Шапка Мономаха

Глава 22

Стук повторился. Я вздохнул и застегнул молнию на костюме Милы. Стучали негромко, но настойчиво и долго — секунд тридцать, практически без перерыва.

— Кто это может быть? — шёпотом спросила Мила, когда стук прекратился.

— Не знаю, — ответил я.

— А какие мысли на этот счёт?

— Нехорошие.

— И что будем делать?

— Бежать.

— Не скажу, что план оригинальный, — заметила Мила. — Но проверенный. Только вот как мы будем отсюда бежать? Мы, вообще, где находимся?

— В отеле в центре Стамбула, — ответил я. — Сейчас придумаем, как бежать, но сначала надо кое-что найти.

Я подошёл к тому месту, где раздел Айше перед отправкой порталом, поднял её платье, протянул Миле и сказал:

— Тебе надо будет его надеть.

— Для чего? — поинтересовалась Мила.

— Чтобы быть максимально похожей на одну девушку.

— Ну после того, как меня перекрасили в чёрный цвет, я поняла, что мне надо быть на кого-то похожей. Но для кого предназначен весь этот маскарад? Мне обязательно переодеваться прямо сейчас?

— Можно позже.

— Это хорошо. Если придётся драться, не хотелось бы это делать в платье.

Мила аккуратно сложила платье, а я тем временем нашёл и выпотрошил сумочку Айше, вывалив всё её содержимое на столик. Добыча мне досталась следующая: телефон, пульт от автомобиля, связка ключей, кошелёк с платёжными картами и какой-то документ в виде пластиковой карты с фотографией госпожи Доган — возможно, удостоверение личности. Больше ничего ценного и интересного в сумочке не оказалось.

Мила взяла документ и с интересом его рассмотрела, точнее, фотографию на нём, после чего сказала:

— Если надену очки, чтобы скрыть форму глаз, и втяну щёки, то очень даже сойду за неё. Документ выдан шесть лет назад, за такое время человек меняется. А богатый человек тем более.

— Ты по фотографии определила, что она богатая? — поинтересовался я.

— Я определила это по машине, — ответила Мила, разглядывая пульт от автомобиля, который потом положила в карман вместе с документом.

А я распихал по своим карманам всё остальное. Телефон был заблокирован, но я всё равно решил забрать его с собой — на всякий случай. Но только я положил его в карман, как он тут же зазвонил. Я достал аппарат, посмотрел на экран — на нём высветилась незнакомая мне фамилия, судя по всему, турецкая. Впрочем, звонить мог и фон Лангерман — мало ли как его обозвала в своей записной книжке Айше. Сбрасывать звонок я не стал, просто вернул телефон в карман и спросил Милу:

— Насколько хорошо ты говоришь по-турецки?

— Достаточно, чтобы меня понимали, и я понимала других, но моих знаний не хватит, чтобы сойти за турчанку, — ответила Мила.

— Это не нужно, — сказал я. — Нам понадобится, чтобы ты лишь объяснила охране коттеджного города, в какой коттедж держишь путь.

— До этой охраны надо ещё добраться, — резонно заметила Мила. — Ты решил, как будем отсюда уходить?

Ответить я не успел — снова раздался стук в дверь, только в этот раз либо стучали кулаком, либо, вообще, пинали. Похоже, кто бы там в коридоре ни находился, он не заботился о том, чтобы его действия не привлекали внимания. В подтверждение этим моим мыслям следующий удар в дверь был похож на удар тараном. Или каким-то другим тяжёлым и твёрдым предметом.

Защита работала, в том числе и защита от физического урона, но я понимал, что всё это относительно. Все заклятия, наложенные мной и Дьянишем, хорошо укрепили дверь, но вовсе не превратили номер в неприступную крепость. И как долго продержится дверь, зависело от навыков тех, кто пытался её выбить. Я очень надеялся, что она не подведёт и продержится до тех пор, пока я что-нибудь придумаю.

Дверь не подвела, а вот дверной проём оказался не готов к столько яростному напору — после очередного удара закрытая дверь вместе с коробкой и куском стены влетела в номер. При этом сама дверь была целая и невредимая, на ней ни царапинки не было.

Глядя на это, я схватил свою девушку за руку и крикнул:

— Уходим в сдвиг!

Мила одобрительно кивнула. Она могла всё это сделать сама, но в случае ухода в сдвиг по отдельности, мы не смогли бы видеть друг друга и лишились бы возможности коммуницировать. А нам надо было обсудить ситуацию и придумать, как из неё выйти.

Я быстро начитал заклинание для ухода в сдвиг с «пассажиром», и наступившая почти сразу же звенящая тишина подтвердила, что у меня всё получилось. В этот момент в номер ворвались двое мужчин. У одного из них я сразу же заметил заклинание каменной руки. Видимо, он своим гранитным кулачищем, размером с голову быка, и выбил дверь с фрагментом стены.

— Выходим в коридор и бежим к пожарной лестнице, — сказал я Миле. — Артефакты контроля уже явно сработали, ещё когда нашу дверь ломали, поэтому нет смысла осторожничать. Теперь нам надо как можно быстрее добежать до машины.

— И уехать до того, как прибудет полиция и спецслужбы, — добавила Мила. — Думаю, их уже вызвали.

Я тоже был уверен, что служба безопасности уже вызвала всех, кого положено вызывать в случае применения боевой магии в стенах отеля. Ведь помимо того, что явно сработали артефакты магического контроля, ещё и по камерам было видно, как выбивали нашу дверь.

Тем временем два незнакомца, проникнувшие в наш номер, быстро его обошли и, не обнаружив нас, принялись довольно эмоционально разговаривать. О чём — мы слышать не могли, да и не важно это было по большому счёту.

— Побежали! — сказал я Миле.

Мы одновременно выскочили в коридор, и тут же я услышал доносящуюся из номера ругань. Означать это могло лишь одно — мы вышли из сдвига. Похоже, в коридоре стояли не только артефакты контроля, но и подавители магии. Правда, было непонятно, как выбивший нашу дверь здоровяк, получил каменную руку, но это меня сейчас вообще не должно было волновать. Сейчас все мои мысли были о том, как нам убежать от фон Лангермана; я нисколько не сомневался, что боевых магов ко мне прислал барон.

И стоило мне лишь подумать о бывшем кураторе секретного проекта «Вархайт», как он появился собственной персоной — вышел в коридор с пожарной лестницы и направился в нашу сторону. Барон шёл не спеша в сопровождении двух крепких мужчин сурового вида — явно сильных боевых магов. В правой руке у фон Лангермана, как обычно, была трость, но только в этот раз он держал её как боевой посох — вытянув впереди себя.

Набалдашник трости сиял так, что слепило глаза; и это было странно, учитывая, что магия в коридоре блокировалась. Физиономия немца сияла не меньше — видимо, он уже предвкушал, как поймает меня, допросит и узнает, что же нужно Романову в музее, за каким спящим артефактом охотится русский кесарь. И мне это всё очень не нравилось.

О том, чтобы вступать с бароном в схватку, не было и речи — шансов выйти в этой драке победителями у нас с Милой не было. Будь у меня с собой мой меч, я бы рискнул, но голыми руками, без возможности использовать магию, полагаясь лишь на свои навыки в рукопашном бою, да ещё и вдвоём против пятерых… Об этом не стоило даже думать.

— Драться не будем, пятерых нам не одолеть, — сказал я Миле, имея в виду ещё и тех двух магов, что пока ещё находились в моём номере.

— Восьмерых, — поправила меня Мила.

Я быстро обернулся и увидел, что ещё трое мужчин вышли в коридор со стороны главной лестницы, перекрыв этот вариант отступления. Теоретически ещё оставался лифт, но более глупого поступка, чем запереться в лифте, было не придумать.

Пока я размышлял, Мила быстро начитала какое-то заклинание, после чего грязно выругалась и принялась начитывать другое. И вдруг её ладони засияли, и из них появились два серебристых икрящихся ледяных клинка. Довольно быстро они достигли размеров полноценных мечей.

— Как ты это сделала? — удивился я. — Магия всё же работает?

— Частично работает, — ответила Мила, вставая в боевую позу. — Стеной отгородиться не получилось, но клинки активировала.

Это меня немного обрадовало, однако я не изменил своему мнению, что драться с фон Лангерманом и его бандой было сродни самоубийству. Барон тем временем не спеша шёл к нам; он совершенно не торопился, будто был уверен, что нам некуда бежать. И похоже, его вообще не волновало, что мы можем использовать магию. Он не сомневался, что одолеет нас.

Троица возле главной лестницы стояла на месте — видимо, у этих ребят была задача лишь перекрыть путь отхода. Двое из номера вышли в коридор и остались стоять возле моего номера, не сводя с нас глаз. А барон продолжал идти.

Фон Лангерман шёл прямо на нас. Я заметил, как руки немца охватило яркое свечение, подобное тому, что исходило от трости-посоха. У него явно не было проблем с магией в этом коридоре. Либо уровень барона был очень уж высоким, и с его магией местные подавители просто не смогли справиться, либо блокировалась не вся магия, и барон знал, какую надо использовать.

Учитывая, что Мила не смогла поставить стену, но активировала клинки, можно было предположить, что в первую очередь блокировались заклятия, направленные на других и на область. А вот на себя их наложить, судя по всему, можно было. Я решил проверить свою догадку и быстро выпустил фаербол в сторону немца. Точнее, попытался выпустить — вместо большого огненного шара, моя ладонь сгенерировала лишь маленькую вспышку, не особо и яркую.

Тогда я быстро начитал заклинание каменной руки, так как видел, что у противника это сработало. Получилось. Довольно быстро моя правая рука в несколько раз увеличилась в размерах и окаменела. Я на автомате сжал кулак. Но вот только что я мог сделать этим кулачищем? Разбросать по коридору восьмерых боевых магов? Причём явно высокоуровневых магов — я был уверен, что простых ребят фон Лангерман с собой брать бы не стал.

Или попытаться выхватить посох у барона? Но вряд ли мне удалось бы к нему приблизиться. Получалось, что каменным кулаком я мог разве что тоже, как и вражеский маг, выбить дверь. Больше это заклятие ни на что в данной ситуации не годилось.

Выбить дверь… А почему бы и нет?

Подскочив к двери ближайшего номера, я со всей силы ударил по ней кулаком — дверь ожидаемо разлетелась на куски. Я хотел было крикнуть Миле, чтобы она бежала ко мне, но не пришлось — Мила запрыгнула в номер ещё раньше меня, считав мои намерения.

— Попробуй поставить стену изнутри! — крикнул я, в надежде, что в номерах стоят лишь артефакты контроля, а подавители магии работают только в коридоре, всё же это довольно дорогое удовольствие даже для богатого отеля.

Я оказался прав — Мила буквально за секунду поставила прочную каменную стену, перекрыв дверной проём, и принялась её максимально укреплять всевозможными заклинаниями. И почти сразу же эту стену начали разбивать со стороны коридора.

— Ставь усиление не только на дверь, но и на всю стену! — крикнул я Миле и огляделся.

К нашей радости, а точнее, к радости гостя этого номера, его в этот момент не оказалось на месте. Я подбежал к окну и посмотрел вниз. Окно выходило прямо на площадь перед главным входом в здание. Это не радовало. Мы хоть и навели уже в этом отеле достаточно шороха, но шанс убежать незаметно ещё оставался. Уменьшался с каждой минутой, но пока ещё был.

Да и прыгать с четвёртого этажа не хотелось. Можно было, конечно, наложить на себя кучу защит от физического урона, но всё же четвёртый этаж — это четвёртый этаж. А вот прыгнуть на этаж ниже можно было вполне. Правда, для этого надо было проломить пол, но такие мелочи меня уже не останавливали.

Я быстро наложил на небольшую площадь в центре комнаты заклятие заморозки. На полу образовался покрытый инеем круг диаметром около полутора метров. Я максимально усилил заклятие, после чего мне осталось лишь разбить этот ставший хрупким, как стекло, кусок пола.

Каменной руки у меня уже не было, так как для накладывания заморозки мне понадобились обе ладони, поэтому я взял кресло и, не без труда подняв его над головой, обрушил на пол. Замороженный участок пола и перекрытия со звоном осыпался на нижний этаж кучей осколков.

«Надеюсь, под этим местом не стоит кровать и на ней никто не спит», — подумал я и быстро заглянул в дыру.

Именно кровать там и стояла, правда, на ней никого не было, и это меня очень обрадовало.

Мила тем временем изо всех сил держала стену, накладывая на неё одно защитное заклятие за другим, но было ясно, что долго она так не продержится.

— Оставь её, прыгай за мной! — крикнул я Миле и сиганул вниз.

Приземлился удачно, кровать оказалась крепкая, а матрац на ней мягкий. Правда, в ногу впился острый осколок замороженного перекрытия, но это были мелочи — я его быстро вытащил. А пока я возился с осколком, прыгнула Мила. И я невольно позавидовал, как у неё хорошо и аккуратно всё получилось — казалось, она даже не прыгнула, а сошла на кровать, несмотря на высоту потолка около трёх метров. Всё же подготовка — есть подготовка.

Тем временем в номере наверху послышался грохот — дверь таки выбили. После этого до нас донеслась отборная немецкая ругань в исполнении барона фон Лангермана. Надо было спешить.

— Дальше вниз будем так же пробиваться или попробуем через коридор? — спросила Мила, словно прочитав мои мысли о том, что нельзя терять ни секунды.

— Можно ещё на один этаж так же, а потом уже коридором, — ответил я. — Но надо спешить. Я сейчас пол пробью, а ты следи за потолком, чтобы гости неожиданно не появились.

Мила кивнула и принялась заделывать дыру в потолке, а я занялся полом. Начитал нужное заклинание и… увидел две пары босых ног за портьерой у окна. Похоже, в этом номере кто-то был и, заметив, что с потолком творится неладное, спрятался, поняв, что убежать не успеет. То-то кровать показалась мне неубранной.

Я подскочил к портьере, отдёрнул её в сторону, и моему взору предстала испуганная парочка — парень и девушка примерно моего возраста. Бедняги стояли босые и абсолютно голые, а на их лицах отображался такой ужас, что я аж растерялся.

— Бегом отсюда! — заорал я на немецком, решив, что это, скорее всего, туристы, а если так, то немецкий, как самый распространённый язык в Европе, они знать должны.

Но парочка продолжила с ужасом таращиться на меня и не собиралась никуда уходить. А выгнать их надо было как можно скорее, не хотелось, чтобы они погибли из-за меня. В том, что фон Лангерман оставит в живых свидетелей, я сильно сомневался.

— Уходите! — заорал я уже по-русски и замахал руками в сторону выхода, надеясь, что тон и жесты помогут им понять, чего я от них хочу.

Но страх так сильно сковал парня и девушку, что они остались на месте, лишь их лица ещё сильнее исказились от испуга. И тут мне на помощь пришла Мила, она что-то крикнула на турецком и, схватив девушку за руку, подтолкнула её к выходу. И, похоже, страх, который до этого сковывал парочку, теперь придал ребятам решимости и ускорения. Девушка пулей выскочила из номера, даже ничем не прикрывшись; парень бросился за ней, тоже сверкая голыми пятками.

— Что ты им сказала? — спросил я Милу.

— Что ты их убьёшь, если они за пять секунд не освободят номер.

Мила умела мотивировать, но вот только за то время, что мы выгоняли из номера его постояльцев, наверху не стояли без дела. Защита, наложенная Милой на потолок, с грохотом разлетелась, и я уже представил, как сверху к нам прыгает сам барон фон Лангерман.

Но я ошибся. Никто из преследователей не спустился к нам через дыру в потолке — оттуда ударила огненная волна. Сметая всё на своём пути и сжигая всё, что горит, она заполнила весь номер. Защиты от магии огня и от физического урона работали, никакого вреда мне огонь не причинил, а вот одежда моя сгорела полностью, как и обувь.

В номере сгорело вообще почти всё, что могло сгореть. Лишь от массивной кровати и шкафа остались более-менее крупные обугленные куски. И я подумал, что парню с девушкой сильно повезло, что портьера не доставала до пола, и я случайно заметил их босые ноги.

Я стоял голый посреди комнаты, как недавние ребята за портьерой. А вот Мила лежала на полу, свернувшись калачиком. Вся одежда на ней, разумеется, тоже обгорела. Но на одежду мне было плевать, а вот эта поза мне не понравилась.

— Мила! — заорал я и, подскочив к своей девушке, схватил её за руку, чтобы проверить, жива ли она, осталась ли в ней ещё энергия.

— Не ори, — совершенно спокойно произнесла Мила, высвобождая руку.

Она быстро встала на ноги, выпрямилась, и я увидел, что она прижимает к груди свёрнутое платье Айше. Невероятным образом Миле удалось спасти его от огня, прикрыв собственным телом.

Я осмотрелся. Огонь вроде бы ушёл, но в воздухе оставалось какое-то свечение, словно на область наложили заклятие. И в подтверждение моей догадке я почувствовал странные ощущения — будто воздух вокруг стал каким-то вязким. Я взмахнул рукой, словно разгоняю дым, и почувствовал, что движение даётся мне с трудом. Огонь, уничтоживший номер, был непростой.

— Ты это чувствуешь? — спросил я.

— Да, — ответила Мила. — Надо уходить.

Мы посмотрели на то место, куда я накладывал заклятие. Там зияла дыра. Всё же я успел заморозить пол, а огонь доделал мою работу — разбил замороженную область на мелкие осколки. Мы с Милой, не сговариваясь, прыгнули вниз. Конечно, можно было выскочить в коридор, но была вероятность, что там нас встретят помощники барона, а вот на второй этаж, они могли пока не пойти.

В этот раз пришлось приземляться на паркет, и я подвернул ногу. Мила, как и в прошлый раз, словно сошла по ступенькам. Я даже подумал, а не изучила ли она часом левитацию. Говорили, что это возможно лишь на самом высоком магическом уровне, но мало ли.

Не успели мы оглядеться, как услышали шум наверху — наши преследователи, похоже, прыгали через дыру в перекрытии с четвёртого этажа на третий. Получить ещё одну порцию огня не хотелось, поэтому мы не стали тратить драгоценные секунды на поиски одежды и выскочили в коридор как есть — голые и обгоревшие. И ещё босые.

К нашей радости, на этаже никого из врагов не оказалось. И почти отпустило странное заклятие — движениям практически ничего не мешало. Бежать к лестницам, что к одной, что к другой, было глупо — их явно перекрыли помощники барона. Да и прежде чем куда-то бежать, стоило одеться.

Сделать это можно было лишь одним способом — кого-нибудь ограбить. Это, конечно, не очень хорошо, но ситуация не способствовала тому, чтобы задумываться об этической стороне этого способа. Я и не задумывался. Все мои мысли были о том, как пробраться в какой-нибудь номер. Выбивать дверь не стоило — по следам взлома фон Лангерман понял бы, где нас искать. А как открыть дверь по-другому я не знал.

Но пока я обо всём этом думал, прямо за спиной Милы открылась дверь. На пороге появился одетый с иголочки красивый мужчина лет тридцати, примерно моей комплекции. В руках у него был роскошный букет; похоже, этот красавчик собрался на свидание. Увидев прямо перед собой обнажённую красивую девушку, он растерялся. А вот Мила нет. Она быстро провела рукой перед носом у мужчины, и тот, окаменев, рухнул на пол.

Мы быстро заскочили в номер и закрылись. Мила сразу же принялась ставить защиту на дверь и стену, а я проверил, жив ли мужчина. С ним было всё в порядке, я добавил ему ещё ментальное заклятие на долгий и здоровый сон и оттащил его в сторонку. После чего немного подморозил себе левую лодыжку, которая начала распухать после неудачного приземления.

После этого я ещё раз оглядел постояльца номера и убедился, что мы с ним примерно одного роста и веса. Это радовало и означало, что я точно сейчас приоденусь. Тратить время на раздевание мужчины мне не хотелось, к тому же взгляд мой упал не стоявший возле шкафа чемодан. Я взял этот чемодан, открыл его и вывалил содержимое на кровать.

Из кучи разных вещей выбрал и отложил в сторону брюки, шорты и футболку. Призадумался, что лучше надеть. Брюки могли не подойти, но зато выглядели солиднее, зато шорты…

Додумать не получилось, так как Мила забрала шорты и надела их, утянув в поясе ремнём. Майку тоже забрала. В итоге мне достались брюки без ремня и мятая рубашка. Очень мятая, такая привлекла бы внимание больше, чем если бы я вообще без рубашки пошёл. Поэтому пришлось-таки немного раздеть лежащего на полу красавчика и забрать у него рубашку и ремень.

Осталось обуться, и можно было бежать. Я снял с жертвы нашего ограбления туфли, но здесь меня ждал неприятный сюрприз — при одинаковом росте размер обуви у нас был разный, и туфли на меня просто не налезли. Зато Миле почти подошли выпавшие из чемодана кроссовки, они были, конечно, ей великоваты, но она решила проблему, затянув потуже шнурки. А мне в итоге пришлось довольствоваться одноразовыми отельными тапочками.

Ещё Мила нашла на столике очки и забрала их, а я снял с красавчика часы — очень уж было неудобно без возможности следить за временем. Обычно я пользовался часами в телефоне, но сейчас у меня его не было. Было ужасно неловко грабить ни в чём не повинного парня, но судя по роскошному номеру и тем же часам, забирали мы у него явно не последнее. Признаться, меня больше мучила совесть за то, что мы сорвали красавчику свидание.

Как только мы оделись, из коридора донёсся шум, точнее, грохот. Похоже, слетевший с катушек фон Лангерман, начал вышибать двери и проверять все номера на этаже. Не знаю, как он собирался потом выкручиваться, но, видимо, ставки были очень велики, раз он пошёл на такое.

Мы с Милой обновили защиты от всех видов стихийной магии и физического урона, и я принялся уже проверенным способом пробивать дыру на первый этаж. Как только замороженный фрагмент пола осыпался осколками, я заглянул вниз. И сильно удивился.

Под нами была кухня ресторана. С десяток испуганных работников кухни, прижавшись к стенам, смотрели то на место, куда осыпался их потолок, то на меня. Так как других вариантов всё равно не было, а каждая секунда была на счету, я прыгнул вниз. Подмороженную лодыжку прострелила боль, но нога не сломалась — уже хорошо.

Я на всякий случай посильнее подморозил место травмы, а пока я этим занимался, спрыгнула Мила. Она тут же что-то спросила по-турецки у работников кухни и, получив ответ от пожилого повара, выпустила фаербол в боковую стену. За ним второй и третий. После того как в стене образовалась довольно большая дыра, Мила выбралась через эту дыру наружу. Я поспешил за ней.

Оказавшись за стеной, я не поверил своим глазам — мы были на городской улице. Не во внутреннем дворе отеля, а именно на улице. Мы не просто выбрались из здания, мы покинули территорию отеля.

— Ну хоть в чём-то повезло, — произнёс я не удержавшись.

— Побежали, везунчик! — прикрикнула на меня Мила и сорвалась с места, я бросился за ней.

Мы отбежали от отеля примерно три квартала, после чего, поняв, что погони за нами нет, остановились, немного отдышались и ушли в сдвиг. Я опять взял Милу «пассажиром».

— Вот теперь можно действительно выдохнуть, — сказала Мила и легла прямо на мостовую, я последовал её примеру, потому что внезапно осознал, что сил у меня просто не осталось.