Шурик 1970. Книга 2

Глава 13. В грядущее

— Вы хотите, чтобы я отправился в будущее? — спросил я прямо.

— Да, конечно, — закивал головой академик. — Но не вы. Вы для нас слишком ценны. Но вы могли бы… Как бы это проще сказать… Мы уже несколько раз пробовали заглянуть в прошлое. С переменным, так сказать, успехом. Но нам ни разу не удалось заглянуть… в будущее. В грядущее, так сказать… И вот, не могли бы вы нам помочь… Мы бы были очень благодарны…

Видимо, Николая метод академика выражать мысли тоже уже бесил. Он сделал жест, предлагая ученому сделать паузу, и сказал:

— Товарищ ученый хочет сказать, что начальство сверху не так интересует то, что было раньше. А скорее то, что будет. Товарищ Андропов лично интересуется. Понимаешь?

Я понимал, и кто такой товарищ Андропов, я тоже знал. Но главное, и я сам в грядущее был не против заглянуть. В свое грядущее.

— Что ж, я готов. Давайте заглянем в будущее, — сказал я.

Академик с профессором разом кивнули, а Дубцов почему-то нахмурился. Николай подошел к задней стене гаража, наклонился и начал во что-то тыкать пальцами. Я подошел ближе и разглядел цифровой замок на железной крышке люка. Николай дождался щелчка, открыл крышку и кивком головы предложил спускаться.

Я пустился вниз, в подвал, соединенный узким коридором с подвалом моего гаража. Придирчиво осмотрел ряды банок на полках. Все вроде было на месте, за исключением той банки с огурчиками, разбитой. И еще банки с вином из одуванчиков на полке, естественно, не было, вместо нее из полки торчал просто штырь с приваренным кольцом от гидранта. Ну правильно, крутить эту банку за крышку было не очень удобно.

Помещение, где стояла машина времени, тоже почти не изменилось. Только вместо стула у стола фигурировало кресло, похожее на стоматологическое. С широкими ремнями, как на истребителях.

— А почему вы оставили машину здесь, в подвале гаража? — спросил я Дудинского, остановившегося рядом. — Наверняка ведь есть полигоны, специальные бункеры, где и оборудование, и безопасность…

— Есть, конечно, — качнул седой головой академик. — Но тут такое дело… Мы с коллегами сразу приняли решение вывести устройство в… одно безопасное место… На полигон. Потом в другое. Но… Но в обоих случаях контакта с континуумом не проявилось вовсе.Возможно, что устройство размещено именно здесь не случайно. Вы слышали что-нибудь про Абу-Симбел?

— Это где-то в Египте? — попробовал вспомнить я. — Вроде был тур такой из Хургады. Только далеко, я не поехал. А при чем тут Египет?

— Так вы были в Египте? — академик посмотрел на меня с уважением. — Еще до строительства плотины? Ах как жаль, что вы не поехали в Абу-Симбел и не видели старого храма своими глазами. Новый храм Рамзеса, надо отдать должное, внешне получился на редкость хорош, даже лучше прежнего. Но главного там теперь нет.

— Чего же именно?

— Понимаете, старый храм был спроектирован таким образом… Там длинный такой коридор. Больше шестидесяти метров в длину. И в конце этого коридора четыре статуи. Самого Рамзеса II в центре, а также Амона, Ра и Птаха. И вот дважды в год, 22 октября и 22 февраля, ровно в шесть часов утра солнечный луч преодолевал через узкий вход длинный коридор и освещал статуи богов и самого фараона. Причем, ровно по шесть минут лучи освещали статуи Амона и Ра, вдвое больше, целых двенадцать минут — фигуру самого Рамзеса II, но на бога подземелья Птаха лучи солнца не падали никогда! Просто невероятно, как древним архитекторам удалось достичь такого эффекта!

— Интересно, — признался я. — А почему именно в эти дни?

— Тут все просто, эффект возникал в день рождения и день воцарения Рамзеса. Так вот, — продолжил академик, кажется, Древний Египет был его коньком, — когда древний храм распилили и перенесли… Собрали его на двести метров выше. Чтобы не затопило… Вот все, все мельчайшие детали повторили в точности. Даже попытались повторить эффект с солнечными лучами. Но… На новом месте основной эффект пропал, понимаете? Если раньше можно было с его помощью…

— Кхе, кхе, — раздалось у нас за спиной. Кашлял Шубин.

— Это — закрытая информация, коллега, — сказал профессор. — А мы здесь по другому поводу.

Я посмотрел на профессора удивленно. Закрытая информация? От меня тут есть тайны? От меня? Они с ума сошли? Это же моя машина, это же я ее придумал. Вернее, Шурик.

— Короче, Склифосовский, — вздохнул Николай, предлагая академику закончить.

— Мы вернули устройство сюда, и оно снова заработало, — вернулся к основной теме академик. — Но все наши попытки установить контакт с направленным вправо по временной шкале временным вектором оказались тщетными.

Я почувствовал, что если послушаю академика еще пару минут, у меня голова взорвется. Чего тянуть? Вектор вправо по временной шкале? В будущее, так в будущее.

Я посмотрел на машину, решительно сел в кресло, пристегнулся, надел шлем.

— Вот и славно, — потер ладошки Николай. — Щас я кого-нибудь из орлов позову, закинем добровольца этак в двадцатую пятилетку…

— Не надо добровольца, — сказал я, активируя громоздкую клавиатуру. — Не надо никаких орлов. Сначала — я сам.

— Постой, постой… Как это сам? Сань, ты уверен? — спросил Николай, подходя ко мне вплотную. — Если что с тобой случится, что я Зинке-то твоей скажу?

— Скажешь, что пал смертью храбрых. При выполнения особо важного правительственного задания. Пенсию ей назначат за потерю кормильца…

— Да ну тебя! Я серьезно. Ты и так зритель, хрен знает, чем еще обернуться может.

— Чем обернется, тем и обернется. А если серьезно… то попробовать все равно надо. Иначе начальство с тебя не слезет, да и мне покоя не дадут.

Николай что-то еще возразил, я уже набирал с помощью клавиатуры дату. Тот самый день, когда меня закинуло в этот киношный мир, 5 мая 2025 года. Я должен сам разобраться, почему и как меня вырвало из того мира и перебросило в этот? Почему я стал Шуриком?

Внезапно на панели засветилось новое табло. Раньше его точно не было. Это что, электронные часы? Под ними был прилеплен кусок белого пластыря с надписью: «Время контакта». Видимо, ученые усовершенствовали систему. А что! Очень здравая мысль. Под циферблатом на часах имелись две кнопки со стрелочками. «Вперед-назад». Я нажал на правую, дождался, пока высветится «60». Надеюсь, что в минутах. Часа должно хватить. Подумал и добавил еще тридцать минут. Так, на всякий случай.

Сзади что-то застрекотало. Это профессор Шубин запустил камеру.

Я опустил пластиковое забрало шлема и попытался четко вспомнить то утро. До мельчайших подробностей все мои сборы перед выездом в офис для презентации. И особо — тот момент, когда я стоял перед зеркалом и собирался бриться. Там, где в зеркале был я, а не Шурик. И что-то такое на забрале показалось. Но я мотнул головой, прогоняя видение. Нет, не то делаю! Что случилось в тот день я и так знал. Но что было после? Ведь что-то точно было. Или будет?

Я придвинул к себе панель и поменял пятерку на шестерку. Шестое мая, вот какой день меня интересует. Нажал «Пуск». В ушах раздался треск. Тот самый, как при входе в интернет через городской телефон. Это завертелись бобины в лентопротяге. И я стал рычагом добавлять мощности. Не знаю, сколько это длилось, но сзади вдруг раздался голос Дудинского:

— Вы видите, коллега, видите. Это что, Москва? Не может быть! Этого просто не может быть! Снимайте же, снимайте!

Ага, видимо, стены в подвале засветились, и сквозь кирпич проступили силуэты высотных домов, ученым еще неизвестных. Ну да, там есть что посмотреть, одна эта Москва-Сити чего стоит! И тут я увидел… себя. Себя — настоящего. Я выходил из подъезда своего дома и торопился к автостоянке. Но в каком-то быстром темпе, словно на ускоренной перемотке. Я сажусь в опытный кар и куда-то еду. Все очень быстро. И вот я стою у нашего офиса и смотрю вверх. Вид — словно съемка сверху. С дрона что ли снимали? Или снимают.

Что ж, живем один раз, и я вдавил рукоятку подачи напряжения до упора. Раздался электрический треск, посыпались искры. Кажется, в подвале погас свет, но… я этого уже не увидел.

В глаза мне ударил яркий свет. Так, что пришлось даже зажмуриться. Еще не открыв глаз, я услышал женский голос:

— Александр Сергеевич! Можете начинать. Мы с нетерпением ждем.

Я открыл глаза и повернулся в сторону говорившей.

— Начинайте, Александр, — повторила тетка из комиссии, посмотрела на циферблат золотых часиков на запястье и доброжелательно мне улыбнулась.

Мне, именно мне, Тихонову Александру Сергеевичу, 1999 года рождения, русскому, разведенному, со средним-техническим, автору проекта «Такси-Блюз»!

Так, главное — без паники! Меня перекинуло назад! Интересно, надолго ли?

Я быстро осмотрелся.Все ясно, я стою на площадке перед нашим офисом. На меня внимательно смотрят четверо членов комиссии из московской мэрии, за их спинами выжидательно выглядывают ребята из нашей дружной команды. А судя по выстроенным в рядок нашим карам, сегодня у нас — презентационный тест. Все правильно, прокат комиссии на наших карах был назначен именно на 6 мая. А что это у меня в кармане рубашки, такое плоское и родное? Это он, это он, это новенький смартфон! Я взял его в руку и сразу почувствовал себя увереннее.

Что ж. Начинать, так начинать. Я скрестил пальцы на удачу, тихо, но четко сказал:

— Команда «Такси-Блюз»! Начали.

Умный смартфон мой голос услышал, распознал и программу послушно запустил. Все четыре тестовых кара радостного цыплячьего цвета дружно бибикнули, мигнули фарами и гостеприимно распахнули двери.Пижонство, конечно. Программист Виталик написал это приветствие специально для комиссии прямо накануне презентации. Но, кажется, сработало. Члены комиссии переглянулись и заулыбались. А сначала приехали все такие скучные, недовольные. Оторвали их от срочных дел из-за какого-то такси.

Я спрятал телефон в карман. Перед этим не удержался и погладил экран пальцами. Так обрадовался его обретению. Сделал жест, приглашая членов выбрать себе авто по вкусу:

— Не стесняйтесь, выбирайте. Кому что нравится.

Всего каров на площадке было четыре, хотя для презентации были готовы все шесть моделей. Ну, раз у Собянина с народом напряг, что в комиссии приехали всего четверо, чего технику зря гонять? Тем более, модель «Эгоист» — вообще рассчитана на одного пассажира, а в «Большом семейнике» до сих пор остались проблемы с вентиляцией для задних пассажиров. Все остальные модели были — полный норм!

Сам я подошел к «Короткой двушке». Или просто к «Миньке». Модель, рассчитанная на доставку двух пассажиров из точки «А» в точку «Б». Без детей и крупной поклажи. В «Длиной двушке», стоявшей рядом, были предусмотрены специальные детские сиденья, большой багажник для сумок, чемоданов и прочих вещей. Даже для детской коляски или самоката. Здесь — нет! Здесь максимальный минимум — для вещей только пеналы в дверях — для кейса или дамской сумочки с зонтиком. Ужимались во всем, экономили каждый миллиметр, в итоге кар получился даже короче мерсовского «Смарта». С виду — крохотный, а в салоне — яйце просторно и ноги можно вытянуть, будь ты хоть баскетболист двух метров ростом. «Минька» — идеальный вариант для поездки молодой парочки на романтическую прогулку. В парк, или на природу куда-нибудь. Или мама сына в садик утром перед работой может завести, или папа дочку в школу…

— Валера, — протянул мне руку член комиссии, плотный, бритый наголо крепыш. — Ну, кто поведет? Мне на пассажирское, или как?

— Да все равно, — пожал я плечами и непроизвольно потер руку от крепкого пожатия. — Здесь водитель вообще не предусмотрен.

Валера хмыкнул и уселся в кресло слева. Я сел справа. Кар понял, что пассажиры загрузились, медленно закрыл двери, одновременно удобно настраивая сиденья под спину.

— Ну и? Как здесь что? — спросил Валера, не находя на привычном месте руля и азартно оглядывая салон.

— Кейс можете в пенал положить. Чтоб не мешался. Там в двери пенал, — сказал я, пристегиваясь.

— А без ремней нельзя? — спросил Валера.

— Без ремней не поедет. Безопасность прежде всего.

Валера поморщился, но согласился, что безопасность — главное! Пристегнулся и кейс в пенал послушно устроил. Спросил:

— Так куда поедем?

— Да куда угодно, — сказал я, вызывая на большой дисплей карту Москвы. — Хотите, адрес вслух назовите, хотите — пальцем в карту ткните.

— А если прямо в Кремль? — азартно спросил Валера.

— В Кремль — нет.Если только по личному приглашению Президента. С эскортом из мотоциклистов.

Валера шутку оценил, широко улыбнулся:

— А давай на Новослободку. Музей Советской армии.

— Маршрут принят, — почти немедленно сообщил мелодичный женский голос из невидимых колонок. — Прибудем к месту через семнадцать минут. Хотите в дороге послушать музыку, посмотреть кино, узнать про достопримечательности города?

— И чего она может показать? — спросил Валера, кивая на экран.

— Что угодно, — пояснил я. — Все возможное, даже голливудские новинки.

Кар тем временем вывез нас со стоянки, причем, шлагбаум открылся заранее автоматически, и мягко покатил по московским улицам.

— А советское кино есть? — спросил Валера, все еще пялясь в дисплей. — Очень я старые советские комедии люблю. «Кавказская пленница» есть?

Я кивнул и подтвердил запрос. Тут же зазвучали знакомые с детства задорные такты, на экране появилось знакомое кино. Семнадцать минут в пути. Шурик, когда доедем, уже успеет напиться в хлам?

У музея кар сбросил скорость и умело припарковался. Валера вышел из салона, отошел по тротуару метра на три. Остановился, принялся разглядывать авто. Я встал рядом. Заметил, что взгляд члена комиссии изменился! Сначала, при первом знакомстве, они смотрели на наши автояйца с заметным пессимизмом. Теперь — совсем другое дело. Надеюсь, и у остальных яиц — все ок. Да все и так ок! Если бы был хоть какой-то сбой, мне бы уже сообщили. Прямо через дисплей кара.

Мимо проезжали обычные машины, отравлявшие атмосферу выхлопами, некоторые останавливались, из машин фотографировали. Еще бы — на московской улице желтое яйцо на колесиках, с таксистскими шашечками! И что интересно, еще пару дней назад даже разговоры при посторонних про новые таксомоторы строго запрещались. А теперь — фоткайте на здоровье! Крадите суперидею!

— Что и говорить — порадовал, — кивнул Валера на яйцо. — И какой запас хода?

— При полной зарядке километров на пятьсот.

— До Воронежа, значит, — кивнул Валера. — А заряжаться сколько?

— На ускоренной — полтора, два часа, — сказал я уклончиво.

— А по деньгам? Во сколько поездка обойдется?

— Дешевле, чем у бомбил, — это я сказал уже совершенно уверено.

— Почему «Такси — Блюз»?

— Рабочее название. Сокращенно — Большая Любовь к Юзеру. Или что-то в этом роде. При желании можно поменять.

— Да не, мне нравится. «Такси-блюз». Романтично. Хорошо, теперь куда? — спросил Валера.

Мы оба посмотрели на часы.

— Через полчаса обсуждение в нашем центральном офисе, — вспомнил я план мероприятия.

— Едем!

«Кавказская пленница» продолжилась с места, на котором остановились. Но Валера теперь в экран почти не смотрел, он о чем-то думал. Иногда спрашивал о системе управления, о мощности, какие тормоза? Сколько полезной массы может перевезти? Я по возможности подробно отвечал. Через восемнадцать минут мы снова были у офиса.

Я вышел из машины, осмотрелся по сторонам и в очередной раз тайком себя ущипнул. Я — дома! Я вернулся назад. Я — опять я. Это как? Навсегда? Я больше не увижу Зину? Соседа Шпака, язвительного Буншу, увальня Дуба, вечно правильного Николая? Или же я здесь всего на полтора часа?

Валера смотрел на меня удивленно.

— Сань, с тобой все норм? — спросил он.

Я сделал рукой успокаивающий жест и указал в сторону входа в здание.

Финальную презентацию сначала хотели провести в конференц-зале «Москва-Сити». Но руководство подсчитало расходы и распорядилось финалить все «дома», в нашем офисном центре. Ну и славно, дома и стены помогают. После поездки с Валерой я стал чувствовать себя как-то уверенней. Машина ему явно понравилась. Только свой кейс он в салоне забыл. Пришлось возвращаться, когда борткомп прислал ему смску на телефон.

— Такая умная, такая честная, — похвалил Валера, похлопав машину по двери.

Перед презентацией успели попить кофейку в кафе. Я сел специально у стойки рядом с зеркалом. Просто привыкал к своему отражению и посматривал на старенькую «Победу» за запястье. Часы еще папкины, достались в наследство. И ни разу не подводили. Ко мне подошел наш программист Виталька со своим капучино:

— Ну ты как, шеф? — спросил он.

— В смысле?

— Да ты с утра какой-то был… не в себе. Мы уж думали, ты от нервяка кукухой засвистел.

— Теперь как?

— Теперь — норм! Вроде все норм. Мужик, что со мной ехал — пищал от восторга. И главная ихняя, смотри, вроде как улыбается. Как думаешь, примут проект?

— А куда они денутся, — сказал я и снова посмотрел на свое отражение.

Почему я в этой рубахе? Я ведь терпеть ее не могу, мне ее еще бывшая покупала. Я бы и не подумал ее в такой важный день надевать. И что значит, «с утра был не в себе»? Неужели все-таки Шурик?

Когда всех уже стали приглашать в зал, я заметил, как «мой пассажир» Валера извинился и отлучился в туалет, кейс прихватил с собой. Вернулся только к началу рекламного ролика, который члены комиссии попросили поставить еще раз. После ролика члены комиссии делились своими впечатлениями от поездки.

«Туристическому» мужику, которому выпало прокатиться с Виталиком на «Длинной Двушке», машинка очень понравилась. И даже не сама поездка, а общение с борткомпьютером:

— Не хочу хвалиться, но я хорошо владею хинди и еще несколькими диалектами индийского языка, — сказал он, протирая очки. — И хочу вам сказать, общение с машиной вышло довольно занятным. Я бы даже сказал — приятным. Не ожидал. Скажите, а что будет делать ваш автомобиль, пока туристы будут посещать, допустим, Московский Кремль?

— Будет подзаряжаться на стоянке, — ответил я, вставая. — Либо отправится по другому вызову, а за туристами приедет другой подобный кар и продолжит экскурсию ровно с того места, на котором остановились.

— Прекрасно! — кивнул дядька. — За прекрасную экскурсию ставлю вам пятерку. Твердую пятерку!

К микрофону вышел второй дядька, который ездил на десятиместной «Маршрутке».

— К самому авто у меня вопросов нет. Чисто, просторно, удобно. Меня интересует вопрос экономики. Как известно, литиевые аккумуляторы недешевы. А корпус автомобиля, как мне сказали — из алюминия. Как долго прослужит такой электромобиль, и как быстро он может окупиться?

Я кивнул Витьке Самохину. За экономику в проекте отвечал он.

— Вам правильно сказали, кузов указанного вами автомобиля выполнен из алюминия. То есть — не ржавеет. Там вообще железного очень мало. Что касается общей цены, то во всех наших моделях использованы батареи отечественного производства. И по той причине, что нет необходимости платить за модные импортные бренды, себестоимость наших моделей существенно ниже аналогичных, представленных на рынке сегодня. В подготовленных для вас проспектах имеется сравнительный анализ цен.

Дядька развернул проспект, нашел нужное, судя по выражению лица — приятно удивился. Кивнул головой.

— Есть еще пара вопросов, нужно много обдумать, нужно много обсчитать. Но в целом, я — за.

Я выдохнул облегченно. Пока все — за! За своего пассажира Валеру я был спокоен. Ему — явно понравилось.

Валера вышел к трибуне, поставил на нее свой кейс, улыбнулся. Вдруг щелкнул замками и откинул крышку чемоданчика. Да еще приподнял, чтобы мы могли рассмотреть содержимое.

В кейсе была… бомба!

Это была бомба с часовым механизмом! Именно такая, как их показывают в кино. Несколько красных продолговатых цилиндров, перевязанных изолентой, провода и часовой механизм — электронное табло с цифрами. Механизм этот зловеще тикал, и циферки на электронном экране менялись, отсчитывая время. И судя по светящимся циферкам, жить нам осталось чуть больше минуты…

Успел ли я испугаться? Даже не знаю, потому что… … Это не было взрывом. Скорее, тут подошло бы слово «завертелось». Точно! Я точно помню, когда все это «завертелось», бомба продолжала лежать на столе и мигать циферками обратного отсчета. А «завертелось» странно. Меня словно сорвало с места… Нет, сначала в ушах опять противно засвистело, зажужжало, как при подключении к интернету, и только потом меня потянуло вверх…