Шапка Мономаха

Глава 8

— Не бойся! — со злостью крикнула мне бабушка. — Нападай! Бей!

— Но… — попытался я объяснить своё бездействие. — Вы уверены?

— Не заставляй меня жалеть, что я отдала тебе меч мастера! Бей!

Мы тренировались уже пять дней — каждый день по два полуторачасовых занятия с полной выкладкой. Первую тренировку проводили после завтрака, вторую — перед ужином. Я выматывался на них так, что мне требовалась помощь Тойво, чтобы прийти в себя.

Но и результат таких изнурительных тренировок не заставил себя долго ждать: уже на третий день я научился довольно неплохо контролировать силу меча, точнее, силу его стандартного удара. Для того чтобы контролировать всю силу Великого артефакта, требовался более высокий уровень и подготовка, что были у меня.

Но даже то, чему я научился, впечатляло. Теперь я мог не просто разбивать клинком землю, делая в ней глубокие овраги-трещины, но и мог контролировать их глубину и длину. Конечно, плюс-минус два-три метра, но даже это можно было считать успехом. Ведь в первую очередь это означало, что я научился справляться с уникальным клинком. Правда, для этого пришлось перепахать часть леса и большой луг за ним, но, как говорила бабушка, это лучше, чем не научиться владеть мечом и в итоге отдать все эти леса и луга англичанам или финнам.

Создание силовой волны, исходящей от клинка и сметающей всё на своём пути, давалось труднее. Из десяти попыток хорошо если одна выходила относительно успешной. Но даже в этом случае эффект был недолгим — секунд пять, не больше. Бабушка же хотела, чтобы я научился не просто давать команду мечу, запускать разрушительную волну, но ещё и мог менять её направление и контролировать длительность. Как этого добиться, я не представлял — даже в те пять секунд, что у меня получалось, я едва не терял сознание от того, что все свои силы тратил на то, чтобы удержать меч в руках.

Но так или иначе, прогресс был заметен, и это радовало. А самым необычным во всём этом было то, что я толком не мог понять, как у меня получается взаимодействовать с артефактом. Всё происходило на каком-то интуитивном уровне — меч будто чувствовал, что я от него хочу. Это особенно было заметно в те моменты, когда я лупил им по земле: иной раз я мог ударить со всей дури и добиться лишь неглубокой трещины, максимум в полметра; а иногда вроде бы слабый удар с определённым настроем вызывал глубокий и длинный разлом.

Меч чувствовал меня, а вот я его — пока нет. И чем больше я тренировался, тем сильнее убеждался в том, что пока я не научусь ощущать то, что бабушка называет пульсом клинка, больших успехов мне не видать. Иногда у меня вообще возникало ощущение, что это меч управляет мной, а не я им. Такие мысли я старался сразу же отгонять.

По большому счёту, ничего страшного в том, что обучение идёт медленнее, чем я ожидал, не было — глупо было рассчитывать, что у меня получится овладеть Великим артефактом за несколько дней. Я понимал, что для этого нужны месяцы или даже годы. Только вот не было у меня этого времени — до применения меча в бою оставалось всего ничего.

И я вполне отдавал себе отчёт, что моим противником в предстоящем бою вполне может оказаться обладатель другого Великого артефакта — тот, кто своим артефактом владеет давно и изучил все его секреты и возможности. Признаться, было страшновато. Но и отступать было поздно. Поэтому я выжимал из тренировок всё, что только можно было из них выжать.

Княгиня Белозерская оказалась очень хорошим учителем: она прекрасно всё объясняла; где было необходимо, помогала; иногда даже выступала в роли спарринг-партнёра, отбивая силовые волны, нисколько не страшась попасть под их убойное влияние. У бабушки отлично получалось отбивать все мои атаки, предпринимаемые мной с расстояния: разрушительные волны её обходили, земля под её ногами не расходилась. Видимо, она создавала вокруг себя настолько сильное защитное поле, что даже меч Ёсиды не мог его пробить. Точнее, не мог его пробить, находясь в моих руках.

Бабушка наглядно мне продемонстрировала: всё, что является губительным для одарённых среднего и уж тем более низшего уровня, для сильного мага опасности не представляет. Но в этот раз, как мне показалось, она перегнула палку — потребовала, чтобы я атаковал её мечом не с расстояния, а по-настоящему — подошёл и нанёс рубящий удар. И я никак не мог на это решиться.

— Я долго буду ждать? — снова закричала бабушка, и в её глазах вспыхнул синий огонёк. — Чего ты боишься?

— Боюсь, убить Вас! — признался я.

— Не того ты боишься, глупый мальчишка!

— А чего я, по-Вашему, должен бояться? — разозлившись, спросил я.

— Того, что у тебя не получится!

— Всё у меня получится!

— Тогда атакуй!

Я занёс меч и… не смог сделать и шагу — был уверен, что добром это не кончится. Для бабушки.

— В кого ты такой трус? — закричала княгиня Белозерская и невероятно быстро выбросила правую руку в мою сторону.

Я не понял, что это было, но по моей щеке будто провели острым горячим лезвием. Прижав к щеке ладонь, я интуитивно шагнул назад.

— Ты убегать собрался? — с нескрываемой издёвкой спросила бабушка.

— Не пытайтесь меня разозлить, — ответил я. — Если Вы хотите, чтобы я ударил Вас мечом, я это сделаю.

— Так делай уже! Сколько я должна ещё ждать?

«В конце концов, раз она требует, чтобы я это сделал, значит, взвесила все риски; на самоубийцу она никогда не была похожа», — подумал я, схватил покрепче меч и пошёл на бабушку.

Однако бить со всей силы я не собирался, точнее, не собирался вкладывать все свои эмоции в этот удар — решил просто подойти и обрушить меч на княгиню Белозерскую. Мне казалось, этого будет достаточно для начала, а вот если уж она справится с таким относительно простым первым ударом, тогда можно и вложиться во второй.

Когда до бабушки осталось около двух метров, я резко почувствовал боль во всём теле и какой-то животный ужас. На мне стояли серьёзные защиты от ментальной магии, но они не сработали, казалось, будто их вообще не было. Ощущение я испытал крайне неприятное, впрочем, страх меня не сковал — напротив, я ускорился, чтобы побыстрее всё закончить.

Трудно сказать, как это всё получилось: то ли я не рассчитал силу удара, то ли мечу передался мой страх, и он решил взять всё в свои руки, но удар на бабушку обрушился сильнейший. Это было что-то невероятное: во-первых, раздался оглушительный хлопок, будто на землю с огромной высоты упало что-то большое и тяжёлое; во-вторых, земля вокруг нас будто сгорела, причём на несколько сантиметров вглубь — вмиг исчезла вся трава и казалось, будто мы стоим по щиколотку в вулканическом пепле; в третьих, клинок начал светиться, как никогда прежде — до боли в глазах.

Мне пришлось зажмуриться — глаза просто не выдерживали столь яркого света. А ещё возникло ощущение, что меч стал тяжелее раз в десять — я еле держал его в руках. Казалось, что силы на исходе, но при этом они почему-то не заканчивались. Ужас сменился яростью, и это произошло как-то само собой. И это было странно. Я не мог испытывать такое чувство к своей родной бабушке, но оно меня переполняло — возможно, это тоже было результатом влияния на меня меча.

Трудно сказать, сколько мы так простояли, я не считал, моей главной задачей было — не уронить меч, всё остальное отошло на второй план. В какой-то момент я решил приоткрыть глаза, несмотря на почти физическую боль, которую доставлял этот яркий свет.

В глазах сразу же забегали цветные пятна и «зайчики», но я, хоть и сильно прищурился, всё же смог удержаться и не закрыть полностью глаза. К моему удивлению, через несколько секунд они немного привыкли к такому свету, и я разглядел, что он идёт… не от клинка. Меч, конечно, светился, не без этого, но основной свет шёл не от него.

Княгиня Белозерская стояла совершенно спокойно, выставив вперёд руки ладонями в мою сторону. Примерно в двадцати сантиметрах от них завис мой клинок. А между ним и ладонями в воздухе висел шар размером с апельсин, и вот именно этот шар так ярко и светился. Похоже, это была какая-то очень сильная защита, если она смогла остановить меч мастера Ёсиды.

Мне показалось, что я смотрю на бабушку как бы сверху, будто я увеличился в размерах, и это было тоже довольно необычно. А ещё у княгини Белозерской опять были те глаза, что я видел несколько дней назад в её кабинете, точнее, та светящаяся блестящая синева вместо глаз. И опять мне стало жутко от этого зрелища.

Когда я решил, что мои глаза уже привыкли к свету шара, он засиял ещё ярче, и мне опять пришлось зажмуриться. Почти сразу после этого я услышал хлопок, но не такой, как раньше, а более звонкий. После этого с моих плеч будто гора свалилась, неприятные ощущения отступили, а меч стал заметно легче.

Я приподнял веки. Передо мной стояла княгиня Белозерская — уже с нормальными глазами и без светящегося шара. Она улыбалась и потирала ладони, словно стирая с них следы воздействия магии. И она всё ещё была ниже меня, но в этот раз ничто не помешало мне разглядеть причину этого.

Как оказалось, бабушка стояла по колено в чёрной оплавленной по краям яме — сила меча вдавила княгиню Белозерскую в землю на полметра. Причём вдавила вместе с сильнейшей защитой, которая, видимо, и оплавила края образовавшейся ямы. Бабушка довольно лихо из неё выпрыгнула и сразу же задала мне вопрос:

— Что это было?

— Откуда мне знать? — ответил я. — Какой-то эффект от воздействия меча.

— Я не про схватку, а про то, что было перед ней.

— А что было перед ней? — попытался я отшутиться.

— Перед ней было твоё ужасное поведение! — с нескрываемым недовольством произнесла бабушка.

— Я просто переживал за Вас.

— Переживай за свою подружку и её сестру, а за меня не надо. Чтобы это было в первый и последний раз! Если я говорю на тренировках что-то делать, ты это делаешь. После тренировки можешь задавать вопросы, можешь выразить недовольство. А во время занятий чтобы я подобного больше не видела!

— Простите. Больше не увидите.

— Но должна признать, твои успехи намного лучше, чем я ожидала, — сменив гнев на милость, сказала княгиня Белозерская. — Учитывая, как мы мало тренировались, результат просто замечательный. Я тобой горжусь.

Я и сам собой гордился, только вот тот самый пульс меча я так и не почувствовал. И это сильно напрягало, учитывая, что до операции по спасению сестры Милы оставалось всего три дня. И, похоже, напрягало это не только меня. Бабушка снова стала серьёзной и скомандовала:

— А теперь мы это повторим! Только сделай уже всё как следует. Не просто беги на меня с мечом — атакуй!

После тренировки я хотел сразу же отправиться к Тойво — не знаю, как бабушка смогла выдержать пять моих атак с Кусанаги-но цуруги, но я был выжат настолько, что буквально еле передвигал ноги. Вообще, было непонятно, как я не отключился во время пятой атаки и как потом дошёл до замка. Признаться, мне хотелось даже не к Тойво, а просто упасть на что-нибудь мягкое и уснуть. Однако у княгини Белозерской были другие планы, едва мы вошли на территорию замка, она заявила:

— Идём в кабинет, через десять минут прибудет Ристо с новостями. Надеюсь, с хорошими.

Это было неожиданно, но деваться было некуда — оставалось лишь вздохнуть, взять себя в руки и пойти с бабушкой. К моей радости, когда мы пришли в кабинет, она сжалилась надо мной и привела меня в чувство парой заклятий. Почти сразу же после этого пришёл Ристо.

— Чем ты нас порадуешь? — спросила бабушка помощника, едва он вошёл в кабинет.

— Мы всё ещё раз проверили. Никитину и её мужа держат в тюрьме Секретной разведывательной службы на улице Бродвей, — ответил Ристо.

— Насколько этой информации можно верить?

— Не все сотрудники тюрьмы получают зарплаты на уровне агентов МИ-6, поэтому нам удалось найти желающих поделиться информацией за хорошее вознаграждение. Сама тюрьма — старая, неофициальная, маленькая, для особо важных и опасных персон. Находится там ещё со времён, когда по адресу Бродвей, пятьдесят четыре располагалось главное управление МИ-6. Сейчас в этом офисе сидит отдел МИ-6, занимающийся исключительно вопросами, связанными с магией и одарёнными. Соответственно, сотрудники этого отдела — в основном высокоуровневые одарённые. Поэтому считается, что из тюрьмы на улице Бродвей невозможно сбежать и силой оттуда никого не вытащить — слишком уж большое количество сильных боевых магов находится вокруг, не считая непосредственно охраны тюрьмы.

— Сложную нам задачу поставили, — задумчиво произнесла бабушка.

— Вы правы, Ваша Светлость, очень сложную, — согласился Ристо. — Из любого другого места Никитину и её мужа вытащить было бы намного проще.

— Тот, кто их посадил именно туда, сделал это не из-за неприступности этого места, — сказала бабушка. — Нападение на тюрьму при одном из офисов МИ-6, на тюрьму, которой официально как бы и не существует, однозначно будет расцениваться и трактоваться как нападение на офис Секретной разведывательной службы Её Величества. Со всеми вытекающими. Ребята всё хорошо продумали, этого у них не отнять. Но ведь у нас есть решение для такой задачки?

— Есть, Ваша Светлость! Нам на руку играет то, что тюрьма находится не в самом здании офиса МИ-6, а в примыкающем к нему строении. Точнее, в его подвале. Исходя из Ваших указаний использовать любые средства и методы, мы посчитали оптимальным вариантом прямой грубый штурм. Этого от нас ждут меньше всего.

— Этого от нас как раз таки и ждут, — улыбнувшись, заметила бабушка. — Но я одобряю этот план. Зачем разочаровывать тех, кто на нас надеется? От нас ждут штурма, значит, будем штурмовать.

Ристо согласно кивнул и продолжил:

— Охрана тюрьмы для нас проблемой не станет, она хоть и достаточна сильная, но не для нас. Главная проблема в том, что быстро нейтрализовать всю охрану и спасти заключённых мы никак не успеем. А почти сразу же из офиса МИ-6 придёт помощь.

— Это логично, — согласилась бабушка. — Но не придёт, а попытается прийти! Всех, кто изъявит желание поучаствовать в защите тюрьмы, встретит Роман.

— Роман? — удивился Ристо.

— Один? — спросил я.

Мы сказали это одновременно, бабушка улыбнулась и ответила:

— Роман. И не один, а с мечом мастера Ёсиды.

— Боюсь, этот меч там разрушит вообще всё, — заметил Ристо.

— Боюсь, один я не справлюсь! — воскликну я.

И снова мы сказали это всё одновременно, бабушка даже рассмеялась.

— Не стоит недооценивать защиту, наложенную на офис Секретной службы, отвечающей за магию! — сказала княгиня Белозерская своему помощнику, а затем обратилась ко мне: — И не стоит недооценивать свои силы!

— Мне кажется, лучше недооценить, чем переоценить, — парировал я.

— Ты не прав! Переоценив силы, ты хотя бы попробуешь что-то сделать и, возможно, победишь; недооценив — изначально потерпишь поражение!

— Ну если Роман сможет сдержать всех, кто бросится помогать охране тюрьмы, то у нас может получиться, — сказал Ристо, но в его голосе я не почувствовал особой уверенности, похоже, не только я сомневался в том, что у меня получится остановить толпу разъярённых высокоуровневых английских магов.

— Сам план захвата тюрьмы хорошо проработали? — спросила бабушка у помощника.

— Заканчиваем, — ответил тот. — Вопрос с телепортом решили. Мы через подставных лиц арендовали на двенадцатое сентября большой ресторан в здании через дорогу от тюрьмы. Арендовали целиком и с раннего утра до позднего вечера, якобы для празднования свадьбы. С восьми утра наши ребята будут там всё оформлять к торжеству и заодно готовить здание к установке в нём большого портала. Также мы выкупили всё содержимое винного погреба, поэтому доступ в погреб будет открыт. Оттуда есть возможность пробиться в систему городской канализации на случай, если всех магов Роман не уничтожит, и тюрьму с близлежащими зданиями накроют куполом.

Мне не очень понравилось слово «уничтожит». Я считал, что иду освобождать сестру Милы, делать доброе дело, а со слов Ристо всё выглядело немного иначе. И он был прав — ради спасения двух эльфов, мне, возможно, предстояло уничтожить пару десятков эльфов, людей или орков. Конечно же, это не было для меня новостью, я изначально знал, на что иду, но слова бабушкиного помощника прозвучали уж слишком откровенно. Впрочем, как ранее сказала бабушка, не мы это начали.

— Надеюсь, часам к одиннадцати всё будет готово, — закончил свой рассказ Ристо. — Теперь главное, чтобы Никитину до двенадцатого числа никуда не перевели.

— За это не переживай, — сказала бабушка и опять улыбнулась. — Не переведут. Глупо убирать наживку, когда хочешь поймать большую рыбу.

*****

Премьер-министр Британской Империи герцог Эджертон в своей резиденции на Даунинг-стрит, 10 принимал главу Секретной разведывательной службы Её Величества барона Бреннана. У обоих джентльменов было отличное настроение, они пили чай, и глава МИ-6 делился с премьером новостями.

— Русские эльфы вышли на одного из помощников начальника тюрьмы, — сказал Бреннан. — Предложили ему сотрудничество, дали много денег. Он, выполняя мои установки, согласился сотрудничать и передал информацию о содержащихся в тюрьме русских заключённых. Разумеется, ровно в том объёме, что было разрешено. Пообещал поставить в известность, если этих заключённых куда-нибудь переведут.

— Очень хорошо, — улыбнувшись, произнёс Эджертон, отхлебнул из чашки чай и повторил: — Очень хорошо! Но надеюсь, это не все приятные новости?

— Ещё русские арендовали ресторан через дорогу от тюрьмы, — сказал Бреннан. — На двенадцатое сентября, на весь день. Видимо, хотят в этот день попытаться освободить заключённых номер семнадцать и восемнадцать и использовать ресторан как плацдарм для атаки. Нам нужны Ваши указания на этот счёт, милорд. Заблокировать здание ресторана?

— Ни в коем случае! Мы должны дать русским возможность напасть на тюрьму. На всякий случай вечером одиннадцатого сентября порталом уведите всех заключённых.

— Семнадцатого и восемнадцатого тоже?

— Да, но их утром двенадцатого сентября. Перед этим их нужно провести через двор в основное здание, там подержать полчаса и вернуть в тюрьму. Так же через двор. Потом сразу уводите порталом. Но русские должны быть уверены, что семнадцатый и восемнадцатый в тюрьме.

— Всё будет сделано, как Вы сказали, милорд! Но что потом?

— А потом мы будем ждать атаки, — ответил Эджертон. — Наша задача — выманить русских и уничтожить их во время попытки захвата тюрьмы и освобождения заключённых.

— Уничтожить? — переспросил Бреннан. — Вы не собираетесь никого брать в плен?

— В плен там можно брать только Белозерскую, остальные не представляют какой-либо ценности. Но пленить Белозерскую у вас не получится, а если и получится, то потом всё равно придётся отпустить. Поэтому лучше её уничтожить, если представится такая возможность. Вы подобрали подходящих магов для отражения предстоящего нападения?

— Мы подключим самых сильных в королевстве, милорд! Но Вы уверены, что Белозерская сама явится освобождать заключённых?

— Я очень на это рассчитываю и надеюсь, что Ваши слова о привлечении сильнейших магов империи не бравада.

— Мы действительно выбрали для этого дела лучших, милорд! Сильнейших!

— Ну и раз уж речь зашла о Белозерской, ваши сотрудники продолжают следить за ней?

— Да, милорд! Мой агент каждый день присылает доклад о происходящем в окрестностях замка Белозерской. К сожалению, сам замок и небо над ним недоступны для слежки по причине сильной защиты, но Белозерская каждый день по два раза тренирует своего внука в лесу. Это мы видим. И мальчишка тренируется с тем самым мечом, которым он разгромил армию барона Бойе.

— Там армии-то было, — усмехнулся Эджертон. — Деревни захватывать. Но стоит признать, против того меча и большая сильная армия не устояла бы.

— А что мы будем делать, если мальчишка с этим мечом явится к нам? — с нескрываемым беспокойством спросил глава МИ-6.

— Не если, а когда! — поправил премьер-министр. — Он обязательно с ним явится, для этого Белозерская его и тренирует.

— Хорошо, милорд, когда, — согласился Бреннан. — Что мы будем делать, когда мальчишка явится к нам с этим мечом?

— Вам ничего не нужно будет делать, я его встречу.

— Вы? — удивился глава МИ-6. — Вы тоже собираетесь нам помогать? Вы будете с нами?

— Ну должен же кто-то убить мальчишку и забрать у него меч, — неприятно ухмыльнувшись, произнёс премьер-министр. — Конечно же, я буду рядом. Такой шанс бывает раз в сто лет — когда птичка сама идёт в ловушку. Упускать его нельзя. Мы должны уничтожить Белозерскую и её внука, предварительно забрав у них то, что никогда не должно было им принадлежать!