Серебряная лоза

Глава 48. Настоящее. О том, как путь вновь привёл в Замшелые Башни

Ближе к концу пути им начали попадаться тела стражников.

— Девочка моя, не гляди! — обратилась Брунгильда к Хитринке. — Хочешь, закрой глаза и держись за мою руку.

— Я уже почти не боюсь, — храбро сказала Хитринка.

Между тем она шла, задирая нос, чтобы не глядеть на землю и по сторонам, и раз или два чуть не полетела, споткнувшись. Зато Каверза тщательно ощупывала каждого встречного взглядом. По счастью, Гундольфа среди них не оказалось. Если бы он там лежал, уж Каверза дала бы знать.

— Возьмись же за мою руку, — настойчиво сказала Брунгильда, притягивая Хитринку к себе. Ладонь у неё оказалась маленькая, но крепкая.

Было не очень-то здорово здесь проходить. Некоторые тела лежали прямо на дороге, и два раза пришлось перешагивать упавших. Хитринка изо всех сил пыталась вообразить, что это просто куклы, большие чёрные куклы, брошенные наигравшимся ребёнком.

Впереди темнела широкая стена. Сейчас на ней не было ни огней, ни силуэтов наверху, над зубцами. Дорога вела к массивным воротам, вырванным с корнем неведомой силой.

— Мы почти пришли, — сказала дама. — Мой экипаж сразу за стеной.

Говорила она, будто кого-то успокаивала. Может быть, себя.

За воротами стояла дрянная механическая повозка, от которой отчётливо разило нечистотами.

— Фу, — сказала Хитринка.

— Не криви нос, подруга! — подбодрила её Каверза. — Счастье, что для нас нашлись четыре колеса, и они на ходу. Давай, укрой сиденье и полезай внутрь. Когда к тебе приходит спасение, не придирайся к тому, как оно выглядит.

Даже огней у этой развалюхи не было, оказались разбиты. Так что Брунгильда зацепила свой фонарь за крюк, вторым концом державшийся на решётке в носу повозки. Затем она помогла Хитринке расправить куртку так, чтобы та села на чистое, и придвинулась ближе, чтобы тоже не запачкаться. По счастью, обе они оказались невысокими, а форма принадлежала здоровяку, так что места хватило.

Каверза села вперёд, проверила приборы, осталась недовольна.

— Топлива с собой нет? — спросила она, оборачиваясь.

Брунгильда покачала головой.

— Вот же проклятье, не доедем тогда до Башен. Ну что ж, хоть часть пути сократим, всё лучше. Поехали!

И они тронулись. Фонарь впереди раскачивался, неровно освещая дорогу и стуча о металл. Каверза старалась ехать осторожно, чтобы не разбить стекло. Второй фонарь Хитринка поставила на пол у ног. На всякий случай его потушили, боясь, как бы горящее масло не выплеснулось.

— Как же бабушка и дед отпустили тебя в такое опасное время? — спросила дама.

— Да если б я могла разрешения спросить, — вздохнула Хитринка. — Их уже года три как на свете нет.

Брунгильда ахнула.

— Но ведь тебе тогда было лет десять! Как же только ты справилась?

— По счастью, со мной был братец. Да и что там справляться, жизнь на болотах проста и понятна. Идёт дождь — выкати бочку наружу, урчит в животе — отправляйся на берег да ищи съедобные корни. Летом собираешь ягоды в лесу, к осени — грибы, а зимой просто молишься Хранительнице, чтоб не околеть от голода и холода, вот и все дела.

— Какой ужас, — с чувством сказала Брунгильда. — Так жить нельзя. Так значит, рядом с тобой уже несколько лет нет взрослых, только брат, который ненамного старше?

— Ну да.

— Я убью его, как только увижу… — пробормотала её собеседница.

— Чего? — переспросила Хитринка и отодвинулась испуганно. Похоже, эта дама не в себе, иначе зачем бы ей говорить такое о Прохвосте?

— Прости, моя хорошая, не хотела тебя пугать, — поспешно сказала Брунгильда. — Я вдруг вспомнила об одном своём знакомом, и это не относилось к твоему рассказу. Скажи, жизнь на болотах как-то отразилась на твоём здоровье? Может быть, ты слаба, болеешь?

Механическая повозка резко остановилась, и Каверза обернулась, гневно блеснув тёмными глазами.

— Ты, — ткнула она пальцем в Брунгильду, — отвяжись от девочки. Что это ты выпытываешь? Проверяешь, годится ли она для твоего ремесла? Ещё один такой вопрос, и я оставлю тебя на дороге. Не думай, что у неё никого нет, кто вступится. Эта девочка под моим присмотром, и я сдам её на руки отцу целой и невредимой, ясно тебе, шкура продажная? И отсядь от неё.

Брунгильда с удивлением поглядела на Каверзу, а затем вдруг улыбнулась светло, как будто обрадовалась чему-то.

— Хорошо, что ты с ней рядом, — сказала она. — Только спрашиваю я вовсе не за тем. И платье это мне просто одолжили.

— Ага, а у меня крылья на спине, — фыркнула Каверза, но успокоилась немного и вновь взялась за руль.

Проплывали мимо тени невысоких холмов. По правую руку мелькнул и остался позади небольшой лесок, реденький и жалкий. Верхушки, пока ещё голые, раскачивал ветер, и казалось, деревья машут проезжающим худыми руками, растопырив пальцы, или пытаются ухватить луну.

Впереди было мало что видно, и казалось, фонарь больше мешает, чем помогает. Если Хитринка глядела вперёд, у неё перед глазами вскоре начинали мелькать пятна, и мир перекрывали сполохи жёлтого, белого и красного. Судя по шипению Каверзы и тому, как она держала ладонь перед лицом, ей тоже не всё нравилось.

Наконец хвостатая не выдержала, остановила машину, вылетела наружу и сорвала фонарь. Спустя мгновение мир вокруг залило чернильной тьмой.

— Вот так-то лучше, — пробормотала Каверза, возвращаясь на место. Что-то звякнуло — наверное, она поставила фонарь себе под ноги.

Ещё некоторое время они постояли. Вскоре Хитринка заметила, что уже без труда различает очертания холмов за окном, видит и сиденье впереди, и встрёпанные кудри Каверзы, и лицо дамы, сидящей рядом. Соседка отчего-то улыбалась и вообще выглядела подозрительно довольной для человека, угодившего в переплёт. Да одни только синяки чего стоят!

Поморщившись, Хитринка потёрла собственное плечо, которое начинало ныть всё сильнее.

— Что-то не так? — сочувственно спросила Брунгильда. — Болит?

— Да это ружьё меня толкнуло, когда я стреляла.

— Тебе пришлось стрелять в людей? — свирепо произнесла её собеседница.

Хитринка, покосившись, увидела, что Брунгильда сердито стиснула губы, будто рассердившись на кого-то.

— Чему ты удивляешься? — холодно бросила Каверза с переднего сиденья. — Сама же видела, что там творилось. Как, по-твоему, можно выжить, не защищаясь? Или ты предлагала нам стоять столбом и надеяться, что сама Хранительница спустится с небес и поможет?

— Я всё понимаю, — отрезала Брунгильда. — Но чтобы девочки оказывались вынуждены стрелять в кого-то — это недопустимо. Надеюсь, в Башнях отыщется надёжное укрытие…

— И я там не останусь, — отрезала Хитринка. — Я должна найти Прохвоста и убедиться, что с ним всё хорошо, а не сидеть в доме Эдгарда.

— О, ты знаешь Эдгарда? — поинтересовалась дама.

— Да почти всю свою жизнь. Он нам товары привозил.

Брунгильда даже дёрнулась на сиденье.

— Вот же гнусный, лживый, изворотливый тип! — вскричала она. — Попадись он мне, я…

Но тут же и осеклась, переменила тон.

— Ох, прошу прощения, события последних дней сказались на мне. Не обращайте внимания, это небольшое помрачение уже прошло.

— Странная ты, подруга, — протянула Каверза. — Так ты, выходит, тоже знаешь Эдгарда? А что любопытнее, знаешь, что он жив. И откуда же?

— Мне не хотелось бы пояснять, — сказала Брунгильда.

— Нет уж, начала, так договаривай. Для посторонней ты что-то чересчур осведомлена, а? Но если ты на нашей стороне, к чему тогда секреты?

— Я не уверена, можно ли вам доверять, — ответила Брунгильда как-то уж слишком поспешно. — Так что давайте остановимся на этом.

— Давай выражусь яснее. Тех, кто сейчас знает Эдгарда именно под этим именем, по пальцам руки можно пересчитать. Ты должна быть не последней в «Птицах» — или ты шпионка. Так кто же ты такая?

— Хорошо, ты права. Я действительно состою в «Птицах». Говорит тебе о чём-то имя Греты?

— Ещё бы, — ответила Каверза.

— Я здесь по её поручению. Грета не может сама, но ей важно кое-кого отыскать. Девочку, о которой она заботилась, и ещё одну, другую девочку. И я так понимаю, вторую я нашла.

Хитринка открыла было рот, но Каверза её перебила.

— Понимать себе там можешь что хочешь, только не жди, что мы сразу тебе поверим. Чем докажешь, что ты не человек правителя? Он любит, знаешь, давить на людей, используя близких, особенно детей. И Грета, чьим именем ты прикрываешься, однажды это испытала на своей шкуре.

— Мне довелось слышать об этом от неё самой, — сказала Брунгильда. — Отец Греты тогда чинил для господина Ульфгара механическое сердце. Знаешь ты об этом?

— Слышала от братишки. Да я и сама им помогала с мелодией, — ответила Каверза.

— Да, это была ты? — удивлённо спросила её собеседница. — Что ж, знаешь, ты им тогда жизнь спасла. Спасибо тебе.

— Ты-то меня за что благодаришь? — насмешливо фыркнула хвостатая. — Они меня тоже спасли. Тогда — от тюрьмы, позже — от смерти на улице.

Хитринка слушала, затаив дыхание. Она надеялась, прозвучит что-то новое о её родителях, но пока не удавалось услышать ничего интересного.

— Брунгильда, — нетерпеливо попросила она, — если знаешь Грету, расскажи мне о ней.

Дама обернулась к ней, вопросительно подняла брови.

— А почему тебя интересует Грета? — спросила она.

Хотя незнакомка не выглядела злой, но Хитринка прониклась уже недоверием Каверзы. Мало ли какие они, эти шпионы. Может быть, и такие, с виду хрупкие и мягкие.

— Ты же говоришь, она ищет меня, — ответила потому Хитринка. — Вот и любопытно, кто она такая и зачем я ей нужна.

— Ох, это долгая история… — нахмурилась дама. — Мне сложно придумать, с чего начать…

В это время механическая повозка вдруг вильнула вправо, ушла с дороги и остановилась у лысоватой рощицы. Каверза заглушила мотор и обернулась, глядя на Брунгильду.

— Я отлучусь в кустики, — сообщила она. — Ты пойдёшь со мной, а то что-то не хочется оставлять тебя без присмотра.

Хитринка подосадовала, что это случилось так не вовремя. Ведь представилась возможность хоть что-то узнать о Грете!

Думать о ней, как о матери, Хитринка пока не могла.

Она сидела, изнывая от скуки. Те двое как сквозь землю провалились. То ли не могли выбрать кустики понадёжнее, то ли у Каверзы возникли непредвиденные осложнения. Лишь бы только не попали в беду.

Подумав о беде, Хитринка немедленно вообразила с десяток опасностей, способных подстерегать в темноте. Это и коварные овраги, и неприметные на первый взгляд топкие места, и падающие деревья. И механические волки, которые неясно куда делись от Вершины, когда они спускались, но теперь могли взять след. И…

Хитринка не выдержала, щёлкнула ручкой, выбралась наружу. Подумав, прихватила ружьё и зашагала, спотыкаясь о прячущиеся во тьме комья ссохшейся грязи и камни. Она успела отойти совсем недалеко от повозки, когда от дороги послышался рёв моторов.

На всякий случай Хитринка присела и затаилась. Она надеялась, что здесь, куда не достанут фонари, будет похожа на небольшой валун или просто не заметна.

Два экипажа пронеслись друг за другом в направлении Башен, разбрызгивая свет по комковатой земле. Сперва они не приметили стоявшую в стороне опустевшую, слепую повозку, и потому едва не проехали мимо. Но вот одна из машин замедлилась, остановилась, а затем и вовсе дала задний ход.

Хитринка решила, пока не поздно, отойти ещё дальше, за укрытие первых деревьев, и так и поступила. Тощий шероховатый ствол пах влагой и мхом, и она неожиданно сильно затосковала по брошенному дому. Там бы она сейчас могла бродить по берегу, заводить светляков или просто гулять. И рядом находился бы Прохвост. Где-то он сейчас?..

Тем временем люди, выбравшиеся из экипажа, осмотрели повозку.

— Мотор ещё тёплый, — донёсся до Хитринки голос. — Кто-то оставил машину недавно.

И трое медленно двинулись в сторону леса.

— Эй, кто здесь? — окликнул первый. — Выходи!

Доверять им отчего-то не хотелось. Может, по причине неспокойного времени, а может, потому, что незнакомцы держали ружья наготове. Так что Хитринка неслышно, не хрустнув и веточкой, отступила на шаг, потом ещё на один, ушла под прикрытие следующего ствола, а затем развернулась и припустила бежать. Носиться по лесу она умела почти беззвучно.

Вот только, видимо, не одна она так умела. Когда слева на неё налетела серая тень, опрокидывая на землю, Хитринка чудом не заорала. Лишь на секундочку промедлила — и сообразила, что это Каверза.

— Что случилось? — тревожно прошептала та. — Летишь так, что я тебя едва остановила.

— Там люди какие-то, — пояснила Хитринка, тоже шёпотом. — С ружьями. Идут сюда, ищут, кто был в повозке.

— Уходим, — тут же скомандовала Каверза и махнула рукой. — Может, и свои, да что-то не тянет проверять, рискуя шкурой. Дай-ка мне ружьё, так получше будет.

— А где Брунгильда? — огляделась Хитринка и поморщилась — потревоженное плечо разнылось пуще прежнего.

— Я здесь, моя хорошая, — прозвучало совсем рядом. — Давай помогу тебе подняться.

Крепкая рука потянула вверх, а затем, почти без промедления, вперёд.

Путницы поспешили углубиться в рощу, затем двинулись параллельно дороге.

— Бросим повозку, — сказала Каверза вполголоса. — Всё равно топливо скоро кончится, да ещё эти рядом бродят. Хорошо если люди Эдгарда, а то ведь всякое может быть. От Вершины, говоришь, ехали?

— Ага, — подтвердила Хитринка. — И вроде в форме они были. Пуговицы блестели, я видела.

— Ну, тогда и впрямь лучше к ним не соваться. Доберёмся до Башен, там точно свои.

И они зашагали осторожно, прислушиваясь к каждому шороху. Брунгильда скоро утомилась и потому опиралась на Каверзу, но ладонь Хитринки не выпустила. Брести в потёмках, держась за кого-то, было не очень-то удобно — споткнувшись, не взмахнёшь рукой, чтобы восстановить равновесие. И всё-таки благодаря этой небольшой, но крепкой и тёплой руке, бережно сжимающей её пальцы, Хитринка необъяснимым образом чувствовала, что защищена.

Те, на машинах, уехали. Донёсся рёв моторов, и между стволами мелькнули огни фонарей, удаляющихся в сторону Башен. Но выходить на дорогу путницы всё же не решились, так и ковыляли по обочине.

Уже порядком просветлело, когда они добрались до знакомого Хитринке места. Поодаль, на другом берегу дороги, над иссохшей рекой скорбно покачивались чёрные деревья, а у их ног всё так же спал брошенный экипаж с раной от пули в заднем стекле.

— Мы с Карлом сюда в первый раз ехали вот на той машине, — указала Хитринка. — Может, там есть уголь? Карл на топливо не жаловался.

— Поглядим, — сказала Каверза, — хотя отсюда до города недалеко и пешком. А впрочем, я не возражаю прокатиться до ворот и дать ногам передышку.

— Знаете, есть одно небольшое затруднение, — смущённо сказала Брунгильда, останавливаясь. — Так вышло, что у меня нет пропуска.