я качнул головой.

— Нет. С концентрацией у меня все в порядке. И нагрузки были обычными. По крайней мере, летом точно за пределы разумного не выходили. Но последние дни у меня выдались очень нервными. Вот, вероятно, дар и отреагировал.

— Посидите спокойно, лэн Гурто, — очень вежливо попросили меня. — Мы сейчас попробуем провести диагностику.

Я согласно кивнул, после чего тхаэры добыли из недр служебного ардэ сложный прибор с достаточно большим набором функций. Внимательно изучили мою ауру. Сняли доступные параметры. Убедились, что в целом и общем угрозы я не представляю. Проанализировали показания устройства. А потом тот же тхаэр, который недавно отчитал бабку, осторожно сказал:

— У вас действительно проблемы с даром, лэн Гурто. И очень скверная аура, которая позволяет предположить наличие частой смены периодов дестабилизации и стабилизации. У вас уже случались подобные состояния?

— Да. У меня тренировки в последние два года усиленные. И дар на грани перехода на следующую ступень. Поэтому я и ношу с собой блокиратор.

— Почему же вы не озаботились правилами безопасности? И как так вышло, что ваш блокиратор оказался разряжен?

— Зарядка в отеле осталась. У наставника. Мы только в паро-рэ прибыли в Нарк. И я не думал, что именно сегодня мне придется так много времени провести за пределами номера.

Тхаэры после этого нахмурились еще больше и принялись выяснять подробности. А когда узнали, что всего пару рэйнов назад у меня сменился опекун… когда выяснили, что перед этим я пережил очень непростое заседание в комитете по защите прав несовершеннолетних… когда я сказал, что бабушка с дедушкой забрали меня прямо оттуда, даже не поинтересовавшись, не нужно ли мне взять что-то из личных вещей, в глазах сотрудников службы магического правопорядка забрезжило запоздалое понимание. А когда я добавил, что мне не только не предоставили адекватную замену и не позволили попросить помощи у наставника, но и идентификатор забрали, чтобы я никому не звонил, патрульные закономерно пришли к совершенно справедливым выводам и обратились к лаире Вохш.

— Скажите, лаира, вы имеете представление об особенностях развития вашего внука и уровне его магического дара?

Бабка вильнула взглядом.

— Ну… в общих чертах.

— Мне нужен конкретный ответ, — сухо потребовал от нее давешний тхаэр, что ее так резко отчитывал. — Какой у вашего внука уровень дара, вы в курсе?

Она с досадой прикусила губу.

— Три года назад был второй. Сейчас не знаю. Наверное, такой же.

— Так. А какая магия ему доступна, вы знаете?

— Молнии.

— И только?

Она зло зыркнула на патрульного.

— О других его умениях мне не говорили.

— Очень хорошо. А в вашем доме есть магический блокиратор соответствующего уровня? Перед тем, как забрать внука к себе, вы озаботились его и в том числе своей собственной безопасностью?

— Да. Мы приобрели блокиратор заранее.

— Мне нужно на него взглянуть. И на те разрушения, которые молодой человек, по вашим словам, умышленно учинил.

Бабка явственно скривилась и неохотно кивнула.

— Конечно, лэн.

После этого прицепившийся к ней маг тут же ушел в дом, тогда как второй, не выпуская из рук прибор, остался пристально за мной наблюдать. И в том числе следить, чтобы я не натворил чего-нибудь недозволенного.

Впрочем, поводов для беспокойства у него не было. К тому моменту, как его напарник вернулся, мои молнии благополучно погасли, я успокоился, мой дар более-менее стабилизировался. Аура тоже пришла в порядок. Так что, если бы не сожженное полотенце и не рытвины в земле, можно было бы сказать, что ничего страшного не случилось.

Тем не менее при виде меня вернувшийся патрульный озабоченно нахмурил брови.

— Боюсь, лэн Гурто, мне придется забрать вас с собой в участок.

— Как, в участок? — вдруг заволновалась бабуля. — Какой еще участок⁈ Я его никуда не пущу!

Само собой. Нам завтра на очередное заседание в комитет по делам несовершеннолетних отправляться. И если вдруг выяснится, что бабка даже на сутки не смогла уберечь меня от неприятностей, то на нее уже не будут смотреть, как на надежного опекуна.

— Лэны, пожалуйста, не надо забирать у меня внука! — вконец разнервничалась лаира Вохш, только сейчас в полной мере осознав последствия своего поведения.

Тхаэр коротко на нее взглянул.

— К сожалению или счастью, вы, лаира, даже будучи временным опекуном, не вправе повлиять на мое решение. Вам, насколько я понял, не удалось наладить контакт с собственным внуком. Вы — женщина эмоциональная, резкая, и в вашем присутствии юноша чувствует себя некомфортно. Безусловно, если бы он был обычным человеком, никто из нас не стал бы вмешиваться в ваши семейные дела. Однако в вашем доме находится несовершеннолетний маг с неустойчивым даром. Более того, потенциально опасный маг, истинного уровня которого вы не знаете и который в момент раздражения или злости вполне способен причинить вред и себе самому, и особенно вам. К несчастью, вы, приглашая его в свой дом, хоть и были заблаговременно предупреждены об имеющихся проблемах, доподлинно не выяснили требования по содержанию магов такого уровня и не обеспечили должную степень безопасности пребывания такого мага на вашей территории. Блокиратор, который вы приобрели, не только неисправен, но и совершенно не подходит для той работы, для которой вы его предназначили. Он безнадежно устарел. Замены ему тоже нет. Поисками индивидуального наручного блокиратора вы с супругом почему-то не озаботились. В той помощи, о которой вас своевременно попросили, внуку вы необоснованно отказали. К тому же не придали значения тому факту, что молодые люди в его возрасте подвержены перепадам настроения. Зная, что этим утром он пережил серьезный стресс, не обеспечили его комфортными условиями. Более того, вели себя непростительно беспечно. Не уделили потребностям юноши достаточного внимания. Не предприняли мер, чтобы обеспечить ему физический и эмоциональный покой. Из того, что мы успели увидеть, вы, наоборот, еще и умышленно провоцировали его на конфликт, хотя должны были сделать все, чтобы погасить его как можно скорее. Хорошо хотя бы то, что ваш внук намного лучше знает свои возможности, неплохо владеет практиками по самоконтролю и постарался принять все меры, чтобы обезопасить вас от него самого…

— Что-о⁈ — моментально вскинулась бабка, даже не подозревая, зачем я так старательно сканировал ее дом на предмет всевозможных технических и маготехнических устройств, среди которых, кстати, не оказалось ни нормальных блокираторов, ни прослушки, ни видеокамер. — Да он нам угрожал! Он мне кухню разнес, вы же сами видели!

— С учетом его возможностей я удивлен, что вы еще живыми остались, — хмуро отозвался тхаэр. — И как ваш дом вообще устоял на месте, когда блокиратор у юноши окончательно вышел из строя.

Бабка кинула на меня свирепый взгляд, но я лишь молча вскинул руку с блокиратором, на котором даже красный огонек больше не горел.

— Лэн Гурто, я сейчас подойду и надену на вас штатный блокиратор, хорошо? — совсем другим голосом сообщил тот же тхаэр, доставая из-за пазухи новенький прибор. — Вы сможете удержать свой дар под контролем, пока я произвожу необходимые манипуляции?

— Стандартный прибор мне уже не подходит, — со вздохом признался я, открывая глаза и осторожно оглядываясь. — Так что давайте сразу два. Или лучше три. Авось они не расплавятся, пока мы едем до участка. Надеюсь, у вас там есть амагическая зона для особо опасных преступников?

— Разумеется.

— Очень хорошо, — с облегчением выдохнул я, протягивая руку. Аккуратно приблизившийся тхаэр быстро нацепил на нее два стандартных блокиратора и тоже незаметно перевел дух. — Спасибо. Но у меня к вам будет еще одна просьба — позвоните, пожалуйста, моему наставнику. Он знает меня и мой дар лучше всех. И его присутствие всегда действовало на меня успокаивающе.

— Конечно, лэн Гурто, — кивнул тхаэр, отступая в сторону. — Вы сможете самостоятельно добраться до машины?

Я придержал потянувшегося к тхаэру йорка и кивнул.

— Постараюсь.

После чего осторожно поднялся. На пробу качнулся туда-сюда. И только после этого медленно, аккуратно, будто был создан не из плоти и крови, а из стекла, пошел к патрульной машине, ступая так, словно передо мной была не земля, а минное поле.

— Нет, вы только посмотрите на него, — вполголоса буркнула вдруг бабуля. — Он теперь еще и немощным притворяется!

Тхаэры кинули на нее одинаково раздраженные взгляды, но они, в отличие от нее, хорошо знали, что дестабилизированный дар способен взорваться или перегореть от любого неосторожного движения. Поэтому принятые мной меры предосторожности расценили совершенно правильно. А когда я забрался в салон вместе с тихонько урчащим йорком и ничего при этом не испортил, с облегчением выдохнули, заняли свои места, и ардэ поспешно взлетел, чтобы как можно скорее доставить неустойчивого меня в более подходящее для этого место.

— Я этого так не оставлю, — успел услышать я напоследок, своевременно усилив слух. — Этот поганец у меня за все заплатит. И за кухню, и за дом, и за двор… Я его без последнего золта оставлю! Их обоих! Через суд буду добиваться возмещения ущерба!

Я после этого мысленно ухмыльнулся.

Бедная бабуля. Я как несовершеннолетний в принципе ничего ей не был должен. Лэн Даорн, раз уж его временно отстранили и от опеки, и от наставничества, тем паче не должен был платить за мои ошибки. Более того, примерив вместо него обязанности опекунов, мои бабушка и дедушка автоматически стали ответственны за все, что я натворю в отведенные комиссией сутки. Даже если я случайно разобью чей-то ардэ, взорву дом или сожгу полицейский участок… увы. Бремя материальной ответственности ляжет исключительно на их плечи. И никуда не денется даже после того, как я достигну совершеннолетия и начну сам отвечать за свои поступки.

К сожалению, для лаиры Вохш, закон в Норлаэне не имеет обратной силы.

Поэтому готовься, дорогая бабуля. Скоро тебя ожидает настоящее потрясение. Ну а я со своей стороны позабочусь, чтобы оно стало не единственным.

[1] Час.

[2] Минута.