Симбионт

Глава 2

Один раз случайность, два — совпадение…

Старший следователь оренбургского департамента полиции устроился на стуле в углу гостиной и наблюдал за работой оперативников и экспертов, тщательно обследовавших каждый метр залитого кровью пола. Трупы уже унесли, а вместо них эту роль играли очерченные мелом контуры тел. За столом трудился один из сотрудников, заполняя протокол происшествия.

Из спальни вышел солидного вида мужчина в отлично сидящем на нём сером костюме-тройке, среднего роста, с намечающимся брюшком. На вид ему было около пятидесяти, но каждое его движение было плавным, расчётливым и экономным. Бросив взгляд на стену, где бурым пятном застыло содержимое черепной коробки одного из убитых, он брезгливо сжал губы и начал стягивать тонкие резиновые перчатки. Небрежно бросил их на край стола, взял по дороге стул и поставил его рядом с Мирским.

— Чем порадуете, Август Юльевич? — оживился следователь. — Можно что-то докладывать градоначальнику?

Старший криминалист экспертного отдела с удивительным именем и отчеством не спеша достал из кармана портсигар, открыл его, извлёк сигарету с коричневым фильтром, методично постучал ею о крышку, затем таким же плавным движением сунул обратно. Сигарету зажал в зубах и без всяких терзаний совести зажёг на пальце огонёк. На крохотную искру магии, которую сейчас использовал господин Коренев, никто не обратил внимание. Слишком большой величиной был Август Юльевич, чтобы указывать ему на нарушение протокола.

— Все слепки аур сняты, — окутываясь дымом, Коренев распахнул пиджак и закинул ногу на ногу. — В номере находились шестеро мужчин и одна особа женского пола, но вы уже об этом знаете.

— Не знал, что здесь был ещё один мужчина, — насторожился Мирской. — Разве не господин Дружинин убил людей графа Татищева и официанта, работавшего в отеле? Что же получается, они перестреляли друг друга, как и в ресторане?

— Все они убиты из одного пистолета, — кивнул эксперт на пакет с лежащим в нём разобранным на части оружием. — На нём аура того же человека, что фигурирует по делу об убийстве в ресторане «Европа». Физические отпечатки стёрты, увы.

— Час от часу не легче, — Мирской потёр ладонью лоб. — Телохранитель высочайшего уровня? Его же не было ни на одной из камер. Как он проник в номер?

Мужчины, как по команде, посмотрели на распахнутую балконную дверь. Один из оперативников заметил их интерес и сказал:

— На балкон невозможно забраться. Пожарная лестница проходит в десяти метрах от этой секции. Требуется недюжинная акробатическая подготовка, чтобы по террасам пробраться в этот номер. Исключено. Скорее всего, дверь открывал кто-то из находившихся внутри людей. Может быть, стало жарко…

— Или пытались выбросить с балкона молодых людей, — проворчал Коренев. — Попытка суицида, к примеру.

— Нет, так дело не пойдёт, — раздражённо произнёс Мирской и помахал перед собой рукой, разгоняя табачный дым. — Сплошные загадки, только усугубляющие следствие. Самое забавное, все улики показывают на Михаила Дружинина, а потом оказывается, что он и не убивал никого. А мы имеем некоего ангела-хранителя, появляющегося из ниоткуда и так же спокойно покидающего место преступления. Почерк один и тот же. Поражение противника и следом добивание. На одного человека он тратит по две-три пули, а потом раскидывает оружие на части, как будто хочет оставить послание.

— Наёмный убийца, ассасин, киллер, — блеснул эрудицией Август Юльевич, совершенно не стесняясь дымить при Мирском, который, как было известно всему департаменту, не переносил на дух, когда кто-то курил рядом. — Очень схожий почерк с «Европой». Объединяйте два дела в одно.

— Иначе и быть не может, — кивнул Мирской и стал прохаживаться по чистому участку пола, иногда поглядывая на пакеты, в которых лежали пистолеты и гильзы, но раскиданный по частям привлекал его внимание больше других.

— Тогда назовите его «Дело об ангеле-хранителе», — с серьёзным выражением лица сказал Коренев.

— Всё бы вам шутить, Август Юльевич, — усмехнулся следователь. — А вот мне не до смеха. Утром такое начнётся… Мне градоначальник обязательно головомойку устроит. Боюсь, придётся брать под стражу молодого человека.

— А вы, Игорь Евсеевич, верите в убийственные способности юноши? — задумчиво глядя на тлеющий кончик сигареты, спросил эксперт. — Он ведь одарённый, его к Оку Ра подносили через год после появления на свет. Такой и руками голову открутит.

— Мой разум раскалывается от логических несоответствий, — пожаловался Мирской. — Улики показывают на другого человека, а разум шепчет, что надо брать в разработку Дружинина.

— Так и берите, — Коренев встал и вышел на балкон, чтобы отправить докуренную сигарету в полёт. Красный росчерк в темноте мелькнул и исчез, а эксперт бодро вернулся в гостиную. — Посадите на пару дней за решётку, помучьте допросами, авось и расколется. Что за девушка с ним была, выяснили?

— Елизавета Алеева, учащаяся медицинского техникума, бывшая подружка Дружинина. Администраторы не спрашивали её фамилию, но наши парни по камерам установили, что это именно она. «Акцент» не ошибается.

Мирской имел в виду программу сличения лиц по фотографиям и записям камер, и Коренев только кивнул, не смея возражать. «Акцент» действительно не ошибается.

— Поеду к Дружининым, — посмотрел на часы следователь. — Думаю, мальчишка уже дома.

— А если сбежал?

— Куда? — усмехнулся Мирской. — Он же не дурак, понимает, что его фамилия находится в списках гостей, камеры опять же… Следов своего присутствия Дружинин оставил предостаточно. Смысл ему прятаться, если не никого не убивал? Сурков!

— Да, Игорь Евсеевич, — к нему подскочил молодой парень в длинном кожаном плаще, что делало его похожим на героя многочисленных детективов из далёких пятидесятых годов двадцатого века, только в карикатурном исполнении. Но в глазах местного Пинкертона горел нешуточный огонь энтузиазма. Недавно пришедший в департамент из полицейской академии, он из шкуры лез, чтобы заметили его старания. Опытный Мирской потому и хотел направить его энергию в конструктивное русло.

— Узнай адрес Елизаветы Алеевой и прямо сейчас езжай к ней домой, — приказал Мирской. — Аккуратно, тихонечко, без излишней показухи. Не надо будоражить соседей, пусть себе спят. Слухи могут негативно отозваться на девушке. Допросишь, как всё было, запишешь показания, но никакого ареста, понял?

— А если её нет дома?

— Тогда позвони мне, будем вместе решать, — старший следователь не был согласен с выводом молодого Суркова. Опыт подсказывал, что девица сейчас сидит дома и дрожит от страха. Нужно дожимать, авось появятся ниточки к невидимому ассасину. Надо же, словечко-то прилипло на язык. — Скачи кузнечиком, Сурков, я надеюсь на тебя.

— Да, ваше благородие! — парня как будто ветром сдуло из номера.

Оставив за старшего мрачного оперативника с уныло повисшим бульдожьим подбородком, Мирской тоже поспешил выйти в коридор, где кучкой сбились администраторы этажей и управляющий, дрожавший больше всех от предстоящих неприятностей.

— После окончания осмотра все дадите подписку о неразглашении, — напомнил им Игорь Евсеевич, застёгивая пальто на все пуговицы. — А ещё попрошу всем свидетелям оставаться в городе, пока идёт следствие.

Работники отеля закивали, и наперебой пообещали молчать и не навещать дальних родственников, хотя по их взглядам читалось как раз обратное намерение. Поморщившись от нахлынувшего раздражения, Мирской подошёл к лифту и нажал кнопку вызова. Пора было как следует расспросить юнца, постоянно вляпывающегося в какие-то неприятности.

Отец проявил удивительную сдержанность. Он выслушал меня от начала и до конца, расхаживая по кабинету из одного угла в другой с заложенными за спину руками. Затем, когда уже я замолчал, круто развернулся и вонзил в меня свой взгляд, от которого по спине поползли мурашки. Я даже подобрался инстинктивно, нешуточно подозревая, что папаша хочет врезать по мне мощью Ока.

— Не хочешь, наконец, признаться? — неожиданно спросил он.

— В чём? — играя простачка, дрожащим голосом поинтересовался я.

— О том, кто в тебе сидит! — рявкнул старший Дружинин. — Только не надо пучить глаза и отпираться от очевидного! Варяг после твоей последней тренировки сделал вывод: ты не мог априори победить соперника классом выше тебя! Ты не мог в одиночку сопротивляться убийцам в ресторане! Наконец, я не верю в мифического спасителя, забравшегося через балкон в номер отеля и перестрелявшего ублюдков! Как и в то, что нападение хулиганов в Уральске было случайным!

— Что? — я замер. — Откуда тебе известно про стычку в Уральске?

— Птичка на хвосте принесла! — зашипел отец. — Думаешь, я за тобой не слежу?

— Если бы следил, сегодня такого бы не случилось, — дерзко ответил я на адреналине. — Что-то я никого из людей Прокла не видел рядом с собой.

Старший Дружинин заскрипел зубами, того гляди, эмаль раскрошится.

— С Проклом я ещё поговорю, почему он упустил тебя… А ты не надейся все пять лет прожить без моего присмотра. Хотя… может, и учиться тебе не придётся. Сядешь за решётку или на каторгу в кандалах пойдёшь.

— Сейчас не пешком гонят, а в вагонах перевозят, — я пытался пошутить, но вышло хуже.

Папаша рассвирепел и врезал кулаком по столу, отчего тяжёлый органайзер «испуганно» подпрыгнул вверх, монитор опасно закачался и едва не рухнул на пол. Отец успел удержать его.

— Хохмишь, да? До сих пор не представляешь, в какое ты положение попал? Второй раз вляпываешься в истории с убийствами! Кто тебе помогает? Что за сущность подселилась в тебя?

— Я же тебе рассказал всё, что знаю.

— За это время ты мог узнать о нём гораздо больше! Знаешь, когда ты ухлопал парочку козлов, я не придал особого значения твоим словам, но теперь, когда твой… не знаю, как его назвать — ну, допустим, симбионт, лихо расправился с четвёркой хорошо вооружённых людей, начинаю беспокоиться. Кто он?

— Мне почём знать? — огрызнулся я в ответ и обессиленно опустился в кресло. — Нормальный мужик, русский офицер. Погиб при исполнении воинского долга. Во время ритуала моё и его сознание соединились.

— Он тебе сам это сказал? — недоверчиво спросил отец. — Я про то, что он офицер, боец, а не какая-то демоническая тварь…

«А вот это уже обидно, — пробурчал Субботин. — Совсем твой папаша такта не знает. Так и передай ему».

— Ему не нравится, что ты о нём думаешь подобным образом, — язвительно ответил я, забавляясь растерянностью отца. — Будь повежливее.

— Так, давай успокоимся и обсудим ситуацию, — старший Дружинин подошёл к двери, резко её распахнул, выглянул наружу, словно хотел убедиться, что никто не подслушивает, потом вернулся за рабочий стол, машинально передвинул органайзер подальше от себя. — Когда Кузнич оживлял тебя с помощью ритуала, прервав при этом жизнь Борислава Оленёва, он сделал какую-то ошибку, и в тебя вселилась душа человека, который утверждает, что он русский офицер, погибший в бою. Грешным делом, я подозревал нечто подобное, но думал о Бориске, который мог усилить твои навыки владения магическими клинками. Однако Варяг утверждает обратное. Ты не стал лучше фехтовать, но зато легко перешёл на рукопашный и ножевой бои. Такого быть не могло в принципе, однако произошло. Значит, в «Европе» бандитов убил не ты?

— Формально — я, — тяжело вздохнув, смотрю на отца, но тот даже глазом не моргнул от моего признания. — Но фактически моей рукой убивал майор.

— Майор?

— Его тоже Михаилом зовут.

— Хм, а ты можешь объяснить, как это получается?

— Он берёт контроль над моим телом и рефлексами, когда мне угрожает опасность. Я лишь фиксирую сторонним взглядом, что происходит.

— Не самый худший вариант, — вздохнул со странным облегчением отец и впервые за время нашей беседы улыбнулся. — Теперь осталось придумать, как тебя прикрыть от полиции… Придётся Кириллу Владимировичу потрафить, чтобы он придержал ретивого Мирского за руку.

И в этот момент зазвонил мобильный телефон на столе отца.

— Ну вот, помяни чёрта, — проворчал он, прижимая аппарат к уху. — Слушаю тебя, Игорь Евсеевич… Да, он дома… Не считай его глупцом. Парень поступил правильно, что не пошёл в бега. Ко мне едешь? Арестовывать? А, ну ладно, дам распоряжение охране, чтобы пропустили.

Отец отключил телефон.

— Мирской сюда едет. Будем вместе решать, как из дерьма тебя вытаскивать. Про своего тёзку — никому ни слова. Семье — тем более. Я боюсь, что за событиями с трупами и нападениями стоит какой-то человек, которому твоя мать совершенно случайно подложила знатную свинью.

— Мистер Икс, — сказал я. — Мы с майором уже обсуждали такую версию. И после нападения на меня с Лизой в отеле «Сакмары» она становится приоритетной.

— Тогда у нас проблемы, — задумчиво произнёс отец. — Если судить по настойчивости, которую проявляет этот самый Мистер Икс, он весьма могуществен, раз пошёл на ритуал с призывом. Узнать бы, кто это.

Он хлопнул ладонями по столу, но уже не так сильно, как в прошлый раз, и решительно поднялся.

— Сиди здесь, никуда не выходи. Я сейчас спущусь вниз, приведу господина Мирского. Разговор будет долгим.

— Ему тоже не говори ему о майоре, — предупредил я.

Отец ничего не сказал, только фыркнул и закрыл за собой дверь. А я остался в одиночестве и в тяжёлых раздумьях: правильно ли поступил, что раскрыл свою тайну. Взглянул на часы. Уже половина первого! Славный день, перешедший в кровавую драму, не думал заканчиваться. Сейчас решится моя судьба. Сяду ли за решётку или останусь на свободе — зависит от следователя Мирского.

А вот и он собственной персоной, врывается в кабинет, словно к себе домой, и деловито снимает плащ, аккуратно кладёт на спинку стула. Сам же молча смотрит на меня, изучая, как дикого зверя, убивающего всех направо и налево.

— Не скажу, молодой человек, что наши встречи приносят мне радость или удовлетворение, — сказал он, присаживаясь напротив меня и закидывая ногу на ногу. — Как говорится, один раз — случайность, второй — совпадение, третий — закономерность… Так вот, чтобы это не превратилось в систему, расскажешь мне всё про своего ангела-хранителя. Кто он такой, почему тебя защищает, и каким образом умудряется исчезать, что его никто не видит?

— Где отец? Без него я вам ничего говорить не буду, — вначале я перепугался, что Мирской каким-то образом узнал про симбионта, но потом дошло: Субботина принимают за человека, постоянно за мной присматривающего, и в случае необходимости устраняющего всех, кто меня обижает.

— Александр Егорович пошёл распорядиться, чтобы сюда принесли чай и бутерброды, — губы Мирского раздвинулись в усмешке. — А почему ты не сбежал? На редкость здравое решение для юнца, у которого в номере отеля остались четыре трупа?

— Какой смысл прятаться? — пожимаю плечами. — Номер записан на мою фамилию, на камерах видно, что это именно я пришёл в отель.

Вернулся отец. Он с бесстрастным видом занял своё место за столом. Посмотрел на следователя:

— Игорь Евсеевич, давай без хождения вокруг да около. Я имею право знать, что там произошло. Раз уж ты приехал один, а не в сопровождении полиции, есть шанс спасти сына?

— Хорошо, нарисую общую картину. Михаил Дружинин вместе с девушкой, в которой опознали Елизавету Алееву, заселился на сутки в отель «Сакмара-Плаза», — опять эта усмешка Мирского, когда он произнёс имя девушки.

Я не дрогнул ни одним мускулом. Не сомневался, что полиция быстрой выйдет на Лизу.

— Михаил заказал ужин в номер на семь часов вечера, а в восемь администратор этажа, обеспокоенный тем, что потерялись официанты, обслуживающие господина Дружинина, вскрыла запасным ключом двери и увидела четыре трупа. Три из них оказались незнакомыми людьми, проникшими на территорию отеля, а один — тот самый официант. Не буду углубляться в детали того, как вооружённые люди оказались в номере, но оттуда они уже не вышли. Кто-то хладнокровно расстрелял их. И здесь появляются две версии: твой сын, Александр Егорович, вступил с проникшими в номер бандитами в схватку и вышел победителем, что нетрудно, учитывая наличие Дара, или кто-то помог ему справиться с ублюдками. Причём, убиты они были из своего же оружия. Почерк тот же, как и в туалетной комнате «Европы».

— Отпечатки? — отец простучал пальцами по столу, внимательно слушавший следователя.

— Стёрты. Но аурный след указывает на мужчину лет сорока, может, чуть моложе. Михаил, ты же понимаешь, что все улики указывают на тебя, кроме этого злосчастного отпечатка ауры, который опрокидывает единственно логическую версию случившегося? Кто он, твой спаситель? Каким образом проник в номер, и как ушёл оттуда? По служебной лестнице ты шёл с девушкой, мужчину никто не видел. Александр Егорович, а почему ты молчишь? Может быть, именно ты нанял телохранителя со стороны и дал ему задание следить за каждым шагом сына? — Мирской развёл руками. — В таком случае тебе лучше сдать его во избежание последствий. Михаил, ты же поступил в университет?

— Поступил, — мрачно откликнулся я, понимая, куда он клонил.

В дверь постучали, разговоры разом прекратились. Охранник с подносом, на котором были чашки с чаем и бутерброды с колбасой, сыром и ветчиной, прошёл в кабинет, молча поставил его на столик и удалился, зыркнув на следователя.

«Мишка, назови моё имя, — прошелестел голос Субботина. — Всё равно душу нельзя отловить, а так хотя бы с тебя снимут подозрения. Пусть ищут ветра в поле».

«Нехорошо, — откликнулся я. — Это предательство. Дам палец, откусят по локоть. А могут вообще в ведомственную лабораторию на опыты сдать».

«Херня это всё. Такое супероружие нельзя держать в сейфе. Зато не возьмут подписку о невыезде. Ты же не хочешь профукать шанс выучиться? Давай, смелее 'колись».

— Вижу, есть что сказать, — Мирской обладал хорошим чутьём, и мой внутренний разговор с майором он принял за верный признак сознаться. — Обещаю приложить все силы, чтобы ты пошёл как свидетель. Если девушка подтвердит твои слова, я могу спокойно идти к градоначальнику. Иного шанса остаться на свободе нет, Михаил.

Я посмотрел на отца, выпрямившегося в кресле и напряжённого. Понимаю его. Нельзя говорить о ритуале, нельзя рассказывать о слиянии матриц. Это уже грозит иным расследованием, которым займется спецотдел из Москвы. Если произойдёт утечка, Мистер Икс придёт за мной и майором-тёзкой. Страшно представить, какой ещё ритуал он придумает.

— Отец, позволь, — негромко проговорил я, показывая взглядом, как только могу, чтобы тот не препятствовал мне. — Лучше будет, если расскажу я.

Понял или нет? Судя по бледности, разлившейся по лицу, не совсем. Зато Мирской, пересевший к столику, с наслаждением поедал бутерброд с ветчиной и запивал его чаем. И кажется, совсем не замечал наших переглядываний.

— Хорошо, говори, — с трудом проталкивает слова испуганный папаша.

— После аварии, в которую я попал, отец решил нанять для меня телохранителя, но не из числа наших людей, а которого никто не узнал бы в Оренбурге, — начал я осторожно, явственно слыша хруст тонкого льда, по которому мне приходится идти. Чёрная бездна под ногами готовилась поглотить меня, сделай я неправильный ход.

Отец кивнул, как будто подтверждая мои слова.

— Да, я слышал о происшествии, — Мирской расслабился. — Вполне логичный ход для обеспокоенного родителя. Где его нанимали? Через биржу?

— Нет. Через личные связи отца. Этот человек приехал издалека и начал охранять меня так, что никто не знал о его существовании, — воодушевлённо врал я. — Он, как бы мягко сказать… модифицирован, поэтому и обладает невероятной реакцией, скоростью, владеет всеми видами оружия, отличный рукопашник.

— Понятно, откуда ветер дует, — следователь взял второй бутерброд, но на этот раз с копчёной колбаской. Кажется, он всерьёз решил подкрепиться на ночь, так что угощение от Дружининых оказалось как нельзя кстати. — Крутилась у меня в голове такая мыслишка. Пока принимается. Дальше что?

— А что дальше? Он ходит за мной незримой тенью, на контакт не идёт, но зато умудряется отслеживать моё окружение, просчитывает опасность, и как следствие — оказывается ровно там, где и должен быть личник. Хитёр, умён, дьявольски ловок. Вроде бы, бывший сотрудник какой-то иностранной частной военной компании. Воевал несколько лет в Сирии по контракту, помогал властям справляться с местными бандами. Не один, конечно, а в составе отряда…

— Понятно, — снова повторил Мирской. — Багдадский Легион, наверное.

«Ого, непрост ваш следователь, — хмыкнул майор. — Давай, заливай дальше, Мишка. Ловко у тебя получается. Душевно так, убедительно. Верю».

— Вам виднее, Игорь Евсеевич, — скромно произнёс я, с трудом сдерживая смех. У отца было такое лицо… как будто услышал сказку про Красную Шапочку в современной интерпретации.

— Его фамилия! — жёстко произнес следователь.

— Условия найма настаивают на инкогнито, — ответил вместо меня отец. — Могу назвать только позывной: «Майор».

— Майор? — вскинул брови Мирской и отставил пустую чашку, потом перевёл взгляд на меня. — Как твой неуловимый телохранитель оказался в туалете ресторана? Мы опросили свидетелей, оказавшихся в тот момент в помещении. Ни один из них никак не тянет на телохранителя с модифицированными способностями. Так себе, слёзы. На камерах мы тоже ничего не заметили, кроме человека, подозреваемого в убийстве.

— Вы нашли его? — спросил отец.

— Нет, — отрицательно мотнул головой следователь. — Ищем. Фотографии разосланы всем патрульным службам, даже в соседние города отправили. Так что дальше, Михаил? Где прятался твой охранник?

— Нигде, — я пожал плечами. — Он использовал амулет отвода глаз и техники, когда сопровождал меня. Даже я не знаю, за моей ли он спиной находится, или где-то в другом месте.

— Хм, — Мирской почесал щеку. — Есть такие биоимпланты, которые испускают волны в определённом диапазоне, ошибочно принимаемые за магическое излучение амулетов. Они не позволяют оптике и человеческому глазу увидеть биологический объект, находящийся чуть ли не рядом. Но это всё догадки, которые нуждаются в твёрдых фактах. К градоначальнику с таким не пойдёшь. Самое малое — будет смеяться над таким анекдотом. Вопрос в другом: какого уровня организация, позволяющая использовать такие технологии?

Он глубоко задумался, словно находился в своём кабинете в разгар рабочего дня.

— Я заказывал телохранителя через анонимную «доску объявлений», — посмотрел на него старший Дружинин. — В лицо его не видел, какими особыми способностями обладает — не знаю. Может, помимо биоимплантов у него есть магические умения вроде отвода глаз. Оплата ежемесячно переводится на анонимный же счёт.

— Рискованно поступили, Александр Егорович, — вздохнул Мирской. — Знаю я эту «Серую Сеть». Так недолго и до пособничества террористам доиграться.

— Ну уж совсем-то меня за несмышлёныша не принимайте! — возмутился отец, приходя в себя после моего феерического бреда, из-за чего ему пришлось на ходу выдумывать легенду. — Игорь Евсеевич, если больше нет вопросов, может, дадим парню отдохнуть? Он и так перенервничал…

— Да, конечно, — рассеянно кивнул следователь. — Иди, Михаил. Тебе когда нужно возвращаться в Уральск?

— Через два дня. Соберу все необходимые вещи и отчаливаю, — я поднялся и направился к двери. — Если меня не задержат, конечно.

— Не виноват — не задержим, но свидетелем всё равно пойдёшь, — обрадовал меня Мирской. — Обязан предупредить тебя, Михаил, что дам распоряжение в Уральск своим коллегам, чтобы они зафиксировали твой приезд в университет. Для отчётности.

— Понял, не дурак, — не стал возражать я, после чего попрощался с ним и аккуратно закрыл дверь кабинета. Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, приводя бешено работающее сердце в порядок. История, которую я рассказал следователю, была шита такими нитками, которые разойдутся при первом же несоответствии. В департаменте полиции работают не только въедливые следователи, но и цепкие, как бульдоги, оперативники. Я не упоминаю ещё об аналитическом отделе, сотрудники которого обязательно найдут зацепку в моих словах.

«Да не парься ты, — успокоил меня Субботин, пока я шёл по коридору в свою комнату. — Если бы у полиции были хоть малейшие доказательства твоей вины, ты бы уже за решёткой куковал, как в моём мире. Значит, не уверен следователь, поэтому и колеблется. Клюнул на мою ауру, зуб даю! Иначе бы не слушал тебя с таким интересом. Не, Мишка, магия — это что-то! В твоём случае все обвинительные конструкции рассыплются в труху, если в экспертном заключении будет написано, что оружием, из которого завалили несколько бандитов, пользовался другой человек. И причём, человек значительно старше тебя. Каким бы я профаном в магии не был, но следствие этот факт по ауре должно учесть. А ещё не забывай: твой отец очень влиятелен в городе, и поспешные действия против членов его семьи силовики тоже учитывают».

Хотелось бы, чтобы слова майора сбылись. Но я уже второй раз попадаю в ситуацию, где вокруг меня появляются трупы, а я, вроде как, и ни при чём. Хорошо, отец пока умудряется «отмазывать» (словечко Субботина как нельзя удачно подходило к моим проблемам) меня от правосудия, но насколько хватит его влияния?

Я увидел сверху входящую в гостиную маму, и быстро юркнул в свою комнату. Не хотелось сейчас слушать её нравоучения. Я больше беспокоился за Лизу. Мирской — опытный сотрудник, наверняка, уже отправил к девушке своих людей. Ладно, нет смысла дёргаться, завтра всё будет известно.

— А скажи-ка мне, Игорь, что это за люди вокруг Мишки вертятся? — Дружинин достал из барного шкафчика бутылку коньяка и бестрепетно разлил его по чайным чашкам. — Кто хочет его смерти? Ты ведь уже выяснил личности убитых в «Европе»? Или тайна следствия?

Мирской обхватил чашку ладонями, согревая соломенно-янтарный напиток.

— Я бы и не сказал тебе, Егорыч, — нехотя бросил он, — если бы судьба твоего сына меня не беспокоила. Убитые были людьми графа Татищева. Сегодня в гостинице отправили на небеса Бикмета — правую руку Василия Петровича. Ты не хочешь ничего сказать по этому поводу?

— Не переходил ли я Татищеву дорогу? — Дружинин влил в себя коньяк и варварски закусил бутербродом с колбаской. — С чего бы? Я занимаюсь логистикой, перевозкой грузов, немного финансами и никогда не лез в дела дворянина. Насколько мне известно, он получает свой доход от аренды земель. Периодически через мой банк проходят огромные суммы, так что я в курсе, насколько состоятелен граф. Огорошил ты меня, Игорь, очень огорошил. Что делать-то? Идти к Татищеву и в лоб спрашивать, за что моего Мишку преследует? Или через него на меня хочет воздействовать?

Александр Егорович задавал эти вопросы Мирскому, частично предполагая, почему сыном заинтересовался Татищев. Да, это была ничем не подтверждённая гипотеза, тем более, граф и не давал серьёзного повода обвинить его во всех грехах. Всё дело в той сущности, которую сын называет Майором, приходящимся ему тёзкой. Сорванный ритуал кого угодно приведёт в ярость, и немудрено, что Татищев начал охоту на Мишку, в котором живёт реципиент, его душа, совместившаяся с матрицей сына. Нет, нельзя сейчас тревожить графа. Сам он по себе неприятный человек; по слухам, близко знаком с канцлером Шуйским, а значит, имеет очень серьёзную поддержку в столице. Старая аристократия меры не знает, для неё вседозволенность — один из принципов существования и доминирования. Романовы хотя бы сдержанно себя ведут, осознавая ответственность перед народонаселением России. Но большая часть их жизни скрыта тьмой.

Татищев, значит. Ну что ж, враг обозначил себя. Придётся теперь за Михаилом присматривать намного более тщательно. Хорошо, что он, Александр Егорович, подстраховался и приставил к нему одного человечка, о котором никто не знает. А в паре с Майором (Дружинин так решил назвать сущность, чтобы не путаться. Надо же — тёзки!) они могут качественно прикрыть сына.

— Нет, Игорь, не переходил, — быстро прокрутив в голове варианты, ответил Дружинин. — Бизнес и политика зачастую идут вместе, но я предпочитаю их не смешивать. У графа своя дорога, у меня — своя. И тем не менее благодарю тебя, что подсказал источник проблем. Буду решать их.

— Не вздумай лезть к Татищеву с обвинениями, — забеспокоился Мирской. — Навлечёшь на семью неприятности.

— Я на дурака похож? — фыркнул Александр Егорович. — В таком случае нужно укреплять безопасность, не дай бог, за семью примется.

— А вот это правильно, — следователь вздёрнул вверх палец. — Мудрое решение.

Зазвонил телефон в кармане Мирского.

— Да, Николай, слушаю тебя… Угу, я так и предполагал. Не напугал девочку? Ладно, возьми у неё подписку о невыезде, извинись перед родителями за поздний визит. Протокол допроса предоставишь завтра утром. Всё, езжай домой, отдыхай… А чем я хуже других? Конечно, тоже домой. Отбой.

Мирской убрал телефон и решительно встал. Надев плащ, он направился к выходу в сопровождении хозяина дома.

— Егорыч, — он внезапно остановился и сжал плечо Дружинина. — Я с трудом верю в какого-то невидимого телохранителя, и Бражников тоже вряд ли воспримет всерьёз такую версию. Что-то ты скрываешь, я по твоему лицу вижу. Не станет граф Татищев по пустякам мальчишку жизни лишать. Если в этом деле замешана магия, советую быть очень осторожным. Ну а я попытаюсь убедить градоначальника насчёт уникального наёмника из Багдадского легиона в качестве личника Михаила. Доброй ночи. Для меня эта версия как нельзя кстати, чтобы спокойно заниматься поиском кукловода. Сам же знаешь, как Департамент не любит затянутые расследования.

— Удачной дороги, — в ответ кивнул Александр Егорович и на прощание пожал руку следователю, а сам вернулся к столику, налил себе полную чашку коньяка и опрокинул в рот, не чувствуя ни вкуса, ни крепости напитка. А вот грядущие неприятности он ощутил в полной мере, как только услышал фамилию Татищева. Эта та глыба, с которой бодаться — здоровью вредить. Но главное — семья!

Он нашёл на телефоне номер Кузнича и рыкнул в трубку, когда услышал голос чародея:

— Марк, зайди ко мне срочно. Какой «спать»? Время детское. Жду тебя. Есть разговор.

Когда напряжённый и слегка раздражённый Марк Ефимович вошёл в кабинет, Дружинин его ждал в кресле, закинув ногу на ногу. На столике рядом с ним стояла бутылка коньяка и чашки. В воздухе витал крепкий запах алкоголя. Хозяин явно был в состоянии внутреннего напряжения.

— Садись, Марк, — кивнул хозяин на соседнее кресло. — Расскажи мне подробно о ритуале, которым ты оживлял Мишку. И можно ли совершить перехват души в этот момент? Садись, не жмись. Ночь длинная, но времени у нас осталось не так много.

Кузнич осторожно примостился напротив Дружинина и послушно взял чашку, на дне которой плескался коньяк, но пить пока не осмелился. Прокашлявшись, словно беря паузу на раздумье, он открыл было рот, но Александр Егорович перебил его:

— И ещё один момент, Марк. Не рефлексируй. Что было — то случилось. Поздно теперь метаться. У нас появилась неотложная задача, которую нужно решить быстро и эффективно. Иначе всем станет плохо. Итак, я слушаю…

— Магия — основа любого ритуала, — глухо произнёс Марк Ефимович. — В незапамятные времена магической маны на земле было такое количество, что любой, у кого появлялись физические возможности её воспринимать, внимательность и усердие, мог создать определённую формулу для разжигания огня, к примеру, или в отсутствие колодца успешно извлекать из земли живительную воду. Чуть позже, когда начались формироваться касты жрецов, воинов, земледельцев, определились и магические направления. Жрецы чуть ли не сразу поняли своё предназначение и постарались оградить уникальные знания от остальных. Заодно решили зачистить поле от конкурентов среди воинов и крестьян. Одарённых тогда было очень много, и получали они Дар от природы. Ведь Око Ра ещё не активировалось. Довольствовались маной, как я уже говорил. Поэтому жрецы потихоньку вырезали неугодных, пока не остались в большинстве. Закрытость жреческого Ордена способствовала разнообразным опытам, в результате чего появилась Каббала, Веды, прообразы учений о познании нашего мира в индуизме и суфизме. Сами понимаете, Александр Егорович, что трудно отказаться от соблазна углубиться в тайны мироздания, узнать её не только светлые, но и тёмные стороны. Обнаружилось, что магия позволяет оживить умерших, наделив их свойствами, коими они при жизни не обладали. А раз можно оживлять, то не попробовать ли впустить в тело чужую душу? Так и появились ритуалы призыва. Они оттачивались, становились более изощрёнными и опасными, но главным компонентом оставалась кровь. Именно кровь является чутким индикатором, сакральным мостиком между жизнью и смертью.

— Откуда моей жене стало известно о подобном ритуале? — прервал размышления чародея Дружинин. — Она никогда не упоминала о своём интересе к тайным учениям.

— Евгения Викторовна однажды вошла в мою комнату и увидела на столе трактат философа Франсиско де Борха, — слегка смутился Кузнич. — Это не книга по магии или магический гримуар. Обычные философские размышления священника-иезуита. Не знаю, чем книга заинтересовала вашу супругу, но она попросила её почитать. Каюсь, я даже не подумал, что госпожа из всего написанного вычленит самое незначительное: упоминание о ритуале возрождения с помощью крови. Де Борха был иезуитом, и хорошо представлял, какую опасность магические ритуалы несут священной церкви и какую смуту закладывают в души людей. Но, поверьте, Александр Егорович, его рассуждения касались лишь моральной стороны ритуала.

— И тем не менее, моя жена неверно интерпретировала эти самые рассуждения, — язвительно заметил Дружинин. — Точнее, семена ереси попали на благодатную почву. Когда это произошло?

— Года три назад, я уже точно не помню, — пожал плечами Марк Ефимович и глотнул коньяка.

— Три года назад пропал Коля, — задумался Дружинин, и сразу в памяти всплыла улыбка брата, любимца семьи. — Да, точно. Тогда супруга завела странный разговор о магических ритуалах, позволяющих отыскивать пропавших людей. Это, конечно, не было связано с призывом чужой души, но предпосылки к эксперименту появились.

— Тело Николая Егоровича не нашли, — заметил Кузнич. — Иначе бы такой ритуал Евгения Викторовна потребовала раньше.

— Не дал бы, — нахмурился магнат. — И с Мишкой не дал бы такого сделать, будь я дома. Теперь в его тело подселилась душа убитого вояки, который частенько распускает руки.

— Хм, всё-таки не зря у меня создалось ощущение неправильности в поведении Михаила, когда он приходил в себя после ритуала, — яростно потёр щетинистый подбородок Марк Ефимович. — Какой-то он испуганный был, словно его застали врасплох за вскрытием отцовского сейфа.

— Чем грозит сыну такой симбиоз душ?

— Трудно сказать, — Кузнич опрокинул в себя остатки коньяка, чуть поморщился. Он не был любителем крепких напитков. — Существует три варианта развития событий: Михаил сможет полностью подчинить себе матрицу чужой души и пользоваться её возможностями; сущность будет довлеть над юношей и постарается захватить управление, что приведёт к постепенной потере души вашего сына; ну и самый оптимальный вариант, тот самый гармоничный симбиоз, когда они помогают друг другу. Но теперь меня интересует вопрос, куда же подевалась душа Оленёва, которого принесли в жертву?

— Мне тоже интересно, — нахмурил брови Дружинин. — Вместо Борислава мы получили неконтролируемого симбионта. Может, это и к лучшему, посмотрим. Есть у тебя версии, Марк, что вообще произошло? Сбой ритуала?

— Надо подумать, почитать старые фолианты. А самая большая библиотека находится в Москве. К сожалению, нужно личное присутствие, через сетевые коммуникаторы доступа нет.

— Хочешь поехать? — призадумался Александр Егорович. А нужно ли сейчас отпускать чародея в столицу, когда открылись новые обстоятельства, связанные с графом Татищевым?

— Вопрос нужно ставить иначе, — мягко поправил Кузнич. — Согласны ли вы оставить без магической защиты дом? Я-то с радостью помчался бы в Москву…

— Беспокоюсь я отправлять тебя без охраны, да и не время… Скажу тебе одну вещь, которая не должна покинуть пределы этого кабинета. Кажется, за Мишкой охотится граф Татищев.

Марк Ефимович машинально взял бутылку и налил себе чуть ли не полную чашку коньяка, но не забыл и хозяина.

— Почему? — спросил чародей скорее себя, чем Дружинина. — Неужели сущность, подселившаяся к Михаилу, предназначалась Василию Петровичу? Или была нужна для каких-то запретных ритуалов? Очень неожиданно…

— Мы этого пока точно не знаем, но выяснить следует как можно быстрее, — хозяин одним глотком осушил чашку и решительно перевернул её вверх дном. — Один ты ничего не предпринимай. Я ещё посоветуюсь с Проклом и Ильханом.

— Михаила нужно защитить.

— Не вижу смысла прикреплять к нему кучу бойцов, — ответ Дружинина был неожиданным для Кузнича. — С хулиганьём он и сам теперь с лёгкостью справится, а вот тот, кто заинтересован извлечь Майора из моего сына, обязательно себя обозначит. И тогда начнём действовать.

— Майора? — брови чародея поползли вверх.

— Ну да, — небрежно ответил Александр Егорович. — Это звание симбионта в той реальности, откуда попал к нам. Мишка дал ему позывной «Майор». Кстати. Зовут его тоже Михаилом. Забавно, да?

— Скорее, познавательно, — задумался Кузнич. — Случайность или некая предопределённость? Мне будет дозволено узнать у вашего сына некоторые подробности о его… э-ээ… симбионте?

— Если сам захочет, но давить на него не надо. Всё равно придёт момент, когда тайна, распираемая изнутри, начнёт искать выход. Думаю, Мишка сам подойдёт к тебе с вопросами.

Дружинин усмехнулся и знаком показал чародею, что тот свободен. Откланявшись, Кузнич покинул кабинет с очень озадаченным лицом. Посмотрев на время, Александр Егорович решил спать здесь. Евгения почувствует запах коньяка и будет ворчать до утра, не дав отдохнуть как следует. Вон, есть диван, мягкий и удобный.

И всё же хорошо, что часть головоломки сложилась в нужный узор. Теперь ясно, откуда ждать следующий удар, но неясно, с какой целью Татищев затеял ритуал вызова души. Неужели за его спиной стоит более могущественное лицо? И какую угрозу он несёт семье Дружининых?

Зверь во злобе

Татищев буйствовал. Плохие новости, пришедшие ранним утром, не способствовали ни аппетиту, ни продуктивной работе. Поэтому граф облачился в тренировочный костюм и направился на полигон, предназначенный для магических тренировок. Конечно, назвать таким громким словом площадку размером с футбольное поле было довольно смело, но у многих одарённых и такого не было. Императорский указ запрещал иметь в собственности подобные сооружения большинству населения, обладающему магическими способностями, за исключением старой аристократии, а также родов торгово-промышленного сословия, но и то по личному разрешению государя. Такие вещи император Святослав Романов давно взял под личный контроль, а грамоты на право оборудования и владения подписывались им собственноручно.

Граф Татищев такую грамоту имел, поэтому полигон был оборудован по всем правилам безопасности. Он находился в глубине огромного парка, примыкавшего к высокому берегу Сакмары, и представлял собой, как уже было сказано, правильный прямоугольник сто на пятьдесят метров. По периметру площадки смонтировали защитные панели из тщательно отшлифованных кварцевых плит, которые поглощали разнообразные магические конструкты и преобразовывали их в энергию, избыток которой шёл на освещение парка и придомовой площади, да и как резервный источник электропитания они тоже хорошо подходили.

Разгорячившись, Василий Петрович раз за разом плёл тонкими пальцами узоры необыкновенной красоты и обрушивал на мишени из пятисантиметровой фанеры, протыкая их серебристыми молниями, накидывая на них призрачные искрящиеся сети с мелкой ячейкой, после которой дерево рассыпалось в труху. Воздух искрился от молний, вздрагивал от очередной порции яростных атак. Лицо Татищева исказилось от гнева и злости. Как надо было недооценить мальчишку и глупо потерять одного из лучших бойцов рода! Мало того, кроме Бикмета погибли ещё трое! Ладно, один постоянно работал в «Сакмара-Плазе» в качестве внедрённого агента (свои люди нужны везде, придерживался такого принципа граф), и его смерть не стоила переживаний. Но Бикмет! Как он умудрился подставиться под пули? И помощников угробил! Приказано же было взять не меньше пяти-шести человек, а Бикмет ослушался и оставил на кой ляд двоих в машине!

Звонок о провале операции поступил рано утром, когда Татищев находился в столовой и завтракал. Докладывал один из боевиков Бикмета. Дрожащим голосом он рассказал, что произошло. Всю ночь вместе с напарником следил за суетой, которую развели полицейские, и пытались выяснить, каким образом мальчишке удалось ускользнуть из гостиницы. Василий Петрович рассвирепел и чуть ли не до смерти перепугал кухонную обслугу. Обошлось десятком разбитых тарелок из тончайшего фарфора и испорченной скатертью. Граф вовремя взял себя в руки, только приказал родовому чародею Афанасию прибыть на полигон.

Афанасий держался позади хозяина, контролируя потоки магической энергии, чтобы они создавали строго сбалансированный контур, а не хлябали по всему полигону, снижая защитный потенциал панелей. Они и так уже накалились докрасна от впитываемых выбросов магии, а граф продолжал плести конструкты. На его хлопчатобумажный тёмно-синий комбинезон то и дело осыпались снежинки, тут же оставлявшие мокрые разводы.

Банг! Хрусть! Очередной фанерный щит разлетелся на щепу во время попадания в него десятка ледяных острых игл. Татищев, взмокший от пота, выхолощенный чуть ли не до дна, опустил руки и обернулся, налитыми кровью глазами поглядел на Афанасия.

— Аскольд приехал?

— Должен быть здесь, — наклонил голову чародей. — Я позвонил ему сразу, как только вы изволили его видеть. До Лесных Дач ехать полчаса.

— Сколько времени я занимался?

— Сорок минут, — услужливо ответил Афанасий, накидывая на разгорячённого графа большое покрывало.

— Почему я никого не вижу? — краснота из глаз исчезла, но тонкие прожилки лопнувших сосудов говорили о серьёзных нагрузках, перенесённых Василием Петровичем.

— Охрана благоразумно вышла за периметр, как только вы перешли на боевой режим, — помявшись, ответил маг. — Не стоило так реагировать на произошедшее, Ваше сиятельство. Иногда приходится терпеть поражение в бою, потому что враг сильнее. Но война-то не проиграна.

— Поговори мне, стратег, — беззлобно буркнул Татищев, выходя за пределы полигона, на котором до сих пор с треском сталкивались остатки энергетических конструктов. Он дошёл до беседки, оборудованной для отдыха после магических упражнений, устало опустился в кресло. Слуга, ожидавший хозяина, тут же налил ему горячий зелёный чай и аккуратно вложил чашку в протянутую руку.

Афанасий тем временем кому-то звонил и объяснял, где искать Василия Петровича.

— Аскольд сейчас будет здесь, — доложил маг, отключая телефон.

Человек с довольно редким именем являлся не только начальником службы безопасности, но и осуществлял все деликатные операции по устранению разнообразных препятствий, мешающих деятельности Татищева. Двадцать лет безупречной службы превратили его из Слуги в верного цепного пса. И как награда — право на модификацию тела, своеобразный Подарок от графа.

Высокий, широкоплечий, чуть ли не под два метра ростом блондин с голубыми глазами, неторопливо прошёл по дорожке к беседке в сопровождении такого же, как и он сам, великана с налысо выбритой головой, и, остановившись у входа, приложил руку к сердцу. Своеобразный жест приветствия нравился графу, и он добродушно кивнул, широким жестом предлагая Аскольду присоединиться к нему.

Личная охрана Татищева и великан рассыпались вдоль беседки, бдительно следя за окрестностями, хотя кто тут мог причинить вред хозяину, кроме белок, шныряющих по стволам и веткам сосен. Но этим милым зверькам и дела не было до человеческих страстей.

— Подробности выяснил? — сразу же взялся выяснять Василий Петрович.

— Да, — кивнул Аскольд и принял из рук слуги чашку с дымящимся напитком. Он не любил зелёный чай, но не настолько, чтобы от него отказываться, рискуя навлечь недовольство хозяина. Для приличия отхлебнул безвкусный, пахнущий, по его мнению, сеном чай, отставил в сторону. — Бикмет со своими парнями проник в отель через служебный вход. Наш агент помог ему с униформой, подсказал, в каком номере находится клиент со своей девкой. Тот как раз заказал ужин к семи часам вечера. Парни выждали момент, аккуратно изолировали официантов, которые должны были доставить заказ Дружинину, и проникли в номер. Что было дальше, я не знаю. Подробной информацией, увы, человечек делиться не стал. Видно, дело взято под особый контроль. Но Бикмет убит, его люди тоже. Причём, весьма профессионально. Мальчишка завалил четырёх взрослых мужиков, на кого-то потратив по три-четыре пули. А кого-то и вообще вилкой практически убил.

— И что это значит? — голос Татищева заледенел. Не удержался-таки от эмоций.

— Юнец не так прост, хозяин, — без эмоций ответил Аскольд. — Это почерк профи, наёмного убийцы. Две пули в корпус, две — контроль. Да ещё и почерк-то своеобразный. Убивает чужим оружием, после чего демонстративно раскидывает детали пистолета по полу.

— А ты сам веришь, что это Дружинин? — с любопытством спросил граф. — Веришь, что мальчишка столь хладнокровен, опытен и неуловим?

— Нет, не верю. Это дело рук не мальчишки, если только его не модифицировали во время рекуперации, — Аскольд не знал всех подробностей про Михаила Дружинина, да и Василий Петрович не спешил пока делиться ими со своим советником по безопасности. — Или его прикрывает подготовленный к подобным акциям человек.

— Его кто-то видел? — напрягся Татищев, почувствовав ниточку, за которую, потянув, можно извлечь очень много интересных деталей. Как раз для канцлера Шуйского интересных.

— Нет, — ответил советник, что укрепило мысль графа о реципиенте, влияющем на тело молодого парня. — В номере находился только Дружинин с девкой.

— Кстати, что за девка?

— Некая Елизавета Алеева, учащаяся медицинского техникума, — молодец, Аскольд, уже узнал имя девицы. — Бывшая пассия нашего клиента. Она уже получила подарок от Дружинина и по всем раскладам должна отойти в сторону, но почему-то парню захотелось снова с ней встретиться.

— Не суть важно, — отмахнулся Василий Петрович. — Девку эту надо аккуратно доставить сюда, на Лесные Дачи. Не в мой городской особняк, а сюда…

— Да, я понял, хозяин, — кивнул Аскольд и машинально схватился за чашку с зелёным чаем, и даже отхлебнул из него. Остывший напиток ему понравился куда больше. — Будем приманивать мальчишку? А если он махнёт на неё рукой? Раз подарил безделушку, значит, их отношения закончены.

— Не махнёт, — уверенно ответил Татищев, оскалившись. — Как только узнает, что девушка в опасности, сразу же прибежит. Сопляк он ещё, не зачерствел сердцем. Нужно провернуть это дело как можно быстрее, пока Дружинин не уехал в Уральск. Сколько времени понадобится для планирования и осуществления акции?

— Завтра она будет здесь, — уверенно ответил Аскольд.

— Хорошо, — расслабился Татищев. Советник словами не раскидывался, а значит, нужно подготовиться для встречи Дружинина. Мало его задержать и спрятать так, чтобы папаша-магнат не догадался, нужно ещё и самолёт наготове держать, чтобы сразу переправить мальчишку в Москву. — И не забудь перевести охрану особняка в боевой режим. Не думаю, что Сашка Дружинин на меня войной пойдёт, если догадается, кто его сынка похитил, но осторожность соблюсти стоит.

— У Дружининых восемьдесят человек в боевом крыле Рода, — напомнил Аскольд.

— А у нас сто двадцать, — фыркнул Татищев. — Сколько из них модифицированы?

— Шестеро.

— В таком случае троих пришли сюда, а остальных оставь в городе. Думаю, этих сил хватит для отражения атаки.

— Да, хозяин, — советник встал и поклонился, прежде чем уйти. — В случае активного сопротивления клиента что делать?

— Убей его, голову доставь мне, — холодно произнёс граф. — Голова — вот что самое главное. Живой мальчишка, конечно, тоже имеет значение, поэтому старайтесь без оголтелости. Ликвидировать только в самом критическом случае, если почувствуете угрозу своей жизни.

— Теперь предельно ясно, — Аскольд воспринял приказ без эмоций, ещё раз обозначил уважительный поклон и оставил графа сидеть в одиночестве и глубоком раздумье, а сам с великаном отправился выполнять задание.