Симбионт

Глава 8

Оборванные ниточки

Старший следователь Мирской до последнего оттягивал момент посещения графа Татищева. Вызов на допрос аристократа потянул бы за собой череду неприятных последствий в виде «пистона» от градоначальника Бражникова и Главы Департамента полиции, не считая своры адвокатов, грозящихся засудить каждого, кто попытается замочить репутацию почётного жителя города Оренбурга. Ну их, лучше самому съездить. Иногда доверительная беседа даёт куда больше информации.

К этому моменту Игорь Евсеевич уже точно знал, что Вагиз Тарханов, обвиняемый в убийстве двух человек, исчез из города. Поиски не привели к нужному результату. Вероятно, при выходе из «Европы» он сел в машину и уехал в неизвестном направлении. Мало того, появилось подозрение, что преступник использовал амулет невидимости, поэтому спокойно добрался до своего автомобиля незамеченным. В любом случае, граф должен разъяснить, какого чёрта его люди не поделили между собой.

Мирской тяжело вздохнул, ещё раз пробежавшись взглядом по распухшему делу, захлопнул папку, положил её в сейф и закрыл дверцу на ключ. На выходе из кабинета надел плащ и шляпу. Подумал, захватил ещё и зонтик. Сегодня с утра на улице стояла неприятная серость. Пыжившиеся от натуги тучи, пришедшие с уральских отрогов, всё никак не могли разродиться ливнем.

Следователь вышел из здания департамента и направился на автостоянку, морщась от порывов сырого ветра, бросающего в лицо пыль, собранную с асфальта. Сев в свой чёрный «Бенц», выехал за ворота и прибавил скорость. Неприятные мысли о маячившем «висяке» мешали сосредоточиться на предстоящем разговоре с Татищевым. Ну не нравился ему этот человек! Собрал вокруг себя банду головорезов, чьи противоправные действия прикрывал сонм купленных адвокатов. По слухам, бродившим в Департаменте, у графа даже в Москве были очень сильные защитники, не говоря уже о высокопоставленном покровителе. Ну и какие ему обвинения предъявлять? Дескать, сам наказывай своих архаровцев? Ой, граф, скорее всего, так и поступает! Благо, Алтарь примет любую жертву.

Игорь Евсеевич поёжился. Как же здорово живётся аристократам! Неугодный человек просто исчезает с лица земли, становясь кормом для Источника или Ока Ра. Нет тела — нет дела.

По лобовому стеклу рассыпалось крошево мелких капель — и через минуту хлынул безудержный поток с неба. Мирской включил дворники. Басовито гудел двигатель, толкая трудолюбивую немецкую лошадку по кипящей от плотных струй воды дороге. Проехав вдоль бетонного забора, за которым высились стены лесопильной фабрики Коростелевых, он прибавил скорость, благо дорога была почти пустой. Показались дачный посёлок, нахохлившийся от дождя. «Хорошо, что здесь живут не самые бедные люди», подумал следователь. «Не нужно месить грязь на просёлках».

«Лесная Дача» графа Татищева казалась необитаемой, когда Мирской подъехал к воротам и посигналил. Он не какой-то там проситель от городских обществ, а государев человек. Стоять под дождём в ожидании, когда граф соизволит его принять, даже мысли не было.

Его нахальство увенчалось успехом. Ворота дрогнули и распахнулись, сбрасывая с себя крупные капли дождя. Игорь Евсеевич заехал внутрь и спокойно добрался до особняка. Вот здесь его уже ждали трое мужчин в камуфляжных костюмах. Они не стали подходить к машине, внимательно глядя, как гость выбирается наружу, прикрываясь раскрытым зонтом.

— Доложите Его Сиятельству графу Василию Петровичу, что старший следователь Мирской желает побеседовать с ним по долгу службы, — проговорил Игорь Евсеевич, обращаясь почему-то к высокому белобрысому крепышу, почувствовав в нём человека, имеющего право решать вопросы подобного толка. Мелькнула мысль, что охранник сейчас скажет: «хозяина нет дома». Тогда зачем пропустили машину, даже не выяснив, кто приехал?

— Проходите, — крепыш кивнул и приказал одному из бойцов: — Проводи господина следователя в кабинет Василия Петровича.

У Мирского сложилось впечатление какой-то неправильности происходящего. Его визита уже ждали? Неужели графа кто-то успел предупредить? Так он никому не сказал, куда едет. Мало ли, дел у служивого чиновника хватает и вне кабинета.

— Здравствуйте, Игорь Евсеевич, — Татищев встретил его с радушной улыбкой посреди своего рабочего помещения. — А я уже начал беспокоиться, почему меня не вызывают на допрос.

— Добрый день, Ваше Сиятельство, — Мирской обозначил приветствие кивком. Руки ему граф не подал, но это пережить можно. — Вы же прекрасно знаете, что подобные вызовы мы делаем крайне редко. А я и вовсе предпочитаю разговаривать с людьми вашего калибра в домашней обстановке. Так комфортнее для опрашиваемого и для меня.

— Присаживайтесь, — Татищев остался доволен ответом, и простёр руку в сторону кресел и журнального столика, где, по-видимому, сам иногда отдыхал. — Не хотите выпить? Погодка навевает, знаете ли. Коньяк у меня отличный…

— Благодарю — но нет, я на службе, — сухо ответил Мирской, устраиваясь в одном из кресел. Татищев расположился напротив. — Раз вы уже упомянули про допрос, значит, понимаете, по какому вопросу я приехал. Тем не менее, повторю. Меня интересует некий Вагиз Тарханов, обвиняемый в убийстве двух человек в ресторане «Европа». А также появились вопросы по происшествию в «Сакмаре-Плаза». Там тоже произошло убийство нескольких человек, трое из которых — опять же ваши люди. Но сначала хотелось бы узнать, где сейчас Тарханов?

— Да, прискорбные дела стали твориться, — граф печально покачал головой. — Слуги совсем от рук отбились, страх потеряли перед неминуемостью наказания. Думают, если хозяин добр к ним сердцем, можно за его спиной заниматься тёмными делишками… Вы спрашиваете, где Вагиз? Так я не знаю, не видел его с того вечера, когда он поехал с дружками Маслаковым и Лукьяновым в «Европу». Я им разрешил развеяться и отдохнуть. Знал бы, ни шагу не дал бы им ступить из поместья. Идиоты!

Мирской не верил ни одному слову графа. Рассказывал бы сказки кому другому. Ясно, что Татищев пытается, в первую очередь, обеспечить себе безопасность, свалив на слуг все прегрешения. У Игоря Евсеевича не стояло в планах обвинять хозяина «Лесной Дачи», задача была другой: найти зацепку к пропаже обвиняемого.

— Из-за чего у ваших слуг могла произойти перепалка?

— Да из-за чего угодно! — развёл руками граф. — Женщины, деньги, личная неприязнь друг к другу. Или карточный долг кто-то не выплатил.

— Но они же служат одному хозяину — вам, постоянно находятся в поле вашего зрения или под контролем Главы боевого крыла, — заметил Мирской. — Знаете их как с хорошей, так и с плохой стороны. Неужели не проводится собеседование на совместимость? Не просто же так Вагиз убил своих дружков.

— А почему вы настаиваете на виновности Вагиза? — впервые за время разговора нахмурился Татищев. — Может, там были другие люди, которые его преследовали и где-то убили?

— Степень вины мы установим, когда ваш слуга будет сидеть передо мной, — следователь почувствовал, как на его плечи навалилась странная неосязаемая тяжесть. Как будто кто-то подошёл со спины и положил мешок с цементом. Язык едва заметно онемел, пришлось приложить силы, чтобы закончить фразу: — Поверьте, мы просто так людей не обвиняем.

Татищев пристально поглядел на покрасневшего от натуги Мирского и сделал какое-то движение правой рукой.

— Тарханов пропал, Игорь Евсеевич, — мягко проговорил он, улыбнувшись краешком губ. — Мои люди сразу же, как только узнали о произошедшем, начали его поиски…

— Откуда им стало сразу известно об убийстве? — следователь облегчённо повёл плечами. Давление магического конструкта исчезло. — У вас есть осведомитель в Департаменте?

— У каждого свои источники информации, — переплетя пальцы между собой, граф положил их на живот. — Я ими не злоупотребляю, не волнуйтесь. Но про Вагиза — правда. Как в воду канул.

«Как будто Алтарь скушал», перевёл для себя Мирской. Всё стало ясно. Задание провалилось. Граф наказал бестолкового исполнителя самым радикальным способом.

— А что вы скажете по происшествию в «Сакмара-Плазе»? Ведь там пытались убить сына известного человека, причём, опять ваши слуги.

— Вы про Мишу Дружинина? Сожалею, очень сожалею. Такой приятный молодой человек, имел честь с ним познакомиться… да.

Игорь Евсеевич о похищении Лизы Алеевой уже знал из разговора с Александром Егоровичем. Дружинин с толикой гордости поведал, как Мишка бросился спасать девушку и навёл шороху в усадьбе графа. Да такого, что в «Лесную Дачу» целую неделю бетономешалки и грузовики со стройматериалами сновали. Интересно, что натворил Мишка на этот раз? Парень из обыкновенного мажора вдруг превратился в фигуру, вокруг которой закрутился нешуточный смерч неприятных событий. Плохо, что Алеева не дала заявление о своём похищении. Можно было и его присобачить к делу. Глядишь, материальчик-то накопится. Листочек к листочку, хребет Татищева и переломится.

— Только не говорите, что ваши люди опять перебили друг друга, — предупредил Мирской задумчиво замолчавшего графа. — Они целенаправленно шли за головой Дружинина. Может, скажете правду, чем вас заинтересовал юноша? Или вы через него пытаетесь воздействовать на Александра Егоровича?

Глаза Татищева превратились в узкие щёлочки. Казалось, что сейчас оттуда высунутся стволы пулемётов и полоснут смертельными свинцовыми очередями. Мирской служил несколько лет в армии, и однажды участвовал в штурме одного горного аула с подобными укреплениями. Не понаслышке знал, каково это — попасть под огонь хорошо укреплённой позиции.

— Мне нет никакого дела до торгашей, господин следователь, — процедил Татищев. — Что там произошло между моими людьми и юнцом, мы никогда не узнаем. Опять же, могу перечислить возможные варианты: долг, женщины, старые обиды. Думаю, ваше время истекло, Игорь Евсеевич. Всего доброго.

Проклиная про себя графа, Мирской поднялся, вытянулся по-армейски, энергично кивнул и вышел из кабинета. Он изначально понимал бесперспективность этого разговора, но надеялся уцепиться за какую-нибудь ниточку, хоть самую тоненькую.

Дождь потерял свой напор, но продолжал уныло лить на стекла автомобиля. «Дворники» с приятным скрипом мелькали перед глазами следователя, а сам он пребывал в полной меланхолии. Оба дела неумолимо вели к «висяку». Тарханов наверняка стал пищей для Алтаря, все остальные, кто причастен к охоте на Дружинина, исчезли с глаз долой. Не поймаешь. Остаётся загадочный Майор — неуловимый и незримый для чужих глаз телохранитель мальчишки. К тому же напичканный биоимплантами по самые уши! Причём, такими имплантами, что обычным людям не ставят. Саня Дружинин утверждает, что нашёл бодигарда через «серую сеть», а значит, где-то существует нелегальная организация, предлагающая таких супер-бойцов для найма. Но ведь нужна и лаборатория, чтобы «упаковывать» их для выполнения столь деликатных миссий.

Мирской ощутил ледяной холодок, сковавший позвоночник. Выводы были не самые приятные. Если Саня имеет выход на такую организацию, дело принимает очень серьёзный оборот. У него звериный нюх на опасности, и если нашёл возможность приставить к сыну телохранителя высочайшего уровня, то грядут события похлеще давно канувших в лету революционных выступлений.

Барышня с сюрпризом

К кафе «Шарман», находящемуся на Никольской улице, меня довезли телохранители на микроавтобусе. Арсен сказал, что проверит помещение, и только тогда я смогу туда пойти. Он пробыл там несколько минут, и вернувшись, доложил, что не заметил никого подозрительного. Две семейные или влюблённые пары, и трое подростков. Я про себя усмехнулся. Нисколько не сомневался, что Алла придёт позже, или вообще всё окажется игрой.

— Ладно, я пошёл. Гони машину на стоянку, здесь нельзя больше пяти минут на одном месте находиться. Ещё штраф влепят.

Глеб уехал, а Арсен пошёл со мной. Свободных столиков хватало, поэтому мы расположились так, чтобы видеть друг друга, и при случае телохранитель мог прийти на помощь.

Алла появилась через десять минут, когда я успел заказать себе и телохранителю по чашке кофе и парочке «французских» круассанов. Девушка, к моему удивлению, была одна. Неймётся красотке! Или она адреналиновая наркоманка? Быстрым взглядом Ростоцкая окинула зал, увидела меня и, улыбнувшись, скинула плащ на руки подбежавшему официанту. Цокая каблучками туфель, направилась ко мне, на ходу поправляя густые волосы, свободно падающие на плечи. Алла была в длинном платье серебристо-синего цвета строгого покроя, без оголенных плеч и модного нынче разреза на бедре. Обычная красивая девушка, зашедшая на чашечку кофе. Правда, реакция местного работника наводила на мысль, что она здесь появляется частенько и наверняка оставляет щедрые чаевые.

Я встал и протянул Ростоцкой пышный букет белых роз. Она с улыбкой подставила щёку, чтобы я запечатлел на ней поцелуй. Ну, нормально. Сейчас это не запрещено между людьми, испытывающими симпатию друг к другу.

— Замечательно выглядишь, — сказал я.

— Спасибо за комплимент, Миша, и букет очень красивый, — Алла ткнулась носиком в бутоны, потом положила цветы на край стола. Другой официант принял у неё заказ и тут же исчез с поразительной скоростью.

Я осторожно повертел головой. Никто из посетителей на нас внимание не обращал. Только девочки-подростки похихикивали, что-то разглядывая в телефонах. К моему удивлению, официант вернулся, неся вазу в руках. Аккуратно поставил цветы в неё, сделал лёгкий поклон и оставил нас наедине.

— Для твоего статуса неосмотрительно приходить на подобную встречу в одиночку, — я проявил немного занудства, чтобы сбить волну сексуальности, исходящую от Аллы. Никогда бы не подумал, что встречу такую девушку. Но от неё действительно мощно несло женским обаянием и флёром чувственности. Удивительно, что при минимуме косметики Ростоцкая всё равно выглядела сногсшибательно. Просто девушка умеет пользоваться своим главным оружием: красотой, а косметичка — всего лишь вспомогательный инструмент.

— Ну почему же? — удивилась Алла. — Мой водитель и двое рынд сидят в машине. Если что случится, я нажму вот на эту штучку, и они сразу же прибегут.

Она вытащила из сумочки круглый серебристый брелок с выемкой посредине, куда, как я понял, нужно прикладывать палец, показала мне и положила на столик рядом с собой.

— Нет, маячок должен быть при тебе гораздо ближе, чтобы ты могла надавить на кнопку за секунду-полторы, — продолжил занудствовать я, пользуясь подсказкой майора. — А вдруг при нападении тебе в лицо из баллончика перцовкой брызнут? Повесь на шею, чтобы под рукой был.

— Михаил, ты меня пугаешь, — удивилась девушка. — Из приятного и весёлого парня вдруг превратился в ворчливого деда.

— Я за тебя беспокоюсь. Как вспомню нож этого гопника возле твоей шеи…

— Спасибо, это так мило — чувствовать заботу о себе, — кокетливо улыбнулась Алла и посмотрела на официанта, принёсшего кофе и пирожное. Кивнула в знак благодарности, потом сцепила пальцы и пристроила на них подбородок. — О чём будем разговаривать?

— Я думал, ты больше была заинтересована во встрече, тебе и решать, — я усмехнулся и отпил из чашки. Кофе неплохой, но не настолько, чтобы его с придыханием восхвалять.

— Что ж, тогда позволь выразить своё восхищение твоей победой над Яковлевым, — нисколько не обиделась Алла. — Признаюсь, я проиграла брату сто рублей. Не верила, что ты победишь.

— Да я и сам немного в шоке, — пожимаю плечами. — Как дуэльный боец я не самый крутой…

— Мне это известно. Почитала в сообществах о твоих способностях, сделала неверный вывод, — девушка отломила ложечкой кусок пирожного. — А надо было внять голосу разума. Ведь ты в парке один противостоял целой банде и сумел разогнать её. Кстати, хочу тебя поблагодарить. Я тогда жутко испугалась.

— Так ты уже благодарила, — улыбнулся я.

— Благодарности много не бывает, — парировала собеседница.

— Почему ты ходишь без охраны? — мне не давала покоя показная беспечность Ростоцкой. — Рано или поздно всё может закончиться гораздо хуже.

— Ты как мой брат Вадим, — рассмеялась красавица. — Он тоже ругает меня за безответственность и браваду. Но Уральск знает, чья я дочь. Сила Семьи охраняет каждого его члена.

«Вот тут ты ошибаешься, деточка, — усмехнулся майор Субботин, и я поддержал его мнение. — Всегда найдутся те, кому плевать на статус и титулы».

— А что всё-таки произошло в парке? — полюбопытствовал я. — Если ты утверждаешь, насколько фамилия Ростоцких в Уральске приводит в трепет всякую шваль, то почему этот… как его, Батыр, да? Почему он вёл себя столь нагло?

— Старая история, косвенно связанная с делами нашего предприятия, — махнула рукой Алла. — Не бери в голову. Отец с ним разберётся.

«Надо быть идиотом, чтобы на такую великосветскую девушку прыгнуть, — задумчиво произнёс майор. — Нет, что-то темнит барышня. Темнит. Будь внимателен, Мишка».

— А давай откровенно, Алла, — я смотрел на девушку и любовался её чертами лица, но в уме прыгала одна мысль: «осторожнее!» — Я же не просто так тебя заинтересовал. Есть в твоём желании подружиться что-то такое, чего я не могу понять.

— Ладно, — Ростоцкая поменяла положение рук, теперь положив их на стол, как прилежная ученица. — Буду откровенной. Когда ты приезжал в Уральск на экзамены, то успел подраться в Ханской роще с людьми Сафара. Помнишь?

— Ага, помню, — я пристально посмотрел на Аллу. — Только откуда тебе известно об этой драке?

Девушка снисходительно улыбнулась.

— Сафар — это один неприятный криминальный авторитет, держащий под своим контролем всех бандитов в городе. Он одно время выполнял поручения отца… Все богатые люди грязными делами самостоятельно стараются не заниматься. Для этого пользуются вот такими отбросами общества. Что ты на меня так смотришь? Твой отец разве не так же действует? Извини… У меня есть возможность просматривать записи видеокамер с общественных мест, благодаря знакомым. Интерес такой у девушки, не удивляйся. Меня привлекло, как один молодой человек расправился с хулиганьём. Я узнала его фамилию. История Михаила Дружинина оказалась весьма интересной… Буквально накануне экзаменов ты попал в тяжёлую аварию, но каким-то образом выжил. Или не выжил, но о твоей смерти объявлять не стали. Я стала интересоваться, а что ты из себя вообще представляешь…

Алла отломила ложкой очередной небольшой кусочек бисквита, положила в рот, неторопливо пожевала и запила глотком кофе. Я молча и терпеливо ждал продолжения.

— Обычный молодой человек, со средними способностями, любит развлечения, одарённость слабо развита, дуэлянт хреновый, прости меня за такую откровенность, -она зачем-то щёлкнула пальцами. — Зная, что никогда не станет Главой Рода, ведёт жизнь среднестатистического аристократа.

— В карты не играю, в казино деньги не просаживаю, — съязвил я.

— Молодец, так и дальше продолжай, — не поддалась моей шутке Ростоцкая, и даже не улыбнулась. — Так вот, меня заинтересовало, что же произошло на самом деле после той аварии, которая превратила тебя в какого-то невероятного бойца. Ладно бы, случайность, или на тебя вдохновение напало. Но я же видела, как ты раскидал компанию Батыра, а вчера выдержал довольно тяжёлый бой с Яковлевым. Андрона я знаю как хорошего дуэлянта. Он выиграл много развлекательных дуэлей, если понимаешь, о чём я. Даже с моими подсказками тебе пришлось несладко.

— И ты сделала вывод, что в мой клон имплантировали какие-то кибер-технологии? — я рассмеялся. — Вынужден тебя разочаровать: я выжил после аварии. Видимо, от удара в мозгу активировались какие-то участки, отвечающие за суперспособности. Вот, теперь жду, когда у меня проявится возможность паутиной стрелять или менять структуру вещей.

Алла вытаращилась на меня с неподдельным удивлением.

— Такие импланты существуют?

— Да шучу, — я рассмеялся. — Что-то у нас беседа слишком серьёзная, вот и захотелось повеселить тебя.

— Уф, я повелась! — заразительно рассмеялась девушка. — Беру свои слова обратно. Приятно опять видеть прежнего Михаила Дружинина. Но… возвращаясь к разговору о кибертехнологиях… кое-что уже на самом деле внедряют в клоны.

— Алла, посмотри мне в глаза, — я снова улыбнулся. — Ты можешь отличить импланты от обычного хрусталика?

— Могу, — девушка застыла, встретившись со мной взглядом. — Никаких имплантов не вижу.

— Чем отличается клон от живого человека, ещё ни разу не прошедшего рекуперацию?

— Хм, — Алла покусала нижнюю губу. — Конкретно бы…

— Подскажу. Чувствительность…

— Точно! Низкая чувствительность к боли! — снова щёлкнула пальцами Алла и вдруг резким, отточенным движением провела острым ногтем по моей щеке. — Ой, извини!

Я вскрикнул, едва не подлетев на стуле, и не опрокинув коленями столик. Было очень больно! Арсен мгновенно напрягся и даже привстал, но я жестом показал, что всё в порядке. На меня с удивлением поглядели посетители, а девочки-подростки зафыркали от смеха. По щеке потекло что-то тёплое.

Алла достала из сумочки влажную салфетку, наклонилась ко мне и приложила её к порезу.

— Извини, пожалуйста, — смущённо повторила она, и даже очень искренне. — Сама не понимаю, почему мне в голову пришла такая дурацкая идея.

— Царапать мою морду? — буркнул я, прижимая салфетку к ране.

— Нет, что ты — рекуперирован с имплантацией дополнительных возможностей. Я исходила из мысли, что твой отец разочарован в твоей посредственности и решил «прокачать» тебя, пока была возможность.

— Далась вам всем моя посредственность, — я поморщился. — Может, я специально не светил свои возможности? Такое в твою прекрасную голову не приходило?

— И всё равно в тебе какая-то загадочность присутствует, — Алла скромно улыбнулась, уловив в моём голосе сарказм. — Покажи щеку. Ну вот, кровь уже сворачивается. Через пять минут можно салфетку убрать. Извини, Миша…

— Да извинил уже, подумаешь — царапнула. Вы для этого отращиваете ногти? Чтобы мужиков полосовать по роже?

— Ну, иногда это помогает, — смутилась Ростоцкая. — От особо непонятливых хорошая защита.

«Вот сучка! — восхищённо произнёс майор. — Мишка, если она тебя в постель потащит, не вздумай сопротивляться. Хоть польза будет. Она же не остановится и будет проверять свою версию, пока не убедится, что за сущность в тебя вселилась! Сто пудов прощупывает эту возможность. Шерлок Холмс в юбке! Пользуйся моментом».

«Ты же мог среагировать? — проворчал я. — Этак мне каждая кошка безнаказанно будет морду полосовать».

«Мог, — признался тёзка, — но решил повысить время реакции, чтобы у Аллы не появилось ещё больше вопросов, если бы ты „успел“ среагировать».

Я не стал спорить с Субботиным. Мне не было понятно лишь одно: какой глубинный смысл таился в расспросах Аллы о моих метаморфозах? Сначала возникла мысль, что господин Ростоцкий действует заодно с графом Татищевым и влиятельными людьми, которые хотят видеть мою голову на Алтаре. Но по размышлению отверг эту версию. Ведь граф о возможностях симбионта уже осведомлён, так сказать, из первых рук, ему ничего проверять не нужно. И раз «водный король» через дочку что-то проверяет, он или не поверил Татищеву, или вообще действует отдельно, преследуя свои цели.

«Молодец, тёзка, соображаешь. Я тоже об этом подумал», — не забыл похвалить меня майор.

— Чувствительность к рекуперированным возвращается через полтора месяца, — сказал я. — Как видишь, мне было очень больно. Я не умирал, Алла.

— Травмы головы, конечно, приводят к интересным результатам, но не настолько же, чтобы играючи ломать кости людям, — в голосе Аллы до сих пор слышалась недоверчивость. — Ну, хорошо, я ошиблась. Прошу прощения за свою глупую выходку.

— Алла, скажи мне честно: твои расспросы как-то связаны с научной деятельностью Гриши в компании «Альтаир»?

Ростоцкая захлопала пушистыми ресницами и удивлённо спросила:

— Ты про Гришу Масленникова спрашиваешь?

— Я не знаю его фамилию, но если ты присылала ко мне Масленникова с информацией о возможностях моего противника перед дуэлью, тогда да — это он. Кстати, он сам сказал, что работает в «Альтаире» над проблемой кибер-имплантов в тела клонов. Возможно, твой интерес произрастает оттуда.

— Папа состоит в Совете директоров «Альтаира», — призналась Алла. — Он помогал Григорию, когда тот учился в университете, а потом хлопотал за него перед руководством.

— То есть твой интерес к моей истории как-то связан с разработками «Альтаира»?

— Положил меня на обе лопатки, — улыбнулась Ростоцкая. — Ладно, расслабься. Раз уж мы выяснили, что ты не проходил рекуперацию, прошу простить за назойливость.

— И всё же? — я доел круассан и допил кофе. — Ты меня заинтриговала. Допустим, я рекуперирован с имплантами. Дальше что?

— Ну, в этом случае мой отец мог предложить тебе сотрудничество с технической поддержкой. Это же новое направление, которое приходится изучать «с колёс». В Оренбурге технологическую нишу держит «Спутник», поэтому мы хотели бы получить преимущество перед ними.

— Допустим, «Спутник» установил мне импланты, — я улыбнулся наивной попытке Аллы завуалировать настоящий интерес ко мне. — Ты же не думаешь, что люди из этой корпорации махнут на меня рукой? Дескать, гуляй мальчик, наслаждайся жизнью. А если кто из конкурентов захочет исследовать наши технологии, да ради бога, мы не против!

— Глупая попытка, согласна, — девушка даже не обиделась. — Ладно, скажу честно. Хочу, чтобы ты стал моим парнем. Согласна, звучит слишком фривольно для скромной девушки, но есть некий момент, заставляющий меня нервничать. Кажется, за мной следят люди Сафара. А он, в свою очередь, связан с ублюдком Нарбеком какими-то обязательствами.

— Нарбек? — я наморщил лоб, потому что имя мне показалось знакомым. Но где я слышал о нём? — Что за зверь такой?

— Контрабандист. Девушек похищает и уводит за кордон. Продаёт китайцам, джунгарам, бухарцам, таджикам. А Сафар, возможно, даёт ему наводку на жертвы.

Точно! Это же о Нарбеке шла речь, когда мы гуляли в Ханской роще. Сразу вспомнился внимательный взгляд шашлычника, оценивающего породистую красоту Маринки и более утончённую — Марго.

— Хочешь сказать, что ты, дочь местного аристократа-промышленника, можешь стать жертвой похищения? — я всё больше и больше убеждался, что Алла безбожно врёт и путается в логических связях. — И расхаживаешь без охраны? Точнее, оставляешь её в машине? А, понял! Это проверка. Вдруг сейчас сюда ворвутся башибузуки Нарбека и захотят похитить тебя, а я начну всех раскидывать направо-налево!

Алла закусила губу и выпалила с обидой:

— Дурак!

Она вытащила из сумочки деньги, бросила их на столик, и гордо расправив плечи зашагала к выходу. Официант подбежал к ней с плащом и помог одеться. Девушка неожиданно вернулась к столу, с непроницаемым лицом вытащила из вазы букет и уже с цветами покинула кафе окончательно. Я хмыкнул. Какая театральность! Будь я в другой ситуации, когда за моей головой никто не охотится, уважил бы просьбу такой яркой девушки. Ну и по статусу не положено мне быть телохранителем. Никто не поймёт. Кстати, эпизод с букетом прямо подсказывал, что Алла нисколько не обиделась на мои слова. Намёк был более чем откровенный: она не хочет портить со мной отношения.

«Как ты говорил: в постель с ней? — спросил я с иронией. — Видишь, она сама открыто предлагает мне стать её рыцарем. Сразу две проблемы решаются. Тут тебе и романтика, и защита от бандитов. Боюсь, однажды она убьёт меня изощрённым способом. Больно уж любопытная барышня со склонностью к вивисекции».

«Беру свои слова обратно», — пробурчал Субботин и тихо выругался. — Без шибари[1] тут никак!'

Что это такое, я не знал, но майор уловил мысленный вопрос и обещал рассказать о смысле слова попозже.

Выждав несколько минут, я показал жестом, что ухожу, и пора бы расплатиться. У официанта, подошедшего к столику, на лице было написано любопытство к моей персоне.

— Скажи, дружище, а эта девушка часто здесь бывает? — спросил я.

— Вы не знаете, кто это? — изумился парень, забирая деньги, которые бросила Алла.

— Да мы случайно познакомились, вот и решили здесь встретиться, поближе узнать друг друга.

— Она дочь промышленника Ростоцкого, — наклонившись, тихо сказал официант. — Алла Германовна Ростоцкая. У неё есть два брата. Так что учитывайте это обстоятельство, если хотите продолжить знакомство. А то я гляжу, девушка почему-то расстроилась.

— А-аа, мы разошлись во взглядах на литературу позднего классицизма, — рассеянно ответил я и направился к выходу. Арсен тут же оказался рядом и на улицу вышел первым. Возле входа курил Глеб.

— Можно ехать? — спросил он, выкидывая сигарету в урну. — Тогда пошли.

— Куда Алла направилась?

— В ту сторону, где я машину оставил, — кивнул Глеб. — Ну и цаца, скажу. Вся такая деловая, меня презрением обдала.

— Не расстроенная?

— С чего бы? — фыркнул личник. — Скорее, задумчивая.

— Ладно, пошли, — я решил, что на сегодня с меня загадок хватит. Если Ростоцкую всё ещё будет интересовать моя персона, она снова появится на горизонте под каким-нибудь предлогом. Ей что-то от меня нужно. Учитывая косвенную связь с «Альтаиром», Алла может действовать по заданию отца. И не надо забывать, что между промышленниками тоже хватает трений и серьёзных претензий друг к другу. Может ли такое быть, что через меня хотят воздействовать на моего папашу?

Мы подошли к микроавтобусу, Глеб нажал на брелок — пискнул сигнал разблокировки. Меня на какой-то миг отвлёк рёв мотора. По дороге мчался «Бенц» цвета мокрого асфальта, весь заляпанный грязью и почему-то с полностью открытыми стёклами. Из заднего окошка появилась толстая трубка, и как только машина, взвизгнув тормозами, остановилась напротив стояночного «кармана», из неё плюнуло дымком. Глеб, уже открывший дверцу водителя, упал на кресло и сполз обратно на грязный асфальт.

«На землю! — раздался в моей голове голос майора. — Падай!»

Я даже не раздумывал — рухнул вниз, прикрывая голову руками. Какие-то злые пчёлы разрывали борт микроавтобуса. На меня посыпалось крошево стекла, где-то поблизости ахнул Арсен. Закричали и стали разбегаться прохожие. Чьи-то ноги появились возле моего лица, перекрыв обзор.

— Хватай его! — раздался глухой мужской голос. — Шевелись уже!

Сильная рука попыталась вздёрнуть меня вверх, но я изловчился и зарядил человеку в потёртых джинсах между ног. Тот охнул, но хватку не ослабил. Я понимал, что нахожусь в невыгодной ситуации, даже призвав симбионта на помощь. И вдруг снова послышались странные шлепки, похожие на кашель больного. Человек со стоном согнулся и стал заваливаться на землю. Я перекатился в сторону и наткнулся на лежащего Арсена. Был ли он убит или ранен, понять невозможно. Крови почти не видно, и куда попала пуля — понять невозможно.

Снова шлепки. В «Бенце» кто-то закричал от боли. А мне, наконец, удалось разглядеть того, кто пришёл на помощь. Худощавый, полностью в чёрной одежде, с глубоким капюшоном на голове, незнакомец умело палил из пистолета, выбирая для себя приоритетные цели. Мало того, что завалил мужика в джинсах и кого-то ещё в машине, он, умело прикрываясь микроавтобусом, выиграл дуэль у второго напавшего на нас бандита. Вогнав две пули в грудь этого ублюдка, стрелок в капюшоне снова перевёл огонь на легковушку. Завизжав шинами, «Бенц» сорвался с места, а заднее стекло осыпалось на капот и асфальт.

— Ушли, — глухо произнёс незнакомец, — но не все!

Он быстро сунул пистолет за пазуху и стал деловито обшаривать убитого, лежащего со мной. Вытащил что-то из карманов, переложил в свою куртку. Вдали послышался истошный вой полицейских сирен.

— Чего стоишь? Помоги своим людям, перевяжи их. Аптечка в машине есть.

Я, не веря своим ушам, вперил взгляд в незнакомца, внезапно превратившегося в девицу!

— Луиза? Ирмер?

— Уже сто лет Луиза, — девушка повернула голову, чтобы я смог увидеть её лицо. — Шевели задницей, кричи на помощь! Ты меня не знаешь. Что сказать полиции — придумай сам. Не бойся, не посадят.

И Луиза-Кристина пулей рванула по улице, ловко перемахнула через ровный ряд кустарников, тянущийся вдоль тротуара и исчезла между домами. А я ошеломлённо покрутил головой и опустился перед Арсеном. Слава богу, жив, и даже в сознании. Тот скрежетнул зубами и ответил на мой невысказанный вопрос:

— В плечо попали. Ничего страшного. Что там с Глебом?

— Сейчас проверю, — я поднялся и бегом обогнул микроавтобус, но тут подлетели аж три полицейских автомобиля, один из них заехал на тротуар, отсекая возможность нашему пострадавшему «Рено» уехать с места происшествия.

— Всем стоять на месте! Руки за голову! — заорали наперебой несколько голосов.

Чтобы не провоцировать взвинченных стражей порядка, тыкающих в меня пистолетами, я замер перед лежащим Глебом, медленно поднял руки и сцепил их на затылке.

Ну надо же! Рыжая Луиза Ирмер — моя спасительница! Значит, летом в парке это была тоже она, в такой же чёрной куртке! И как-то теперь по-новому смотрится её постоянное присутствие рядом со мной.

Скажите, пожалуйста, что происходит-то, а?

Конец первой книги

Примечание:

[1] Шибари (япон) — искусство ограничения подвижности, по-простому — связывания.