Шурик 1970. Книга 2

Глава 20. Суета вокруг Букашки

К вечеру опять влил дождь. Я вспомнил про обещание, данное девчатам из овощного, посмотрел на часы, прихватил бурку с кинжалом, хороший кувшин вина и собрался навестить Егорыча. Зина из телефонизированной ванны отказалась вылезать наотрез и через дверь велела передать ему привет. Потом вспомнила и попросила принести ей папку с кресла, кажется, ей предложили новую роль.

Инвалидка Егорыча стояла на привычном месте под фонарем. Я условно постучался в дверь. Раздался звук шагов, лязгнул затвор. Егорыч стоял без костылей. На двух ногах. Опирался на тяжелую трость. Крепко пожал мне руку, пригласил пройти внутрь.

— Как ходить на двоих? — спросил я, выставляя кувшин на прилавок.

— Да ты знаешь, сначала опасался. Даже в протезный центр ехать не хотел. Думал, дадут опять ногу деревянную, как пирату. У меня ж была, так натирала к вечеру — хоть плач. А тут — титан! — Егорыч тростью постучал по протезу под брючиной. — Легкий. Удобно. Можно без костылей. Признавайся, твоя работа?

— Скорей уж Николая Ловчева, — признался я. — Моя была только идея.

— Ну, с меня обоим простава! Я без костылей другим человеком себя почувствовал.

— А то! — охотно согласился я. — Без костылей и жениться можно. Оно и в ЗАГС сподручней, верно?

Ээээ, а это я точно как попал! Прям в десятку! Ветеран неожиданно стушевался, спрятал глаза и даже покраснел. И кто же у нас дама сердца? Уж не на Настьку ли запал ветеран? Ну да, я давно заметил, как он на Анастасию смотрит. Как говорится, дышал неровно. А что, мужчина он видный, серьезный, с жильем и персональным авто. Пенсия опять же солидная, за дежурства оклад. И ведь не старый совсем. Всего полтинник с мелочью. А что без ноги, так сейчас и не видно. Если так, то надо этому делу активно поспособствовать. Авто ветерану нужно посолидней. На электротяге. Для молодой семьи.

— Ну, и что нынче вещают вражьи голоса? — указал я на радиоприемник.

— Как обычно, клевещут, — ответил ветеран, рассматривая принесенный мной кувшин.

— Про меня-то больше не говорят?

— Нет, выражают озабоченность судьбой. И то — очень редко.

— За это можно и выпить.

Егорыч разлил вино по стаканам, спросил.

— Ну что, как прошла встреча с министром?

— Можно сказать — удачно. Министру Букашка понравилась.

— Когда ждать нового авто?

Я вздохнул. Если бы все было так просто. Секретарь министра после теста сообщил, что товарищ Афанасьев ждет от меня заявку на новую модель. И как можно скорее. Но дублировать Букашку мне совершенно не хотелось. Скорее всего, и Шурик просто хотел обкатать батареи и воткнул их в то, что под рукой было — кузов от горбатого «Запорожца». Я же мечтал о совсем новом автомобиле. О прекрасном и совершенном! Но Николай на обратной дороге надежды мои радужные приземлил и мне все подробно объяснил. Даже если моя машинка понравилась министру, не факт, что ее примут в производство в ближайшие пять лет. Ибо в пятилетнем плане ее нет. «Москвичи» с «Жигулями» есть, электромобилей — нет. А план — это и для министра закон. Но визитку, куда мне следовало завтра позвонить, вручил. И добавил, что понадобится заявка установленного образца.

Я поделился своей бедой с Егорычем, пожаловался на бюрократизм. Но порадовал, что опытная партия для инвалидов на базе Букашки точно будет. Министр лично обещал.

— А лично для вас, Пал Егорыч мы с ребятами такой кар забабахаем!!! — пообещал я уже от себя.

Выпили за сбытие мечт. Вино было, действительно, хорошим. Ветеран оценил, и бурка ему понравилась, сразу на плечи накинул. Но улыбнулся невесело. Что-то грустный он какой-то сегодня. Вроде ногу заново обрел. Отчего нет радости на лице?

— Пал Егорыч, случилось что? — спросил я. — Вижу ведь, что-то тяготит. Все по тому делу со стрельбой по шпионам достают?

— Нет, — мотнул седой головой ветеран. — Тут другое дело. В общем, девчонок наших переманивают.

— Кто? — удивился я.

— Да есть один такой. На белой «Волге» ездит. Армянин. Зовет их к себе летом работать. Говорит, что у него своя шашлычка на юге. В Сочах. А там как раз самый сезон начинается. Сам знаешь, девчата готовят, как богини. Да и остальное: и стол накрыть, и подать, и убрать. Никакой работы не боятся. С кассой обращаться умеют опять же. Конечно, там море, там публика солидная, и деньги другие. А здесь что — капуста вялая, да картошка гнилая.

— Это понятно. Но курортный сезон недолог. Они ж должны понимать, что лето кончится и все…

— Так у него еще «шашлычка» под Москвой на окружной. Да не одна. Кооперативные кафе райпотребсоюза. Представляешь? Обещает, что на работу их на такси отвозить будут, как королев. И обратно тоже. Слушай, откуда у армян столько денег?

Я отвечать не торопился. Действительно, там на море было много «шашлычек», и везде заправляли если не армяне, то уж кавказцы — точно. И заведовали мангалами тоже смуглые хлопцы с крупными носами. Ведь к этому делу склонность иметь надо, менталитет…

— И где же этот ара наших красавиц заприметил? — спросил я. — Неужто за картошкой сюда зашел?

— Да нет. У твоих артистов и нашел. Театр сатиры в пятницу к подшефным с концертом выезжал, девчат пан Вотруба лично пригласил. Он, кажись, на Оксанку запал. После концерта на природе устроили пикничок. Артисты ведь сами на природе — как дети малые. Костра разжечь не могут. Продукты подшефные в райпотребе заказывали. Ну наши девчата по знакомству эту артистическую братию и кормили, стол накрывали. Так ара, что мясо с мангалом привез, девчат и заприметил. А вчера вечером сюда приезжал, уговаривал девчат на юга ехать. «Деньгу хорошую зашибать». Я не подслушивал, просто он громко говорил. На «Волге» своей их в общагу повез.

Егорыч открыл свою тетрадь и продиктовал мне номер «Волги». Номер был «блатной» — «001 МОР». Я легко запомнил.

— Как гусыня-то? — просил я напоследок.

— Высиживает, — ответил ветеран кратко.

Дома я первым делом позвонил Николаю. Ответил женский голос. Жена Ирина. Сказала, что дома его нет, вернется поздно. Куда уж позднее? Ах да, он сегодня на приеме в американском посольстве. Интересно, Жоржа с собой взял?

Чтобы не дышать на Зину легким винным ароматом и не тревожить ее сон я переместился с чертежами и пишмашкой на кухню. И плотно так засиделся, чуть ли не до первых петухов. Когда рассвело — полюбовался на выполненную работу. Заявка на концепт-кар. Помимо чертежей и собственно заявки еще список деталей и узлов на пяти страницах. До болтика! Простенький легковой автомобиль состоит из 30-35 тысяч деталей или двух тысяч сборочных узлов. В «Пионере» я уложился в сотню!

Машина была рассчитана в основном для дачников и сельских жителей. Идея была такая — завод выдает «скелет». Раму с движком или пакетом батарей. Без окон, без дверей, без крыши. С самыми простенькими сиденьями. Максимальный минимум, но ездить можно. А покупатель уже сам решает, ставить ли на «Пионер» крышу и двери, или так сойдет. В зависимости от пристрастий и толщины кошелька. А крышу и двери могут делать мелкие производства. Хоть из железа, хоть из пластмассы, хоть из крашеной фанеры. И прицепы в ассортименте. Лишь бы Козлов-старший с рамой не накосячил. А то знаю я советскую систему. Не лезет болт в отверстие? Так кувалда тебе на что?

Еще резина меня смущала. А выпускала ли советская промышленность такую широкую резину, да еще со сложным протектором?

В восемь ровно я позвонил по указанному в визитке телефону. На ней значилось «Андронов Александр Федорович. Главный конструктор». Секретарша сказала, что Александр Федорович сейчас занят, но ровно в десять готов меня принять. И добавила, что ему по поводу меня уже звонили.

— Куда мне приехать? — обрадованно спросил я.

— Завод АЗЛК. Новое заводоуправление. Адрес подсказать?

— Не надо, — ответил я и положил трубку.

Круг замкнулся. Опять АЗЛК. Но ехать надо. Дорога мне известная, прокатимся в метро.

И вот я снова на заводе. Встречала меня та же Сидорова. И смотрела она теперь на меня с гораздо большим уважением. Хотя, возможно, показалось. Мы поднялись на лифте на административный этаж, я прошел в указанный кабинет.

Главный конструктор оказался солидным седым дядькой. Принимал меня за большим столом в кабинете, заставленном масштабными модельками «Москвичей» и блестящими кубками на полках. Призы, которые брали «Москвичи» на различных мировых ралли. Что, «Москвичи» так часто побеждали? Почему-то тут же были и модельки горбатого «Запорожца». Не без удивления я обнаружил, что перед конструктором лежит альбом моих пацанов, который я вручил Николаю перед тестом на полигоне.

В кабинете были еще какие-то серьезные дядьки. Один из них сразу же взялся за мою заявку и начал в ней что-то черкать красными чернилами. Надругавшись таким образом над моими запросами, он передал список следующему дядьке. Тот нацепил на нос очки, посмотрел и тоже стал вносить в список поправки. Всего дядек было четверо, и каждый внес свою лепту.

— Так что, товарищ Тимофеев. Решили осчастливить страну новым автомобилем? — спросил главный конструктор. — Чем же вам наш новый «Москвич» не нравится?

— Да нет, нравится, но…

— Вот всегда это но… Думаете, мы здесь сидим и ни хрена не делаем? Ничего хорошего придумать не можем?

Конструктор отодвинул «детский» альбом, кивнул секретарше. Она положила передо мной альбом побольше. И совсем не детский. В альбоме были автомобили. Совершенно мне незнакомые, я бы сказал — футуристические. Один даже с прозрачным кузовом. Оргстекло? Еще один показался мне знакомым. «Москвич 2141»? Точно — он! У нашего соседа на старой квартире такой был. Большей частью ржавел во дворе, но иногда ездил.

— Мне рассказали про ваш электромобиль, — сказал конструктор, придвигая к себе модель «Горбатого». — Почему ваш выбор пал именно на эту модель?

— Он легкий, недорогой, — замешкался я и признался. — Да другого под рукой и не было.

Конструктор кивнул и вдруг улыбнулся.

— Случай был в Италии. Мы, когда микролитражку под производство выбирали, на итальянском «Фиате-600» остановились. А в делегации у нас был инженер Егоров. Здоровый такой мужик — сибиряк, под два метра ростом, косая сажень в плечах. И вот решил он в эту машинку сесть. Ну вместился кое-как, даже кружок прокатился. Ну его местный журналист и спрашивает: «Как вам авто?» А он и отвечает: «Ничего, только в плечах жмет»… ха-ха-ха… Но слабоват «Фиат» оказался для наших дорог. Пришлось все переделывать. Только кузов похожий и остался.

В это время дядька, первым черкавший мой список агрегатов для «Пионера», снова получил листы, просмотрел их мельком и толкнул в мою сторону. Сказал:

— Вот что, уважаемый. Большинства деталей из обозначенных вами в списке в природе не существует. Нет, возможно, где-то на секретных военных складах, или в космических кэбэ это есть, но я с трудом представляю. Надо же такое придумать — газовые амортизаторы. Не смотрите на меня так, я вам — не враг. Я о таком «Пионере» только в сладких снах мечтать мог. Я просто — реалист. Тем более, заказ поддержан по военному ведомству. В моем списке то, чем эти узлы можно заменить. Амортизаторы от УАЗки новой поставим. Они там мощные, подойдут. Тормоза — от новых «Жигулей». Кое-что добавим от себя, к примеру, у нас разработана уникальна рулевая рейка, простая и надежная. Панель приборов тоже сделаем. Датчиков хватает. Но, вами упущено главное! Резины такой в СССР нет и не предвидится. По крайней мере, в ближайшую пятилетку. За бугром есть. Но это — во Внешторг. Если найдут валюту на резину, я лично буду очень рад. Хотя очень сомневаюсь.

— Ну что, чайку? — предложил главный конструктор и дал знак секретарше.

За чайком конструктор позвонил на Ярославский шинный завод. Там сказали, что новую продукцию указанного диаметра смогут освоить только через год. Не раньше.

На проходной я уложил визитку главного конструктора в записную книжку. Наткнулся на еще один картонный прямоугольничек. Тоже визитка. «Кравцов В. Ю. Министерство легкой промышленности. Начальник отдела прямых поставок». Совсем про него забыл. Позвонить? Попросить помочь решить проблему? А на месте ли он после того, что произошло в аэропорту? Кажется, на моих глазах компетентные органы приняли подпольную кассу советских теневиков. И эти лихие охранники, конечно, раскололись, чьи это деньги, чей это миллион.

Но попробовать стоило. Там же на проходной я набрал номер с визитки. Соединили сразу. На том конце знакомый голос. Лиза! Елизавета Павловна! Надо же, действительно — секретарша. С ее данными и способностями генералов натовских охмурять, военные тайны у пиндосов тырить, а она в приемной за столом с телефоном сидит. Кофе или чай с лимоном для шефа заваривает.

— Елизавета Павловна, это Шурик. Мы встречались недавно на юге, на озере Рица. Помните? Могу я поговорить с Вилорием Юрьевичем?

Узнала, не удивилась, дежурно спросила: «Как дела?», ответа не дождалась, сразу соединила с шефом.

— Шурик? Рад вас слышать, — сказал Кравцов, как мне показалось, искренне. — У вас какое-то дело? Срочное? Давайте так, у меня сейчас будет совещание, а вот во время обеда… Давайте встретимся на Чистых прудах. Там есть очень милая пивнушка — автомат, давайте прямо там, в час. До встречи.

Месту встречи я удивился. Пивнушка на Чистых прудах? Такой крупный чин — и пивнушка? Да еще — автомат. Что за автомат такой? Вот и посмотрим. Я двинулся знакомой дорогой в сторону метро. Но все-таки к Станции юных техников завернул. Интересно, что там творится?

За бетонным забором тарахтела строительная техника, шел ремонт. Не обманул Николай, вот и славно!

Я вышел на «Кировской» и с удовольствием прошелся пешочком. Вчерашняя гроза город «умыла», бульвар был уютный и совершенно лишенный суеты. И музычка в ушах звучала сама собой такая легкая. Утки в пруду были совсем непуганые и подплывали к самому берегу, требуя у прохожих угощение.

Действительно, пивнушка с автоматами на Чистых прудах имела место быть. Такой уютный полуподвальчик недалеко от трамвайной остановки. Сами автоматы — наподобие газировочных. Бросаешь в щель монетку в 20 копеек, наливает в кружку. Не полную. Потому что полная пол-литровая кружка стоит 22 копейки — госцена. Тут на две копейки меньше. Тем более, пену надо учитывать. Пиво требует отстоя и долива.

Я пришел на встречу чуть раньше, поэтому решил пивка попробовать. Посмотрел, как наполняется кружка, взял, отошел к стойке. Сдул пену, чуть отхлебнул янтарной свежести. А что, хороший напиток, действительно, свежий.

Кравцов прибыл ровно в час, приветливо мне улыбнулся, пожал руку, закинул двугривенный в автомат и с кружкой вернулся к стойке, у которой я пристроился.

— Странное место вы выбрали для встречи, — признался я, наблюдая за прибывавшим в павильон пролетариатом, решившим заменить полноценный бед из трех блюд кружкой пенного напитка под вяленого леща.

— Ничего странного. А вы думали, мы, чиновничья братия в обед ананасами обжираемся и рябчиками закусываем? Ничто человеческое нам не чуждо. И пиво здесь хорошее. «Золотой колос». Не хуже чешского. Представляете, этот автомат не умеет разбавлять пиво водой. Хотя пытались. И неоднократно. Тем более, после пивка можно на лавочке у прудов посидеть. Красиво, спокойно, утки.

— А вот это… Там, в аэропорту. Ну, миллион, его же, кажется, милиция… — замямлил я.

Кравцов кивнул головой, показывая, что вопрос понят и продолжать не стоит.

— Не совсем приятный инцидент, но я, кажется, рассказывал, что это были не совсем деньги. Хотя да, крупные денежные знаки, но они скорее — символ подтверждения заключения договоров. Вся сумма была изъята официально, под протокол. Сообщение прошло по инстанциям, поставщики убедились, что миллион был собран, значит, гарантии получены, система работает. А сумма уже компенсирована. Из других источников. Что касается собственно изъятия, то это сигнал, что в товарно-денежные отношения вступил новый игрок. В конце концов, должно ведь и подпольное производство отчислять и в пользу государства. Армию на что-то содержать, ядерное вооружение, милицию опять же. Согласны? Но об этом лучше не распространяться. Для вашего же спокойствия. Заметьте, я даже не спрашиваю, откуда вы знаете про миллион. Так что у вас за дело?

Я кратко изложил суть резинового вопроса. Кравцов внимательно выслушал, бумаги посмотрел.

— Понятно, тема та еще. Резина… Дверей мы наштампуем, стекол нарежем. С резиной — труднее. Автомобилисту без резины никуда. Да, действительно, вопрос серьезный. Тем более — нестандарт. Но хочу вас сразу разочаровать, Александр. Ярославский шинный уже давно в три смены работает. Понимаете, что за третья смена? И без выходных, проводится, как комсомольская инициатива — субботники и воскресники. Иначе частнику вообще шин не купить. Тут хоть на рынке можно, с доплатой. Через сколько они обещали вам пробную партию выдать? Через год? Раньше трех — не ждите. Штампы новые нужно, станки, линию, кадры. Нет, три — это даже слишком оптимистично.

Кравцов заметил, что я изменился лицом.

— Ну не расстраивайтесь так. Вы же знали, к кому обратились. По этому поводу есть идейка. Имеется небольшой заводик в Электростали. Работает с резиной — делает противогазы для армии. Давно уже у наших слюнки на него текут, оборудование там прям загляденье — да военщина к производству и близко не подпускает. Вот там бы мы вам запросто что угодно в короткий срок.

— И что для этого нужно? — без особого оптимизма спросил я.

— Да всего-то нечего. Подпись министра обороны всего на паре бумажек. Остальное — наша забота.

— Если я добуду эту подпись?

Кравцов широко улыбнулся, совершенно перестав походить на Кощея.

— Тогда, считайте, шины у вас в кармане. Ну что, еще по кружечке и посидим на свежем воздухе, покормим уток?

— А вы часто здесь бываете, — спросил я Кравцова, кормившего уток булочной мякотью.

— По возможности, когда позволяет время. Вы знаете, Александр, я ведь из послевоенного поколения. Мало кто про вспоминает, но в Москве после войны было голодно. Карточки отменили, но легче не стало. И я постоянно хотел жрать. Не есть, а именно жрать. Организм рос, организм требовал. Нас у матери трое было. Ее зарплата — слезы, отец — без вести еще в сорок первом… Я и в школу ходил, потому что там завтраки давали. Хлеб с маслом и сладкий чай. Даже во сне я был голодный. Однажды мы с приятелем, таким же голодушником, договорились поймать на прудах утку, зажарить и сожрать. Тут не было так уютно, но в коммерческом ресторане часто гуляли военные с дамами, и они иногда кормили уток. Бросали им хлеб. И один пьяненький майор однажды уронил в воду большой такой калач. Огромный, румяный. Сейчас таких не пекут. Мы с другом нашли жердину и калач этот достали. Честно поделили и сожрали. Ничего вкуснее я в жизни не ел, хоть калач тот и подмок. До сих пор вкус тот вспоминаю. После уроков мы с другом приходили сюда, словно надеялись на еще один упавший калач. И на первую стипендию на рабфаке я купил десяток калачей, принес домой, угостить братьев. Чтобы честно было. И еще купил себе штаны. Один дядька на дому из армейских галифе перешивал. А то старые были заплата на заплате.

— А утку так и не добыли? — спросил я.

— Не добыли. Людно слишком было и милиционер дежурил. Милиции тогда боялись. Что ж, рад был повидаться.

Кравцов посмотрел на часы, сунул мне булку в руку, поблагодарил за беседу. Пообещал, что «нужные бумажки» военному министру мне подготовят, и уехал на службу на подъехавшей «Волге». Я остался в одиночестве с булкой в руке. Что-то после пивка потянуло на жор, тем более, я без завтрака. Я поделился мякотью с утками, но большей частью булку съел сам. Собрался уже уходить, когда в ушах зазвучала знакомая мелодия. Я обернулся и офигел. По Чистопрудному вышагивала знакомая мне троица.

Бывалый был наряжен в строгий темный костюм и даже галстук. Трус — в светлом костюме и при шляпе, на замотанный бинтами голове. На Балбесе была брезентовая куртка и почему-то жилетка аварийной газовой службы. Что совершенно не мешало Балбесу подкатывать к симпатичным девушкам, украшавшим собою бульвар. Впрочем, без особого успеха.

Я зажмурился и почему-то вспомнил известную троицу с Патриарших. Бывалый в костюме вполне мог сойти за Воланда, Балбес с его повадками был похож на Коровьева, Трус вполне мог сыграть кота, только мелкого и хромого, ибо лапа… рука была еще на лангетке. И голова замотана бинтом.

Троица меня не заметила и прошествовала мимо к дверям пивнушки.

С чего бы это?

Едва успел я прийти домой и разуться в коридоре, как позвонил Дуб.

— Ну, Тимофеев, ты даешь. Нахвалился, подарков наобещал, а сам в родных пенатах и носа не кажет.

Возразить было нечего. Действительно, хвалился и обещал. Поклялся завтра приехать точно!