Секунду, я что злодей?

Глава 4

Я рывком поднялся, перелетел через пустой оконный проём.

— Сэл! — крикнул и закашлялся.

Ни черта не видно.

Едва глаз уловил движенье, как из дыма на меня выпрыгнуло белесое чудище. Вместе мы свалились на мокрый пол.

— Люци! Видал?! Видал, какой взрыв? Это я сделала! — она уселась на мне и по-злодейски рассмеялась. — Теперь я колдусья! Сама такой стала. И никтошеньки мне не помогал. Спасибо, спасибо, спасибочки. А ты дооок…

Неприличный жест отправился в сторону пустой оконной рамы.

Улыбка как-то сама собой налезла на мое лицо. И чего я радуюсь? Только проблем себе создал. Теперь будет дразнить меня мелкомагом. Да и в городе хлопот не оберешься. Все эти исследования, ученые, зонды. Я вообще-то собирался жить обычную человеческую жизнь, не привлекая внимания санитаров.

— Что происходит? — сквозь дым пробилась магсестра. — Доктор?!

— Сарочка, Сарочка, — весело визжал доктор откуда-то с пола. — У неё получилось, получилось! Я стану богатым! И известным! Френдерлох ещё сто раз пожалеет о том, что посмел сослать меня в эту дыру. Я и тебя отсюда заберу, Сарочка. Купим виллу в зелёном пятне, заведём детишек, кхе-кхе-кхе. Нам гранты посыпятся…

— Док, всё хорошо? — ещё раз прокричала Сарочка.

— Да, колбочка моя, — доктор откашлялся. — Высылай ее анкету в центр. С-У подтверждена. А я пока найду колечки.

— Поняла, — кивнула Сарочка.

— И ещё! Гони этих свиней подальше, на сегодня мы закрываемся, я лично отвезу наши сокровища в Академию.

— Хорошо!

— Да где же этот… Вот он!

Прощально пискнула пожарная тревога. Прекратился рукотворный дождик.

Сэл вспорхнула, хлестнув мокрыми волосами мне по лицу. И, напевая: «Я колдунья, тра-та-та, и сварила я кота», она закружилась в странном механическом танце. Именно так бы танцевал робот, перебравший соляры.

— Так, дети мои, проходите сюда, — позвал доктор из приёмной.

Мы прошли.

— Вот ваши кольца, — дедок из рук в руки передал нам по серебряному колечку.

В каждом торчало по синевато-розовому камешку.

— О, атеист, — Сэл радостно лизнула камень. Скорчила недовольную мину: — Горькость…

— В них ваш временный айди, чтоб городские пушки не расстреляли. Основной чипаспорт получите на въезде, — продолжил док. — Камень разгонит вашу хаору. Это начальный уровень, к тому же прошлое поколение, так что многого не ждите. В Академии получите настоящие усилители. Днем у вас будет учеба, а ночью займемся исследованиями.

А спать когда?

Я надел кольцо на палец. Сразу почувствовал, как разрастается пузырь хаоры. Из размера в пару футбольных мячей он раздулся до такой степени, что смог полностью покрыть тело.

— Теперь… Восемьсот тринадцать, — озвучил доктор, направив на меня пухлый пистолет. — Коэффициент принятия почти максимальный. Десятка.

Ха, а говорил, что магию не увеличить. Теперь у меня больше, чем у сестренки. Остается надеяться, что ее коэффициент принятия будет… Ну, скажем, ноль. И уж тогда булить ее буду я.

— А у меня? У меня? — запрыгала Сэл.

Док направил «пистолет» и на неё:

— Посмотрим… Пять, шесть, продолжает расти, — глаза старика прямо-таки натурально засветились. — Десять? — уже куда менее уверенно сказал он. — Какого хренася…

«Пять, шесть», похоже, ее коэффициент оказался отрицательным. Красота. Ну сейчас заживем.

Старик прикрыл рот рукой. Ещё несколько секунд он провёл в полнейшей фрустрации.

— Двадцать шесть тысяч, — наконец выговорил он. — Но это невозможно.

— Чё? — не понял я.

— Ха, видал, Люцик, — пихнулась Сэл. — У меня больше… Больше же, да?

Насупив носик, новоявленная ведьмочка принялась внимательно пересчитывать свои пальцы, загибая то один, то другой.

— На чуть-чуть совсем. Почти одинаковый у нас. Уровень сил. — прокомментировал я.

Если десятка — это почти максимальный коэффициент принятия, то каким образом из шестисот получилось двадцать шесть тысяч, а? Секунду, если это всего лишь начальный усилитель магии…

Я всегда воспринимал колдунство как ещё один атрибут власти, чья практическая ценность осталась где-то в Средних веках. Ну что может маг с парой фокусов против авиабомбы или новейшего танка? Но с такими камнями и культивация никакая не нужна. Если начальный уровень увеличивает силу в десять раз. Маг с последними версиями вполне может стать оружием массового поражения. Это можно использовать.

Не-не-не, отставить! Не собираюсь я ничего использовать. Мне и так хорошо.

Обычная жизнь. Обычного человека. Так оно и должно продолжаться.

Демоница из черной дыры говорила про какую-то злобную тварь, что хочет уничтожить вселенную, так мне на нее плевать. Уж лучше пусть все сущее погибнет, лишь бы снова не вернулась скука. А если буду геройствовать, она вернется. Вечный мир, может, и неплох для жителей планеты, но он абсолютно губителен для меня самого.

— Вот, это вам в дорогу, — Сарочка дала доктору контейнер с едой, а нам с Сэл пакет пряников. На последок она прошептала мне: — Никому ни слова. А иначе мои сестрички тебя найдут…

Зачастую точность интуиции зависит от накопленного опыта. Чем больше жизненного материала попадает в руки бессознательного, тем эффективнее оно предсказывает будущее. Интуиция неплохо работает даже в руках столь скоротечных людей. А уж когда тебе несколько тысяч лет, она не ошибается практически никогда.

Необъяснимая тревога преследовала меня с того самого момента, как я застрял в лабе. Поначалу грешил на проделки Сэл. Мало ли она доктора порешила? Мимо. Сарочка? Ну вряд ли. Думал, причина в докторе. Он что-то скрывал, такое я за версту чую.

Подозрения подтвердились. Оказалось, по протоколу, помимо кольца-усилителя, он должен был предоставить нам денежный бонус. Пять эрий каждому. Это вроде как валюта высшего света, именно ее используют в Академии, куда попадают все колдуны. Сумма по городским меркам не самая большая, и всё же док ее нагло скрысил.

Когда обман вскрылся, я воззвал к совести, Сэл пригрозила смертоубийством, и общими усилиями нам удалось убедить его отдать, что положено.

Но даже после получения золотых монеток тревога не успокоилась. Более того, с каждой минутой она лишь нарастала. Будто звон колокольчиков в преддверии бури.

Мерно гудел мотор.

Машину колыхнуло на очередной выбоине. Старик в очередной раз выдал порцию ругательств. А Сэл в очередной раз нахмурилась и задумчиво закивала головой. Запоминала.

Ехать по руинам Четвертого Кольца и вовсе было бы невозможно. Большинство дорог разрушено, везде заторы, старые машины, бетонные заграждения. К счастью, у нас есть Сэл и ее взрывная магия.

БАХ! Окно, куда я глазел, сверху донизу забрызгало кровью.

— Десять, — после трехсекундной задержки сказала Сэл. — А у тебя всё еще нуль, ха-ха.

— А я и не играю, — пробурчал я.

— Так ты же сам предложил… Бдыщь!

Грохнул взрыв. Очередная искаженная тварь, подобравшаяся слишком близко, разлетелась на куски.

— Я поняла. У тебя эта… магическая пузыря короткая, вот и боишься проиграть. А я круть какая сильная, только вижу кого сразу… Бдыщь.

Громыхнул еще один взрыв.

— Я пацифизм соблюдаю, — слабо оправдался я. — Тебе бы тоже не помешало. Взорвешь кого в городе, мигом в клетку посадят.

— А я и клетку взорву, — ответила Сэл.

На стекло упали первые капельки. Смыли кровавые разводы. Кажется, дождь начинается. Пока небольшой, но черный вал грозового фронта уже закрыл половину небосвода. А мы как раз ехали ему навстречу…

Нет, ну точно что-то назревает! Не может меня так колбасить из-за простого предвкушения городской жизни.

— Знакомые-то ваши точно в машину поместятся? — уже в третий раз поинтересовался доктор.

— Точно, — ответил я. — Три ребенка и одна женщина.

— Ее Элпис зовут, — влезла Сэл. — Она тощая, как собака, любит кушать траву, бухтит и пишет хвалебные стишки про солнце. Идиотка, одним словом!

Несколько лет назад мы с Сэл попали в небольшой продовольственно-жилищный кризис. Элпис помогла его разрешить. Сама она вспоминает про тот случай исключительно в формулировке «спасла заек от голодной смерти», но, как по мне, это преувеличение. Вероятность найти бесхозный шоколадный торт посреди руин никогда не равна нулю.

— А родителей у вас нет? — не стерпев тишины, спросил док.

— Нет, — ответил я.

— Были, — ответила Сэл.

— Ага, были, — согласился я.

— Когда нам было одиннадцать, они продали нас в рабство свободным торианцам, — похвасталась сестрёнка. — За десять банок тушёнки.

— Ужас какой, — пробормотал старик. — Сочувствую.

— Ага, такие кретины, — согласилась Сэл. — Вот дай они мне торговаться, я бы не меньше пятидесяти выбила!

— А я бы сто, — заявил я.

— Тогда я тыщу!

— А я десять.

— Ха-ха, десять — это меньше тыщи. За десять нас и продали. А значит, ты такой же дурилка, как и предки.

Грозовые тучи уже заканчивали трапезничать закатным солнышком. Мир медленно погружался во тьму.

— Погоди-ка, говоришь, вам одиннадцать было? — спросил старик. — Это ж пять лет назад, да? А вы от торианцев-то этих сбежали или как?

— Ну типа, — ответила Сэл.

— Хм, повезло. Да вас не иначе как судьба направляла. Их поселение как раз в тот год… ну, вроде как… всё.

— Что всё?

— Укокошили там всех, — пояснил старик. — Я как раз работать в то время начал, слухов много ходило. Говорили, какая-то резня случилась, кровавая жуть просто. Никто не уцелел. Местные туда до сих пор заходить бояться, говорят, место проклятое. Торианцы же метро хотели откопать, поди оттуда тварина какая и вырвалась. Порубала всех. Вот, говорю, и повезло вам, что свалили вовремя, а то могли бы там остаться. И не стал бы я величайшим ученым нашего времени…

— А, ну да… — Сэл нервозно хихикнула. — Повезло, значит.

План пока следующий: забираем банду из приюта, едем в город, живем порядочной жизнью и соблюдаем все законы. Умираем от старости. Цель достойная, как мне кажется.

Главное помнить. Никакого геройства. Я не буду спасать этот мир. Я не буду покорять эту планету. Это не даст ничего, кроме вечной скуки.

Вот если бы у меня только был достойный соперник… Равный по силам, такой же, как я. Чтоб развернуться на полную, и эх, непонятно, кто победит. Тогда да-а-а. А так не-е-ет.

Мимо проплыл одноэтажный домик с большой буквой «М» на крыше. Дождь медленно, но верно перерастал в полноценный ливень.

Я вытащил из кармана небольшую рацию и вытянул антенну. «М-домик» служил ориентиром. Примерно здесь заканчивалась зона покрытия связи.

— Прием, прием, Люцаис вызывает приют.

— Лю… Ци… А… — прохрипела в ответ рация.

Видать, погодка мешает.

— Мы едем, готовьте шмотки, — предупредил я, понадеявшись, что домашняя станция ловит лучше.

Машина прыгнула на выбоине, нас тряхнуло, старик выругался. Тусклый свет фар почти не помогал.

— Дай, — забрала рацию Сэл. — Эй! Меня слышно?! Ребенок номер три, это ты?

— Го… и… и… а…

— Говорит, что его зовут Гвоздик, — предположил я.

— Имена — это глупость, — поморщилась Сэл. — Слушай сюда, номер три! Плюсика у нас всего четыре. С собой возьмем первого, второго, Элпис и Куся. Мы посовещались и решили, что ты зря воровал мои вторые завтраки.

— Что? Э… мои за… и…

— Мои! Ты вор и мошейник, понятно? — Сэл разок ударила рацию кулачком и небрежно вернула ее мне. — Возьмем Куся.

— Ладно, — кивнул я. — Куся, так Куся.

Он, пожалуй, будет более полезным, чем обычный ребенок без способностей.

— Куся — это кто? — спросил док.

— Кусь, — поправил я. — Кот по имени Кусь.

— А зовут его так, — подалась вперед Сэл, — потому что он делает КУСЬ!

— А, дура, отпусти!

Машина завиляла, поднялась на два колеса и чуть было не перевернулась. Только тогда Сэл разжала челюсти. Доктор едва смог вырулить. В процессе мы налетели на очередную выбоину и, судя по звуку, оставили там кусок машины.

Надеюсь, не очень важный. Уж под таким ливнем я не собираюсь пешком шлепать.

— Гвоздик, ты меня хорошо слышишь, прием? — позвал я в рацию. — Предлагаю вам устроить смертельный турнир за право поехать в город.

И пусть победит сильнейший.

— С животными нельзя, — простонал док, прижав руку к уху. — У них может быть искажение.

— У Куся нет никакого искажения, — возразила Сэл. — Он хороший кот. А еще у него лезвие на хвосте и кожаные крылья. Это чтоб летучих мышей ловить. Здорово, правда?

— Так это и есть… Его пристрелят на входе. И нас заодно, как биологических террористов. Нельзя.

— Можно! Кусь едет с нами, — указательный палец уткнулся в затылок доктора. — Или будет бдыщ.

— Ты нормальная?! Говорю же…

— Прием, — отозвалась рация кристально четким, басистым голосом. — Отлично тебя слышу, Люциас.

— Кто говорит? — спросил я.

— Мы виделись, — ответила рация.

Я быстренько перебрал в памяти всех, с кем я сегодня виделся и кто после встречи ушел живым. Сарочка и…

— Бомж?

Если подумать, голос и правда был похож. Повторить ему, что дружить я не намерен?

— Бомж? — усмехнулась рация. — Ты охренел, Люцик? Это не я побираюсь на пустошах в поисках объедков. А ты. Ты сам бомж, понятно? А я бродяга-симпатяга.

— У меня дом есть, — возразил я, — так что бомжом я не могу быть по определению. А скоро так вообще буду в городе жить. И побираться не придется. Тебе о таком только мечтать.

— Люциас… — протрещала рация. — Я ведь хотел объяснить всё по-хорошему. А ты меня пинками. Неприятно. Видимо, придется показать наглядно.

— Что показать? Морду свою пьяную?

— Показать, что если ты взошел на сцену, то будь добр играть свою роль. Обычная жизнь обычного человека, да? Разве тебя за этим послали?

А-а-а, так он от чертовки. Теперь понятно, чего он из себя такого загадочно строит.

— Я не буду ничего спасать, — устало повторил я. — Я в завязке, так и передай.

— А я не буду ничего уничтожать, — выкрикнула в рацию Сэл. — Я тоже в завязке, так-то!

Я покосился на нее. Вот любит сестренка встревать в диалоги и говорить о том, чего не знает. А мне потом перед людьми краснеть. Краснеть — это очень человеческая реакция, приходится воспроизводить ее, чтоб никто ничего не заподозрил.

— Извини, — извинилась рация. — Люциас, ты с чего решил, будто тебе надо что-то спасать?

— «Молю тебя, седьмой герой, только ты и твои товарищи могут спасти мир», — процитировал я. — А я говорю, что спасать ничего не собираюсь.

— А потом богиня сказала, что ошиблась с призывом, и упомянула про второго злодея. Ты ведь слышал. Выводы сам сделаешь или помочь?

Намека я не понял.

— Помогай, раз умный такой.

— Ты злодей, тут же все очевидно. Причем злодей номер два. Дополнение к главному злодею.

— Ха-ха, — хохотнула Сэл. — Люци, я главная злодейка, а значит, ты мой прихвостень и должен меня слушаться. Хах, номер два, место!

— Ага, конечно-конечно. Давай молчи, тут важный разговор. И вообще, главная злодейка уж точно смогла бы перемножить три и пять.

— А я и могу. Это проще некуда, — Сэл уставилась на свои пальцы.

Это займет ее на какое-то время.

Я активировал рацию:

— Послушай, бомж, не знаю, что ты там себе напридумывал, но я седьмой герой. Меня призвали как героя, за мою доброту и очень чистые мысли.

— Люциас, — прохрипела рация. — Это я седьмой герой. Ты ошибка призыва. Но раз уж попал на Землю, для мирового баланса, ты должен попытаться уничтожить ее. А я должен тебя остановить. Без этого вселенная погибнет. Таков закон Золотого Цикла. И приступать надо прямо сейчас. Перестань уже играть в человека, у тебя плохо выходит.

— Отлично выходит, ни у кого и подозрений не возникает. А планеты я не уничтожаю, а спасаю. Я привожу их к вечному миру. К состоянию рая, если так будет понятнее.

— Ага, я видел. Вечный мир и правда вечный, ничего не скажешь.

— Вот, значит ты знаешь, что я герой.

— Приступай к злодействам, Люциас. Или я приму меры. Если тебе так будет понятнее, можешь и эту планету привести к вечному миру, тоже сойдет за злодейский поступок.

Вижу, спорить тут бесполезно. Этот хмырь, очевидно, знает больше меня, а я терпеть не могу проигрывать в спорах. Надо урыть его колкой фразочкой и частоту рации сменить, чтоб он ответить не успел. Хе-хе, такую многоходовку ему не переиграть.

— Ты воняешь, — строго сказал я и повернул крутилку.

От такого ему век не отмыться.

— Вижу, слова снова не работают, — раздалось из рации. — Тогда план «Б». Я буду убивать всех твоих близких, пока ты не станешь злодеем. И начну прямо сейчас.

Да как он новую частоту угадал? Экстрасенс, что ли?

— Я посчитала, — заявила Сэл. — Три на четыре будет… Машина!

— Сэл, «машина» — это не чис…

И я тоже ее заметил. Два ярких огонька в дождевых разводах на боковом стекле. Всё, что успел, — схватить сестру.

Удар. Взвыл металл. Нас закрутило, заметало по всему салону. Полетели осколки, фигурки собачек, а также мыслишки о том, что совет пристегнуться был не самым плохим и к нему всё же стоило прислушаться.