Секунду, я что злодей?

Глава 1

Я упал.

Если не вдаваться в детали, звучит не так уж и страшно. Каждый в своей жизни хоть раз да падал. Но мой случай особенный.

Я упал в черную дыру. И ведь даже знака нигде не было, мол «осторожно, впереди открытая сингулярность, не залетайте за горизонт событий». Кто б знал, что эти дырки окажутся такими притягательными.

И чего мне на матушке-корабле не сиделось?

Ладно, я, может, и упал, но кто не падает, тот не встает, так древние мудрецы говорили. Посмотрим, что у нас тут.

Ну… самым подходящим словом будет «ничего». Изнутри черная дыра оказалась пустой. Абсолютно пустой. Серьезно, тут даже цвета нет. Окружающее пространство ни черное, ни белое, ни красное, ни даже зеленое. Оно никакое. Никакое, будто…

Ой, только не говорите, что я умер. Я вообще-то сущность божественных масштабов, меня черные дыры не убивают. По крайней мере, не должны, с точки зрения тактико-технических характеристик.

Я покрутил головой.

— Эге-г*й! — крикнул в пустоту. — Есть тут кто?

Тишина.

— Эй, может хоть котел дадите, мне обещали отдельный котел…

Ни ответа, ни котла.

— Я буду жаловаться, — наконец пригрозил я.

Молчание.

— Ну всё, вы…

Окружавшее меня ничто содрогнулось. Оно услышало. Оно ощутило инородный объект внутри собственного несуществования. Ведь я существовал. Я был чем-то. А ничего и нечто — давние враги.

И кто меня за язык тянул?

— Так, спокойнее…

Ничто посмотрело на меня. Конечно, я не мог этого видеть. Но взгляд ощутил до самых косточек.

Безразличный, всепроникающий. В нем не было ни гнева, ни злобы. Вряд ли ничто вообще способно испытывать эмоции. Но вот желание… Ничто желало снова стать ничем. А я мешал. Оно желало разгладить все колебания, что делали меня существующим. Растворить. Превратить в такое же ничто, как всё вокруг.

Порой мне кажется, что любые мои инициативности ситуацию только усугубляют. Сначала решил истребителем порулить, упал в черную дыру. Теперь вообще какая-то хтонь меня пожрать хочет.

Кто куда, а я добровольно растворяться не собираюсь. Я метнулся в одну сторону, потом в другую. Не знаю, были ли тут вообще стороны, сложно сказать, когда вокруг ничего нет. Зато я отыскал красную нить. Схватил ее. Нить обожгла. Пламенем прошила всё тело. Мгновение агонии, и я с лязгом-грохотом шандарахнулся на каменный пол.

— Ой! Не ушибся? — прострекотал женский голос.

Ушибся, еще как. Но слабости лучше вот так сразу не раскрывать, поэтому, поднявшись, я пробасил:

— Нормально всё. Этот пол мне на один зубок.

Занесло меня в огромную, если не сказать грандиозную залу. Сводчатый потолок уходил далеко в небо, стены излучали блаженный белый свет. Если бы не жгучая боль в ушибленном щупальце, то я точно ощутил бы, как трепещет душа. Стоп, каком щупальце? Локте! Я хотел сказать «в ушибленном локте».

Оторвав восхищенный взгляд от архитектуры, я опустил его ниже. И лучше бы мне этого не делать. Все шаловливые идеи о райских кущах сгинули как не бывало.

Передо мной стояла чертовка. Демонесса. Кожа красная, на голове пяток растопыренных рожищ, а зубы острые, будто ножики. Завернута мадам в стекающий до самых пят кусок ткани. Не ткани, а содранной с грешников кожи. Ад. Я попал в АД!

— Так, — жестом я остановил уже готовую огласить приговор дьяволицу, — признаться честно, насчет котла я передумал. Остановимся на джакузи?

— Что? — непонимающе улыбнулась чертовка. — Котла?

Мое обращение в пустоту она не слышала, отличненько. Может, тут и не выдают никаких котлов. Но такие моменты лучше сразу прояснить.

— Да так, я просто впервые в аду, думал, у вас тут…

— Нет-нет, это не ад, — замотала головой демоница. — Это прекрасное место. Идеальное. Люди твоего мира посчитали бы его раем. Здесь нет ни боли, ни страха, ни осуждения…

Говорила она весьма нетривиальным способом. Разевала рот, затем из глубин ее утробы вырывалось стрекотание. Быстрое, словно песенка ночного насекомого. А как только эти «тсь-тсь-тсь» касались моих ушей, то каждый «тсь» принимал форму уже знакомой мне буквы. Удобно.

— А еще тут бесплатное мороженое выдают, то самое из СССР. Вкус детства…

— Так кто ты, говоришь? — перебил я.

Уж чего-чего, а рекламы разных миров я наслушался вдоволь. Сначала тебе говорят «ни боли, ни осуждения», потом выкатывают прайс. А без него будут и боль, и осуждение, да еще и в двойном объеме.

— Я именно та, о ком ты подумал, — прикрыла глаза чертовка. — Я Геката, богиня золотого цикла.

Покопавшись в памяти, я не нашел ничего похожего:

— Впервые слышу.

Геката смутилась, глянула вверх, как бы проверяя, на месте ли ее рога. В том же располагающем тоне продолжила:

— Ты почитал меня больше прочих, хоть, возможно, и не знал моего имени. Вспомни фото над своей кроватью. Когда ты шептал пред ним желания, я всё слышала. Каждое слово. Как ты хочешь спасти людей, твою жажду справедливости. Твои помыслы такие чистые. Поэтому я избрала тебя своим героем.

Вот чудо-переводчик и дал сбой. Четыре «тсь» подряд он обозначил непонятным буквосочетанием «фото».

— Можешь собой гордиться, — продолжила чертовка, — всего семеро удостоились такой чести. Всего семь человек из восьми миллиардов. Семь героев. Великая катастрофа пришла в наш мир, такая, каких еще не было. Это… Существо… Воплощение абсолютного зла. Оно способно в одиночку стирать целые вселенные. Оно не остановится, пока…

Ясно, у низких божков всё как обычно. Мир на грани смерти, ой, помогите. Скука!

Зевнув, я пошел по каменному полу. На каждый шаг плитка откликалась пульсирующим светом. Хах, прикольно. Топ-топ, топ.

— И положить конец катастрофе способны лишь вы… Мне жаль, что приходится взваливать на твои плечи столь тяжелую ношу, но у нас нет другого выхода. Молю тебя, седьмой герой, только ты и твои соратники могут спасти наш мир.

— Стоп, чего? — остановился я. — Я-то тут каким боком?

— Семь избранных! — стрекотание чертовки перешло на крик. — И встав рука об руку, вы остановите конец света. Прямо как в древнем пророчестве! Еще провидица Эда знала…

Ясно. Это хуже, чем ад. Это хуже, чем всё, что могло случиться.

— Я согласен на котел, — вклинился я.

— А?

— Я согласен на всё, на сковороду, на чертей, на вечное забвение, на растворение в ничего, всё что угодно, только не спасение мира.

Ну уж нет, я в завязке. И я не дам группке расфуфыренных божков-пирожков вернуть меня на скользкую дорожку. Тоже мне, нашли дурачка. Думали, раз я принес вечный мир такому количеству планет, наверняка и их шарик спасу. А вот не спасу. Даже не подумаю спасать.

— Я понимаю твои сомнения, — дьяволица вновь улыбнулась. — Тебе кажется, что ты недостоин. Ты так долго убеждал себя в собственной никчемности, что сам в это поверил.

В какой еще никчемности? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, отродье дьявольское?

— Я знаю, над тобой издевались одноклассники, подшучивали девушки. Ты бежал в придуманные миры, чтобы забыть о боли. Но всё это не важно. Не социальный успех определяет силу души. Ты был избран не за свое прошлое, а ради своего будущего. В тебе сокрыт огромный потенциал, и я помогу его реализовать.

— Хочу котел, — я скрестил на груди руки и задрал нос.

— В новом мире ты найдешь всё, о чем только мечтал. Магия, технологии. Ты возродишься в новом теле, сильном и крепком. В теле наследника великого рода. В теле одного из сильнейших магов. Юные аристократки будут искать твоего внимания, а заносчивые аристократы в страхе отводить глаза. Другие избранные станут тебе верными соратниками, там ты отыщешь любовь и захватывающие приключения. Ну и кошко-дев, конечно. А я…

Чертовка щелкнула пальцами, и в воздухе возник стеклянный шар. Рыженький, будто драконий жемчуг.

— А я дарую тебе великую силу, коей обладать могут лишь боги. Запомни, Вячеслав, найди других героев, они прибудут в мир позже тебя. Подготовь…

— Это всё очень здорово, — перебил я. — Вот только, во-первых, я не Вячеслав. И во-вторых, спасать ваш мирок я не собираюсь. Хоть там магия, хоть кошко-девы, кстати, что это вообще такое? Если в вашей конторке не выдают котлов, тогда можно мне тишины и покоя? Желательно, чуть более громкой тишины, чем была в пустоте.

— Что? — переспросила дьяволица. — В каком смысле не Вячеслав?

— В прямом. Во мне Вячеславовости ноль процентов. И сомневаюсь, что ваш Вячеслав вообще существует, даже людишки постеснялись бы давать друг другу такие пошлые имена.

— Ну конечно Вячеслав, — в меня стрельнула лучезарная улыбка. — По-другому и быть не может.

«Подчини ее», — прошептал внутренний голос. «На колени. Ее».

— Ш-ш-ш, — шикнул я. — Не гунди. Сам разберусь.

— А? Не гундеть?

— Да это я так. Голоса в голове. Говорят: «сожги всех», «убей», «откуси им головы».

Эх, чёрная дыра, вот зачем я в нее нырнул? Нормально же жили.

— По-погоди, если ты не Вячеслав… Тогда кто?

Кто, спрашиваешь? Ха.

Я ухмыльнулся, окинул себя взглядом и развел руками, мол, «сама догадайся». Но демоница не догадалась.

— Молодежь, — вздохнул я. — Слетай в центровое поселение своей системы. На главной площади будет статуя. Это и есть я. Не в том смысле, что я статуя, а в том, что статуя меня изображает.

— А-а?

— Я тот самый, — я переключил голос на императорский пафос, — чье имя вы даже произнести боитесь. «Ло», так вы шепчете, собираясь в недрах еще непокоренных планет. Великий Завоеватель, Светозарный, Разрушающий Оковы, Божес…

— Погоди, что? — вклинилась демоница. — Какой ещё, к чёрту, завоеватель?

— Ну… Тот самый… Великий…

— Великий? Великий?! Да какого хрена?! — чертовка сорвала с головы ободок. Как оказалось, рога были его частью, а вовсе не естественными демоническими наростами. — Ты как сюда попал, а? Как?!

— За нитку схватился, — просто ответил я.

Меня довольно сложно смутить, но у этой дамы получилось. Вот чего я точно не ожидал, так это подобной реакции на мое присутствие. Ей бы следовало броситься в ноги и молить о пощаде. А она истерику закатила. Никакого уважения к божественным сущностям.

— Какую еще нитку?! Меня же уволят! Я столько пахала ради этой должности. Да ты… Да ты же просто мудак.

Кто? Это оскорбление местное? Да неважно. Слова низких божков меня волнуют мало. С другой стороны, это недопонимание может привести к чему-то веселому.

— Не надо так грубо…

— Так и есть. Мудак. Ты даже не представляешь всю степень своего…

Демоница швырнула ободок с рогами в сторону. Следом полетел и стеклянный шар с божественной силой.

— Ненавижу тебя! И вообще, чтоб ты сдох!

— Сдох? Нет, спасибо. Я уже разок сдох, и мне что-то не нравится. Знаешь, а я сам тебя…

Бисячка мигом сложила руки в молитвенном жесте. Видать, осознала ошибку и сейчас будет просить пощады.

— О, цельный компьютер, — гневно и чуть нараспев произнесла чертиха. — Слуга твоя заблудилася во тьме, яви же свет мудрости своей. Каюсь, потеряла я нить судьбы заготовленной.

Не очень-то похоже на извинения.

Пространство перед демоницей раскрылось, а из образовавшейся щели вылез человек. Вернее, металлическое существо, по форме напоминающее человека. Ручки, ножки, голова — только всё из однородного, переливающегося металла.

— Ты кого призвал, идиот?! — накинулась на существо чертовка. — Это что такое, я тебя спрашиваю?

— Пше-пше-пше, — ответил металлический человек.

— Я приказала?! В моем профиле был Вячеслав из солнечной ячейки. Земля, Россия, город Рязань, семнадцать лет. Вот это похоже на семнадцать лет? — красный палец вновь тыкнулся в мою сторону. — Хрен ли он такой здоровый?

Я одобрительно кивнул. Мое тело раза в два больше любого, даже самого высокого человека. И уж тем более оно больше какого-то там прыща «Вячеслава».

— Пше-пше-пше, — прошипел компьютер.

— Что за бред? Я меняла. Точно меняла. Меняла. Покажи настройки призыва.

— Пше!

По металлической коже компьютерного человека пошла россыпь разноцветных точек. Будто сыпь от неведомой болезни.

— Ты смеешься? Это что за бред?! Это что за нелепая отмазка, я тебя спрашиваю? Про второй закон искусственного разума забыл? В утиль хочешь? Ты не можешь врать оператору! А я оператор!

— Пше-пше.

— НЕТ! Включи свои электроны и подумай, призови мы второго злодея, нам пришел бы такой галактический кабздец. Планета едва способна выдержать одного… Я сдам тебя на диагностику. Вот прям ща заявку отправлю.

— Пше-пше-пше, — металлический человек жалобно схватил демоницу за подол.

— Пусти! Я не позволю тупой железяке испортить мне карьеру, — громко топая туфельками, чертовка пошла прочь. Топнув особенно сильно, остановилась и, театрально вздохнув, развернулась. — Хотя знаешь… Мы могли бы помочь друг другу. Ты сотрешь кое-какие логи, а я, возможно, не буду ничего отправлять.

— Пше-пше.

— Так уж и быть. Повезло тебе, что я добрая. Давай начнем заново. Поменяй профиль призыва на «Герой номер семьсот три». Поменял?

— Пше-пше?

— С ним? — краснокожая уставилась на меня. — Да ничего, давай его в дезинтегратор.

— Не надо меня в дезинтегратор, — вмешался я. — Вам же хуже будет.

— Поторапливайся. Он мне уже надоел.

Но поторопиться металлический человек не успел.

Белая подсветка залы щелкнула и пропала. Включилась красная.

— Внимание, — завибрировало пространство, — обнаружена свободная дуаль. Всему персоналу покинуть сектор. Внимание, обнаруже…

— Эх, я же говорил…

Лицо демоницы перекосило каким-то просто космическим ужасом. Она попятилась, сразу же споткнулась и упала. Длинная накидка не позволяла ей ползти, а потому чертиха тихонько заскулила.

— Пше-пше-пше, — компьютерный человек на языке жестов пытался сказать, что он вообще не с ней, и идею с дезинтегратором ни в коем случае не поддерживал.

Ага, ну конечно. На моем лице мелькнула хищная улыбка:

— А теперь я объясню, в чем конкретно вы не правы.

Я зашагал к бисячке.

— Экстренная активация трамплина, — сообщило пространство.

— Стойте, — глухо прострекотала демоница. — Исходящий мост… Исходящий мост…

Меня окутало пламенем, зрение погасло, а череп сдавила чудовищная боль.