Симбионт

Глава 6

Вопросов всё больше, а ответов так и нет.

Равномерное пощёлкивание стрелок будильника на тумбочке у изголовья кровати в спальне Лизы — единственное, что нарушало тишину. Я проснулся от едва ощутимого прикосновения к своей щеке. Ветерок из приоткрытого окна? Может, моей девушке не спится, и она решила продолжить утехи? Покосившись на посапывающую во сне Лизу, аккуратно убрал её руку со своей груди и осторожно откинул одеяло в сторону.

Или это были призраки тех убитых в ресторане «Европа»? Они, находясь уже в астральных далях, как-то нашли меня и теперь решили извести муками совести и страхом непременного возмездия?

Попытался перекреститься, но самому сделалось смешно. С верой в Бога у одарённых как-то не сложилось, церковники до сих пор не могут прийти к единому мнению, как относиться к магии, которую дарует людям не Всевышний, а какое-то Око Ра, точнее, его осколки, разбросанные по всему миру. Хотя старая и новая аристократия, владеющая загадочными артефактами, исправно посещает службу, платит обязательную десятину в пользу церкви, но отношение к ним со стороны священнослужителей, мягко говоря, остаётся напряжённо-недоверчивым. Да и плевать. Может, поэтому технология рекуперации стала развиваться семимильными шагами? Ведь Бог не возвращает к жизни людей, а вот выращенные в биокапсулах тела позволяют умершему возродиться и дальше вкушать радости бытия. И всё это сделано гением человека, его упорством, трудом, безграничной верой в науку, а не молитвами.

Не одеваясь, голым прошлёпал на кухню, налил себе воды из графина и залпом выпил, орошая вожделенной влагой ссохшееся горло. Потом из кухни завернул в гостиную и сел в кресло. Откинувшись на мягкую спинку, стал разглядывать крыши близстоящих домов, освещенных мягким светом луны, которой через окно не было видно.

— Не спишь? — тихо прошептал я.

— Нет. Я же теперь твоя половинка, — так же тихо ответил Субботин. — Ты спишь, я тоже отключаюсь. Проснулся — и я тут как тут.

— Надеюсь, когда я с Лизой… отвлекался…

— Ты за кого меня принимаешь, тёзка? — в голосе майора послышалась злость. — Говорено уже, что в таких случаях я погружаюсь в забвение. Даже не знаю, какое слово лучше подобрать. Но ты понял.

— А как узнаёшь, когда можно со мной общаться после этого…

— Ощущаю, как в твоей душе пульсирует удовлетворение и удовольствие, — усмехнулся Субботин. — Выжидаю немного для страховки и подключаюсь к тебе, только очень осторожно. Вдруг ты ещё на один круг решил зайти?

Я почему-то смутился, но не из-за слов симбионта, а из-за собственного неверия. Мне откровенно повезло с сущностью, которая умеет проявлять чуткость и такт. Радоваться надо, а не ворчать.

— Прости, Михаил, мне не по себе, вот и нервничаю. Можешь объяснить, что произошло в ресторане?

— Ну… если быть кратким, то у меня появились две версии. Обе они имеют логическое расхождение, но, если идти от самого начала, можно их свести воедино. Первое: тебя очень хотели убить, поэтому организовали аварию на дороге. Когда Мистер Икс понял, что попытка не удалась, он установил за тобой наблюдение. Иначе не понять, как рядом с тобой появились серьёзные ребята с оружием. Из этого вытекает второе: тебя хотели похитить и разобраться с тайной твоей живучести.

— В этом как раз тайны нет, — я с удивлением посмотрел на стакан, полный воды, в своей руке. Неужели с собой из кухни захватил? Даже не заметил! — Рекуперация — не тайна, технология востребована во всём мире.

— Я не о технике возрождения, а о том, что ты был подвергнут древнему ритуалу, — голос майора был задумчивым, с нотками интереса. — Мистер Икс, кажется, хочет заполучить сущность, с которой у тебя получился симбиоз.

— Ты…? — я едва не уронил стакан.

— Нет, тёзка, я точно уверен, что не принадлежу племени демонов или адских тварей! — хохотнул офицер. — Но меня смущает сам процесс дьявольского ритуала. Если я правильно понял, в мёртвое тело подселяют сознание сущности, а потом оживляют клиента. Получается, тебя осознанно лишили жизни, как будто уже выбрали на роль инкубатора, который эту сущность будет вынашивать, и в назначенный срок уступит ей место. И вот здесь получается коллизия. Как-то очень странно всё произошло с тобой, не находишь? Авария была подстроена или случайна? Если подстроена, то я очень тебе сочувствую. Значит, кто-то из местных начал непонятную и очень нехорошую игру. Если случайна — то у нас есть время, чтобы подготовиться к последствиям. Избранного просто так в покое не оставят. Рано или поздно к тебе придут те, кто и совершил такой ритуал.

— Избранного? — нервный смешок вырвался из моей груди.

— Если хочешь — то так и есть, — серьезно произнес Субботин. — Давай, я накидаю эскиз картины. Живёт такой паренёк-мажор в одной из богатейших семей на всём Урале, немножко раздолбай, но на самом деле вполне способный, любящий родителей, братьев и сестру, девушку из простой семьи. Он даже не подозревает, что где-то начинает плести свой заговор Мистер Икс, помешанный на древних ритуалах. Мы ещё не знаем мотивов, ради чего затеяно всё это, но ваши судьбы начинают переплетаться самым тесным образом. Почему он выбрал в качестве жертвы-носителя именно Михаила Дружинина, тоже вопрос очень интересный. Но однажды маховик событий начинает раскручиваться. Молодого человека тщательно пасут, отслеживают все перемещения, и ловко подлавливают на дороге. Бац — и юноша погибает…

— Я мог и не погибнуть, — возражаю в ответ. — И вся версия летит к чертям собачьим. О чём ты сам только что и говорил. Кстати, я не уверен, что для ритуала нужно обязательно мёртвое тело.

— Молодец, тёзка, сопротивляешься, — опять хохотнул Субботин. До чего весёлый человек! — Давай остановимся на одной пока версии. Значит, была уверенность, что погибнешь… Тебя доставляют в родной дом и готовят к перерождению…

— К рекуперации, — исправляю его.

— Один хрен, только с другого конца… Итак, твоя матушка вдруг заартачилась и не захотела переносить твоё сознание в тушку клона. Она сопротивляется и даже идёт на отчаянный и весьма опасный шаг: с помощью древнего ритуала вдохнуть в тебя жизнь. Зачем такие сложности, когда есть готовый клон, не понимает никто. И для этого госпожа Дружинина не пожалела какого-то несчастного мужика, томящегося в подвале вашего особняка. Ритуал проведён, мужик отдает свою жизнь на Алтаре, ты получаешь второй шанс. И вот тут почему-то в твоё сознание попадаю я, а не тот узник. Есть мысли?

— Нет, — честно признался я. — Ещё больше запутался. Но ты меня убедил, что существует некий персонаж, жаждущий заполучить или моё тело, или подложить очень большую кучу дерьма моему отцу.

— Браво, тёзка, версия неплохая! — мне послышалось, что Субботин даже похлопал в ладоши. Хотя, какие ладоши у бесплотной сущности? — Под твоего батю копают очень серьёзно, но мы пока не знаем, кто. А теперь смотри… На основании наших предположений уже можно очертить круг подозреваемых.

— Да? — залпом выпиваю остатки воды. — И кто это?

— Сам догадаешься?

— Кто-то из друзей? Вернее, их родители?

— Так… Уже теплее, но недостаточно. Гляди правде в глаза, чтобы потом не выглядеть идиотом, когда снова тебя убивать придут.

— Мать? — произносить такое было очень кощунственно, но ведь и в самом деле её поведение выглядело очень и очень странным. Она запретила использовать клон, чтобы перенести в него мою душу, хотя в этой операции не было ничего сложного и ужасного. Тем не менее, мама настояла на древнем ритуале с жертвой и кровью.

— У тебя котелок варит, Мишка, — уважительно произнёс майор. — Нет, серьёзно. Ты нащупал очень толстый кончик ниточки. Только вот не задавай сейчас вопросы, а зачем ей это надо, какие мотивы? Всё потом. Ищем того, кому выгодно.

— Мистер Икс, — я нервно поёжился. Вокруг меня стала сгущаться тьма с щёлкающими челюстями, а за непроницаемой пеленой накатывающегося ужаса пряталась рожа ублюдка, затеявшего затейливую игру.

— А старшего брата почему не включил в список?

— Да ты в своём уме, майор? Ему-то зачем меня губить? Данька и так назначенный и всеми признанный преемник отца.

— Ну, значит, он увидел в тебе опасного конкурента, — безапелляционно заявил Субботин.

Мне захотелось стукнуть его. Если бы смог…

— Давай, пробежимся по списку. Кто-то из круга друзей вашей семьи — раз. Мать — два. Старший брат Даниил — три. Допускаем возможность существования Мистера Икс как самостоятельного игрока — четыре. Н-да, многовато.

— Семья Оленёвых, ты забыл.

— Кто такие?

— Дядька Борислав из их семьи стал донором во время ритуала. Это его кровь соединила наши души.

— Дела-ааа, — протянул майор. — Ну, значит, пять. Но Мистера Икс я бы поставил на первое место. Это или местный гад, или кто-то из другого города, из-за которого моя душа подселилась в тебя. Знать бы, какого хрена ему понадобился именно я?

Я почесал затылок. Голова уже распухла от этих версий, догадок и игр. Захотелось в кровать, где сейчас меня ждала горячая девушка. Субботин тоже почувствовал смену моего настроения. И удивлённо спросил:

— Почему ты не спрашиваешь, как тебе удалось завалить троих быков с оружием? Я думал, тебе будет интересно.

— Ну… ты же предупреждал, что в случае опасности сможешь справиться с врагами. Если честно, я был как в тумане, вообще не понимал, что происходит. Одному башку об умывальник разбил, второго обезоружил и коленом в рожу добавил. Только откуда третий взялся?

— На толчке сидел, пока тебя ожидал, — хмыкнул майор, — Что-то вроде «засадного полка», на случай, если бы ты вдруг каким-то образом одолел первых двух, или пришёл не один.

— Знаешь, это уже паранойей попахивает, — я решительно встал, собираясь идти в постель досыпать.

— Дерьмом это попахивает, Мишка. Если мы не докопаемся до истины, не поймём, кто этот Мистер Икс, чего ему именно от тебя надо — грохнут тебя раньше, чем ты университет закончишь, — мрачно произнёс Субботин. — А нам до него раньше добраться надо. Я про бенефициара речь веду, если что.

— Да понятно. В следующий раз, когда меня будут убивать, не спрашивай разрешения, — откликнулся я, пристраиваясь к горячему бочку Лизы, заворочавшейся во сне. — И спасибо тебе, майор. От души спасибо.

— Ладно, спи, — добродушно буркнул старший тёзка и мгновенно куда-то пропал. В голове стало тихо и пусто.

Я не стал обдумывать наш разговор, решив оставить сие увлекательное действие на потом. Прижал к себе Лизу и, удивительное дело, сразу же отключился от действительности.

— Командир, вижу на два часа ещё три «джихад-мобиля», — раздался в наушниках голос Кири, одного из группы снайперов, сидевших на разных точках в вывалах огромных валунов, когда-то вырванных из земли необъяснимой природной силой. — Быстро скачут, суки! Чисто сайгаки!

— Понял, Киря, следи за своим сектором, — ответил я чужим мужским голосом, и прищурив глаза, усталые от бесконечно сверкающего солнца и песка, взметнувшегося в воздух после недавнего обстрела высотки, приник к биноклю в указанном направлении. Почти сразу же три мельтешащие точки, которые неслись по песчаным холмам к нашим позициям, прыгнули вперёд, увеличившись в размерах. Точно, бармалеи на своих тачанках. Если прорвутся к подошве высотки — мало нам не покажется. Хотя Секач и Лонг расставили по траектории вероятного движения противника несколько «монок» и более продвинутые современные «медальоны» с хитрой начинкой, предназначенные не только для уничтожения пехоты, но и малых движущихся транспортных средств, всё равно нужно подстраховаться. К этому моменту боевики выдохлись и пытались перегруппироваться. Стрельба малость поутихла.

— Тесей, шустро на северный склон со своим расчётом, — бурчу в гарнитуру я-Субботин, — и с «эспэгэшкой». Гостей надо встретить со всем почтением. Лор, ты тоже присоединяйся.

Сон? Непохоже. Настолько всё происходящее правдоподобно, с каждой мелочью, начиная от запаха оружейной смазки, пороха и пота, катящегося по грязным щекам, до невыносимой жары, обрушившейся на плечи и головы с раскалённых белых небес.

Парни не заставили себя долго ждать. Весь расчет с гранатометом спустился по вырытой на холме продольной траншее к валунам и сосредоточенно стал следить за подпрыгивающими на невидимых камнях джипами с пулеметами ДШК в кузове. Как только они выскочили на траверсу холма, затрещали длинные очереди. Пулеметчики лупили без остановки по высоте, стараясь больше задавить психологически, чтобы никто не смог поднять голову под свинцовым дождем. Я был спокоен, зная, что ребята не подставятся под дурную пулю. Лор, как снайпер, сейчас отслеживал любое движение пулеметных стволов в сторону расчета, ожидая момент, чтобы гарантированно загасить стрелков, увлеченно пускающих веером очереди из пулемёта на треноге.

Первый джип влетел на минную закладку. От взрыва он, как бешеный жеребец, вскинулся на задние колёса, разметал какие-то ошмётки и человеческие тела по горячему песку. Фыркнула реактивная струя — граната устремилась навстречу ошалело несущемуся ей навстречу второму «джихад-мобилю». Встреча произошла за пятьсот метров до подошвы высотки.

Бадах!

Невероятная сила взрыва подбросила машину вверх и перевернула её в воздухе набок. Скрежетнув металлом по каменистой почве, джип окутался чёрным дымом с оранжевыми языками пламени. Грохнуло ещё раз.

«Они там что, ящик гранат с собой везли?» — удивленно подумал я-Субботин, рассматривая чадящие костры уничтоженных «тачанок». — «Хорошо сдетонировало».

Третий джип не стал испытывать судьбу своих товарищей, заложил крутой вираж и стал удаляться, огибая холм на таком расстоянии, чтобы ни пуля, ни мина не достали его.

— Дело сделано, — раздался голос Тесея. — Уходим на южный склон.

— Двигай, — разрешил я. — Соломон, как там дышишь?

Мой заместитель, лейтенант Соломин, получивший свой позывной в честь известного иудейского царя по созвучию с фамилией, тут же отозвался довольным голосом. Бородачей, упрямо атакующих высотку, прижали к земле, не давая тем поднять голову. Кажется, они уже выдохлись от бесконечных атак, пытаясь сбросить нашу группу с господствующей над Пальмирой высоты. Почти десять часов беспрерывного боя; наведение «сушек» на позиции «нусровцев»; прикрывающий и отсекающий огонь, чтобы дать возможность нашим военспецам и сирийской полиции выскочить из клещей, которыми обхватили их отряды боевики. Почти половина моих ребят ранены, но убитых — что радовало — не было.

Нам нужно продержаться ещё один час, после чего приказано отходить. И так продержались достаточно. Я по внутренней связи попросил парней не расслаблять булки, потому что в бинокль заметил подозрительное копошение на северо-восточном направлении. Грузовики перебрасывали к древним развалинам очередную партию бородачей. Причём, из зоны ответственности американцев. Колонна остановилась за километр до холма, басмачи рассредоточились и стали осторожно приближаться, а за триста метров до позиций залегли между камнями.

А потом начался миномётный обстрел.

По злой иронии судьбы, сам ратующий за безопасность во время подобных обстрелов, я каким-то невероятным образом попал под взрыв шальной мины, залетевшей в то место, откуда вёл наблюдение за полем боя. А может, отблеск окуляров заметил глазастый басмач и положил снаряд точно в яблочко.

«Не меньше восьмидесяти миллиметров калибр, — промелькнула мысль, когда шарахнул второй взрыв. — У бородачей, кажется, есть подобные. Британский L16. Но что делать-то? Пристрелялись, суки, сейчас накроют».

Выждав момент, я выскочил из-под валуна, где вырыл окопчик под свой НП, и рванул со всех ног чуть выше, где была вторая линия хаотичных вывалов, спиной ожидая очередного взрыва. Но почему-то не услышал его, ощутив только сильный толчок невидимой гигантской длани, которая играючи швырнула моё тело на камни, как тряпичную куклу. И мгновенно наступила темнота, где единственным ориентиром для выхода оставался далекий отблеск багрово-алых языков пламени.

И Субботина неумолимо потянуло туда нечто жуткое, завывающее на все лады, не давая возможности сопротивляться и вынырнуть на поверхность бытия из завораживающе страшной темноты.

— Миша-ааа! — Лизин голос плавает где-то рядом, и я с трудом разлепляю глаза. Сквозь задёрнутые тонкие шторы с цветочным принтом пробивается утреннее солнце, светлая дорожка наискось расчерчивает кровать и зарывается в волосах девушки, склонившейся надо мной. — Миша, да что же это такое! Опять кошмары?

Лицо подруги встревожено. Закусив губу, она сжала пальцами мои плечи, как будто я до этого рвался из невидимых пут.

— Всё, я в норме, — хрипло выплёвывая из себя слова, я осторожно расцепил пальцы девушки. — Да в порядке я, в порядке! Подумаешь, покричал немного…

— Ничего себе — немного, — успокоившись, Лиза приникла к моей груди, обдавая жаром молодого тела. — Что такое «джихад-мобиль»? Кто такие Соломон, Тесей? Ты мифологией увлёкся? Лабиринт Минотавра, всё такое…

— Во-во, лабиринт, — проворчал я, удивляясь, каким образом девушка запомнила позывные бойцов, которыми командовал майор Субботин. Ведь это не просто сон, как мне представляется — это память моего тёзки-офицера. Только сам ли он предоставил доступ к ней, или я понемногу погружаюсь в его сознание? — Такой лабиринт, что выйти невозможно.

Я покосился на будильник. Семь утра. Потом перевел взгляд на замершую Лизу, и моя рука пошла по её гибкой спине вниз к аппетитным ягодицам.

— Миша, — пробормотала она, — ты что задумал?

— Нечто приятное, — бормочу я, ощущая дикое желание, которое с ночи никак не может выбить из моей головы картину кровавой расправы с незнакомцами в туалете. — Время у нас есть…

— Только разочек, хорошо? — промурлыкала Лиза, расслабляясь в моих объятиях. — Тебе надо ехать домой. Не хочу, чтобы громилы твоего отца ломились сюда.

Резко затрезвонил мой телефон, разом вышвыривая нас из утренней неги. Судя по мелодии, поставленной на этот номер, это Матусевичу не спится.

— Олежка, я тебе однажды в пять утра позвоню, понял? — рыкнул я сразу, как только поднёс аппарат к уху.

— Ты сейчас где? — тоже вместо приветствия торопливо спросил Матусевич. — Тебя полиция ищет.

— С какой радости я им понадобился? — сердце заледенело. Я поднял палец, призывая Лизу, открывшую было рот, помолчать.

— Не слышал, что в «Европе» случилось? Сразу после того, как вы ушли, в мужском туалете обнаружили два трупа. Одному башку разнесли пулей, а у второго вообще лица не видать. Измочалили так, что родная мать не узнает.

— Два? — теперь и по спине покатились острые ледяные крошки. — Там же…

И вовремя прикусил язык. Неужели один выжил? Так-то да, я его только коленом в лицо врезал, он мог просто потерять сознание, а потом очнулся и ушёл. Но как? Там же куча народу ходит, официанты, обслуживающий персонал. Сука! Камеры! Я точно засветился! Понятно, почему полиция взяла мой след.

— Чего говоришь? — к счастью, Матусевич не расслышал, что я бормочу. — Ты у Лизки?

— Не твоё дело, дружище, — оборвал я излишний интерес Олега. — Вас уже допрашивали?

— Пока не добрались, но отца и дядю Кирилла до двух часов ночи держали, да ещё всех, кто находился в ресторане, переписали. Теперь будут каждого дёргать на допросы.

— Камеры смотрели?

— Конечно, — хмыкнул Матусевич. — Иначе почему полиция тобой заинтересовалась? Ты же личность известная, следователи сразу же стойку сделали. Поспрашивали нас, куда ты пропал, ну и отпустили пока.

Чёрт возьми, зря Субботин так кардинально разобрался с этими незнакомцами. Может, стоило поехать с ними, зато узнал бы много интересного, а главное — кто стоит за недавней аварией… если принять версию майора? Я не особо переживал за произошедшее. Доказательств моей причастности к убийству двух человек нет, а косвенные обвинения вряд ли станут основой уголовного дела. Да и отец не позволит трогать меня, надавит на все рычаги.

— Только не говори, что на меня подумали, — разозлился я.

— В таких случаях подозревают всех, — хохотнул приятель. — Не переживай, посмотрят на тебя и сразу поймут, что из тебя убийца никакой. Ладно-ладно, не нервничай, езжай домой. Лучше, если сейчас ты будешь под прикрытием Александра Егоровича. Твой батя не даст в обиду. Пока!

— Бывай, — я отключил телефон и с тоской посмотрел на встревоженную Лизу.

— Что? — побледнела она. Женская интуиция сразу нарисовала картину какой-то страшной неприятности.

— Представляешь, вчера в ресторане, где мы гуляли, произошло убийство, в мужском туалете, — пожимаю плечами. — Когда мы уходили, видела суматоху в зале и на выходе?

— Какой ужас! — Лиза вздрогнула и переместилась на край кровати, села рядом со мной. — А ты ведь туда ходил! И ничего не видел?

— Нет, конечно, — хмыкаю я в раздумьях. Меня, как убийцу, вычислят на раз-два, это не обсуждается. Сопоставят время нахождения в уборной и когда вышел — вот и преступник нарисовался. А ведь там был свидетель, который слышал звуки борьбы и выстрелы из пистолета. Приплыл, Мишка.

«Отпечатки пальцев я стёр, — прошептал голос Субботина. — Не дрейфь, ещё доказать надо, что это ты стрелял».

«Отпечатки ауры на рукояти остались в любом случае, — со злостью произнес я в пустоту. — Меня уже сегодня в обед арестуют».

«Аура? — растерянно произнёс майор. — Твою ж лохматую бабушку! Забыл, что здесь магический мир!»

Забыл он. Только хуже сделал. Всё, прощай университет! И это в лучшем случае! Отец, если и отмажет от тюрьмы, то упечёт в степи коням хвосты крутить, чтобы спасти не меня, а репутацию Дружининых. Есть у него среди башкир знакомый князёк, присмотрит за мной, чтобы я глупостей не натворил.

— Миша, — погладила меня по плечу девушка. — А ты ведь вернулся за стол очень бледным, на самого себя не похожим. Сказал, что плохо себя чувствуешь. Признайся, ты был свидетелем или увидел убитых?

Спасибо, милая, что напрямую не обвинила в смерти этих ублюдков! Я закрыл ладонями лицо и яростно потёр его, активизируя мыслительный процесс.

— Ладно, чего высиживать. Надо домой ехать, — я вскочил и стал натягивать на себя одежду. И вовремя. В квартире раздался требовательный звонок. Потом ещё и ещё. — Ты не высовывайся, я сам открою.

Подойдя к двери, приник к глазку. С облегчением перевёл дух. Это Саймон, один из телохранителей, приставленных ко мне заботливым родителем. Они, что, всю ночь здесь торчали? Щёлкнув замком, я распахнул тяжёлое, обитое рейкой полотно, и уставился на белобрысого крепыша с недовольным видом.

Ни для кого не было секретом, где я иногда провожу ночи. Адрес Лизы знали, наверное, все Дружинины и те, кому было положено следить за отпрысками моего папаши. Но ещё никогда не заходили в подъезд, и тем более, не звонили в квартиру.

— Михаил Александрович, нужно срочно ехать домой, — мрачно произнёс Саймон с лёгким прибалтийским акцентом. — Приказ вашего отца.

— Дай мне пять минут, — ответил я и закрыл дверь. Лиза уже стояла за спиной в накинутом на голое тело халатике.

Обхватив меня за шею, заплакала.

— Ты чего? — растерялся я, поглаживая её по спине. — Да не переживай так. В полиции не идиоты же сидят. Разберутся, отпустят.

— Я не из-за этого, — всхлипнула Лиза. — Мне больно, что никогда не буду с тобой. Я люблю тебя-ааа!

— Так, прекрати реветь, — ещё больше впав в растерянность, начал вытирать горячие слёзы на щеках девушки. — Я тоже тебя люблю. Но ты же понимаешь, что я вынужден подчиниться правилам и негласным законам привилегированного общества. Иначе сожрут и тебя, и меня на закуску. Тот гарнитур, который теперь твой, можешь продать, если трудные времена настанут. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью.

— И не подумаю продавать, — Лиза торопливо вытерла ладошкой мокрые щёки. — Пусть будет памятью. Вдруг всё поменяется, и тебе разрешат жить своей жизнью. А я буду рядом…

— Скорее солнце начнёт на западе всходить, — пошутил я и крепко впился поцелуем в припухлые губы девушки.

Не стал надолго растягивать прощание. Ещё хуже сделаю. Не оборачиваясь вышел из квартиры, и в сопровождении Саймона спустился во двор, где стоял Данькин «Хаманн» и внедорожник охраны. С мрачными мыслями сел за руль тачки, и всю дорогу переваривал ту кашу, которая сейчас была в моей голове. Однако два главных вывода сделал. Первое: я обладаю возможностями майора Субботина, умею стрелять и не рефлексировать при этом, а ещё эффективно противостоять врагу голыми руками. Второе: за мной началась охота. Но её конечная цель неизвестна, предстоит немало поработать, чтобы выйти на бенефициара событий. А всё остальное от лукавого, как сказал Субботин после мысленного диалога со мной.

Загнав машину в гараж, я неспешной походкой направился домой. Утро хорошее, прохладное, воздух напоен ароматом цветов, от старательно промытых дорожек исходила свежесть. Единственное, что омрачало картину возвращения домой — стоявший возле парадного подъезда незнакомый чёрный «Бенц». Поднявшись по лестнице на веранду, кивнул двум охранникам, торчавшим возле входной двери.

В парадном меня встретил Савелий. Судя по спокойной физиономии управляющего, пока ничего страшного не происходит. Никто не собирается арестовывать меня, выкручивать руки и бить по почкам. Или рано расслабляться?

— Александр Егорович ждёт вас в своём кабинете, — сухо произнёс Савелий.

— А кто на «Бенце» приехал?

— Следователь из Департамента полиции.

— Ну да, ожидаемо, — буркнул я и на деревянных ногах поднялся по лестнице на второй этаж. Дойдя до кабинета, постучал костяшками пальцев по лакированной двери. Услышав густой рык отца, разрешающий войти, надавил на ручку, проскользнул в образовавшуюся щель.

— Явился не запылился, — проворчал отец, сидя в кресле с пузатым стаканом, в котором плескалась коричневая жидкость. Папаша с утра к коньяку прикладывается? Хм, неужели дело совсем дрянь?

— Бежал со всех ног, как только Саймон сказал, — тяжеловесно отшутился я, разглядывая гостя, примостившегося в соседнем кресле с таким же стаканом.

Мужчине в светло-коричневом костюме в крупную клетку было лет сорок. В густой тёмно-русой шевелюре проблескивали серебристые волоски, пижонские бакенбарды тщательно ухожены, как и щётка таких же пижонских усов. Карие глаза на чуть суженном к подбородку лице источали любопытство; в них не было ни капли подозрения или желания схватить злодея за руку и потащить в кутузку. Фараон весьма осторожен, не хочет набрасываться с расспросами, ждёт, когда его представит господин Дружинин.

— Познакомься со старшим следователем из Департамента, сын, — бесстрастным голосом произнёс отец. — Мирской Игорь Евсеевич. Он будет вести дело о происшествии в «Европе». Тебе же известно, что там произошло?

— Нет! — я удивлённо перевожу взгляд с отца на Мирского. — Я же с Лизой ушёл раньше всех, и… мы были слишком заняты иными делами, чтобы следить за какими-то там происшествиями в ресторане.

— Не паясничай, — побагровел папаша, сжимая в руке стакан. Того гляди, раздавит в мелкую крошку.

«Молодец, ловко выводишь его из себя, — усмехнулся Субботин. — Будь внимательнее со следователем».

Как будто сам не знаю, кто сейчас наиболее опасен.

— Подождите, Александр Егорович, — мило улыбнулся Мирской, — молодой человек взвинчен, вы же видите. Наверное, ему известно об убийстве двух человек в туалетной комнате ресторана «Европа». Я более чем уверен, что друзья уже отзвонились и предупредили. Вы позволите задать несколько вопросов вашему сыну?

— При мне, — тут же отрезал Дружинин.

— Конечно, нисколько не возражаю, — кивнул следователь и жестом показал, чтобы я присаживался.

Осторожно сажусь в свободное кресло, оказавшись, таким образом, напротив Мирского.

— Михаил, вы же не будете отрицать, что, находясь в ресторане, отлучались в туалет? — сразу взял быка за рога следователь. — Ваши друзья подтверждают этот момент. Камеры показали, что вы вошли в мужскую уборную в 22.12. Пятью и семью минутами раньше туда зашли два человека. В 22.15 туда же зашли ещё двое мужчин, а в 22.20 вы покинули помещение. Подтверждаете?

— На время не смотрел, — я пожал плечами. — Но двоих мужиков в дурацких костюмах видел. Они там крутились, когда я руки мыл. Может, наркотиками баловались, или продавали кому. Мне-то до них какое дело?

— В 22.24 из туалета вышел мужчина в жёлтом костюме с разбитым лицом и направился вглубь служебного коридора, где находится аварийный выход, — продолжил как ни в чём не бывало Мирской. — Состояние у него, скажем прямо, было не очень, как ещё не упал.

Субботин в моей голове громко засмеялся.

«Вот повезло так повезло! — воскликнул он. — Мишка, да ведь мы можем свалить всё на этого петуха в костюме!»

Да я и сам уже понял, что есть шанс выкрутиться. Если бы не личная аура, оставшаяся на пистолете! Интересно, эксперты уже проверили оружие?

— Михаил, вы, случайно, не были свидетелем конфликта между этими двумя мужчинами? О чём они говорили?

— Вы удивитесь, но они вообще молчали, — я честно взглянул в настороженные глаза следователя. — Один, который в серебристом костюме, стоял рядом со мной и мыл руки. Второй у дверей топтался. Когда я собирался выходить, из кабинки вышел какой-то мужик. А что было дальше — не знаю.

— И выстрелов не слышали?

— Нет, — твердо ответил я. — Да в коридор из ресторана такой шум проникает, что даже взрыв гранаты за детскую хлопушку примут.

— Ну да, вполне может быть, — не стал возражать Мирской, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Создалось впечатление, что ему хочется напрямую спросить, а не я ли там душегубством занимался? Следователь — опытный мужик, по нему это хорошо видно. Не может он лишь соединить некоторые нити преступления, потому что моё присутствие в момент происшествия начисто выбивается из логики случившегося. Ну как, скажите, восемнадцатилетний юноша моего телосложения мог одолеть двух довольно крепких парней, явно служивших в армии? — Когда вы, Михаил, уезжаете в Уральск?

— Через два дня, — взглянув на отца, ответил я честно. — Экзамены будут длиться две недели, потом вернусь обратно на некоторое время.

— Уверены, что поступите? — улыбнулся следователь.

— У меня хорошая подготовительная база, — пробурчал я.

— Игорь Евсеевич, у вас более нет вопросов к сыну? — нахмурил брови папаша.

— Пока нет, — уточнил Мирской. — В ходе расследования могут появиться, сразу предупреждаю. Поэтому сразу прошу вашего разрешения навестить Михаила в Уральске, если всплывут новые обстоятельства.

— Что ж, действуйте, как велит служебный долг, — излишне высокопарно произнёс отец, нисколько не сомневаясь, что я и пальцем не тронул тех злодеев. Куда мне! — Оставь нас, пожалуйста.

Это он мне. Я встаю, откланиваюсь и выхожу из кабинета, чувствуя катящиеся по спине ледышки страха.

— Ну, что скажешь, Игорь? — Дружинин с цепкостью сторожевого пса впился взглядом в следователя. — Странная история. Угораздило же Мишку оказаться в эпицентре событий. Нужно сделать всё, чтобы его имя не фигурировало в качестве подозреваемого.

— Но это так и есть, — пожал плечами Мирской. — Никто обвинений не предъявляет. Пока идут следственные мероприятия, Михаил остаётся свидетелем. Да и по времени всё сходится. Вероятно, в самом помещении он видел этих людей, но в контакт с ними не вступал. Как только вышел, те двое начали выяснять отношения. Одному крупно не повезло встретиться лицом с умывальником. Меня озадачил третий персонаж. Он или сообщник, или вообще непричастный. Услышал драку, выскочил с пистолетом в руке, сразу же получил три пули. Характерный почерк наёмных убийц: две пули в грудь, одна в голову.

— Не, это не Мишка, — сразу расслабился Дружинин. — Согласись, Игорь. Ты же сам видел его сейчас: хлюпик, худой как селёдка, запросто сломать можно.

— Не согласен, — улыбнулся следователь. — Вполне развитый физически молодой человек. Походка гибкая, скрадывающая. Руки сильные, потому что занимается с клинками. А что худой — про таких говорят: из породы гончих.

— Весь в мать, — проворчал Александр Егорович, старательно пряча улыбку. — Женя моя в молодости как тростиночка была, всё боялся, вот обниму покрепче — переломлю пополам.

А вот Мирской сдерживать себя не стал, губы его дрогнули. Такая откровенность оренбургского магната могла показаться странной, но только для того, кто не знал господина Дружинина. Игорь Евсеевич был как раз из тех, для кого доверительные отношения с богатейшими людьми Урала могли помочь во взаимных интересах. Свою карьеру Мирской начинал младшим следователем Департамента полиции Оренбурга, и вот уже восемнадцать лет его служебные дела частично переплетаются с делами Дружинина. Тот помогал подниматься Игорю по карьерной лестнице, а взамен требовал, чтобы кое-кто закрывал глаза на некоторые шалости с законом.

— Остаётся одна процедура, — после недолгого молчания сказал Мирской. Он был вынужден предупредить хозяина особняка, чтобы потом не возникло недоразумений. — Пистолет, из которого был убит один из пострадавших, отдан на магическую экспертизу. Надеюсь, на нём нет ауры твоего сына. В ином случае я уже ничем не смогу помочь.

Дружинин помрачнел. Вся эта история, в которую влип средний сын, всерьёз напрягала. В любом случае слухи будут ходить неприятные, обрастать всевозможными деталями, мифами и глупостями. Придётся заняться болтунами, и, если понадобится — укоротить языки. А Мишку нужно как можно быстрее отправить в Уральск, чтобы не раздражал полицию своим присутствием в городе.

— Подожди, — он вскинул руку, когда увидел, что Мирской встаёт на ноги. — Ты же рассказывал мне, что там ещё один свидетель находился. А он что говорит?

— К сожалению, этот сиделец на горшке… — следователь сделал паузу и усмехнулся, — только слышал звуки драки и выстрелы. Бесполезный свидетель.

— Как знать, — хмыкнул Александр Егорович. — Остаётся Мишка, но я на сто процентов уверен, что ему просто не повезло там оказаться. А убийцу не поймали?

«Ловко как ввернул», с лёгкой неприязнью подумал Мирской. «Одной фразой дал понять, кого считать убийцей. Ты подожди, Саша, результатов экспертизы. Аура — неоспоримое доказательство причастности к преступлению. Если твой сын по дурости, неосторожности или по злому умыслу касался оружия — дела его плохи».

Дружинин проводил следователя до самого крыльца, показывая своё уважение к гостю, а заодно давая намёк Мирскому, чтобы информация по следствию не проходила мимо его ушей.

Проследив взглядом за «Бенцем», выезжающим со двора, он обернулся и увидел Прокопа, застывшего позади.

— Есть новости по Ерулаеву? — строго спросил Дружинин.

— Только что с полиции позвонили, — начальник службы безопасности довольно улыбнулся. — Приехал хивинский торгаш, копытом бьёт, свою машину хочет видеть.

— Найди мне Ильхана и подготовь «Аксай» к выезду. Пора поговорить с этим персонажем, — деловито приказал Александр Егорович, и добавил: — Я буду у себя в кабинете.

Оказавшись в своей комнате, я первым делом решил принять душ. Надо было освежить не только тело, но и голову. События вчерашнего вечера как-то незаметно отошли на второй план, но сейчас снова нахлынул страх, и связан он был не с возможным моим разоблачением, а с вопросом, кто хочет моей смерти. Если за меня взялись всерьёз, то ведь не отстанут, пока я не окажусь на каком-нибудь подпольном Алтаре, а ритуалист будет читать заунывным голосом текст из Каббалы. Или что там они читают… Запрещённый гримуар? А ещё чёртов аурный след на пистолете!

— Повяжут меня, как пить дать — повяжут, — пробормотал я, совершенно не ощущая льющуюся сверху холодную воду. Вот растяпа, про горячую-то забыл!

— Не дрейфь, тёзка, — пытался успокоить меня Субботин, но видимо, и сам был в конфузе от своего прокола. — Может, эта аура исчезает сама через какое-то время.

— Ага! — рявкнул я, выкручивая маховик горячей воды. — Конечно, исчезает! Только через пять часов, не раньше. А оружие забрали на экспертизу чуть ли не сразу после убийства! Спецы прекрасно знают, когда проводить проверку, чтобы не потерять улики.

— Ничего, не пропадём, — майор не терял оптимизма. — Я тебя в обиду не дам, если по этапу пойдём.

— Я пойду, а не ты! — с облегчением чувствую, как заледенелое тело оттаивает под горячими струями. — Не тебе же страдать физически! Сидишь себе в голове, советы даёшь.

— Ошибаешься. Я тоже ощущаю всё, что и ты, чуть ли не на физическом уровне, — кажется, Субботин обиделся.

— Ладно, извини, — я выключил воду и вылез из душевой кабинки, стал вытираться. — Мне сон ночью приснился, как будто я в какой-то пустыне воюю. Не твои ли воспоминания?

— Так и есть. Нам дали приказ закрепиться на одной из высоток под Пальмирой, это в Сирии, — откликнулся старший тёзка. — Террористы совершили прорыв, нужно было срочно заткнуть дыры в обороне. Я со своей группой и сдерживал участок, чтобы бандиты не зашли в тыл нашим отступающим войскам.

— Что там у вас вообще происходит? — обмотавшись полотенцем, я прошёл в спальню и стал ждать, когда высохнут волосы. — При чём здесь Сирия? Там русская колония, база?

— Помогаем законному президенту отбиваться от всяких ублюдков, — нехотя ответил Субботин. — А взамен военно-морскую базу на Средиземном море получили. В моём мире всё очень сложно и печально, Мишка. Если так дело будет и дальше продолжаться, скоро заполыхает по всему земному шарику. У вас были Первая и Вторая мировые войны?

— Только Великая война, после которой все воюющие страны подписали мирный договор и распределили сферы влияния, — ответил я, натягивая трусы и следом за ними — шорты.

— Когда она началась?

— В сентябре тысяча девятьсот четырнадцатого, закончилась в марте восемнадцатого.

— И никаких революций в России?

— Были волнения в семнадцатом из-за затянувшихся боевых действий, но их быстро купировали гвардейские полки, введённые в столицу.

— А война с япошками была?

— Нет, — я фыркнул. — Какие япошки? Сидят на своих островах, носа не высовывают. Пробовали, конечно, силушку свою показать на тихоокеанском театре военных действий, но американцы и мы с двух сторон сдавили их так, что до сих пор даже в сторону Сахалина и Гавайев посмотреть боятся.

— Хм, а кто же их науськивал?

— Так англичане и голландцы. У них же там торговые интересы, вот и готовили потихоньку самураев на великие подвиги, — я напялил на себя футболку, нацепил на запястье левой руки часы и задумался, что делать дальше. Вещи собраны, дорожная сумка возле дверей стоит. Осталось только положить сабли в специально изготовленный для их переноски футляр. Они тоже со мной поедут, как и гитара. Но только позже, когда начнутся занятия. А сейчас позаниматься с Варягом, что ли? Мне интересно, сможет ли сейчас майор взять контроль над моим телом и показать наставнику, как я могу драться?

— Понятно, — протянул Субботин, по голосу, озадачившись. — Как у вас всё… интересно. Даже завидно стало. Живёте в мире, не дерётесь по каждому поводу.

— Совсем-то не идеализируй, — усмехнулся я и насторожился. В дверь постучали.

Волновался напрасно. Это заявились Дубенские — Ванька и Настя. Решили проведать меня, как только узнали, что я объявился.

— Ужас! — Настя чмокнула меня в щеку, скинула туфли, и по-хозяйски забралась в кресло с ногами. — Ты даже не представляешь, как мы перепугались! Двойное убийство, да ещё под боком респектабельной публики! Кто-то знатно Матусевичам подмочил репутацию.

Так-то да, тоже версия. Одним ударом пошатнуть позиции Дружининых и Матусевичей, если бы моё похищение удалось. А я, получается, собственноручно своими руками подложил свинью дружественной нам семье!

— Неужели ты ничего не видел? — прищурился Ванька. — Нас трое следователей расспрашивали о тебе битых два часа, вцепились, как бульдоги.

— Ну… — я почесал макушку, — когда эти бедолаги были ещё живы, мы столкнулись в уборной. Кто же знал, что они там друг друга поубивать решили. Вовремя оттуда свалил.

— Следователь уже побывал у вас?

— Буквально полчаса назад уехал.

— Чего-нибудь новенького рассказал?

— Ну ты даёшь! — я через силу рассмеялся, поражаясь наивности друга. — Кто же фигурантам открыто выкладывает ход дела? Ладно, ладно, сразу расстроился. Ушёл один. Завалил кореша со свидетелем и спокойно покинул ресторан через служебный ход.

— Ужас, — поёжилась Настя. — Но почему его не поймали?

— Ага, поймай такого, если он с оружием убегал, — проворчал Ванька и посмотрел на меня, перевёл взгляд на сумку. — Ты уже собрался? Когда выезжаем?

— Завтра вечером подгребай сюда, переночуешь у нас, а утром нас отвезут на микроавтобусе в Уральск.

— С охраной поедем? — воодушевился друг.

— Меня теперь и вовсе без личников никуда не отпустят, — я поморщился. Как же хотелось, чтобы нагромождения тайн бесследно испарились, исчезли с горизонта. Ходить с ощущением надвигающейся беды — не самое приятное, что ожидало меня в ближайшем будущим. — Отец сказал, что со мной поедут Арсен и Глеб.

Ванька с понимающим видом кивнул. В том, что студенты из аристократических семей частенько берут с собой телохранителей, никакого не удивляло. В таких случаях им выделялись двух-трёхкомнатные апартаменты в общежитии, чтобы хозяин и охрана находились постоянно рядом. Конечно, у студента была своя комната, а вот телохранителям предстояло все пять лет жить и терпеть друг друга. Если поступлю, то Арсен с Глебом будут сопровождать меня по городу, если я захочу проветриться от учёбы. Из общежития в учебные корпуса передвигаться можно без охраны, если уж совсем паранойя не посетит.

У отца не забалуешь. Если скажет, бдеть неотлучно — так и будет. Арсен тот ещё фрукт, упрямый, как баран. Неукоснительно выполняет свои функции, как ему и приказано. Ничего не скажешь, подкузьмил папаша знатно. Причём, намеренно.

— Ладно, не горюй, чего-нибудь придумаем, — подмигнул мне Иван.

— Ванечка, даже не думай! — всполошилась Настя, увидев тайный сигнал. — Это Мише могут спустить с рук некоторые шалости, а ты враз вылетишь из университета! Ты расстроишь папу с мамой, а уж про Александра Егоровича говорить нечего!

— Настя, это про какие ты шалости намекаешь? — фыркнул я.

— Ничего смешного, — надулась девушка. — Будешь в свою комнату водить девиц всяких или в городских кабаках разгульную студенческую жизнь вести. Знаю я, как в Уральске университетские кутить любят.

— Здоровья не хватит, чтобы всё это вынести, — я улыбаюсь наивности младшей Ванькиной сестры. До чего она хорошенькая, когда раскраснеется! Так бы и съел.

— Мальчики, обещайте вести себя хорошо!

— Обещаем! — хором ответили «мальчики»

Настя с чувством глубокого удовлетворения, словно привела к повиновению туземцев одного из тихоокеанских островков, оглядела нас. На мне остановила свой взгляд, свела брови воедино

— Ты с Лизкой окончательно расстался? — в голосе Насти прозвучала тревога и плохо скрываемая ревность.

Куда же ты лезешь, пигалица?

— Настя, мне жаль, что у тебя не сложились отношения с Лизой, — стараясь говорить так, чтобы не обидеть девушку и её брата. — Но для меня она не просто «девица для выхода», а гораздо больше.

— Любовница?

— Ну, пусть будет любовница, — вздохнул я, глядя на Ваньку, — только это не меняет моего отношения к ней.

— Настя, хватит Мишку дёргать, — зарычал брат. — У него и так положение сейчас — не позавидуешь. Не успел после аварии… восстановиться, как уже в свидетели убийства записали! Чем тебе Лиза не угодила? Хорошая же девушка!

Я кивнул другу с благодарностью.

— Она тебе не пара! — упрямствовала Настя.

— Да об этом все говорят, — отмахнулся я. — Традиции ещё никто не отменял. Я поступил так, как и положено. Делай как должно, и будь что будет.

— Аминь, — тут же откликнулся Ванька, и мы оба рассмеялись.

Тут подошло время завтрака, который перенесли на более позднее время из-за визита следователя Мирского, и я позвал Дубенских за стол. Отношения между нашими семьями были такие, что я запросто мог остаться на обед или ужин в их особняке, как и Настя с Ванькой — в нашем. Родители не были против, когда мы всей компанией заявились в столовую, а Иришка тем более обрадовалась. Есть с кем языком почесать. Наскоро поев, девчонки убежали посекретничать, а мы задержались, отвечая на вопросы отца, Даньки и Алёшки, касавшиеся, конечно же, событиям вчерашнего вечера.

Убедившись, что от Ивана, а тем более от меня, ничего нового не добиться, Даниил и Алексей покинули столовую. Следом за ними откланялся и мой друг.

— Надо вещи собрать, — сказал он, мотивируя свой уход.

— Будь готов, за тобой заедут, — посмотрел на него отец. — Один едешь, личников Василий Никитич не даёт?

— Да зачем они мне? — махнул рукой Иван. — Пешке охрана не нужна. А вообще Мишка предложил, чтобы я завтра у вас переночевал. Сразу отсюда и поедем.

— Как скажешь, — усмехнулся отец, и, дождавшись, когда друг уйдёт, приказал мне подняться в кабинет.

Ну что ещё ему от меня надо? Тяжело вздыхаю и иду следом за ним.

— Ты же не думаешь, что я поверю в твои россказни про случайность встречи в ресторане с этими головорезами? — напрямую спросил отец, усаживаясь за рабочий стол.

Я присел на то же место, где ранее отвечал на вопросы следователя. Но сейчас промолчал, выжидая, когда папаша полностью выскажется.

— Начиная с твоей гибели, — надавил он на больную тему, — вокруг тебя стали закручиваться непонятные вещи. Мать совершила невероятную глупость, поддавшись на эмоции. Древний ритуал мог изменить тебя, и я подозреваю, что так и произошло.

— На чём основываются твои подозрения?

— На том, что это ты убил тех людей в ресторане, — спокойно произнес отец.

«Ни хрена себе поворот, — удивлённо выдохнул Субботин. — И как ему удалось просчитать? Или он всевидящий?»

На его вопрос я промолчал, а вот отцу надо было что-то сказать.

— Чтобы так утверждать, нужны доказательства, — держа себя в руках, отвечаю отцу, глядя в глаза. — Ты глянь на меня. Как восемнадцатилетний парень, не умеющий толком драться, укокошил двух взрослых мужиков?

— Тебя учили рукопашному бою, поэтому не прибедняйся. Но да, ты прав. С такими физическими данными никаких шансов выжить не было. Однако же ты спокойно вышел из туалетной комнаты и присоединился к своим друзьям. А они, как один, твердили, что ты был бледным, как смерть. И заметь, ещё никто до того момента не обнаружил трупы. Получается, сын, тебе пришлось столкнуться с этими людьми.

— Время на коридорных камерах…

— Которое ничего не значит, — оборвал меня отец. — Тебя караулили. Рано или поздно любой человек после выпитого захочет уединиться. В туалете не было камер, поэтому нападение решили устроить именно там.

— Зачем? — прикинулся я дубом.

— Чтобы убить! — рявкнул папаша и со всего размаха врезал кулаком по столу. — За тобой охотятся целенаправленно, только я не могу понять, причину всех этих манипуляций! Не могу, поэтому и злюсь!

«Сказать ему? — обратился я к молчащему Субботину. — Ведь с ума сойдёт, решая головоломку со мной».

«Это твоё решение», — увильнул майор, но не потому, что испугался. Это и в самом деле нужно только мне. Неизвестность страшит. Сначала убьют меня, потом придут за семьёй. А ещё чёртов пистолет, на котором, скорее всего, остался отпечаток моей ауры! Пусть отец узнает от меня, чем от Мирского.

— Ну, хорошо, — я принял расслабленную позу. — Это моих рук дело. Сдашь меня полиции?

— Уф, — тяжело выдохнул отец и откинулся на спинку кресла. — Проявилась-таки сущность? Только давай без виляний, лучше решать проблему совместными силами, чем поодиночке.

— Сущность — не проблема, — возразил я, тоже вздохнув. — Она мне помогла выстоять против трёх матёрых наёмников.

И коротко рассказал, как расправился с незнакомцами.

— Странно, никогда не замечал за Бориславом столь оригинальных способов защищаться, — удивился отец. — Надо же, головой приложить к умывальнику, а второго из пистолета, как заправский убийца.

— Нет, это был не Борислав, — огорошил я его.

— Не Борислав? — напрягся папаша. — Кто же тогда…

— Я не знаю. Но судя по некоторым повадкам, хорошо владеющий смертоносными атакующими приёмами человек, — я решил не говорить, что Субботин мысленно со мной общается. Хватит и того, что пришлось рассказать. Иначе покоя не будет. — Вернее, не человек, а его сущность. Но его рефлексы гораздо сильнее чем мои. Главное, вовремя расслабиться и дать сущности владеть телом. Это оказалось совсем не трудно.

— Ох, Женя, что же ты натворила, — пробормотал отец, которого моя откровенность ударила пыльным мешком по голове. Он выглядел растерянным, враз постаревшим, свыкаясь с мыслью, что тело его среднего сына стало прибежищем какого-то монстра, играючи убивающего людей.

— Пап, — осторожно окликаю понурившегося отца. — Давай без истерик и драматургии. Ну, поселилась там сущность, что теперь? Мне она ещё ничего плохого не сделала, а вот пользы от неё гораздо больше. Я и с клинками стал лучше обращаться за счет мышечной скорости.

— Да, Варяг упомянул об этом, — пробормотал отец. — Может, и в самом деле не стоит панику раньше времени поднимать. Внешне ты не изменился, остался прежним Мишкой. Только вот беспокойства у меня прибавилось. Не хочу теперь отпускать тебя в Уральск. Наворотишь там дел…

— Ничего не наворочу, если на меня охотиться не станут, — возразил я. — Ну, если убивать начнут — извини, буду защищаться всеми силами.

— А эта сущность… кто она?

— Вояка какой-то профессиональный, — я отмахиваюсь, как будто мне это неинтересно. — Он с помощью снов передаёт свои ощущения и мысли.

— Хм, интересно. Русский?

— Да.

— Ну, хоть так, — с облегчением вздыхает отец, вызвав у меня внутренний смех. Ну какая разница, русский, башкир или японец тот, кто соединился своей бессмертной душой с моей? Православный он или католик? — Надо бы посмотреть, как всё это происходит.

— Сразу предупреждаю, не дам делать из себя подопытного кролика.

— Ладно, ладно, — усмехнулся папаша, приходя в себя. Мне показалось, у него даже настроение улучшилось. — Вот что, сын. Никому ни слова: ни братьям, ни матери, ни друзьям, ни чужим людям. Хоть дурачком прикинься, но всё сказанное здесь не должно выйти за пределы кабинета. Да ты и сам должен понимать, какие могут быть последствия. А я буду рыть усиленно, чтобы найти выгодоприобретателя всей заварушки.

— Ты отпускаешь меня в Уральск?

— Да, конечно, — не задумываясь, ответил отец. — Приставлю к тебе двух опытных личников, присмотрят за тобой.

— На живца хочешь ловить? — неожиданно спросил я, а точнее, не выдержал Субботин.

Отец с удивлением и даже с долей уважения поглядел на меня, и не стал юлить, чем сразу поднялся в моих глазах:

— Да, хочу выловить крупную рыбу, которая желает тебя сожрать. Иначе нам не выйти на заказчика. Меня вся эта история, начиная с аварии, очень напрягает. Не люблю воевать с тенями.

— То есть мне будет можно свободно разгуливать не только по студенческому городку, но и по посещать рестораны, кафе, вечеринки?

— Сильно-то не увлекайся, — сразу заворчал папаша. — Вечеринки ему подавай. А учиться кто будет? И вообще, сначала поступи, а как проводить свободное время — вопрос второстепенный. Не забывай, что за тобой идёт охота.

«Идёт охота на волков, идёт охота — на серых хищников, матёрых и щенков! Кричат загонщики, и лают псы до рвоты. Кровь на снегу — и пятна красные флажков», — нарочито хриплым голосом пропел Субботин несколько будоражащих строк.

Я поёжился. Надо потом выпросить у тёзки всю песню. Это же надо так талантливо в несколько строк описать ужас и безысходность тех, за кем неумолимо идут загонщики. Слава богу, я ещё не в том положении, чтобы метаться из угла в угол, уворачиваясь от пуль или от удара ножа.

Несколько следующих минут мы обговаривали, как вести себя в Уральске, куда не следует совать нос, в каких случаях звонить отцу. Он дал мне несколько адресов, по которым я могу попросить помощь, но только в критических случаях, а не по каждому косяку, вроде попадания в полицию.

На этом и расстались. Отец, было видно, куда-то торопился, да и я не горел желанием «мять яйца», как ярко выразился Субботин. Попрощавшись, пошёл в свою комнату готовиться к отъезду.