Семь камней радуги

Глава 29.

Вскоре копыта коней застучали по мощеной дороге, ведущей на север. Некоторое время все ехали молча, затем Макс задумчиво протянул:

– Все же интересно, что будет дальше с Мирным?

– Что будет дальше? Я могу тебе сказать совершенно точно, - отозвался Гольдштейн, - Девушки поправятся, беспорядки в городе прекратятся. Все вернется на круги своя.

– А Антон Матвеевич? - заинтересовалась Милана.

– Он уйдет с поста главы города, иначе и быть не может, ведь он опозорен. Уедет в деревню, а вскоре скончается от сердечного приступа.

– Кто же будет городским головой?

– Волков, конечно! Он сумеет доказать свою непричастность к преступлению.

– Но ведь он же все знал! - возмутилась Виктория, - Это же очевидно! Кто помогал Глафире вывезти и сбросить в пруд тело девушки, которая не выдержала заключения и умерла?

– Тем не менее, я вижу, что все будет именно так, - вздохнул Лев Исаакович.

– Как-то это все…- передернулся Макс.

– Как и везде. Когда власть имущие плетут интриги, страдает народ. В Мирном спокойно существовали рядом славичи и чавахи, а теперь неизвестно, сколько должно пройти времени, чтобы они перестали ненавидеть и бояться друг друга.

– А почему люди кричали, что Глафира - чужестранка?

– Антон Матвеевич привез ее из Сассии. Семья ее была небогата, и родители охотно отдали дочь за богатого, знатного славича. Ну, а здесь она была вынуждена принять веру своего мужа, и ее окрестили Глафирой.

– Черт! А если Желтый живет именно в Мирном? - вспомнила Виктория.

– Нет, его там не было, - возразил Гольдштейн, - Антон Матвеевич знал бы, да и я ничего такого не почувствовал.

Аня не принимала участия в разговоре, она молча ехала рядом с Максом, грустно опустив синие глаза.

– Лев Исаакович, а что будет с нами дальше? - спросил Макс.

– Дальше будет еще один город, - задумчиво отозвался Гольдштейн, - Там и заночуем.

Он замолчал и больше не пожелал разговаривать. Макс поежился от внезапно налетевшего прохладного ветерка, который принес с собой клочья тяжелого тумана. Небо стало неприветливо-серым, в воздухе ощущалась тоскливая осенняя сырость, пробравшаяся под одежду, пропитавшая волосы и осевшая мелкой водяной пылью на лице.

– Осень скоро, - сказала Виктория, - Пора купить теплые плащи.

– Быстрей, Малыш! - вскрикнул Макс, и пустил коня в галоп, спеша неизвестно куда.

По-осеннему хмурый день не принес никаких неожиданностей, и к вечеру всадники въехали в небольшой уютный городок под названием Нижний, утопающий в зелени деревьев. Остановились на постоялом дворе, на котором распоряжалась немолодая, но расторопная хозяйка. Поужинав, все разошлись по своим комнатам. Максу опять досталась комната на двоих с Гольдштейном. Здесь стояли две широкие кровати, застеленные теплыми одеялами. Макс, чувствуя себя продрогшим после дороги, укутался в толстое одеяло и быстро уснул под храп Льва Исааковича и хрюканье Роки.

Ему приснилось что-то очень приятное. Кажется, он видел во сне Айрис. А может, это была Аня. Она звонко смеялась и протягивала ему неизвестные, очень красивые цветы, издававшие резкий запах. Макс взял в руки пышный букет и поднес его к лицу. Аромат усилился, проникая в легкие, лишая его воздуха, сдавливая горло…

Макс проснулся от удушья. Что-то тяжелое и теплое сдавливало его грудь, мешая сделать вдох. "Противная псина, зачем на меня улегся?", - спросонья подумал он. В ногах коротко взлаял Роки, и, прежде чем Макс успел сообразить, что происходит, сделал несколько прыжков по кровати. Что-то тяжело шмякнулось на пол, пес ловко спрыгнул вслед. Послышалась какая-то возня. Макс нащупал на прикроватном столике спички, зажег огарок свечи, воткнутый в горлышко пустой винной бутылки, и попытался рассмотреть, что же происходит около кровати.

На полу, обижено сопя, сидело какое-то пушистое существо величиной с крупную кошку. Роки стоял рядом с ним, пытаясь то ли придавить его лапой, то ли перевернуть, чтобы рассмотреть повнимательней. Агрессии пес не проявлял: он с любопытством разглядывал неизвестного пришельца, который, поворочавшись, наконец встал на ноги и оказался маленьким лохматым человечком. Подбоченившись, человечек гордо прошествовал к кровати. Роки, придя в восторг, дружески боднул его головой, и тот, перекувыркнувшись через голову, шлепнулся на живот и плачущим голосом сказал:

– Чего дерешься?

– А зачем ты меня душил? - поинтересовался Макс.

– Зачем, зачем? Положено так! - обиженно пробубнил человечек, - Подсади-ка меня лучше, да скажи зверю своему, чтоб не трогал!

Макс протянул человечку руку, тот ловко вскарабкался по ней на кровать, уселся на низкую деревянную спинку в ногах, и принял самый независимый вид. Теперь, в свете свечи, Макс смог получше рассмотреть своего незваного гостя. Человечек был коренаст и коротконог. Большая круглая голова была покрыта густой растительностью: длинные нечесаные волосы лохмами торчали в разные стороны, сливаясь с пышной бородой. Из-под челки сверкали круглые, большие, как у совы, глаза. Одет он был в длинную льняную рубаху, подпоясанную веревочкой. Из-под рубахи торчали широкие босые ступни.

Дав Максу время вдоволь налюбоваться, гость вздохнул и пожаловался:

– Никакого уважения: то собаками травят, то веником выметают, а которые попугливей - так те даже из лука выстрелить норовят.

– Так что же ты людей по ночам пугаешь? - спросил Макс, не чувствуя, впрочем, никакого страха. Почему-то человечек ему даже нравился.

– Говорю, положено мне! Предназначение у меня, значит, такое. Кто в доме первый раз ночует, того и пугаю.

– Так ты Домовой, что ли? - догадался Макс.

– Я - Хозяин! Ну, можно и Домовым звать, - сказал человечек, с опаской поглядывая на Роки, который, вскочив на кровать, с интересом обнюхивал нового знакомого.

– Не бойся, он не тронет, - сказал Макс, - А чем вообще Домовые занимаются?

– За порядком следят, тараканов выводят, вещи воруют…

– Зачем?

– Потому что домовые! Положено нам так! - рассердился Хозяин.

Макс рассмеялся. Домовой нравился ему все больше. Взяв со столика блюдо с конфетами, поставленное радушной хозяйкой постоялого двора, он протянул его гостю и предложил:

– Угощайся!

– Это мне? - растрогался человечек, - Надо же, первый раз такое! Одни пугаются, другие дерутся, а угощать - никто не угощал.

Он протянул короткопалую руку к блюду, захватил горсть конфет и сунул их в рот, зажмурившись от удовольствия:

– Фкуфно! - выговорил он с полным ртом.

Наевшись, некоторое время Домовой болтал короткими ножками, потом милостиво повелел:

– Ну, спрашивай!

– Что спрашивать? - растерялся Макс.

– Когда Хозяин душит, надо спросить: к добру или к худу, - терпеливо пояснил человечек.

Макс послушно повторил:

– К добру или к худу?

Хозяин выпучил совиные глазенки, неожиданно громко выдохнул в лицо:

– К ху-у-у-ду! - и исчез, обдав Макса запахом чеснока.

Роки проводил его громким раздраженным лаем, потом, немного повертевшись, уминая лапами одеяло, улегся, проворчал:

– Ходят тут всякие, - и мирно захрюкал.

Макс пожал плечами, задул свечу и завернулся в одеяло. Через минуту он уже спал.