Шапка Мономаха

Глава 17

Выйдя из портала, мы с Ефимом оказались в небольшой комнатке — примерно три на четыре метра. В углу стоял узкий обшарпанный шкаф, у одной из стен — продавленная кровать, укрытая выцветшим пледом, у её изголовья — стул с высокой спинкой; на окнах висели глухие плотные шторы. Пол выглядел настолько грязным, что я даже не решился ставить на него свою дорожную сумку. На кровати сидел короткостриженый мужчина восточной внешности, одетый в светло-бежевый летний костюм.

Не успел я толком оглядеться, как в нос ударил неприятный, резкий запах: похоже, кто-то пытался восточными благовониями забить какую-то стойкую вонь непонятного происхождения. Я невольно поморщился.

— Воняет, Ваше Сиятельство, уж простите, — сказал мужчина, вставая с кровати. — Но это единственный отель в районе вокзала, где нет ни подавителей магической активности, ни артефактов контроля. Самый дешёвый в этой части города, отсюда и внешний вид, и запах. Но зато Вы можете прямо здесь, в номере, уйти в сдвиг и покинуть отель незамеченным.

— Ради этого можно потерпеть, — согласился я, улыбнувшись.

Мужчина тоже улыбнулся и, протянув мне ладонь, представился:

— Ахмет!

Я тоже представился и пожал Ахмету руку, затем сотрудник резидентуры поздоровался с Ефимом.

— Через двадцать пять минут прибудет поезд из Берлина, — сказал Ахмет, взглянув на часы. — Поэтому задерживаться в отеле не стоит.

— Да хоть через час двадцать, задерживаться здесь не стоит в любом случае, — заметил Ефим и тоже поморщился.

— Тогда уходите в сдвиг и следуйте за мной, — произнёс Ахмет.

Уговаривать нас с Ефимом не пришлось — мы ушли в сдвиг буквально в течение нескольких секунд. И сразу же пропал едкий запах — в сдвиге обоняние не работало, и в этот раз это было большим плюсом. Ахмет подошёл к двери, отворил её, подождал немного, чтобы мы вышли, после чего захлопнул дверь и направился к лестнице. Номер, в котором мы вышли из портала, находился на третьем этаже; лифта не было, поэтому спускаться пришлось по лестнице.

Выйдя из отеля, мы оказались на узкой улочке, мощёной белой брусчаткой. Было малолюдно и на удивление чисто — мне почему-то казалось после грязного и вонючего номера отеля, что за его пределами нас встретит жуткая грязь и антисанитария. Ошибся, и этот факт порадовал. Работник резидентуры уверенно куда-то пошёл, мы отправились за ним.

Пока шёл в сдвиге, лишний раз подумал о том, как же мне повезло, что не пришлось два дня трястись в поезде. Верно говорят, что к хорошему быстро привыкаешь — освоив пространственную магию, я не представлял, как можно терять такой ценный ресурс, как время, расходуя его на многодневные переезды. Возможно, у меня ко времени было особое отношение, потому что мне его постоянно не хватало. То одно, то другое всегда требовало времени. Я уже и забыл, каково это — бездельничать целый день или хотя бы вечер.

Накануне отправки в Стамбул я даже не смог толком поспать — до самого утра читал присланные кесарем книги. Это были труды по живописи, скульптуре, архитектуре и истории искусств. Одна была о Великих артефактах. Большая часть книг, и в том числе та, что об артефактах, были на немецком языке. И это было очень кстати — стоило освежить язык и изучить узкоспециализированные термины.

Незнакомых слов было немало — в немецко-русский словарь я заглядывал в процессе чтения каждые две минуты. Но это стоило того — не хватало ещё, чтобы меня выкупили в Стамбуле из-за плохого знания языка. Те книги, что не удалось прочитать до утра, я взял с собой. Разумеется, только те, что были на немецком.

За всё время, что я провёл дома накануне отправки на задание, мне лишь полчаса удалось уделить общению с Милой. Сказал ей, что уезжаю по важному делу и не знаю, когда вернусь. Мила на это лишь улыбнулась и попросила меня быть осторожней. За те почти два года, что мы не были вместе, моя девушка приобрела хорошую привычку — не задавать лишних вопросов. Впрочем, возможно, она у неё была всегда; просто когда мы учились в Кутузовской академии, Мила играла роль ревнивой подруги. И у неё это неплохо получалось.

А бабушке я рассказал практически всё — что еду в Стамбул по просьбе Романова, чтобы навести справки о важном артефакте и, скорее всего, выкрасть его. Возможно, бабушка даже поняла, что речь идёт о Великом артефакте, но тоже лишних вопросов задавать не стала. Таким образом я выполнил данное Александру Петровичу обещание — про шапку Мономаха никому не рассказал.

Бабушка предложила взять с собой Тойво или Ристо, чтобы они были неподалёку на всякий случай, но я отказался — хотелось выполнить задание самому, без нянек. А вот от различных артефактов и амулетов отказываться не стал — мне выдали их целую кучу, на все случаи жизни. Ну и разумеется, я захватил всё, что необходимо, для открытия пространственного портала. После истории с Алиханом я теперь всегда брал с собой два амулета — на случай, если придётся уходить не одному. И портальный маяк тоже на всякий случай взял.

Пройдя четыре небольших квартала, мы свернули налево в какой-то совсем уж узкий переулок, в нём не было вообще ни души. Ахмет поднял правую руку, привлекая наше с Ефимом внимание, после чего скрестил руки перед собой, давая понять, что прогулка в сдвиге закончилось. Мы сразу же вышли из сдвига.

— Вокзал совсем рядом, — сказал Ахмет, обращаясь ко мне. — Сейчас дойдём до конца переулка, потом мы повернём направо, а Вы налево. Пройдёте два квартала и упрётесь в вокзал. Там Вас встретит Айше. Она ждёт Вас на перроне слева от выхода, возле ларька мороженщика. Поторопитесь, поезд прибывает уже через одиннадцать минут.

— Потороплюсь, — пообещал я. — Но если вокзал так близко, то есть риск, что я приду к Айше до прибытия поезда.

— Это не страшно, — вступил в разговор Ефим. — Она знает, что Вы прибыли не поездом. Насчёт студентов тоже не переживайте, они из разных университетов и едут в разных вагонах. И к Айше вам лучше успеть до прибытия поезда, чтобы нормально познакомиться.

— Тогда я побежал, — сказал я. — Предусмотрен у вас какой-то пароль или отзыв?

Ахмет улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Вы видели её фотографию, она — Вашу, — сказал сотрудник резидентуры. — Этого достаточно. — К тому же Вы покажете ей паспорт.

— Но она ведь мне свой не покажет, — возразил я, понимая при этом, что излишне перестраховываюсь.

— Ну попросите, может, и покажет, — улыбнувшись, произнёс Ефим. — И, может, не только паспорт.

Прозвучало это как-то двусмысленно, но я не стал заострять на этом внимание и как-либо отвечать на эту шутку.

— И не забывайте, Ваше Сиятельство, кто-то из нас всегда будет дежурить в Вашем отеле, в номере двести сорок семь, — сказал Ахмет. — В случае чего обращайтесь за помощью. И как только Вам удастся выполнить первую часть задания, ждём Вас для обсуждения дальнейших действий.

Я пообещал не отходить от плана, попрощался и отправился в конец переулка; там свернул налево и сразу же, ещё издалека, увидел здание вокзала — широкая улица, на которую я вышел, действительно упиралась прямо в него. До вокзала дошагал быстро, прошёл сквозь основное здание, показав на входе паспорт службе безопасности, и вышел на перрон. Сразу же принялся искать ларёк мороженщика, но Айше увидел раньше. Не увидеть её было невозможно.

Ещё на фотографии в кабинете кесаря я обратил внимание, что помощница директора музея очень красива, но снимок не передавал, как оказалось, и десятой части красоты этой молодой женщины. К тому же на фотографии я видел только лицо, а теперь моему взору предстала не просто красавица, а красавица с роскошной фигурой. Высокая, стройная, с аккуратно уложенными длинными волосами, идеальным макияжем, одетая в строгий деловой костюм, она стояла на перроне и привлекала взгляды всех проходящих мимо неё мужчин.

Однозначно никакого пароля и отзыва не требовалось — такую женщину трудно было с кем-то спутать. Я направился к Айше и поймал себя на мысли, что невольно расправил плечи и выпрямил спину. Да уж, инстинкты срабатывали несмотря на то, что дома меня ждала любимая девушка. Впрочем, ничего страшного в этом не было, не флиртовать же я с этой красавицей собирался — просто хотелось хорошо выглядеть.

— Здравствуйте! — сказал я по-немецки, подойдя к Айше.

Красавица неспешно и оценивающе оглядела меня с ног до головы и негромко произнесла:

— Добрый день! Добро пожаловать в Стамбул.

Я никогда не думал, что немецкая речь может звучать настолько эротично. Помимо потрясающей красоты, Айше обладала невероятно сексуальным голосом, и это было уже чересчур. Я чуть не забыл, для чего прибыл в Стамбул, а ведь мы ещё даже не познакомились толком.

— Я уверена, Вам понравится в нашем городе, — опять негромко произнесла красавица и едва заметно улыбнулась.

— Уже нравится, — ляпнул я и тут же об этом пожалел, так как прозвучало это как неуклюжий комплимент.

— Сейчас мы дождёмся остальных и поедем в Стамбульскую академию искусств, там я должна буду вас всех зарегистрировать. Там же в общежитии оставим основную группу, а потом я отвезу тебя в отель.

Айше перешла на ты, но я не возражал. Пока мы разговаривали, на первый путь подошёл берлинский поезд.

— Будет лучше, если ты сейчас отойдёшь, — сказала Айше, но я и без этого понимал, что для наибольшей правдоподобности стоит дождаться, когда к ней подойдут первые студенты, и уже потом объявляться.

Я немного прошёлся по перрону, дождался полной остановки состава и заскочил в один из вагонов, перешёл в следующий, мешая пассажирам покидать поезд, после чего вернулся на перрон. Когда я подошёл к Айше, возле неё уже стояли два парня, практически одновременно со мной подошёл третий и одна девушка. Я поздоровался и представился. И тут же поймал на себе уважительные взгляды.

Утром у кесаря мне выдали паспорт и студенческий билет на имя Роберта фон Циммерна. Вряд ли это было совпадение — скорее всего, Иван Иванович, а я не сомневался, что документы готовили под его контролем, подстраховался и выбрал мне имя, на которое я привык отзываться. А вот фамилию выбрали явно какую-нибудь распространённую и, судя по тому, с каким уважением на меня посмотрели студенты, влиятельную.

Парней звали Густав, Фридрих и Бастиан, девушку — Анна. Когда мы перезнакомились, Айше достала из сумочки список, сверилась с ним и сказала:

— Осталась ещё одна студентка — баронесса Каролина фон Мальтиц.

Почти все ребята почтительно закивали, видимо, эти фон Мальтицы были очень уважаемой в Империи семьёй, но я про них не слышал, поэтому меня разозлило, что баронесса задерживается.

Ждали мы минут десять; уже когда, казалось, все пассажиры покинули поезд, из вагона повышенной комфортности вышла девушка в сопровождении высокого, крепкого мужчины в сером костюме и скромной одетой женщины средних лет — видимо, охранника и служанки. В руках мужчина держал два огромных чемодана, а женщина небольшую собачку. Не спеша, будто они вообще ни на секунду не задержались, троица поползла по перрону в нашу сторону. Именно поползла, другое слово здесь просто не подходило.

Не доходя до нас примерно двух метров, они остановились. Каролина фон Мальтиц была невысокой и худенькой, я бы даже сказал, мелкой, но это не помешало ей, глядя снизу, смотреть на нас свысока. Выглядело, надо признать, эффектно. Вообще, если бы не это высокомерно-брезгливое выражение лица, то юную баронессу можно было назвать симпатичной, даже красивой.

Есть такой тип девушек — хрупкие очаровашки, которых хочется защищать от всего на свете и носить на руках. Но вот только взгляд Каролины фон Мальтиц вызывал желание защищаться самому. Пока я разглядывал баронессу, сопровождавшая её дама счастливо всем сообщила:

— Баронесса фон Мальтиц!

Сама же Каролина негромко произнесла:

— Добрый день.

Все студенты наперебой бросились здороваться и представляться, и их просто распирало от эмоций. Ребята или не были одарёнными, или не поставили никакой защиты — радость от прибытия в Стамбул и восторг от знакомства с Каролиной фон Мальтиц я не только видел по их лицам, но и ощущал ментально. А вот от юной баронессы и от Айше не исходило вообще никаких эмоций, что намекало на хорошую защиту.

Выбрав удобный момент, я тоже назвал своё имя и приветливо улыбнулся. Не извинившаяся за задержку высокомерная баронесса сразу же вызвала у меня неприязнь, но не стоило привлекать к себе лишнее внимание хмурой физиономией.

— Напомню, что меня зовут госпожа Доган, и я буду куратором группы во время вашего пребывания в Стамбуле, — сказала Айше, когда все умолкли. — Сейчас мы поедем в академию, чтобы зарегистрироваться. По дороге подробно расскажу, из чего будет состоять наша программа. Следуйте за мной!

— Её Сиятельство не поедет со всеми, госпожа Доган, — неожиданно заявил охранник баронессы. — Дайте нам адрес, мы доберёмся туда сами. Нас ждёт машина.

— Её Сиятельство поедет с группой или поедет домой, — отрезала Айше и быстро зашагала в сторону вокзала, все поспешили за ней, и я не без удовольствия наблюдал, как засеменила своими красивыми миниатюрными ножками, стараясь не отстать от группы, Каролина фон Мальтиц.

Мы вышли на привокзальную парковку и подошли к микроавтобусу. Айше пригласила всех занять места в салоне, а сама села вперёд, рядом с водителем. Однако никто в салон не полез. Видимо, постеснялись делать это раньше баронессы, а та не спешила — о чём-то говорила с охранником.

Это было уже чересчур, я открыл дверь микроавтобуса, прошёл в салон и сел посередине у окна, в надежде по дороге рассмотреть город. Почти сразу же после меня в салон соизволила войти баронесса. И тут же обратилась ко мне:

— Пропусти меня к окну!

Это было настолько неожиданно, что я даже растерялся.

— Зачем? — спросил я на автомате, чтобы хоть как-то отреагировать на эту странную просьбу.

— Хочу сидеть у окна, — ответила баронесса.

— Так сядь на любое другое место, автобус пустой.

— Я хочу сидеть с тобой. Но у окна, — пояснила Каролина фон Мальтиц.

Тут я растерялся ещё сильнее — до такой степени, что молча встал и пропустил баронессу к окну.

— Благодарю, — ответила Каролина, усаживаясь на сидении, и, как мне показалось, даже улыбнулась.

Тем временем остальные студенты тоже расселись по местам. Водитель завёл двигатель, включил негромко какую-то этническую турецкую музыку, видимо, для создания особой атмосферы, и микроавтобус покатил к выезду с парковки.

Некоторое время мы ехали молча, а потом я всё же не удержался и обратился к баронессе:

— А я могу поинтересоваться, в связи с чем я удостоился такой чести?

— В отличие от этих болванов, тебе безразлично, кто я такая, и тебе плевать на всю нашу программу и любое искусство, — сообщила Каролина и, пока я, полностью обалдев от такого ответа, переваривал её слова, добавила: — Как и мне.

— А зачем ты тогда сюда приехала?

— Меня не спрашивали, — тяжело вздохнув, произнесла баронесса.

Каролина фон Мальтиц продолжала удивлять. И, признаться, получалось это у неё здорово. Однако её уверенность в том, что мне безразлично искусство, раздражала. В принципе, она была недалека от истины, раздражала именно эта странная уверенность.

— А с чего ты решила, что мне плевать на искусство? — спросил я.

— Чувствую, — ответила баронесса.

— А что ещё ты чувствуешь? — не скрывая ехидства, поинтересовался я.

— Что тебе нравится госпожа Доган. И не нравлюсь я.

— Тебе показалось.

— Нет, не показалось. Я тебя раздражаю. Сильно раздражаю. И ещё тебя бесит, что остальные передо мной заискивают.

Эти слова баронессы меня насторожили. Неужели она как-то смогла просканировать мои эмоции? Но это было невозможно, ведь я поставил хорошую защиту. Не максимальную, конечно — маги уровня бабушки или Романова её пробили бы без проблем, но достаточную, чтобы простая студентка не прочувствовала мои эмоции. Но что, если Каролина фон Мальтиц не была простой студенткой? Неужели она была настолько сильной одарённой, что моя достаточно крепкая защита против неё не сработала?

Или эта девушка была хорошим психологом и просто прочитала всё по моему поведению? Скорее, второе. Да и что там было читать? Если баронесса неглупа, она должна понимать, что такое поведение, как у неё, не может не раздражать, а такая женщина, как Айше, не может не нравиться.

Но на всякий случай я решил усилить защиту. Откинулся на спинку сидения, закрыл глаза, давая понять, что мне не интересно продолжение этого разговора и наложил на себя всю доступную мне защиту от ментальной магии. Как только я закончил с этим делом, раздался удивлённый голос баронессы:

— Ты меня боишься?

Я открыл глаза и спросил:

— С чего ты это взяла? С чего мне вдруг тебя бояться? Я просто хочу подремать.

— А зачем ты поставил такую сильную защиту?