Шапка Мономаха

Глава 24

Барон Людвиг фон Лангерман ещё какое-то время метал во все стороны молнии из своего посоха; один раз он даже чуть не попал в свой внедорожник, но в итоге успокоился и сел в машину. Сразу же за ним в салон погрузились все его помощники, и внедорожник уехал.

Мы с Милой решили не рисковать и отправились к трассе, не выходя из сдвига — не хотелось наткнуться на полицейских или кого посерьёзнее. Выйдя на трассу, осмотрелись — ни в одном, ни в другом направлении не просматривалось ничего похожего на населённый пункт или хотя бы заправку. Я посмотрел на часы — они показывали без двух минут три часа ночи.

Впору было паниковать — времени до утра оставалось всё меньше и меньше, а мы нисколько не приблизились к нашей цели. Напротив — потеряв машину Айше, мы от нашей цели отдалились. И наши шансы попасть на территорию коттеджного городка уменьшались с каждой минутой. Впрочем, чтобы в этот городок попасть, до него сначала надо было добраться, а мы даже и не представляли, в какую сторону нам ехать. Ну или идти, если не найдём транспортное средство. Адрес на бумажке не сильно помогал без навигатора.

В какой-то момент я даже подумал, что имеет смысл отправиться в имение к бабушке, а оттуда сразу к Романову, чтобы Александр Петрович переправил нас снова к Ахмету. Но не двоих, а с Тойво и Дьянишем. И чтобы Ахмет с Ефимом подключились или ещё кто-нибудь из стамбульской резидентуры. А ещё бы я свой меч захватил на случай новой встречи с фон Лангерманом.

Всё это было бы здорово, но лишь при двух условиях: если удастся ночью найти Романова и если Ахмет не предатель. К сожалению, ни того ни другого мне никто гарантировать не мог, поэтому я прекратил мечтать, вздохнул и спросил Милу:

— Ты, случайно, не помнишь, сколько там оставалось до коттеджного городка? Что навигатор показывал?

— Много, — ответила Мила. — Мы же в какой-то момент сменили направление движения, поэтому особо к нему не приблизились.

— А поточнее?

— Вот здесь, на съезде с трассы показывал сорок два километра.

— Не добежим до утра, — пошутил я, и получилось не очень уж весело

— Смотря куда бежать, — заметила Мила.

— И то верно, мы даже не знаем, куда бежать.

— Думаю, туда, где можно найти машину. Или вызвать такси.

— У нас нет денег на такси.

— А нас никто не заставляет в итоге рассчитываться. Но да, согласна, план с такси — не очень. Лучше машину угнать.

— И я даже примерно представляю, где это можно сделать, — сказал я, вспомнив, что незадолго до поворота мы проехали какой-то крупный торговый или развлекательный центр, на парковке которого стояло много автомобилей.

— Ну тогда побежали, — предложила Мила и, не дожидаясь моей реакции на её слова, сорвалась с места.

Минут за сорок мы добежали до того самого центра, что я приметил из окна автомобиля. Это оказался классический торгово-развлекательный комплекс, какие часто стоят на окраинах крупных мегаполисов. Разумеется, торговая часть центра была закрыта, а вот развлекательная работала — как минимум боулинг был открыт, и возле него стояло много машин.

— Вряд ли у нас получится что-то угнать, — сказал я, глядя на всё это автомобильное разнообразие. — Ну если, конечно, ты не знаешь способ, как заводить двигатели без ключей.

— Не знаю, — ответила Мила. — Поэтому предлагаю всё же попробовать вариант с такси. Я могу войти внутрь и попросить администратора вызвать машину.

— А чем будем расплачиваться?

— Заклятием сна. За пару километров до городка попросим остановиться и усыпим водителя. Ты сядешь за руль, и будем делать вид, что ты везёшь меня домой.

— В салоне явно стоят камеры, служба такси сразу же позвонит в полицию.

— Ну у нас будет какое-то время. В любом случае у меня другого плана нет.

— И ещё надо как-то попасть на территорию городка. Это тоже время, учитывая, что его очень хорошо охраняют и, скорее всего, такси туда просто так не пропустят. Тебя попросят предъявить какой-нибудь пропуск.

— И что ты предлагаешь?

— Ждать, пока какой-нибудь любитель боулинга не соберётся ехать домой, и перехватить его возле машины или… Ты педали быстро крутишь?

— Что?

Вместо ответа, я кивнул на два велосипеда, пристёгнутых к специальной стойке у входа в здание.

— Думаешь, на велосипеде нас пропустят на территорию коттеджного городка? — спросила Мила.

— Ну как минимум, если мы поедем туда на велосипеде, нас гарантированно не будет ловить полиция. Вряд ли в отличие от машин, на велосипедах стоит сложная сигнализация, отправляющая их координаты в охранную фирму. Главная проблема — как без навигатора найти этот коттеджный городок.

— Это не проблема, пойду сейчас у кого-нибудь попрошу помощи, скажу, что потеряла телефон с навигатором, попрошу вбить адрес и показать мне дорогу, — сказала Мила и отправилась в здание.

Через пять минут она вернулась и сообщила:

— Можем ехать, теперь я знаю дорогу.

— Надеюсь, у тебя хорошая зрительная память.

— Идеальная. Теперь главное — велосипеды аккуратно забрать.

Велосипеды были пристёгнуты, и на них явно смотрела какая-то камера. Но как мы ни старались, обнаружить камеру, чтобы вывести её из строя, не смогли. В итоге мы просто наклонили головы, подошли к велосипедам, срезали при помощи магии замки и уехали. Даже если на стоянке и стояли артефакты контроля и если охрана по камерам увидела нашу кражу, нам мало что грозило — из-за двух велосипедов полицейские вряд ли стали бы объявлять перехват.

Мы выехали на трассу и надавили на педали что было сил. Мила ехала впереди, указывая дорогу, я за ней. До нужного нам места добрались примерно за полтора часа. Остановились в километре он городка, спрятали велосипеды в кустах, ушли в сдвиг и дальше отправились пешком.

Шли не по освещённой дороге, а вдоль неё по траве, примерно в десяти метрах от дорожного полотна. Не хотелось внезапно выйти из сдвига и попасть в объектив камер наблюдения. Айше нас предупредила, что городок хорошо охраняется, и её слова подтверждали высокий забор и внушительный контрольно-пропускной пункт на въезде. Это был самый настоящий КПП с высокими металлическими воротами, а не просто шлагбаум с охранником, как обычно бывает в таких случаях.

Примерно за двести метров до контрольно-пропускного пункта я услышал пение цикад, и Мила тоже, потому как в траву мы нырнули одновременно.

— Подавители магии на таком расстоянии от забора, это кто там живёт? — спросила Мила.

Вопрос был явно риторический, поэтому я его проигнорировал и сказал:

— Думаю, пытаться пролезть сбоку — бесполезно. Если стоят такие сильные подавители, то они работают по всему периметру.

— Пытаться обойти подавители — бесполезно, — согласилась Мила. — Разве что сбоку нет охраны, но я в этом сильно сомневаюсь.

— Я тоже. Народ здесь, судя по всему, живёт небедный, значит, весь периметр напичкан умными камерами, которые не просто нас сфотографируют, но и сразу же сообщат о проникновении на пульт охраны.

— И что будем делать?

— Не знаю, — признался я. — Надо подумать.

Но подумать я не успел — послышался шум двигателя, и мы, получше спрятавшись в высокой траве, принялись следить за дорогой. Почти сразу же по ней проехал автомобиль представительского класса. Перед воротами он остановился, но стоял недолго, потому что створки ворот почти сразу же разошлись в стороны, и автомобиль въехал в коттеджный городок.

— Поздновато кто-то домой едет, — заметила Мила.

— Видимо, им завтра не надо идти на работу, — предположил я. — Здесь живут обеспеченные граждане, которые могут себе позволить гулять всю ночь и возвращаться домой под утро.

— И никто к нему не подошёл, не проверил пропуск или документы.

— Либо эту машину знают все охранники, либо на въезде стоит система распознавания номера, которая открывает ворота своим.

— Интересно, а как много здесь живёт любителей возвращаться по ночам? — спросила Мила.

— Ты подумала о том же, о чём и я?

— Ну если ты подумал, что надо перехватить следующего, кто сюда приедет, то о том.

— Именно об этом я и подумал.

В том, что нам с Милой пришла одна и та же идея, не было ничего удивительного — не было у нас никаких иных вариантов попасть на территорию охраняемого коттеджного городка, кроме как экспроприировать автомобиль у кого-либо из его жителей. К городку от трассы вела дорожка длиной примерно в пять километров, и ничего другого на ней не было — если уж кто сворачивал с трассы, то он точно ехал в этот городок.

Эта маленькая дорожка делала изгиб примерно на середине, и там было идеальное место для нападения: оно не просматривалось ни с дороги, ни с КПП, и там работала магия. К этому изгибу мы и отправились, спрятались в траве и принялись ждать очередного загулявшего жителя коттеджного городка.

Ждали долго. Когда на востоке начали появляться первые отблески зари, я не на шутку занервничал и посмотрел на часы.

— Сколько уже? — спросила Мила.

— Почти пять, — ответил я. — Боюсь, ещё немного, и нам придётся ловить тех, кто будет уезжать.

Мила пожала плечами, и мы принялись ждать дальше.

Примерно через двадцать минут я заметил свет фар — кто-то всё же свернул с трассы и ехал в нашу сторону. Я быстро наложил на часть дороги заклятие, делающее воздух густым и очень вязким. Со стороны это походило на густой туман, лежащий на поверхности дороги примерно метровым слоем. Это препятствие должно было остановить машину, не повредив её при этом. Ну, по крайней мере, я очень на это рассчитывал.

Почти сразу, как только я закончил накладывать заклятие, появилась машина. К моему удивлению, это оказался небольшой грузовичок доставки пиццы.

— Как думаешь, кто-то собрался поздно ужинать или рано завтракать? — спросил я Милу, пытаясь немного разрядить обстановку.

— Думаю, эту машину просто так не пропустят на территорию, — ответила Мила. — Прежде чем вырубить водителя, надо выяснить, в какой коттедж он едет.

Так мы и поступили: как только грузовичок увяз в густом магическом тумане, мы заклятием обездвижили удивлённого водителя, вытащили его из кабины и унесли в поле. Там быстро допросили. После того, как испуганный доставщик пиццы сообщил нам, что едет в семьдесят третий коттедж и отдал накладную, мы погрузили его в сон. Затем я спрятался в кузове, готовый в случае необходимости сразиться с охранником; а Мила, надев кепку доставщика, повела грузовичок к контрольно-пропускному пункту.

К моей радости, на КПП кузов никто не проверял. Охранник поговорил с Милой, затем позвонил тем, кто заказал пиццу, после чего моя девушка вернулась в кабину, и мы поехали дальше.

После первого же поворота, когда мы скрылись из зоны видимости охраны, Мила остановила грузовичок и открыла кузов. Я быстро перебрался на крышу, и мы поехали дальше.

У дома директора музея Мила остановилась, постаравшись прижаться вплотную к забору, и постучала в ворота. Примерно через минуту открылась небольшая калитка, оттуда выглянул недовольный и сонный охранник и что-то недовольно пробурчал на турецком. Мила вступила с ним в разговор, а я тем временем с крыши оглядел двор. К моей радости, не заметил во дворе ни других охранников, ни собак.

Быстро спрыгнув с крыши грузовичка во двор господина Чакыра, я осторожно подкрался к охраннику и отработанным ударом в затылок отправил его в нокаут. После чего связал его и засунул в рот кляп, сделанный из рукава его же куртки — не хотелось, чтобы через пару минут охранник пришёл в себя и поднял тревогу. Возможно, профессиональный агент на моём месте просто свернул бы бедняге шею, но я не хотел убивать ни в чём не повинного парня.

Связав охранника, я затащил его в будку и обыскал. Обнаружил в кобуре под мышкой пистолет, скорее всего, травматический, а в кармане — связку ключей. Пока я возился с охранником, Мила отогнала грузовичок подальше от дома господина Чакыра. Вернувшись, она первым делом спросила:

— Другие охранники не появились?

— Как видишь — нет, — ответил я. — Скорее всего, он здесь один, но всё равно надо быть осторожными.

— Есть мысли, как проникнуть в дом?

Вместо ответа, я улыбнулся и потряс в воздухе связкой ключей, и мы направились к входу. Там я понял, что радость моя была преждевременной — ни один ключ к двери не подошёл.

— Надо выбивать, — сказала Мила.

— Пока мы будем её выбивать, он полицию вызовет, — заметил я, сожалея о том, что нельзя использовать магию, уж с её помощью я бы вскрыл эту дверь за считаные секунды.

— Значит, будем выбивать окно. Надо только выяснить, в какой комнате твой турок находится.

Мы обошли дом и заглянули во все окна первого этажа — спален на этом этаже не оказалось. Зато одно небольшое окошко было приоткрыто.

«Неужели, повезло? — подумал я. — Впервые с момента моего прибытия в Стамбул».

Я осторожно толкнул окно, оно открылось внутрь, и мы с Милой без труда проникли через это окно в дом. Оказались мы в большом гардеробе, оттуда осторожно вышли в просторный холл, объединённый в одно пространство с гостиной. В углу этой гостиной находилась лестница, ведущая на второй этаж. На улице уже светало, поэтому в доме можно было легко ориентироваться, не включая свет.

Жестом я предложил Миле идти наверх, она в ответ кивнула, но при этом отправилась на кухню. Вернулась быстро, держа в руках огромный разделочный нож. После этого осторожно, стараясь не шуметь, мы начали подниматься по лестнице.

На втором этаже было несколько комнат, и мы принялись в них по очереди заглядывать. Господин Чакыр обнаружился в первой же, но мы всё равно заглянули в остальные, чтобы убедиться, что там никого нет. По отсутствию женской и детской одежды в гардеробе сразу было понятно, что директор музея живёт один, но всё же подстраховаться стоило — вдруг у Чакыра был гость.

Когда мы убедились, что, кроме директора музея, в доме никого нет, и я уже собрался было вломиться к нему в спальню, Мила не позволила мне этого сделать — знаками показала, что лучше доверить это дело ей. Я возражать не стал, у Милы явно было больше опыта в таких делах — если не на практике, то уж во время обучения точно.

Мила мне подмигнула, как-то слишком уж задорно улыбнулась и пулей влетела в комнату. Когда я вошёл следом, она уже сидела на груди у испуганного Чакыра, прикрыв рукой ему рот и прижав лезвие ножа к его горлу.

— Вы говорите по-немецки? — спросил я у турка на самом распространённом языке Европы и подошёл к кровати.

Мила убрала руку со рта директора музея, и тот, глядя на меня испуганными глазами, принялся что-то лепетать по-турецки. Именно лепетать — на серьёзную осмысленную речь его слова были не похожи. Видимо, сильно испугался или хотел, чтобы мы так подумали.

— Вы говорите по-немецки? — повторил я свой вопрос и в ответ снова получил сбивчивое бормотание на турецком.

— Сейчас заговорит, — сказала Мила и прижала нож к шее директора музея так, что, казалось, ещё чуть-чуть и я увижу на лезвии кровь.

Турок застонал, Мила сказала ему что-то на его родном языке, после чего лицо Чакыра погрустнело ещё сильнее, и он практически на чистейшем немецком языке, отчётливо проговаривая каждое слово, произнёс:

— Кто вы? Что вам от меня нужно?

— Что ты ему такого сказала? — спросил я у Милы по-русски, проигнорировав слова турка.

— Что я говорю по-турецки, и дурачком прикинуться у него не получится, — ответила Мила.

— Кто вы такие? — снова спросил Чакыр по-немецки. — Что вы хотите? Вы грабители?

— Нет, мы не грабители, — ответил я. — Но кое-что мы у Вас заберём. То, что принадлежит нам, точнее, тому, кто нас прислал.

— А вы не ошиблись адресом?

— Нет, господин Чакыр, адресом мы не ошиблись.

— Вы совершаете большую глупость. Вы не понимаете, куда попали, — заявил турок, который, похоже, начал приходить в себя.

— Нет, это Вы не понимаете, в какую ситуацию попали, обманув князя Романова! — жёстко ответил я.

— Князя Романова? — переспросил Чакыр. — Но я не имел дел ни с каким князем Романовым! Никогда! И уж тем более никого не обманывал!

— Вы получили от его представителей крупную сумму за копию шапки Мономаха, что хранилась в вашем музее. Вы договорились с Романовым, что передадите ему эту копию, но в итоге передали другую.

— Я вообще не понимаю, о чём вы говорите! Если я не ошибаюсь, копия шапки Мономаха находится в нашем музее. Она выставляется в нём с того самого дня, как музей получил её в дар. Клянусь вам, я никогда не видел никакой другой копии и уж тем более её никому не продавал.

Ситуация начала меня раздражать уже очень сильно. Турок или решил, что у него получится свалять дурака, или, что ещё хуже, он с какой-то целью тянул время. Ни то ни другое меня не устраивало, но, к сожалению, без магии добиться от него честных ответов на мои вопросы я не мог. Всё шло к допросу с пристрастием или, говоря по-простому — к пыткам.

— Похоже, у нас проблема. — сказал я Миле по-русски. — Придётся его пытать.

— Значит, будем пытать, — совершенно спокойно ответила на это Мила и добавила: — Вообще не проблема.

Она легонько ткнула остриём ножа в щёку турка и приказала ему:

— Вставай!

— Зачем? — настороженно спросил Чакыр.

— Вставай! — повторила Мила и сильно ударила турка по лбу рукоятью ножа.

— Что вы себе позволяете? — возмутился директор музея. — Я не одет.

— Если сейчас не встанешь, отрежу ухо, — мрачно произнесла Мала и ударила Чакыра по уху плоской стороной лезвия, тот решил не рисковать и быстро поднялся с кровати, не обращая больше внимания на то, что на нём из одежды были лишь одни трусы.

— Садись в кресло! — продолжила раздавать приказания Мила.

В это раз турок не стал спорить, он сел в стоящее возле кровати кресло и лишь после этого произнёс:

— Это большая ошибка с вашей стороны.

— Привяжи его к креслу, пожалуйста, — обратилась ко мне Мила и опять поднесла нож к горлу Чакыра.

За неимением верёвок и желания их искать по всему дому, я стянул с кровати простынь и разорвал её на полоски, ими крепко привязал хозяина дома к креслу. После этого Мила положила нож на стоявший возле кресла столик и проверила крепость моих узлов. Кое-где подтянула, а правую руку привязала особенно сильно — так, что всё предплечье было примотано к подлокотнику, и лишь кисть осталась свободна, и ею можно было шевелить.

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовался Чакыр, стараясь при этом держаться бодрячком. — Прошу вас, подумайте хорошо, прежде чем совершать что-то противозаконное.

— Что делать? — переспросила Мила. — Да вот решаю сейчас: ногти у тебя вырвать все по очереди, или кожу с руки снять от плеча до кончиков пальцев.

— Прошу вас, не делайте глупостей!

— Да шучу я, не бойся. Нет у нас времени на такие развлечения. Мы сейчас будем смотреть шоу под названием «Кто победит?»

— Я вас не понимаю.

Мила не стала ничего объяснять, она оглядела комнату, увидела на вешалке брюки Чакыра, не спеша вытащила из них ремень и перетянула руку турка выше запястья так, что его кисть сразу же побелела. После чего Мила совершенно спокойно взяла со стола нож и, рубанув им как мачете, отсекла директору музея кисть правой руки.

Я аж вздрогнул от неожиданности, что уж говорить про Чакыра — он взревел так, что жители соседнего коттеджа, скорее всего, проснулись. Мила эффектно вытерла нож о трусы директора музея, дождалась, когда он перестанет орать и перейдёт на негромкий скулёж, после чего произнесла:

— Как я уже сказала, нас ждёт шоу «Кто победит?». Соревноваться в этом шоу будут жадность господина Чакыра и его здравый смысл. Мы, конечно, будем в этом состязании болеть за здравый смысл, в надежде, что он победит, и господин Чакыр успеет сообщить нам, как отключить блокировку магии до того, как потеряет сознание. Если успеет, то мы сможем его спасти, ну а если нет, — Мила многозначительно улыбнулась и добавила по-русски: — То на нет и суда нет!

— Я не могу отключить блокировку! — заорал Чакыр.

— Пока побеждает жадность, — констатировала Мила.

— Но я действительно не могу этого сделать! — стоял на своём турок.

— Я бы Вам охотно поверила, если бы не знала, как работают системы блокировки магии в коттеджных городках, подобных вашему. Но я знаю. И ещё я знаю, что Вы теряете кровь, а скоро потеряете и сознание.

Директор музея на это ничего не сказал, лишь бросил на Милу ненавидящий взгляд; а она тем временем обратилась ко мне, громко и всё так же по-немецки:

— Похоже, здравый смысл капитулировал. Предлагаю попрощаться с господином Чакыром. Жаль, что мы не смогли договориться. И уже явно не сможем — вряд ли без помощи магии он дотянет до приезда врачей. С таким-то кровотечением.

После этих слов Мила ослабила ремень, кровотечение из раны усилилось, а директор музея взревел ещё громче, чем когда ему отрубили кисть. И ревел он явно не от боли.