Шапка Мономаха

Глава 27

«Ты дома, опасность миновала, всё хорошо, надо просто встать и разогнать этот непонятный туман», — с этими мыслями я открыл глаза, дёрнулся, чтобы подняться, и… обнаружил, что лежу на кровати в своей комнате.

— Тише! Тише! — улыбнувшись сказала бабушка и положила ладонь мне на грудь, не давая встать. — Куда собрался?

Я огляделся, невольно зажмурился и потряс головой, чтобы избавиться от странного видения. Но это было не видение — я действительно лежал в своей кровати, рядом на стуле сидела бабушка и улыбалась.

— Как самочувствие? — спросила она.

— Хорошо, — ответил я, хотя до «хорошо» было ещё далеко: всё тело ныло, а голова кружилась. — Где Мила? С ней всё нормально?

— Более чем. Буквально десять минут назад еле выгнала её отсюда, чтобы хоть немного поела. Больше суток не отходила от тебя, от еды отказывалась, только кофе литрами пила. Айникки носила чашки не переставая.

Я облегчённо вздохнул, но потом до меня дошёл смысл всех сказанных бабушкой слов.

— Больше суток? — воскликнул я, подскочив и сев-таки на кровати.

— Двадцать семь часов, десять минут, если быть точной, — сказала бабушка, взглянув на часы, и добавила: — Ты быстро пришёл в себя.

— Быстро?!

— Очень быстро. Я думала минимум дня три с тобой провожусь.

— Но что со мной было?

— Полное энергетическое истощение. В ноль. До состояния, из которого обычно уже не выходят.

Не то чтобы меня эта информация удивила — я ощущал, что во мне на момент возвращения домой не осталось ни сил, ни энергии, но всё равно от слов бабушки мороз пробежал по коже.

— Повезло, что Мила догадалась надеть тебе на голову артефакт. Он помог продержаться до моего прихода. Но даже с артефактом мы с Тойво в четыре руки потратили несколько часов, чтобы дотянуть тебя до точки восстановления.

— Точки восстановления?

— Маг не может полностью потратить всю энергию. Хоть что-то всегда должно оставаться. Иначе будет не восстановить. Точнее, потратить-то он может, но это всё. Гибель. И вот ты умудрился потратить.

— Но я не погиб.

— Говорю же, повезло. Артефакт поддержал тебя своей энергией.

— Да уж, — только и смог я сказать.

— Такой мощный артефакт, как шапка Мономаха, может использовать только очень сильный маг. И желательно при этом не испытывать недостатка в энергии. Твой уровень недостаточен.

— Но артефакт сработал.

— Но ты чуть не погиб. Артефакт такого уровня обладает огромной силой и аккумулирует просто гигантский запас энергии. И, соответственно, часть этой энергии передаётся магу. И его, и твоя энергии словно объединяются и расходуются вместе. И в этот момент все твои механизмы защиты не работают. Твоему организму кажется, что запасы велики, а они истощаются. Когда уровень энергия мага грозит опуститься ниже точки восстановления, обычно срабатывает защита: временно пропадает способность к магии или ты теряешь сознание. Это что-то типа предохранителя, если простыми словами. А артефакт тебе этот предохранитель сжёг, и ты потратил свою энергию под ноль.

— Навсегда сжёг?

— Нет, конечно. Но повторять такое не советую.

— Когда силы ушли, мне казалось, что меня накрывает густой чёрный туман. Что это было? Какая-то магия?

— Не думаю. Скорее всего, просто такая реакция организма. Не забивай себе этим голову. Главное — запомни, тебе этот артефакт использовать рано! Он работает не так, как твой меч. В следующий раз могу не откачать.

— В следующий раз это будут уже проблемы Александра Петровича.

— Его секретарь, кстати, уже несколько раз звонила. Просила, чтобы ты ей перезвонил, когда полностью придёшь в себя.

— Интересно, как они узнали, что я вернулся.

— Это не сложно. Ты опять во всех новостях, — улыбнулась бабушка.

— А у Вас телефон с собой? — спросил я.

— Когда ты полностью придёшь в себя! — отрезала княгиня Белозерская и посмотрела на меня своим фирменным взглядом, отметающим желание спорить. — А это часа через три-четыре в лучшем случае. Лежи, восстанавливай силы. Сейчас тебе поесть принесут.

Бабушка хотела встать со стула, но я помешал ей, задав очередной вопрос:

— Скажите, а что с баронессой фон Мальтиц?

Вместо ответа, княгиня Белозерская лишь удивлённо подняла бровь.

— Я порталом отправил сюда девушку, — пояснил я. — Баронессу фон Мальтиц. Она ведь добралась?

Бабушка рассмеялась, да так громко и искренне, будто я сказал что-то очень смешное.

— Она такая же баронесса, как я королева Англии, — сказала бабушка сквозь смех. — Мелкая аферистка.

— А на кого она работала? На фон Лангермана?

— Не знаю, я её пока не допрашивала. Не до того было. Пусть пока посидит во флигеле для беспокойных гостей, позже с ней разберёмся.

— Но если Вы её не допрашивали, то с чего Вы тогда решили, что она не баронесса фон Мальтиц? — удивился я.

— С того, что я знаю, как выглядит настоящая Каролина фон Мальтиц. Я знакома с её отцом, — ответила бабушка, ещё раз улыбнулась, а потом уже совершенно другим, серьёзным тоном добавила: — У меня к тебе большая просьба: не говори Романову про фон Лангермана.

— И про предательство Айше не говорить? — уточнил я, немного растерявшись от такой просьбы.

— Расскажи ему всё как было, со всеми подробностями, просто не называй имени барона.

— Постараюсь. Надеюсь, он не заметит, что я что-то недоговариваю.

— Думаю, ему будет не до того, когда он увидит шапку Мономаха, — сказала бабушка, улыбнулась, хитро прищурилась и спросила: — А тебе не хочется оставить её себе?

Это было неожиданно.

— Оставить себе? — переспросил я, удивившись. — Но я дал слово, что доставлю её Александру Петровичу.

— Но ты же понимаешь, что это такое? Ты ведь уже испытал её силу. Понимаешь, какая это ценность?

— Понимаю. Но Александр Петрович помог мне спасти маму и Андрея с Машей. Я дал слово помочь ему. Если я оставлю шапку у себя, значит, слово моё ничего не стоит, а этот артефакт для меня ценнее жизней моих близких. А это не так. Я должен отдать шапку.

На эти слова бабушка лишь улыбнулась.

— Вы считаете, что я поступаю неправильно? — спросил я.

— Только ты знаешь, что правильно для тебя, — сказала княгиня Белозерская, ещё раз улыбнулась, встала со стула и вышла из комнаты.

Почти сразу же мне принесли куриный суп с крутонами и какой-то травяной чай. А потом прибежала Мила.

Восстановился я вопреки прогнозу бабушки уже через два часа. Созвонился с секретарём Романова, попросил передать Александру Петровичу, что задание выполнено, и договорился, что следующим утром, к девяти часам, прибуду в администрацию кесаря. После чего я наконец-то смог себе позволить забыть про все дела до утра.

Весь вечер и, разумеется, ночь я провёл с Милой; утром, не выспавшись, сразу же после раннего завтрака взял шапку Мономаха и пошёл в башню, чтобы порталом отправился в столицу.

Пока шёл, вспомнил странный вопрос бабушки, не хочу ли я оставить себе артефакт. Удивительно, но до этого у меня и мысли такой не возникало, но после нашего разговора я несколько раз об этом думал. Конечно, стать обладателем двух Великих артефактов — это было бы… Я даже представить не мог, как бы это было. Я стал бы самым сильным магом на свете. Не сейчас, конечно, а со временем, когда поднял бы ещё сильнее свой магический уровень. Но стал бы. Рано или поздно. Я мог достичь того, чего ранее не достигал ни один человек, эльф или орк. Добиться того, о чём когда-то мечтал Наполеон, а сейчас — Эджертон.

Но это было бы неправильно. Шапка Мономаха принадлежала Романовым, как ни крути, а это был их артефакт. Я не знал, сколько прав имел на него конкретно Александр Петрович, возможно, кто-то из Романовых тоже мог претендовать на владение Великим артефактом, но я на него не имел вообще никаких прав. К добытым в бою трофеям шапка относиться не могла, так как у меня изначально было задание найти её и доставить в Новгород.

К слову, шапка после того, как мы вернулись, больше ни разу не светилась и выглядела так, будто снова превратилась в спящий артефакт. Она никак не отреагировала, когда я взял её в руки, чтобы положить в сумку.

В приёмную кесаря я вошёл без пяти девять. Секретарь поздоровалась и объявила, что Александр Петрович меня ждёт.

Когда я вошёл в кабинет, Романов сидел за столом, но тут же встал и направился ко мне. Обнял, похлопал по плечу, как он обычно любил делать, и сказал:

— А у тебя уже выработался свой стиль.

— Вы о чём? — поинтересовался я.

— Куда бы ты ни отправился, без разрушений не обходится, — ответил Романов и рассмеялся, похоже, он пребывал в хорошем настроении, что, впрочем, было объяснимо.

— В этот раз всё обошлось одним небольшим мостом, а дом Чакыра сильно не пострадал.

— В отличие от самого Чакыра.

— Так получилось. Мы не хотели его убивать, но он не оставил нам выбора.

— А отель, значит, не ваша работа?

— А про отель я забыл, — признался я.

— Да и правильно, чего там помнить, — усмехнулся Романов. — Всего-навсего спалили половину отеля. Пустяки.

Таким весёлым кесаря я не видел никогда. Он, конечно, мог иной раз пошутить, но вот чтобы так искрить, выдавая одну шутку за другой, такого я не видел. Я поставил на стол сумку, достал из неё шапку Мономаха и положил артефакт на стол перед кесарем. Лицо Александра Петровича вмиг стало очень серьёзным. Он посмотрел на меня уже другим взглядом и произнёс:

— Благодарю тебя, Роман! Теперь я твой должник на всю жизнь.

— Я рад Вам помочь, — ответил я, и это было правдой.

Александр Петрович протянул руки к шапке и, как мне показалось, на некоторое время застыл, словно не решаясь взять Великий артефакт в руки. Но потом он всё же его взял, поднёс к себе поближе, с любовью рассмотрел и… изменился в лице — оно стало взволнованным и даже немного испуганным.

— Он не спит, — растерянно пробормотал Романов себе под нос, положил шапку на стол, а потом обратился уже ко мне: — Артефакт не спит! Я чувствую. Это очень странно.

— Не спит, — подтвердил я.

Романов, будто не услышав меня, прочитал какое-то заклинание и снова протянул ладони к артефакту, но шапка в этот раз вспыхнула ярким светом примерно на секунду, а кесарь одёрнул руки, словно обжёгшись. После чего он опять обратился ко мне:

— Расскажи, где он находился? Каким образом ты его добыл?

Я вкратце рассказал обо всех своих приключениях в Стамбуле — с момента прибытия и до того, как Мила надела мне шапку Мономаха на голову, не упоминая при этом по просьбе бабушки имени фон Лангермана.

— И она как-то активировалась, — закончил я рассказ.

— Что значит, она активировалась? — с раздражением спросил кесарь. — Она не могла просто так взять и активироваться! Для этого нужно провести ритуал!

— Но Вы же понимаете, что мы не могли провести никакого ритуала, хотя бы потому, что мы просто о нём ничего не знаем. И я Вам честно скажу, если бы шапка не активировалась и не придала мне сил, Вы бы её в руках сейчас не держали, а мы с Милой сидели в турецкой тюрьме.

На это Романов ничего не ответил. Он сжал кулаки, глубоко вдохнул, повернулся ко мне спиной и спустя несколько секунд негромко произнёс:

— Уходи.

— Александр Петрович, у меня не было… — начал было я, но замолчал, почувствовав, как от кесаря исходит сильная тепловая волна.

— Пошёл вон! — взревел кесарь, стоя всё так же ко мне спиной, но его голос прозвучал так громко, словно я прижал ухо к динамику мощной колонки.

Воздух мгновенно раскалился, словно мы оказались в растопленной сверх меры бане; меня бросило в пот, стало тяжело дышать; пространство поплыло, то там, то здесь начали вспыхивать огоньки пламени. По полу и стенам пошли трещины. Говорить что-либо ещё мне сразу же расхотелось, и я на заплетающихся ногах вышел из кабинета.

Испуганная и белая как мел секретарь стояла в двух метрах от двери и с ужасом смотрела на расползающиеся уже и по её кабинету трещины. Бросив на меня ненавидящий взгляд, она быстро замахала руками в сторону двери в коридор. Намёк я понял, вопросов задавать не стал и пошёл к выходу. Закрывая за собой дверь секретарской, услышал, как в кабинете кесаря что-то будто взорвалось с сильным грохотом, и тут же взвизгнула секретарь.