След Бремера

Глава 4. Григотропос

На пороге показался человек в черной кожаной каске с бронзовым шипом на макушке. Над козырьком блестела золоченая кокарда в виде сидящего лиса, государственного герба Баргена.

– Дежурный по бульвару Пайс прибыл, – сказал он. – Что у вас?

Городовой сдерживал зевоту, на глазах проступила сосудистая сетка. Серый мундир с двумя рядами начищенных пуговиц был помят.

– Здравствуйте, в дом проник грабитель, – сказал Ноланд. – Я запер его в подвале.

Полицейский встрепенулся:

– В самом деле? Интересно!

Он вытащил из кобуры револьвер и вошел в дом. Ноланд проводил его к подвалу. Полено по-прежнему блокировало дверь. Изнутри не доносилось ни звука.

Полицейский отопнул полено и распахнул дверь. В подвале было темно и пусто. Ноланд уловил исчезающий запах пота и технического масла. Он включил рубильник, лампочка осветила комнату: сейф, трубы, кирпичные стены.

Городовой убрал револьвер и уставился на Ноланда.

– Возможно, вам привиделся тревожный сон.

– Ничего подобного. Точнее да, мне приснился сон, потому я и спустился в кухню, но это никак не связано с грабителем, – сказал Ноланд и понял, что несет вздор.

Взгляд полицейского стал снисходительным.

– Я рекомендую вам принять успокоительное. Доброй ночи.

– Погодите, – сказал Ноланд. – Он действительно был здесь, я говорил с ним.

– Послушайте, никто не осмелится устраивать грабеж на бульваре Пайс, это нонсенс. Боюсь, что подсознание сыграло с вами шутку.

Ноланд огляделся по сторонам и догадался, что случилось.

– Он в сейфе, – сказал Ноланд шепотом, – он спрятался там.

Полицейский медленно выдохнул.

– Хорошо, давайте проверим. Открывайте сейф.

– Дело в том, – Ноланд замялся, – что я не знаю кода.

– Так, юноша! Это все больше похоже на розыгрыш. Послушайте себя: к вам вломился грабитель и запер себя в сейфе, который вы не можете открыть!

– Согласен, звучит глупо, но…

– Извините, я услышал достаточно. Спокойной вам ночи. Предупреждаю, за повторный ложный вызов я буду вынужден взять с вас штраф в размере десяти талеров.

– У меня таких денег нет, поэтому я прошу вас подождать некоторое время, пока…

– Я не могу посвятить вам всю смену, – сказал полицейский, – ложитесь спать. Если все так, как вы говорите, то преступник уже в тюрьме и там скончается.

Городовой рассмеялся своей шутке и ушел.

От сейфа не доносилось ни звука, но несомненно, Капкан был внутри. После случившегося Ноланд перестал его опасаться. Теперь взломщик не казался бессовестным маргиналом: была в нем какая-то принципиальность и угрюмая доброта.

Ноланд похлопал по дверце и сказал:

– Пора заканчивать цирк, Капкан. Предлагаю вернуться к сделке: ты говоришь код и безнаказанно уходишь.

Он справедливо полагал, что у Капкана нет выбора – тот должен сообщить код, чтобы Ноланд открыл дверь. Однако сейф в очередной раз преподнес сюрприз. Щелкнул замок, и дверца отворилась изнутри. Капкан вылез помятый, с раскрасневшимся лицом. Темные глаза свирепо зыркали по сторонам.

– Ну что? – пробасил он, – убедился в доблести блюстителей закона?

– У всех свои пороки. Некоторые, например, вламываются в чужие дома, – сказал Ноланд.

Капкан хмыкнул и промолчал.

– Сделка, – сказал Ноланд. – Как ты открыл сейф?

– Сделка, – согласился Капкан. – Это клеттский замок с секретом. Я удивился, увидев такой в Северном Сандаруме. Его называют "замком лишних мыслей" – он заставляет людей ломать голову над кодом. На самом же деле цифры никак не участвуют в механизме, нужно только нажать на четные валики как на кнопку и повернуть ручку. Дошло?

Ноланд подошел к сейфу и повторил махинацию. Действительно, замок открывался простым нажатием. Как и писал отец, ответ на некоторые загадки заключается в отсутствии вопроса. Ноланд заглянул в сейф. Капкан сказал правду – внутри ничего не было, вдоль стен виднелись пустые металлические держатели для полок.

Между тем Капкан пятясь вышел из подвала и притворил дверь. Ноланд не стал мешать: свою часть сделки взломщик выполнил.

В коридоре что-то заскрипело. Ноланд пошел посмотреть в чем дело, но подвальная дверь не поддалась. От ужасного осознания у Ноланда перехватило дыхание. В ту же секунд снаружи на дверь навалилось нечто тяжелое – Капкан забаррикадировал выход из подвала какой-то мебелью.

– Капкан, – позвал Ноланд, – а как же наша сделка?

– Сделку нужно заключать в свое время. Ты вызвал полицию и запер меня, загнал в железный ящик. Теперь я возвращаю долг. Все честно.

Ноланд подсчитал, что дядя вернется минимум через неделю, и крикнул:

– Но я могу здесь умереть! Ты говорил, что ты не убийца, а просто открываешь замки.

– Иногда я их закрываю, – сказал Капкан и больше не отзывался.

Дверь из дубовых досок не смог выломать даже Капкан, и попытки Ноланда тем более не увенчались успехом. На плече остался синяк.

Через несколько часов проснется голод, усиленный невозможностью его утолить, угольная лампочка прослужит от силы часов двадцать. Темнота скомкает счет времени, и бульканье водопровода сведет с ума, прежде чем наступит голодная смерть. Но все это случится потом и как будто с кем-то другим. А может, и вовсе не случится – дядя вернется раньше или городовой решит зайти утром.

Ноланд не умел предаваться панике, что порой раздражало окружающих. Зачем бояться грома, если тот лишь следствие уже ударившей молнии, и зачем бояться молнии, если она еще не ударила? Когда бушует гроза, то молния где-то в будущем, – мгновенная вспышка! – и молния уже в прошлом. Как правило, ты остаешься жив.

Теперь в его распоряжении был открытый сейф. Ноланд еще раз проверил металлические стенки. Холодная пустота и слой серой маслянистой пыли, словно здесь никогда ничего не хранили.

Один нюанс вызывал недоумение: каким образом Капкан вышел из сейфа самостоятельно? Ноланд осмотрел дверцу и увидел изнутри такую же ручку, как снаружи. Это казалось нелогичным. Он шагнул внутрь сейфа. Широкоплечий Капкан приобрел здесь, должно быть, немало ссадин, но худощавому Ноланду места хватило, чтобы осмотреться.

Вскоре удалось наткнуться на нечто Капканом незамеченное. Под левой стенкой из днища выпирала прямоугольная скоба толщиной с карандаш, похожая на ручку котелка. Ноланд подцепил ее пальцем, и скоба выдвинулась на длину ладони. Сердце застучало в предчувствии открытия.

Он вышел из сейфа и потянул за скобу. Металлическая плита, игравшая роль дна, поднялась и обнажила вертикальный лаз. Вниз уходили вмонтированные в стену металлические скобы, через равные промежутки располагались тусклые светильники. Ноланд передернул плечами – шахта казалась глубже дюжины метров.

Не оставалось ничего, кроме как спускаться. На случай, если вернется Капкан, Ноланд закрыл за собой дверь сейфа, а когда ступил на лестницу, то захлопнул люк и втянул скобу внутрь, скрывая все признаки потайного хода, – отцовский секрет и без того чуть не стал достоянием грабителя. Теперь любой зашедший в подвал увидел бы только закрытый сейф. Внутри же сейфа была пустота. И только под глухим металлическим дном пряталась тайная лестница.

Чем ниже Ноланд спускался, тем становилось холоднее, и он порадовался, что переоделся в костюм. Дотронувшись до одного из светильников, он ощутил гладкую поверхность неизвестного минерала. Излучаемый свет напоминал лунный: холодный, бледный, с едва уловимой желтизной.

Лаз вывел в квадратную комнату. Ноланд спрыгнул на расстеленный в центре ковер. Под потолком располагались более крупные каменные светильники, и в серебристом свете он различил расположенную вдоль стен мебель: слева стоял письменный стол с двумя книжными шкафами по бокам, справа виднелись смутные очертания стеллажей с какими-то предметами, в углу стояла пара сундуков. У дальней стены располагался непонятный кубический механизм величиной с кузов кареты.

Ноланд подошел к столу и включил лампу. В этом холодном и загадочном мире лампа с цветастым абажуром показалась родной и уютной. Электрический свет окрасил и оживил предметы.

Теодор Бремер не работал за этим столом. Зачем, когда есть удобный кабинет в особняке? В ящиках обнаружились черновики "Лика истории" и старые рукописи. В шкафах стояли довольно редкие издания книг по археологии, пылилось несколько антикварных томов прошлой эпохи, но в целом здесь было что-то вроде личного архива – ничего важного Ноланд не обнаружил.

Складывалось впечатление, что отец нарочно не вел записей по своему последнему исследованию и всю информацию держал в голове. Чем оправдана такая секретность? Отец упоминал о врагах, но неужели он опасался, что кто-то доберется даже до этого секретного подземелья? Ноланд обвел глазами комнату. Все это соорудил явно не отец и не архитекторы особняка. Странный механизм привлекал внимание, но в столе не нашлось никаких инструкций, и Ноланд решил осмотреть устройство в последнюю очередь – не чтобы "оставить вкусное на потом", а чтобы отсрочить неизбежное. Как многие гуманитарии он не особо разбирался в технике и не горел желанием попробовать себя в роли инженера.

На стеллажах нашли место разнообразные археологические находки: хорошо сохранившаяся керамическая утварь Третьей эпохи, подернутые патиной бронзовые кубки, глиняные таблички с рисунками и письменами. В продолговатом футляре со стеклянной крышкой лежали монеты стран Сандарума: геллер из Баргена, гроут из Иктонской унии, денье из Луарции, драхма из Наара, обол из Хаммада и Эпимахии клеттов. Ноланд обратил внимание, что в коллекции только медные монеты и ни одной золотой или даже серебряной – отец не любил, когда к исторической и культурной ценности предмета примешивалась стоимость материала.

Экспонаты не претендовали на музейную ценность, скорее всего, Теодор Бремер собрал здесь памятные подарки от коллег и приятелей. Внимание привлекал разве что череп с клыкастой пастью, похожий на собачий, но объемная черепная коробка однозначно указывала на псеглавца – жителя степей Ютерры. Ноланд потрогал желтоватую кость и продолжил осмотр комнаты.

Едва он открыл крышку сундука, как ощутил знакомый аромат: бодрые ноты гвоздики, бергамота, мускуса и что-то более сладкое, напоминающее цветущий луг летним полднем. "Добротный баргенский парфюм, – говорил отец, – хотя луарские снобы считают его банальным". Здесь оказался склад одежды и походного снаряжения: куртки, плащи, несколько пар сапог с металлическими набойками, охотничьи штаны из парусины, сумки с наплечным ремнем, рюкзаки, одеяла. Ноланд повертел в руках новенький пробковый шлем. За сундуком он заметил сборную палатку из брезента.

Второй сундук был поменьше, в нем нашлось несколько компасов, две подзорные трубы, полевой комплект археологических инструментов в кожаном свертке и упаковка спичек. На дне лежала стопка карт различных регионов Сандарума и Ютерры. Рядом с флаконом "Вечного странника" обнаружился револьвер с набором для чистки и двумя пачками патронов.

Ноланд взял револьвер и очарованно ахнул. Сегодня он уже видел пистолет в руках у полицейского, но каким убогим казался теперь тот казенный кусок металла в сравнении с этим произведением искусства. Отделанная костью рукоятка покрыта неведомыми символами, словно эфес зачарованного меча. Казалось, письмена торжественно напевают строки эпических песен, а падшие герои древности наблюдают за тем, кто удостоен взять легендарное оружие. Длинный ствол тускло мерцает в слабом свете каменных светильников, будто полированный клинок, – и вот в руке Ноланда настоящий меч Третьей эпохи, тех времен, когда рождались первые легенды. Вместе с тем устройство револьвера было современным, и выглядел он как новый. Ноланд покачал головой и бережно положил оружие на место.

При слабом свете настольной лампы Ноланд едва заметил еще один сундучок, втиснутый в самый угол комнаты. Он поднял крышку и раскрыл рот. Внутри теснились ровные столбики золотых монет – по меньшей мере полторы сотни гульденов. Таких денег не то что на выплату кредитов, на открытие собственного банка хватит! Ноланд дотронулся до рельефной чеканки. Быть может, подумал он, "Товары Бремера" с самого своего основания были убыточны и фирма существовала только для отвода глаз?

От увиденного кружилась голова. Недавние проблемы с долгами и университетом умалились до комариных размеров. Найденных денег хватило бы на роскошную жизнь до старости, но для отца величина капитала ничего не значила в сравнении с величием нового исследования. Судя по всему, деньги не могли решить поставленных задач, и он брал золото из сундучка только на необходимые расходы.

Наконец Ноланд перешел к таинственному механизму у дальней стены. Он представлял собой изготовленный из золотистой бронзы кубический ящик с человеческий рост. Решетчатые стенки просвечивали, но в скупом свете настольной лампы содержимое не угадывалось. Вместо одной из стенок было выгнутое наружу стекло, пересеченное металлическими полосами. Ноланд приблизился к механизму вплотную и увидел раздвижную дверь. Створки поддались с мягким шуршанием.

Внутри оказалось кожаное кресло и придвинутая к нему столешница, похожая из-за обилия кнопок на пианино. Сбоку виднелось несколько рычагов с круглыми набалдашниками. На приборной панели лежал пожелтевший листок бумаги, Ноланд с радостью увидел почерк отца:

Ноланд, ты добрался до первой стоянки! Бери здесь все необходимое для долгого путешествия налегке и отправляйся в путь. Перед тобой григотропос, он позволяет быстро покрывать колоссальные расстояния. Не пытайся разбираться самостоятельно, следуй инструкции.

Перед стартом необходимо задать направление, но имей в виду, что большинство дорог уничтожены и неверный выбор приведет к крушению, поэтому используй путь, который я тебе указал. Удачи!

П.С. Возьми револьвер и владей им с честью. Я бы назвал это подарком, но не имею права его дарить.

Далее отец нарисовал, какие кнопки в какой последовательности следует нажимать. В центре приборной панели был циферблат диаметром с тарелку. Ноланд различил буквы сторон света и градусные деления. Внешняя ось вращалась с шагом в сорок пять градусов, вместе с ней передвигалась красная треугольная отметка. Судя по инструкции, с помощью нее нужно задавать направление движения.

Ноланд обнаружил, что даже не пытается думать над загадкой. Он знал ответ, словно кусочки мозаики уже сложились в голове сами собой. Ноланд достал из кармана пиджака оставленные Теодором медные часы и настроил григотропос согласно часовой стрелке на юго-запад. Со временем ты все поймешь, писал отец. Конечно, остановившиеся на "семь тридцать" часы указывали направление.

После этого Ноланд сменил туфли на ботинки, выбрал походный плащ с непромокаемым капюшоном и снарядился в дорогу. Все уместилось в один нетяжелый рюкзак. Палатку решил не брать, рассудив, что дюжина гульденов сможет восполнить любые упущения. Револьверная портупея непривычно облегала торс, но придавала уверенности.

Устроившись на жестком кожаном сиденье, он едва дыша сдвинул пусковой рычаг. Кабина вздрогнула и стала опускаться под землю. Через секунду комната осталась вверху. Над лобовым стеклом включился тусклый фонарь. Ноланд очутился на перекрестке тоннелей, скрытых подземной тьмой. Осмотреться как следует освещение не позволяло.

Сверху что-то лязгнуло, кабина повернулась вокруг оси и двинулась вперед. Скорость нарастала. Вскоре свистящий гул дал Ноланду понять, что он движется быстрее поезда. О пункте назначения и длительности поездки оставалось лишь догадываться. Вспыхнула тревожная мысль – почему он задал направление именно по часовой стрелке, а не по минутной?

Кабина начала вибрировать. Ноланд надеялся, что причиной тому скорость, а не поломка путей. "Приключения начинаются", – прошептал он и зажмурился. Пальцы до судорог впились в подлокотники.