Семь камней радуги

Глава 61.

Макс проснулся, и некоторое время не мог сообразить, где он находится. В голове прокручивались отрывки сна: демон, заклинания, кровавые ритуалы… Он брезгливо передернулся, представив демона в обличье маленькой девочки, и потряс головой, стараясь освободиться от ночных впечатлений. Потянувшись, Макс опустил ноги с кровати и принялся натягивать на себя костюм. К его удивлению, все вещи были постиранными и отглаженными. В дверь постучали, и через секунду в комнату вошел Велемир.

– Идите, я баню затопил, - сказал он.

Макс растолкал Эдика и Гольдштейна, и втроем они прошли из комнаты в залу, где вчера ужинали с семьей Велемира. За столом уже сидели девушки с мокрыми волосами и веселыми распаренными лицами.

– Банька - прелесть! - воскликнула Милана.

Баня стояла во дворе, из ее трубы шел игривый дымок. Войдя внутрь, Макс быстро разделся, взял в предбаннике что-то вроде мочалки, плошку с жидким мылом, и набрал из дубовой бочки большую шайку воды. Он принялся истово намываться, яростно намыливая слипшиеся от грязи волосы и пропыленное в дороге тело. Рядом фыркал и отплевывался Гольдштейн. Эдик задерживался в предбаннике. Наконец, он как-то неловко, боком, вошел в баню и скромно расположился в сторонке, присев на деревянную скамью. Сквозь потоки мыльной пены Макс разглядел его неудобно скрюченную на лавке фигуру. "Странный какой-то", - подумал он, - "Стесняется, что ли?"

– Пойдемте в парную! - позвал Гольдштейн.

Макс никогда раньше не был в парной, и сомневался, что ему доставит удовольствие избиение веником, но отказываться не стал.

– Эдик, а ты?

– Нет-нет, я не люблю… - пробормотал тот.

В парной Макс едва не задохнулся от горячего влажного воздуха, и решительно пресек все поползновения Гольдштейна отстегать его веником. Зато сам Гольдштейн разлегся на лавке, и потребовал, чтобы Макс его попарил. Когда, распаренные и уставшие они вышли наружу, Эдик стоял к ним спиной, выпрямившись во весь рост, и окатывал себя водой. Макс невольно обратил внимание на то, что он хорошо сложен: под гладкой смуглой кожей перекатывались литые мускулы, явно результат длительных и регулярных занятий в спортзале. Макс, который ленился заниматься спортом, в душе позавидовал и собрался было отвести глаза, чтобы не выглядеть неприлично, но тут его взгляд зацепился за странное пятно над правой лопаткой Эдика. Присмотревшись, он понял, что это татуировка, изображающая летучую мышь. Гольдштейн тоже обратил на нее внимание и спросил:

– А что это у тебя за тату? Оно что-то значит?

От неожиданности Эдик уронил шайку и резко обернулся. Секунду он молча смотрел на товарищей, потом, придя в себя, ответил:

– Да так, ошибки молодости… Никак не соберусь свести.

После бани жизнь для Макса заиграла новыми красками, он почувствовал себя полноценно отдохнувшим и готовым к любым свершениям. После сытного завтрака он весело сказал:

– Ну что, вперед?

– Да, пора уже, - поддержала его Виктория.

Велемир решительно встал из-за стола:

– Я пойду с вами.

– Зачем? - удивился Гольдштейн.

– Без меня вы Дикую пустошь не пройдете, сожрут вас в первую же ночь.

После столь исчерпывающего ответа никто не решился возразить, и путники отправились на конюшню. Лошади встретили их бодрым ржанием, они тоже хорошо отдохнули в теплой сухой конюшне. Макс обратил внимание, что их кормушки наполнены отборным овсом.

– Пустошь пересечем через четыре дня, - сказал Велемир, - Нужно взять еды для себя и корм для лошадей.

Чтобы не перегружать коней, взяли всего по минимуму. Милана радостно трещала:

– Вот и хорошо, разгрузочные дни проведем! Зато фигура сохранится!

Макс, в глубине души считавший, что для сохранения фигуры Милане надо очень много есть, молча навьючил на Малыша поклажу, засунул наряженного в комбинезон Роки в мешок, и вскочил в седло. Велемир оседлал своего коня - мощного и низкорослого - и, сказав:

– Ну что ж, с богом! - выехал за ворота.

Отъехав немного, Макс оглянулся: Странствующее селение, переливаясь в перламутровой дымке, постепенно таяло в воздухе. Наконец, оно исчезло вовсе, и вокруг, насколько охватывал взгляд, не осталось ничего, кроме унылой серой пустоши.

Погода стояла ветреная, над головой висели низкие темные тучи, холодный ветер трепал волосы, норовил пробраться под теплый плащ, неприятно леденил шею. Макс завернулся в плащ поплотнее, почувствовав под ним слабое шевеление: Михалыч, замерзнув в кармане, куда он влез после завтрака, пробирался поближе к человеческому теплу.

День прошел тоскливо, окружающий пейзаж не радовал разнообразием. Ко всему прочему, под вечер с неба посыпались мелкие колючие снежинки, которые таяли, падая на землю, и превращались в грязную кашу под копытами лошадей. Макс накинул капюшон плаща, пробормотав:

– Зима скоро…

– И где же тут те, кто может нас сожрать? - недоверчиво спросил Эдик.

– Днем пустошь неопасна, - ответил Велемир, - Они приходят ночью.

Он всмотрелся вдаль, отыскивая что-то, ему одному известное, и добавил:

– Скоро остановимся на ночлег.

Когда небо начало темнеть, путники подъехали к старому полуразвалившемуся колодцу, который выглядел странно на этой выжженной бесплодной земле. Велемир спешился и распорядился:

– Ночуем здесь.

Он подошел к колодцу, на котором каким-то чудом сохранился журавль с деревянной бадьей, и заглянул внутрь. Макс подошел к нему и спросил:

– Там что, вода есть?

– Есть, - ответил Велемир и спустил в колодец бадью.

Из глубины донесся слабый всплеск, и старик принялся крутить натужно скрипящий от старости ворот. Вытащив бадью, он опустил в нее руку, затем понюхал пальцы.

– Лошадей напоить сгодится.

Велемир достал из своего дорожного мешка мешочек, зачерпнул из него горсть нежно пахнущей сушеной травы, и раскрошил ее над бадьей.

– Пусть постоит чуток, потом лошадям дадим.

Гольдштейн с Эдиком принялись раскладывать дорожный шатер, Аня с Миланой, зябко ежась, жались друг к другу. Макс вытряхнул из мешка Роки, который тут же принялся обнюхивать сырую от талого снега землю. Пес так увлекся этим занятием, что отошел довольно далеко от колодца. Велемир резко окрикнул его, и, когда Роки подбежал, сказал Максу:

– Не отпускай его, скоро здесь станет опасно.

– Я кого-то унюхал! - сообщил Роки.

– Значит, мне надо поторапливаться, - тревожно проговорил Велемир.

Макса ничуть не удивило, что старик понимает язык животных, очень уж он был похож на колдуна. Между тем Велемир вынимал из своего мешка странные и непонятные предметы. На свет появились: семь колышков в виде крестов, маленький глиняный кувшин, запечатанный сургучом, свиток, испещренный необычными знаками, и красноватый, крошащийся, как мел, камень.

– Напои пока лошадей, только много не давай, - приказал Максу Велемир.

Макс по очереди подводил к бадье лошадей, краем глаза наблюдая за манипуляциями старика. Тот взял в руки камень и принялся очерчивать им круг на сырой земле, удрученно приговаривая:

– Лишь бы защита не смылась.

Нарисовав круг, в который попали люди, лошади и колодец, Велемир вбил на его черте, на равном расстоянии друг от друга, колышки, потом снял с кувшинчика сургучную печать и начал обходить круг снаружи, поливая землю резко пахнущей жидкостью. Проделав все это, он вошел в круг и сказал:

– За пределы никому не выходить.

Макс подумал, что теперь никому такое и в голову не придет, настолько пугающими были приготовления Велемира.

Небо окончательно почернело, наступила полная тьма, в которой не было видно даже очертаний предметов. Луна пряталась за низкими тучами, и ни один ее блик не проникал на землю. Развести костер было не из чего, на Дикой пустоши не росли деревья, и даже сухой травы здесь не было. Колючий мелкий снег становился реже, но ветер не стихал. В шатре могли уместиться четверо, максимум пятеро, поэтому девушек отправили спать, а мужчины решили по очереди дежурить. Велемир спать отказался, он уселся на сруб колодца и развернул перед собой свиток с письменами. Макс удивился, ведь в такой тьме невозможно было ничего разглядеть. Но старик порылся в своем мешке и вынул какой-то предмет, слабо светящийся в темноте. Он укрепил его на срубе, и, присмотревшись, Макс понял, что это прозрачная склянка, в которой находится что-то живое, какое-то насекомое, вроде бабочки. Но подойти поближе и рассмотреть склянку он постеснялся, таким сосредоточенным выглядел Велемир. Он вглядывался в подступающий со всех сторон мрак, и что-то бормотал себе под нос.

– Макс, Эдик, идите спать! - раздался из шатра голос Миланы.

– Идите, идите, я первым подежурю, - сказал Гольдштейн.

Макс опустился на четвереньки и вполз в шатер. Девушки лежали, закутавшись в плащи, между ними умостился Роки. Макс на ощупь нашел свободное место и улегся, услышав слева от себя чье-то легкое дыхание. Справа ворочался Эдик, пытаясь устроиться на узком пространстве.

– Как же холодно, - раздался тихий шепот Ани.

– Это ты? - обрадовался Макс и обнял девушку.

Аня доверчиво прижалась к Максу, положив голову ему на плечо, он накрыл ее своим плащом, ощущая тепло, исходящее от ее тоненького тела. Вдруг он почувствовал себя сильным и взрослым, его охватило желание защитить Аню от всего, что может ей грозить. Так происходило всегда, когда она была рядом. Эта девушка пробуждала в нем самые лучшие его качества, такие, о существовании которых Макс и сам не подозревал. Неведомая опасность, подстерегавшая за этим шатром, больше не страшила его, Макс готов был драться со всем миром, лишь бы Ане было хорошо. "С ума сойти!" - весело подумал он и закрыл глаза. Откуда-то издалека донеслось потрясенное восклицание Гольдштейна: "О Боже, что это?", но Макса это не тронуло, как не испугали его и звуки, производимые кем-то во тьме. От каждого такого звука Аня вздрагивала, и Макс успокаивающе поглаживал ее по плечу. Наконец, он уснул.

Проснулся Макс оттого, что его тряс за плечо клацающий зубами Эдик:

– Вставай, твоя очередь дежурить!

Осторожно, стараясь не разбудить Аню, мирно посапывающую у него на плече, Макс приподнялся и сел. В углу шатра беспокойно стонал во сне Гольдштейн.

– Там та-а-а-кое, - сказал Эдик и, завернувшись в плащ, рухнул на место Макса.

Макс выбрался из шатра, ежась под пронизывающим ветром. Велемир по-прежнему сидел на краю сруба и монотонно читал что-то, похожее на молитву. Свет склянки с неведомым насекомым выхватывал из темноты его мрачно сосредоточенное лицо. Макс интуитивно понял, что прерывать Велемира никак нельзя, поэтому он молча прислонился к колодцу и вгляделся во тьму, из которой раздавались жуткие звуки. Сначала он не увидел ничего, кроме движущихся смутных теней, но потом прямо на него уставились два огромных горящих глаза. Лица (или морды) их обладателя Макс не разглядел, но зато услышал его отвратительный вой.

Снежная крупа больше не сыпалась, и вскоре ветер разогнал густые тучи, обнажив почти округлый диск луны. "Полнолуние скоро", - с непонятной ему самому тоской подумал Макс. Теперь, в лунном свете, он смог разглядеть обитателей Дикой пустоши. Лучше бы он этого не делал! Это были не люди, но и не звери. И даже не призраки. Макс не мог дать существам, жадно смотревшим на него из-за нарисованного на земле круга, точную характеристику, но одно он знал наверняка: если эти твари доберутся до них, не спасется никто. Со всех сторон на него таращились самые разнообразные мерзкие хари. Вот существо, похожее на огромного волка, припало к земле, готовясь к прыжку, затем совершило стремительный скачок в сторону Макса, и, наткнувшись на невидимую преграду, издало разочарованный вой. Вот тварь, напоминающая человека, только выше в три раза, склонилась над шатром и заскребла по воздуху длинными кривыми пальцами, не в силах добраться до людей. Вот многометровая змея, свивая и развивая кольца своего тела, окружила собой магический круг и злобно зашипела на Макса, высунув длинный раздвоенный язык. Двуногие, четвероногие, ползучие, летающие твари заполнили собой все обозримое пространство за кругом. Они были очень похожи на зверей, а некоторые - даже на людей, но Макс откуда-то знал: ничего общего с созданиями природы они не имеют.

Близился рассвет, тьма пока еще не рассеялась, но уже не была такой густой, луна на фоне светлеющего неба казалась бледной. А Велемир все читал и читал свои молитвы. Вдруг Макс почувствовал, что что-то изменилось: он не мог бы сказать, что именно, но ощутил какую-то тревогу. Голос Велемира стал тревожным, но он не прервал своей молитвы. Змея, обвивающая магический круг, сделала резкое движение, будто желая броситься внутрь, и ее плоская морда закачалась прямо перед лицом Макса. "Круг разорван", - с ужасом понял он и зажмурился, ожидая смертельного укуса. Однако ничего не последовало, только по спине потек холодок. Макс открыл глаза и столкнулся со взглядом змеи. Неподвижные глаза как будто затягивали его внутрь себя, он ощутил невероятную слабость, ноги подкосились, и Макс рухнул на сырую холодную землю, не в силах разорвать нить, связавшую его с гадом. Он чувствовал, что его тело как будто становится легче, словно тает, затем пришла боль, разрывающая внутренности. Его будто засасывало куда-то, словно плоть его начинала разлагаться заживо, распадаться на частицы. Невероятным усилием воли Макс заставил себя не смотреть в глаза змеи, стало немного легче, но боль не отпускала его. Велемир подбежал и встал между Максом и чудовищем, выкрикивая слова молитвы. Боль сделалась слабее, и Макс сумел встать на ноги. Вдруг змея отпрянула и выбралась из круга. Злобно зашипев, она начала таять и истончаться. Вместе с ней исчезали в первых лучах рассвета и другие существа. Миг - и вокруг не осталось ни одного из них, о происшедшем напоминал лишь нарисованный на серой земле круг.

– Что это было? - задыхаясь, спросил Макс.

– Хищные сущности Дикой пустоши, - спокойно ответил Велемир, - Нам повезло, что дождя не было, иначе вода размыла бы круг, и мы не смогли бы продержаться всю ночь.

– А почему змея прорвалась?

– Наверное, в этом месте все-таки круг стерся от сырости.

Макс передернулся и присел на корточки, пытаясь прийти в себя. Хищники пустоши охотились каким-то очень странным способом, и это ему совсем не понравилось.

– Что они делают с человеком? - спросил он у Велемира.

– Тебе виднее, ты же это испытал. Я не знаю, как это назвать, но больше всего похоже на высасывание. Один раз я видел, что остается от человека после их нападения.

– И что же?

– Ничего, - просто ответил старик.

Полог шатра отодвинулся, и из-за него всунулось заспанное лицо Эдика.

– Я что-то пропустил? - хриплым после сна голосом спросил он.

– Ничего особенного, - усмехнулся Велемир, - Буди остальных, нам пора двигаться.

На завтрак старик раздал всем по нескольку сухарей. Тщательно прожевав жесткое пресное тесто, Макс запил его водой из фляги, растолкал Роки, засунул его в мешок и оседлал Малыша. Коня сотрясала нервная дрожь, видимо, ночное нападение напугало и его. Макс ласково погладил его крутую шею, угостил куском сухаря, и постепенно Малыш успокоился.

И вновь потянулась бесконечная уродливая пустошь, в которой глазам не на чем было отдохнуть. Макс уже успел соскучиться по траве, деревьям, ему хотелось увидеть хоть какого-нибудь зверя, или птицу. Но лишь стервятники кружили высоко над головами путников.

– Ждут, - сказал Велемир.

Макс подумал, что еще одна такая ночка - и падальщики дождутся своей добычи. Потом он вспомнил слова старика о том, что хищники пустоши не оставляют после себя объедков, и почувствовал себя совсем паршиво. Оставалось только молиться, чтобы не пошел дождь. Но пока погода радовала: светило холодное осеннее солнце, на небе не было ни одного облачка, ветер стих. Земля, впитавшая растаявший снег, за ночь подмерзла, и теперь под копытами лошадей трещал тоненький ледок. Утро было по-осеннему прохладным, но ясным и тихим. Михалыч выполз из-под плаща и устроился на плече Макса, с интересом обозревая окрестности.

Весь день прошел в пути, останавливаться на обед не стали, Велемир снова раздал сухари, и всадники перекусили прямо на ходу. Максу хотелось побольше узнать у старика о Дикой пустоши, и он спросил:

– А эти… хищники всегда тут были?

– Нет, они появились вместе с пустошью.

– А пустошь когда появилась?

– Тысячу лет назад, во время войны с Мраком. Раньше здесь были богатые деревни и города, между ними простирались густые леса. Но потом разразилась страшная война с нежитью. Демоны, живые мертвецы хлынули сюда и уничтожили все живое. Осталось лишь наше селение. Мой предок был великим колдуном, он сумел сделать его невидимым и защитить от вторжений. С тех пор мужчины нашего рода защищают селение, следя за тем, чтоб оно оставалось невидимым. Потом, когда война закончилась, земля здесь осталась бесплодной из-за того, что здесь погибло великое множество людей. Земля не родит, изнывая под гнетом страшного зла. А хищники пустоши - это сущности, возникшие из-за того, что здесь долгое время творилась ужасная волшба.

– Побочный продукт, что ли? - удивился Макс.

– Да, можно и так сказать. Долгое время они не очень беспокоили нас, появляясь лишь изредка. Но теперь все изменилось, они как будто чувствуют приход нового зла, и появляются каждую ночь. Их становится все больше, скоро переход через Дикую пустошь станет невозможным. Грядет великая война, и хищники предвкушают новые смерти и черное колдовство.

– А как получилось, что мы сумели увидеть ваше селение? - спросила Аня.

– Селение становится видимым лишь в том случае, когда к нему подходят люди, не питающие злых намерений.

Велемир надолго замолчал, и устремил взгляд вперед, в бесконечные просторы пустоши. Макс больше ничего не стал у него спрашивать, он обдумывал услышанное и приходил к выводу, что пустошь, как и всю остальную Вторую грань, коснулись изменения, вызванные появлением окна во Мрак. Он вспомнил пророчество, в котором говорилось о страшных бедах, которые вскоре постигнут этот мир, и о той роли, которая отводилась ему. Макс так и не смог до конца поверить в то, что сумеет выполнить возложенную на него миссию. Ведь он, в сущности, ничего не знает и не умеет. Будущее представлялось ему страшным и неопределенным. Ну, найдут они окно во Мрак, и что? Можно подумать, им прямо так и дадут его закрыть! Не говоря уже о том, что о способе закрытия этого самого окна он имел весьма смутное представление. От всех этих мыслей Макс очень расстроился, а когда вынырнул из них, увидел, что Аня внимательно смотрит на него. Она подъехала поближе и прошептала:

– Не надо, я чувствую твои сомнения. Ты не уверен в себе, а этого нельзя. Ты уже сумел сделать очень многое, и сделаешь еще больше. А мы поможем тебе.

Встряхнувшись, Макс постарался смотреть веселее. Через некоторое время Велемир объявил, что пора остановиться на ночлег. Посреди серой земли нелепо возвышался еще один старый трухлявый колодец. Старик снова проделал тот же фокус с водой, напоил лошадей, затем начал приготовления к ночи. Он закончил сооружать защитный круг, когда на землю опустились сумерки. Поужинав сухарями, путники установили шатер и отправились спать. Макс, которому выпало дежурить первым, подошел к Велемиру. Тот уже расправил свиток с заклинаниями и внимательно вглядывался за пределы круга, готовясь читать, как только появятся хищники.

– Вы не спите вторые сутки, - сказал Макс.

– Ничего, я могу бодрствовать гораздо дольше, - усмехнулся Велемир.

– А у себя дома, в селении, вы тоже каждую ночь читаете молитвы?

– Нет, вокруг селения установлена постоянная защита… Тише, начинается!

Вокруг лагеря, защищенного магической фигурой, сгустились тени, которые, перемещаясь и становясь все плотнее, постепенно обретали облик чудовищ. Велемир нараспев затянул бесконечную молитву. Или это было заклинание? Макс не знал, а спрашивать было уже поздно. Он с интересом, смешанным со страхом и отвращением, наблюдал за перемещением хищников, которые, как и в прошлый раз, пытались прорваться через защитный круг. Но за день солнце высушило землю, и теперь круг, очерченный стариком, не должен был стереться. По крайней мере, Максу хотелось на это надеяться. Движение тварей было настолько пугающе завораживающим, что он не заметил, как прошло время его дежурства. Из шатра выглянул Гольдштейн и махнул Максу рукой:

– Иди спать.

И опять место рядом с Аней было свободно. Макс улегся, поплотнее замотался в плащ, и уснул, ощущая на щеке теплое девичье дыхание.