Сказка про пушистого котика, или Самый лучший охотник

Глава 5

Глава 5

Как мышки в женской бане

Что этот храм на самом деле большой, все поняли, когда зашли за очередную дверь. А лично Нэлла поняла почему так долго спускалась под землю — всего лишь для того, чтобы у открывшегося взгляду зала был высокий купол, на котором неярко светились звездочки, судя по ощущениям — живые.

— Это плесень такая. То ли магически-модифицированная каким-то умельцем, то ли божественно, то ли сама такой почему-то стала, — объяснил образованный котик. — Сюда иногда даже разные авантюристы приходят, ну, не в сам храм, в храм вряд ли рискнут, а в лабиринт под старым городом. Находят места, где она проросла, достают со всеми предосторожностями и продают. Некоторые ее в оранжереях разводят или в своих собственных подвалах. Для людей она безопасна.

— О, — сказала Нэлла и подумала, что тоже бы не отказалась. Просто для того, чтобы иногда придти и полюбоваться своими собственными звездами.

— Когда оно ниже, не так красиво и загадочно выглядит, — добавил вредный котик и ускорил шаг.

Шел он на звук человеческих голосов. Обладателей этих голосов не было видно, потому что кроме грандиозного купола в зале было множество колонн, разбросанных вроде бы и вовсе без какой-либо системы. А может поставленных так, чтобы невозможно было увидеть сразу весь зал — стоявшие на разном расстоянии колонны надежно скрывали противоположную стену, а может и вовсе половину зала.

— Ладно, идем дальше тихо и осторожно. Старась держаться за ближайшей колонной. Потому что где-то могут стоять люди, которые нас увидят раньше, — решил за всех Лост.

Нэлла тихонько фыркнула, но спорить не стала. Остальные и вовсе промолчали, только девочка-бурундук посмотрела влюбленными глазами.

На взгляд Нэллы, лучше бы в этой ситуации побежать вперед как можно быстрее, атаковать и дальше ориентироваться по ситуации, может даже отступить. Но если котику хочется подкрадываться к добыче…

— Инстинкты, — пробормотала она.

Колонны вблизи оказались толстыми и, похоже, привезенными откуда-то издалека. Камень был нарядный, белый с розовыми, серыми и золотистыми искорками. Нэлла до сих пор такого камня в этом мире не встречала, хотя с любопытством рассматривала и дома, и памятники, и даже верстовые столбы. Котик эти колонны обходил, буквально их обтекая, совершенно бесшумно и как-то так, что на мгновение пропадал из вида, а потом появлялся чуть дальше, чем должен был быть. И дело было не в магии, просто он умел так вот двигаться, обманывая чужое зрение. Нэлла из-за этого стала чувствовать себя неуклюжей. В глазах девчонки восторга только прибавилось и она даже не поленилась подойти к Нэлле вплотную и объяснить, что дорогой опекун идет точно по следам других своих опекаемых. Локар загадочно улыбался и двигался для своей комплекции довольно ловко и грациозно, хотя до котика ему было далеко.

И Нэлла, наверное, увлеклась наблюдением за этими мужчинами, потому что постепенно становившееся все громче пение превратилось в откровенный крик совсем неожиданно, а на спрятавшихся за очередной колонной девчонок она и вовсе чуть не налетела. Впрочем, в этом они были виноваты сами, если бы стояли, она бы их сразу заметила. А они там сидели. В компании троих связанных мужиков с кляпами во ртах, похоже, пребывавших в бессознательном состоянии.

— Похоже, это не их надо спасать, — проворчала Нэлла.

Девчонки, одна обладательница черной птицы, а две другие — непонятных взъерошенных грызунов, воинственно скалящихся, прижав уши и состроив угрожающие морды, переглянулись и стали изображать скромность, слабость и беспредельную женственность, нуждавшуюся в защите сильных мужчин.

Сильные мужчины им не поверили. Один осуждающе покачал головой и сказал, что бить людей по головам, да еще и камнями, запущенными с рогатки-амулета, нехорошо. Второй выдал очередную загадочную улыбку.

— Итак, — сказал Лост, решив больше не взывать к совести подопечных.

— Они нас заметили, — сказала девочка-грызун.

— Пришлось принимать меры, — с гордостью добавила девочка-птица.

— Это я понял, а там что происходит? — указал Лост в сторону пения.

— Глупость какая-то, — уверенно сказала девочка-птица. — Меня тут девочки на плечах поднимали, чтобы сверху посмотреть, а то за спинами ничего не видно. Так там какие-то странные люди в желтых балахонах сначала что-то рисовали вокруг клетки. Потом довольно долго требовали не бояться и не мешать священному месту передавать накопленную мудрость. Еще один постоянно утверждал, что дочь таких родителей просто не может быть без таланта и если она заполучит знания, что станет кем-то великим, а она трусит и пытается сбежать. И как ей не стыдно.

— Чушь какая-то, — легко определился с чужим времяпровождением Локар.

— Еще они кого-то за книгу полную тайных знаний благодарили, — добавила все та же любительница пострелять в людей из рогатки. — Только непонятно кого. И что-то еще про божественное и утерянное. Которое надо вернуть в мир, потому что терять такое нехорошо и богиня обижена.

— Чудесный наборчик, — проворчал Локар. — Помнится, в одном городке, под похожие слова, один окончательно спятивший тип открывал портал в счастливый мир. И он был уверен, что только в огне его можно открыть, поэтому поджег собственный дом во славу, жена с дочкой едва успели выбежать. А он подождал, пока разгорится и рванул в огонь, вопя, что видит путь. Потом этого счастливого идиота под упавшими балками нашли, мертвого.

— Тут, похоже, испытания проводят не на себе, — сказал Лост. — Ану, подставь плечи, тоже хочу посмотреть. Мелочь, вы из-за этой колонны выглядывали?

— Да.

— Отлично.

Локар спорить не стал и некоторое время девчонки с удовольствием таращились на обоих идеальных мужчин разом. Нэлла на них не смотрела. Она как раз прикоснулась к колонне и теперь ощущала под ладонью пульсацию тепла и холода. Недовольную такую пульсацию. Что бы там ни пульсировало, было понятно, что происходящее храму не нравится. Очень. Настолько, словно охотники за тайным знанием делают как раз то, что делать было ни в коем случае нельзя. И если эту пакость не прекратить, не прервать, хоть как-то…

— Ну, что там? — спросила Нэлла.

— Подозрительно похоже на шаманский ритуал, — отчитался спрыгнувший с чужих плеч Лост. — И даже одной травкой, нужной для «прояснения» ума пованивает. Кто сидит в клетке, не видно. Но, подозреваю, что ребенок. Клетка невелика. А еще там женщина рыдает, а ее держат и закрывают рот.

— Плохо, — сказал Локар. — Мать, в попытке защитить ребенка, может сотворить что угодно. А тут еще храм женский.

— Надо это прекратить, — уверенно сказала Нэлла.

— Надо, — согласился с ней Лост и мечтательно добавил: — Сюда бы сейчас водника-недоучку, умеющего ронять с потолка воду, желательно ледяную. Потому что бросаться чистыми плетениями лично я не рискну. Нужно что-то материальное.

— Могу уронить немного льда и снега с песком, у меня амулет есть, — предложил Локар.

— Потом придется его вымести, беспорядка старые храмы не любят, — предупредил Лост.

— Обратно соберу, — отмахнулся здоровяк. — Вот только нам придется сделать так, чтобы эти типы не продолжили шаманить.

— Сделаем, — легко сказал Лост. — У нас тут боевая цапля есть. Как начнет бегать по головам, вопить и раздавать пинки, всем точно будет не до ритуалов. А если еще добавить одну камнеметательницу и одну призывательницу мышей и крыс… совсем весело будет.

И улыбнулся.

— Хм… — глубокомысленно сказала Нэлла.

— А мужчинам тут лучше не сражаться, мужчины могут за это получить, — объяснил котик. — Так что вам храм еще и поможет, защитит точно, а мы просто будем держать щит и не давать им разбежаться.

— Чудесный план, — недовольно оценила Нэлла, но спорить не стала. Тепла в пульсации под ладонью стало больше, так что котик наверняка был прав.

Мечтатели получить от храма накопленную мудрость (какую, кстати?!), оказались очень странными людьми. Свалившейся с потолка смеси снега, льда и песка они искренне обрадовались и стали кричать про благодать, пытаясь друг друга затоптать в попытке набрать этой благодати побольше. Одни неистово втирали ее в лицо, другие, видимо окончательно спятившие, пихали в карманы и за пазуху.

Выглядело все настолько странно, что Нэлла даже с атакой затянула, не веря своим глазам.

С другой стороны, идиотский ритуал падение холодной благодати прервало надежно. То ли основательно кого-то там засыпало, то ли проводящие его люди ничем не отличались от основной массы.

— Богиня нас услышала, услышала! — надрывался какой-то голосистый тип.

Кто-то очень громко рыдал, кто-то смеялся, кто-то выкрикивал какие-то невнятные обещания, кто-то что-то кому-то доказывал, а в одном месте и вовсе вспыхнула драка без чьей-либо помощи. Видимо грязный снег поделить не смогли.

— Какие-то ненормальные, — с восторгом сказала предводительница крыс и мышей. — Может нам подождать, пока они сами передерутся?

— А вдруг не передерутся? — резонно возразила ее подружка.

— Смотрите, а тот тип снег жрет, — задумчиво произнесла девочка-птица. — Не отравится?

— Понятия не имею, — признался Локар. — Амулет старый, по наследству в семье передается. Может вообще иномирский.

— Ага, и снег в нем иномирский. Приятного им аппетита, — проворчал котик. — Так, владелица амулетной рогатки, а ну, попробуй выбить того здоровяка, черноволосого. Видишь, над толпой возвышается? Какой-то он подозрительно спокойный и благодать не спешит прикарманивать.

Девчонка кивнула и достала из кармана обыкновенную с виду рогатку и большой орех. Целилась она довольно долго, что-то бормоча под нос, но в здоровяка попала. Хорошо так попала. Он покачнулся, а потом стал заваливаться.

— Смотрите, смотрите, он от благодати отказывался! — завопил котик так, что Нэлла едва не бросилась в атаку.

Собравшиеся ради этой благодати люди выяснять, откуда звучит голос, не стали. Они приступили с удвоенными усилиями к дележу, игнорируя чьи-то вопли, призывавшие к спокойствию и утверждавшие, что на всех хватит.

— Спорим, им мозги промыли? — предложил Лост, но желавших с ним поспорить не нашлось. Слишком уж неадекватно толпа себя вела.

— Что будем делать? — вместо этого спросила Нэлла.

— Ничего, подождем, пока им не до ритуалов.

Ждать пришлось довольно долго. Потому что странные люди даже после того, как снег растаял, продолжали собирать в ладони воду, пытались умываться и все с большим энтузиазмом ругались друг с другом. О возобновлении ритуала никто из них даже не думал, пока кто-то невидимый, наверное слишком низкорослый, не начал приводить всех в чувство и напоминать, зачем они здесь собрались. И главное, гад, упирал на то, что благодать явилась из-за начатого ритуала, а значит, богиня обидится, если его не продолжить.

Пришлось призывать мышек и крыс по его душу.

Причем, призыв у девчонки получился что надо — несчастные грызуны, как та упоминаемая Лостом вода, падали с потолка, в панике цеплялись за волосы людей и одежду, визжа и старясь укусить, так, для профилактики, чтобы «лошадки» не сильно брыкались. Люди грызунов, увы, понимать не умели, орали громче них и пытались от себя отодрать. Ну, те, кто посмелее. Остальные пытались стряхнуть, не прикасаясь или убежать. Но мышки, а особенно крысы, держались крепко, быть растоптанными не желали и храбро кусали подставленные пальцы.

Кто-то заорал о крысином бешенстве и происках врагов любимой богини.

Бедлама добавила девчонка с рогаткой.

Лост и Локар, окончательно спевшись, сумели, по их словам, накрыть щитом клетку с пленником. А то затопчут ни в чем не повинного человека, совсем обидно будет.

Потом любители благодати обнаружили, что выход им перекрыла невидимая стена. Случайно обнаружили. Просто кто-то слишком уж не любил грызунов, настолько, что наплевал и на ритуал и на возможность получить еще немного той самой благодати.

Возмущенный ор поднялся такой, что подземелья затряслись. Видимо, желавших сбежать от безобидных грызунов, было больше одного. Толпа заметалась, ища выход и паникуя. Кто-то, перекрикивая всех остальных, требовал опомнится, упасть на колени и помолиться, выпрашивая прощения. Непонятно у кого. Наверное поэтому падать никто и не спешил, предпочитая бегать, сталкиваться друг с другом и подозревать страшное

— Как мышки в женской бане, — с восторгом произнесла повелительница этих самых мышек и гордо призналась: — Я как-то запускала, так они бегали так же само, а их чуть не затоптали, пришлось отпускать.

Лост рассеяно погладил девочку по голове. А потом улыбнулся, широко и предвкушающее. И уставился почему-то на Нэллу.

— Распусти волосы.

— А? — удивилась девушка, посмотрев на него.

— Волосы распусти, — повторился котик. — Ясноглазую всегда изображают с распущенными волосами. Она светлоглазая, темноволосая, и волосы часто перекинуты через плечо, иногда грудь прикрывают, потому что на весенние праздники она приходит с оголенной.

— Раздеваться не буду, — мрачно предупредила Нэлла.

— Не надо, главное, волосы распусти и поговори с людьми. Расскажи им, в чем они не правы. У них настолько не в порядке с головами, что наверняка поверят. Основная масса. А недоверчивых можешь вырубать, да хоть огненными шарами.

— О, — сказала на это Нэлла и кончиками пальцев прикоснулась к колонне. Пульсация стала еще теплее, так что план то ли храм, то ли богиня явно одобряли. — Ладно.

Знала бы она во что ввязывается и как потом сложно будет отвязаться.

Но предсказывать будущее Нэлла, увы, не умела, поэтому, вздохнув, вытащила из волос зачарованные шпильки. Спрятала их в карман и попыталась расчесаться пальцами. Получилось так себе, но все еще понукаемым грызунами людям вряд ли было до эстетики. Главное, что волосы в нужном положении. А там, просто надо говорить уверенно и с вдохновением. Откуда-то Нэлла это знала. И знала, что сейчас у ее голоса будет сила. Какая-то.

Нэлла чувствовала себя странно. Одновременно и полной дурой, поддавшейся на провокацию котика, и самой натуральной силой, у которой все получится. Наверное, поэтому она, прежде чем выходить демонстрировать свою новую прическу зрителям, немного постояла, держа ладонь на колонне, подышала, закрыв глаза, и сделал первый шаг только после того, как ощутила теплое спокойствие, медленно разливающееся от макушки до ступней.

Второй шаг получился значительно легче первого.

А шаги после четвертого она уже не считала. Просто шла. И была уже полностью силой, а воспоминания о собственной глупости и котике, умеющем втравливать во всякое, отступили куда-то далеко-далеко.

— Слушайте! — произнесла Нэлла как-то так, что люди, едва-едва выстроившиеся для продолжения ритуала, замерли, а потом довольно дружно повернулись к ней.

— Слушайте! — повторила она, понятия не имея, что будет говорить дальше.

Люди замерли, как суслики. И тишина в храме вдруг стала настолько полной и густой, что ощущалась как вода, как давящая толща воды на дне океана. И эту тишину нужно было рассечь, как массу разумной тьмы, широким мечом в тонких руках какой-то легендарной, но затерявшейся в истории и оставшейся только в сказках девы. Потому что эта тишина могла принести столько же вреда, как и та тьма. В нее могло что-то вплестись или врасти. Поэтому ее лучше уничтожить.

— Слушайте, — в третий раз повторила Нэлла гораздо тише и люди дружно подались вперед, чтобы не упустить ни малейшего слова.

А Нэлла вдруг вспомнила, что эта богиня защищает женщин и что она сама женщина. И что вот эти люди пришли сюда, чтобы обидеть ребенка, а это было совсем нехорошо и богиню злило. Она даже в бытность свою воинственной девой ненавидела тех, кто вот так вот обижал детей, пытаясь превратить их в ценную вещь, лишить воли и, фактически, разума. И все лишь для того, чтобы ощутить себя чем-то большим, чем-то таким, чем эти деятели точно не являлись.

А уж нынешняя Ясноглазая, познавшая, что такое быть матерью и насколько это знание способно изменить мир, и вовсе была готова таких людей попросту стереть в порошок и развеять над морем. Просто потому, что не желала их видеть. Искренне. Да она даже ненавидеть их не желала. Пускай их просто не будет.

А еще Нэлла вдруг поняла, что богиня-то действительно одна. Она просто повзрослела, ее мир изменился, а с ним и сила, и что храм вовсе не заброшен. Этот храм для богини просто шкатулка с девичьими ценностями. У Нэллы тоже такая была. Она в ней бережно хранила красивую стеклянную заколку, которую ей когда-то купила бабушка в крошечном магазинчике. Заколка была девчоночья, взрослая девушка такой волосы украшать не станет, но она в себе хранила столько воспоминаний, что превратилась в настоящую ценность. И если когда-то и покинет ту шкатулку, то только для того, чтобы украсить волосы дочери самой Нэллы. Еще в шкатулке были перья из крыла дикой утки, первой добычи маленькой охотницы. И янтарные бусины, видимо упавшие с разорвавшейся нитки. Нэлла их нашла в горах, куда когда-то ходила с отцом. И ей до сих пор было интересно, что же сталось с владелицей тех бус, раз она так за ними и не вернулась. Особенно теперь интересно, когда Нэлла знала, что такой янтарь, темно-медовый, с яркими желтыми прожилками похожими на молнии, носят на запястьях в виде браслетов юные послушницы храмов Желтой Плетельщицы. И эти браслеты были действительно ценны. В них была сила богини.

Еще там было много разных мелочей, ценность которых не понял бы никто, кроме самой Нэллы. И ей бы вовсе не понравилось если бы кто-то начал их ворошить, оценивать, а то и пытаться присвоить.

А вот эти люди пришли в храм именно за этим.

Правда, все это объяснить Нэлла бы не смогла. Да даже богиня бы не смогла, если бы стала читать лекцию о чужой собственности и ценности вещей, которая измеряется не только деньгами. Зато богиня могла заставить их почувствовать. А заодно почувствовать и то, что ощущает ребенок в клетке. И то, что чувствует мужчина, желающий получить этого ребенка в качестве очень ценного дрессированного зверька. И что чувствует мать ребенка. И как это все богине не нравится. И даже то, как на самом деле должны были отнестись добрые люди к ритуалу, о котором их предводителю рассказал незнамо кто, причем, незнамо кто, имеющий на этот ритуал какие-то свои планы.

Поэтому Нэлла улыбнулась и выдохнула в последний раз:

— Слушайте!

А потом крепко зажмурилась, чтобы ничто не отвлекало. Нэлле ведь слушать было не надо, она и так все понимала. Скорее, ей слушать было бы даже вредно. Поэтому нужно было сосредоточиться на том, чтобы не слышать, пропустить все мимо «ушей» и не носить потом в себе чужую вину. Оградить богиня от которой то ли не могла, то ли считала, что девушка и сама прекрасно с этим справится и что этот процесс пойдет ей на пользу.

Открыла Нэлла глаза через семь ударов сердца. Просто почувствовала, что тишина больше не давит, как тоны соленой океанской воды. Да и чужое спокойствие схлынуло куда-то вместе с этими водами. А вот слух вернулся только после того, как глаза увидели сидевших на полу людей. Людей, которые смотрели на нее с восторгом и благоговением. Словно она, перебросив распущенные волосы через плечо, действительно стала богиней. Да, эти люди смотрели на нее с восторгом, даже мать уснувшего в клетке ребенка. И только один человек таращился с ужасом, видимо, тот самый предводитель, до которого неожиданно дошло, что именно он творит. Раньше он этого не понимал. Раньше у него было отличное оправдание, скрывавшее от него возможность понять — он все делал ради будущего и ради торжества добра над злом.

— Чушь какая-то, — пробормотала Нэлла.

Восхищенные люди стали повторять ее слова, как кукую-то истину. А стоявший на ногах предводитель покачнулся, словно она этими словами его ударила, а потом попросту рухнул.

Нэлла хмыкнула, покачала головой и обернулась туда, где должен был находиться котик, его подопечные и один суровый громила. Наклонила голову на бок, рассматривая щит, за которым они все спрятались от не предназначенного для них понимания. Нет, если бы оно предназначалось для них, щит бы им не помог. А так, он оказался очень даже к месту.

Потом девушка улыбнулась, выставила перед собой руку и взмахнула раскрытой ладонью сверху вниз, как мечом. И в щите появился разрез, начавший быстро расползаться. Котик едва успел это дело стабилизировать, подтянуть к себе нити, а потом расплести остатки, вобрав излишки энергии в браслет на запястье.

Котик определенно понимал, что в храме лучше не мусорить, не брать ничего без спросу и уж точно постараться ничего не поломать. Котик вообще на удивление умный и понимающий, словно и не боевой маг, привыкший все решать силой, а чужую силу и вовсе стараться перебороть.

И Нэлла вдруг поняла, что наверное именно поэтому он выжил там, в мире Птичьих Домов. Выжил, несмотря на то, что был одиночкой, а одиночки, особенно одиночки-маги, привычки выживать и становиться очень сильными там не имеют.

Ага, именно потому, что в одиночку перебороть толпу — нереально. И он этими глупостями не занимался. Сражался, похоже, он только с собой.

Со своей кошачьей натурой, наглостью, беспардонностью, самоуверенностью и привычкой бросаться на добычу, не думая о том, что так можно упасть, нарваться на соседскую собаку, а то и угодить в ловушку.

Да, котик долго-долго сражался сам с собой.

И у него попросту не оставалось желания, чтобы разводить какие-то войны еще и с посторонними.

— Очень интересно, — сказала Нэлла и улыбнулась, а потом сделала шаг вперед.

И нет, она понятия не имела, что будет делать дальше. Не знала, зачем туда идет. Совсем забыла об оставшихся за спиной восторженных людях. Но готова была что-то сотворить, не важно что, да хоть бы ткнуть Лоста пальцем по носу и сказать: «бу!». Чтобы проверить, не отпрыгнет ли он спиной вперед, округлив глаза, для пущего сходства с взъерошенным домашним котом.

Но, увы, Нэлла не дошла. Очень уж не вовремя появились грозные стражники и стали требовать стоять на месте и ничего не делать ради собственной безопасности.

И девушка застыла. Потому что котик был прав, бросаться на толпу — глупо. Особенно если броситься хочется из-за вбитых в голову истин и скверного характера. Здесь истины другие и эти стражники точно не знают, что нельзя кричать на потомственного стража. Может они тоже потомственные.

А подраться и покричать можно будет и потом. Взять у котика пару уроков и пойти, поколотить подчиненных. Просто чтобы не расслаблялись и не забывали, что подчиненные они и есть. И что для них тут ничего не поменялось, несмотря на то, что командирам некоторое время было не до них.

Там ведь тоже свои истины. И подчинение самому сильному — одна из них. Надо им об этом напомнить, пока не нахватались истин чужих и не смешали их по глупости с собственными. Это ведь принесет потом кучу неприятностей и даже проблем. Наверняка.

— Да, надо будет им объяснить, в чем разница и почему лучше не смешивать, — пробормотала Нэлла и один из местных стражников посмотрел на нее как-то странно.