Сквозь испытания огнём

I

— так что не думаю, что в этом году Квейду и Спринг-Флауэр в конце концов снова ткнут своими жирными пальцами в Долину, — сказал майор Фрейдарек Булирд с широкой ухмылкой, откидываясь на другую сторону стола со своей кружкой пива. — К настоящему времени они должны знать, что Соединенные провинции уже в пути. Если бы Квейду шел, он бы уже был здесь, пытаясь победить их, но правда в том, что он уже пропустил фургон с репой.

Тэнгвин Сингпу сидел по другую сторону стола. Он стоял на веранде крепкого домика, который был построен, чтобы превратить его в настоящее здание штаб-квартиры, и он помахал своей кружкой пива в знак согласия. Конечно, чарисийка, сидевшая напротив него, была одной из главных причин, по которой это было правдой. Булирд был гостем здесь, в долине Чиндук, более семи месяцев, с тех пор как спустился по веревке с огромного воздушного корабля, парящего над головой. Он перезимовал в Долине — что, как он объяснил, не было для него таким тяжелым испытанием, как для некоторых его товарищей, поскольку он на самом деле родился в северном Чисхолме, — и Сингпу был первым, кто признал, как многому он и его ополчение научились у своих советников-чарисийцев.

И Булирд, и старший сержант Радрик Хэмптин сумели сделать все это, ни разу не «поговорив свысока» с бывшими крепостными и крестьянами, которых они обучали современному оружию и тактике.

Булирд провел еще больше времени с Сингпу в глубоких частных беседах, которые показали бывшему сержанту могущественного воинства, насколько велика разница между знаниями опытного полевого офицера и сержанта. Оглядываясь назад на то, что он знал сейчас, некоторые из его собственных предыдущих решений приводили его в ужас, но Булирд отмахнулся от его самокритики.

— Это то, что всегда подчеркивал герцог Сирэйбор, Тэнгвин, — сказал чарисиец. — Если это глупо и это работает, то, во-первых, это не было глупо. То, о чем мы сейчас говорим — то, что мы с вами обсуждаем, — это глазурь на торте. Это то, что помогает вам быстрее справиться с другим парнем, и в процессе пострадает меньше ваших парней. И это действительно помогает с логистикой, планированием и всем прочим дерьмом. Но то, что вы продемонстрировали с самого начала, — это инстинкт и здравый смысл. Лучше дайте мне хорошего, надежного сержанта, который знает свои войска, знает свое оружие, знает свою территорию и достаточно кровожаден, чтобы свернуть шею любому, кто нападет на него, чем «образованного» офицера, который каждый день бежит от запаха порохового дыма. Честная правда Лэнгхорна, я был бы полностью удовлетворен, служа под вашим командованием, и я не просто пускаю дым вам в задницу, когда говорю это.

За прошедшие месяцы Сингпу был вынужден признать, что Булирд на самом деле имел в виду именно это, но это не меняло его собственной глубокой благодарности за все, чему майор и его команда опытных сержантов научили их.

И, конечно же, за оружие, которое чарисийцы предоставили, даже не обсуждая цену.

— Согласен, что они оба упустили момент, — сказал сейчас Сингпу, — но я менее уверен, что они это поймут. Мы знаем, что они вербовали людей, и император поставлял им все оружие, какое только мог достать. Разве им почти не нужно сделать еще одну попытку, чтобы он был счастлив?

— Нет, — сказала женщина в конце стола. Он посмотрел на нее, и она покачала головой. — Что они собираются сделать, так это не пытаться снова… и сказать Чжью-Чжво, что они это сделали. О, они, вероятно, будут маршировать взад и вперед и поднимать много дыма, стреляя парой тонн боеприпасов ни во что конкретное, так что это будет выглядеть хорошо, но они не собираются снова связываться с твоими парнями.

— Как скажешь, сейджин Мерч. — Несмотря ни на что, Сингпу не смог полностью скрыть все свои сомнения в голосе, и она округлила на него глаза и выпятила нижнюю губу. Она даже заставила его задрожать.

— Ты больше не любишь меня, Тэнгвин? — печально спросила она.

Майор Булирд спрятал лицо за кружкой пива с похвальной быстротой, хотя его плечи немного дрожали.

— Будь ты моей дочерью, — сказал ей Сингпу, — сиденье твоих штанов и березовая палочка уже были бы старыми, старыми друзьями.

— Хулиган! — сказала она и озорно улыбнулась ему. — Держу пари, ты был строгим отцом. Ты ведь знаешь, что я тоже разговаривала с Пойин, не так ли?

— Насколько я могу судить, ты разговариваешь со всеми, — философски заметил он. — Как ты находишь время для выполнения любого сейджинского задания, это больше, чем я могу сказать.

— Есть кое-что, как нас, сейджинов, учат делать дела. Это называется «многозадачность». И одна из причин, по которой я разговариваю со столькими людьми, заключается в том, что это один из способов чему-то научиться. Честно говоря, мне это нравится гораздо больше, чем ползать по кустам и шпионить за людьми. Не то чтобы мне не нравилось держать руку на пульсе ползания в кустах.

— В это я верю, — сказал он с чувством.

По сей день никто никогда не видел, как Мерч О Обейт прибывала в долину Чиндук, и она стала довольно частым гостем. В том числе в самый разгар зимы, когда перевал Клиффуолл был по уши завален снегом. Очевидно, она не считалась с погодой. Тот факт, что она, очевидно, считала детской забавой уклоняться от его часовых, его не беспокоил. Или, скорее, это не беспокоило его так сильно, как раньше. Выяснение того, как она танцевала сквозь метели, даже не простудившись, было чем-то другим.

— Но вернемся к несущественным вещам, таким как, о, армия барона Квейду, — сказал майор, опуская свою пивную кружку, как только убедился, что это безопасно. — Я был бы склонен думать то же самое, Тэнгвин, даже без отчетов от шпионов сейджина. И одно я могу сказать вам наверняка: мы никогда не получали плохой информации от сейджина во время джихада. Никто из шпионов не делает все правильно, но если сейджин — даже продавец сейджина — скажет вам, что он или она что-то знает, вы можете положить это в свой сейф под кроватью.

— Моя голова это знает, — сказал Сингпу. — Это остальная часть меня испытывает небольшие проблемы с этим. Вроде как вошло в привычку ожидать худшего. Думаю, вы бы сказали, что это естественно для крестьянина, но это также означало, что я все равно никогда не удивлялся, когда это происходило.

— Неплохое отношение, если ты не позволяешь ему парализовать тебя, — сказал Булирд, и сейджин Мерч кивнула в знак согласия.

— Нет, это не так, — сказала она, — и, насколько я могу судить, ты никогда этого не делал, Тэнгвин. Но главное сейчас в том, что с вашими ребятами и тем, чему майор и его ребята могли бы их научить, я почти уверена, что вы убедили Квейду, по крайней мере, в том, что он никогда не захочет возвращаться в долину Чиндук. И если бы он это сделал, — ее улыбка, похожая на улыбку кракена, теперь не была ни в малейшей степени озорной, — он, вероятно, на этот раз тут и остался бы. На дне красивой, глубокой ямы. Если мы чувствуем себя великодушными, мы могли бы даже отметить это маркером. Хотя, скорее всего, нет.

В ее голосе не было ни малейшего сомнения в удовлетворении, и Сингпу улыбнулся ей через стол, в то время как ветерок играл распущенными прядями каштановых волос, выбившихся из ее косы.

И она была права насчет того, что произойдет, если Квейду окажется достаточно глуп, чтобы попытаться снова, — подумал он.

Он пришел в Долину с немногим более чем четырьмя тысячами человек, и более шестисот из них погибли, защищая ее. Несмотря на это, его нынешняя численность, когда ополчение было полностью мобилизовано, составляла почти девять тысяч человек. Конечно, он не мог держать всех людей при оружии, потому что большинство из них были также фермерами, которые кормили жителей Долины, но они работали на своих фермах сообща, так что он мог держать минимум шесть тысяч готовыми к службе по уведомлению за пятьдесят два часа.

И благодаря щедрости чарисийцев каждый из этих девяти тысяч человек теперь был вооружен винтовкой мандрейн Марк IV со штыком. Чарисийцы также доставили пятьсот револьверов и тридцать восемь «минометов» — тех, что воинство называло «угловыми пушками». Этого было достаточно, чтобы оснастить три полных минометных взвода с парочкой про запас на случай, если они понадобятся. Затем были шестьдесят пять тонн ливизита и «подметальные машины» и «фонтаны», которые можно было установить, чтобы прикрыть подходы к любой позиции, которую занимали его ополченцы. И боеприпасы для всего этого.

Потребовалось почти два десятка рейсов воздушных кораблей, чтобы доставить все это в руки Сингпу, но чарисийцы справились с этим до того, как коварная зимняя погода в Чьен-ву сделала полет слишком опасным даже для сумасшедших в чарисийских ВВС. Воздушный контакт был восстановлен всего два дня назад.

Хотя, конечно, это не помешало сейджину Мерч танцевать туда-сюда, когда у нее было настроение.

Он посмотрел на стройную сейджин — она была более плотной, чем его собственная Яншвин, и в ней не было ничего даже отдаленно хрупкого, но она определенно была маленькой. Она отложила свой пояс с оружием и своеобразный меч в сторону, когда они сели за стол, и была одета в грубую, удобную одежду, которую мог бы выбрать любой альпинист, хотя ее одежда была сшита гораздо лучше, чем могли позволить себе большинство харчонгских горцев. Она не была похожа на персонаж из легенды. Может быть, в этом и была проблема. Но она сильно напоминала ему младшую сестру, которой у него никогда не было.

— Другая важная вещь заключается в том, что «барон Клиффуолл» выяснил, с какой стороны хлеба его масло, — продолжила она теперь тоном глубокого удовлетворения. — На более высоких участках перевала еще не полностью растаял снег, но это должно произойти не более чем через несколько дней. И как только это произойдет, колонна бригадного генерала Жэнма постучится в его парадные ворота в Ки-су. И ты знаешь, что тогда произойдет?

Она лучезарно улыбнулась, когда Сингпу покачал головой с покорным выражением лица.

— Что должно произойти, так это то, что он откроет эти парадные ворота и объяснит, как ему ужасно жаль, что он вообще их закрыл, и не мог бы он, пожалуйста, присоединиться к Соединенным провинциям, если это не доставит слишком много хлопот? Очень хорошее пожалуйста, с ягодами шиповника сверху!

Сингпу пришлось усмехнуться над выражением ее лица, но он не сомневался, что она была права насчет Клиффуолла. Единственный реальный вопрос, который был у него в голове, заключался в том, должны ли они позволить ему это сделать, учитывая, в чем он участвовал.

— Тебе действительно нужно быть настолько… щедрым с ним, насколько ты можешь, не ставя под угрозу свою собственную безопасность, Тэнгвин, — сказала Мерч, и теперь в ее голосе не было юмора. Он посмотрел на нее, увидел понимание в этих сапфировых глазах. — Знаю, что он пытался сделать, но он не думал, что у него был выбор. Я не причисляю его к лику святых, потому что, честно говоря, он настолько далек от святого, насколько я могу себе представить. Но он также не законченный монстр. На самом деле, он чертовски лучше, чем Спринг-Флауэр или Квейду! И что Кэйлеб и Шарлиэн узнали, так это то, что репутация человека, который держит свое слово — хорошо это или плохо — это то, что заставляет людей доверять вам, когда вы даете свое слово. Соединенные провинции должны помнить об этом, и вы, как их новый потенциальный член, тоже должны это помнить. Знаю, что было бы гораздо приятнее дать ему быструю лошадь и двадцатишестичасовую фору, но вы можете быть удивлены. Многие люди, которые прошли через то, через что прошел он, открывают новые страницы. И в его случае мы с моими друзьями будем очень внимательно следить за ним. Если он все тот же старый листок, каким был раньше, у тебя будет достаточно времени, чтобы срезать его с ветки.

Он пристально смотрел на нее несколько секунд, затем кивнул.

— Похоже, ты и в этом права, сейджин, — сказал он. — Похоже, это твоя привычка. Напоминает мне о…

— Прости меня, Тэнгвин!

Сингпу замолчал на полуслове, оглядываясь через плечо на только что прибывшего молодого человека.

— Да?

— Меня послала сестра Бейшэнь, — сказал юноша, и Сингпу замер, его лицо внезапно стало бесстрастным. — Она говорит, что пора!

— Ты же знаешь, что сегодня вечером не дойдешь до Буассо.

— Что? — Сингпу остановился и обернулся. — Что ты сказала?

— Повторяю, — сказал ему сейджин Мерч с улыбкой, в которой смешались юмор и сочувствие, — что ты не собираешься прийти в Буассо сегодня вечером. Полагаю, ты уже преодолел большую часть расстояния отсюда до Джей-ху, но сомневаюсь, что до темноты ты доберешься хотя бы до Шэнг-ми.

Сингпу уставился на нее. Затем он встряхнулся.

— Не планировал никуда идти, — сказал он ей с небольшой ответной улыбкой. — Кроме того, целители говорят мне, что физические упражнения полезны для мужчины. Особенно, когда у него много дел на уме.

— Уверена, что так и есть, но подойди сюда и сядь, — сказала Обейт, похлопав по подлокотнику кресла рядом с ней. — Ты ходишь по одному и тому же кругу уже почти три часа. Дай своим бедным ногам отдохнуть.

Он пристально смотрел на нее еще мгновение или два, затем пожал плечами и подошел к указанному креслу. Он устроился поудобнее, уперев локти в бедра и зажав руки между коленями, и покачал головой.

— Наверное, я немного… рассеян, — сказал он. С Пойин, Цангзо или Фенгвой это никогда не занимало так много времени. Конечно, акушерки всегда говорили, что у Шучинг беременность протекала легко. — Он покачал головой, его глаза наполнились воспоминаниями. — Хотя никогда не казалось, что в этом было что-то легкое. Она всегда упорно боролась за своих детей. И теперь Пойин — единственная, кто остался.

— Она была не единственной, кто упорно боролся за своих детей, — мягко сказала сейджин, положив руку ему на плечо. — Ты тоже сражался за них. И ты — причина, по которой Пойин уцелела. Никогда не забывай об этом.

— То же самое говорит и Яншвин. Думаю, если две самые умные женщины, которых я знаю, обе так думают, мне лучше обратить на это внимание. — Он выдавил из себя быструю, мимолетную улыбку. — Это просто… просто дыра, которая остается в сердце, сейджин.

— Я знаю. — Ее голос был мягким, ее сапфировые глаза были глубже, чем море, и она покачала головой. — О, поверь мне, Тэнгвин, я знаю. Если кто-то в Сейфхолде и знает, так это я. Я и Мерлин.

В этот момент она не выглядела ни юной, ни озорной. И она тоже не была похожа на неуязвимого, сверхчеловеческого сейджина.

— Верю, что ты это делаешь, — сказал он через мгновение, протягивая одну руку, чтобы накрыть тонкую руку на своем плече. Они посидели немного, затем он глубоко вздохнул.

— Но не поэтому я сегодня шел в Шэнг-ми, — сказал он более оживленно, и она рассмеялась.

— Нет, правда? — Она покачала головой. — Сегодня происходит что-то еще?

Он подавил желание ударить ее, и она улыбнулась с оттенком раскаяния. Только намек, конечно.

— Тэнгвин, с ней все будет в порядке. Обещаю тебе. Сестра Бейшэнь принимает роды здесь, в Долине, уже почти пятьдесят лет. Она знает, что делает, и Яншвин — не первая поздняя беременность, с которой она имеет дело!

— Но ей сорок шесть, Сейджин. Это не тот возраст, в котором женщина должна рожать своего первого ребенка, и это моя вина.

— О, пожалуйста! — сейджин Мерч закатила глаза. — Ты хочешь сказать, что Яншвин никогда не хотела иметь собственных детей? Что они с Чжюнгквэном никогда не пытались? Что все это была твоя идея, и ты заставил ее забеременеть? Если уж на то пошло, ты хочешь сказать, что кто-то мог заставить эту женщину сделать то, чего она не хотела?

— Нет, — сказал он через мгновение. — Но…

— Никаких «но»! — перебила она. — Думаю ли я, что одна из причин, по которой она была так счастлива, когда узнала, что беременна, заключалась в том, что она знает, как сильно ты любил детей, которых потерял? Конечно, так оно и было, болван ты этакий! Но она тоже хочет этого ребенка для себя. Для вас двоих, чтобы делиться и растить. И причина, по которой она это делает, — эти сапфировые глаза смотрели прямо в его глаза, — в том, что, во-первых, она любит тебя, а во-вторых, Тэнгвин, ты должен был стать отцом. Это то, что движет каждым твоим поступком со времен джихада — неужели вы думаете, что Яншвин этого не понимала? Она видела тебя — я видела тебя — с Пойин и твоими внуками, и это то, что ты делаешь лучше всего на свете. Имей в виду, ты не слишком жалок, когда дело доходит до сбора армий, отражения вторжений, всего этого мелкого, неважного дерьма, но это… это то, кем ты был рожден, и именно поэтому Яншвин хочет, чтобы ты был отцом ее ребенка.

Он уставился на нее, на этот раз не в силах придумать ответ, и она легонько ударила его по бицепсу.

— Так что перестань беспокоиться. На самом деле, если тебе от этого станет легче, я признаю, что настоящая причина, по которой я запланировала эту поездку, чтобы попасть сюда на эту пятидневку, заключалась в том, чтобы я была здесь, когда родится ребенок. — Глаза Сингпу расширились, и она покачала головой. — Я не просто режу людей на мелкие кусочки, Тэнгвин. Так уж получилось, что я сама чертовски хорошая акушерка. Вот почему я знаю, что сестра Бейшэнь все делает правильно и что у Яншвин все в порядке. Ты прав, для первой беременности уже поздно, и мы все ожидали, что ее роды будут тяжелыми, но если я ей понадоблюсь, я буду в этой родильной палате через минуту. Так что держи свою задницу прижатой к этому креслу и думай о спокойных мыслях, пока я не скажу тебе, что ты можешь выбраться из него. Ясно?

— Ясно… сейджин, — сказал он через мгновение, и она удовлетворенно кивнула, когда он откинулся на спинку кресла.

Мерч О Обейт наблюдала за большим, дородным бывшим крестьянином глазами человека, который никогда не ожидал, что сам станет матерью. Как кто-то, кто точно понимал, что это значит для Яншвин Сингпу, а также для него самого. Как кто-то, о ком Сингпу никогда не узнает, тайно ввел нанотехнологии Федерации, чтобы справиться с проблемами бесплодия Яншвин.

Вероятно, на самом деле это было не мое дело, — подумала она сейчас. — Определенно, я не должна была делать это, по крайней мере, не посоветовавшись с Яншвин, потому что Тэнгвин прав. Уже поздно для первой беременности.

В сорок шесть — а на самом деле ей не исполнилось бы сорока шести еще три месяца — Яншвин не было и сорока двух стандартных лет, что было совсем немного поздно по стандартам медицинских технологий Земной Федерации. Однако здесь, на Сейфхолде, это определенно входило в зону повышенного риска. Именно по этой причине Нимуэ Гарвей установила медицинский пульт в спальне Яншвин, чтобы Мерч О Обейт могла следить за беременностью, которую она спонсировала.

Но поздно или нет, это должно было произойти. Потому что каждое слово, которое я сказала ему о том, что он отец, было правдой. И потому, что общая любовь — общие дети — действительно могут исцелить сердце. Особенно, если родители будут любить их такими, какие они есть, а не как замену тем, кого они потеряли. И, благослови его Бог, Тэнгвин Сингпу не мог не любить ребенка таким, какой он есть, чтобы спасти его бессмертную душу. Так или иначе, я не вижу, чтобы Яншвин потерпела неудачу и в этом отношении.

Сейджин откинулась на спинку стула, наблюдая за съемкой с пульта в родильной палате, и улыбнулась мужчине, которого она так глубоко уважала.

— У вас дочь, командир.

Сестра Бейшэнь Куэйхо была невысокой женщиной, всего на дюйм или два выше Яншвин. В ней не было ничего хрупкого, но ее все еще густые волосы блестели в свете лампы, как свежий снег, а лицо, измученное семьюдесятью тремя годами любви и смеха, печали и радости, расплылось в широкой улыбке, когда она открыла дверь и отступила в сторону.

Тэнгвин Сингпу чувствовал себя огромным, неуклюжим, когда проходил мимо нее, и его сердце билось в горле и в глазах, когда Яншвин посмотрела на него с кровати. Он знал, что сестра Бейшэнь и ее помощники помогли ей привести себя в порядок, прежде чем впустить его в палату, но воздух был тяжелым от запаха пота и усталости, трудной физической работы и выделяющихся жидкостей. Он и раньше чувствовал запах последствий родов, и он наклонился над ней, его мозолистая рука была легкой, как перышко, когда он погладил ее по щеке. Это лицо было обрамлено волосами, все еще тяжелыми от пота, и покрыто морщинами от усталости и воспоминаний о боли, но ее глаза сияли, когда она улыбнулась ему.

— Эй, — тихо сказал он.

— Как сено для лошадей, — ответила она, завершая знакомую шутку, и он усмехнулся.

— Тяжелый день? — спросил он.

— О, нет! У меня были гораздо более тяжелые дни… и по гораздо худшим причинам, — сказала она ему и откинула одеяло, чтобы показать ему сморщенное, красное, хмурое, красивое лицо их ребенка.

— Она прекрасна, — сказал он.

— Может быть, еще нет. Давай будем честными, мы сегодня не в лучшем виде для тебя. Но она будет прекрасна, Тэнгвин. Так и будет.

— С тобой, ее мамой? Конечно, будет — даже если я буду ее отцом! — Он засмеялся, коснувшись кончиком пальца этого крошечного спящего личика. Она поместилась бы в его ладони и еще осталось бы свободное место, — подумал он. — Она была еще меньше, чем Фенгва.

— Ты понимаешь, что, поскольку она дочь, я могу выбрать имя? — сказала Яншвин. Он посмотрел на нее, и она посмотрела в ответ с оттенком вызова. — Вот как мы это делаем здесь, в Долине, — твердо сказала она. — Не так ли, сестра?

— Без сомнения, — безмятежно ответила сестра Бейшэнь.

— Ну, кто я такой, чтобы спорить о том, как мы делаем вещи здесь, в Долине? — мягко сказал Сингпу.

— Хорошо, потому что ее зовут Шучинг Фенгва Сингпу, — очень тихо сказала Яншвин. Он напрягся, но она покачала головой, прежде чем он смог заговорить. — У меня никогда не было возможности узнать их, Тэнгвин, но я знаю тебя. И поскольку я это делаю, то знаю, какими выдающимися людьми они, должно быть, были. Итак, это ее имя, и если у нас будет еще один ребенок — за что, несмотря на напряженный характер дня, я, так уж случилось, выступаю — и это будет мальчик, я надеюсь, ты назовешь его Цангзо. Не потому, что я пытаюсь вернуть тебе твою семью, а потому, что я хочу почтить их память, пока мы строим нашу семью.

Он посмотрел на нее сверху вниз, а затем опустился на колени рядом с кроватью. Он обнял ее и их дочь и прижался щекой к ее груди рядом с ребенком.

— Привет, Шучинг Фенгва, — его голос был хриплым, слегка дрожащим. — Я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, насколько особенная твоя мама.