Счастье на краю (СИ)

Глава 6

Бурж

Вот уже три дня бывший граф Рено де Демартен жил в Бурже в трактире «Жирного Луи». Здесь его знали как Жана Мартена.

Когда он впервые вошёл и в одной руке у него было ведро, а на плече сидела девчонка, все посетители трактира, а их, надо сказать было не так уж и мало, замерли, видимо, от неожиданности. В основном здесь все были одного сословия, одеты примерно так же как и Жан, одежда добротная, но из дешёвых тканей, и он подумал, что этот трактир ему подойдёт.

Почти сразу же раздался визгливый голос:

— Лийка, где ты ходишь, за смертью тебя посылать!

Сразу вслед за звуком появилась толстая неряшливо одетая женщина в чепце.

Уставилась на мужчину, который не спешил снимать с плеча, удобно расположившуюся там малявку.

— Ты кто? — тем же визгливым голосом обратилась трактирщица к Жану.

Он молча поставил ведро с водой на пол, потом снял с плеча девочку, которая осталась стоять рядом с ним, и сказал:

— Мне нужна комната, пока на неделю с питанием.

Трактирщица сразу расплылась в улыбке, обнажив жёлтые зубы:

— Конечно, конечно, у нас есть комнаты, это будет стоить вам су в день, если с питанием. За стирку отдельно.

Цена, конечно, была высоковата, но Жану не хотелось уходить из этого трактира, он устал, пахло здесь вкусно, было тепло, да и девчонка смотрела на него широко раскрытыми глазами, как будто тоже не хотела, чтобы он уходил.

И вот он жил здесь уже три дня и думал, о том, что он будет делать дальше. К жене возвращаться он не собирался. Зачем ей, молодой, красивой, одарённой, нужен изломанный, постаревший, муж-лишенец.

Конечно, как и все мужчины, он всё решал за всех. И ему даже в голову не могло прийти, что его может кто-то ждать.

Днём он слонялся по городу, или помогал девчонке, которую трактирщица, не жалея нагружала тяжёлой работой.

Время зря не терял, сменил одежду, выданную в лагере, на приличный и недорогой костюм горожанина, купил несколько рубашек. Вместе с Эмилией сходил к цирюльнику и теперь на него из зеркала, смотрел мужчина средних лет, чьё лицо наполовину было закрыто ухоженной бородой. Граф не стал сбривать бороду, опасаясь, что не захочет видеть свой прежнее лицо.

В первый же день своего пребывания в трактире он, невзирая на причитания трактирщицы, что бездельница Лийка ещё не всё сделала, взял девочку за руку и повёл к обувщику. Там ей подобрали ботиночки по размеру.

— Всё равно мадам Грас отнимет, когда вы уедете, — не расстраиваясь, просто констатируя факт, сказала Эмилия, любуясь на красивые ботиночки, плотно сидящие на детской ножке.

В руках девочка всё время таскала с собой тряпичную куклу, сделанную из какой-то мешковины, и, вероятно, просто набитую соломой.

Заметив, что Жан смотрит на куклу, девочка погладила её по голове и сказала:

— Это Жули, её сделала мама

И снова спрятала куклу в большой карман, нашитый поверх старого платьица.

Платье девочке он тоже купил, как и куклу. Новая кукла была большая, в розовом бальном платье, с длинными рыжими волосами.

Когда он подарил куклу Эмилии, она долго держала её в руках, потом оставила у него в комнате и сказал:

— Пусть пока поживёт у тебя.

Не стала объяснять почему.

Да потом Жан и сам понял.

Жила девчонка в каморке под лестницей, там вместо кровати был большой мешок, набитый соломой. Зато там было тепло, потому что стенка чулана прилегала к кухне.

У трактирщицы было две дочки, одна постарше, чем Эмилия, а другая примерно такого же возраста. Девочки, в отличие от Эмилии были одеты опрятно в новую добротную одежду, и их трактирщица работой не загружала. Во всяком случае Жан ни разу не видел, чтобы кто-то из дочерей трактирщицы, мыл полы или ходил за водой. Иногда старшая помогала на кухне, а младшая вообще только играла.

Через три дня, снова отобрав ведро у Эмилии и принеся воды в трактир, Жан задумался, что надо бы сходить к нотариусу и сделать запрос, а что вообще осталось у графа де Демартена, и где теперь живут его жена с дочкой.

На следующий день он пошёл к нотариусу.

Сначала его чуть не выгнали, но когда он достал и продемонстрировал документы, нотариус, пожилой сухого телосложения мужчина, почмокав губами, сказал:

— Ну вот, молодой человек, а сразу с этого нельзя было начать? Мы же люди подневольные, не имеем права начинать работу, если вы не докажете, что вы за себя просите. Мало ли кто о ком что узнать хочет

Всё это Жан слушал молча. Только в конце, расплачиваясь, спросил:

— Когда?

Нотариус сморщился, но ответил:

— Всё бы вам молодым торопиться, такие дела разве быстро делаются, около недели, я думаю, займёт

Так Жан остался в Бурже ещё на несколько дней. Деньги пока были, прятал их в комнате, с собой носил немного. Всё-таки трактир был расположен не в самом респектабельном районе.

И вот к концу второй недели наконец-то пришло сообщение от нотариуса, что можно приходить.

Нотариус смотрел на Жана с сожалением. Жан успокаивал себя тем, что тот по-стариковски жалеет графа-неудачника. Сел и приготовился слушать.

Нотариус начал с перечисления имущества. Оказалось, что из трёх замков, принадлежавших графу, у него остался только один, самый дальний и труднодоступный. Рудники тоже теперь принадлежали разным людям.

Нотариус откашлялся, сдвинул седые брови и произнёс:

— Думаю, что, согласно постановлению нового короля, вы всё можете вернуть. Если хотите, то я могу этим заняться.

Жан молчал.

Нотариус постарался привлечь его внимание:

— Ваше сиятельство, могу я продолжать?

— Не называй меня так, зови господин Мартен, — голосом, которым он явно отвык пользоваться, сказал Жан.

Нотариус нисколько не смутился и продолжил

— Господин Мартен, тут такое дело, ваша семья…

— Что с моей семьёй?

— Ваша супруга и ваша дочь, — нотариусу ужасно не хотелось быть тем, от кого граф услышит страшную весть

И он протянул газету полугодовалой давности.

На первой полосе газеты была статья под заголовком:

«Новые жертвы магической лихорадки»

Сразу под статьёй была магфотография, она была чёрно-белая, но он отчётливо узнал прекрасное лицо когда-то любимой женщины. Сейчас он не знал есть ли в нем ещё возможность любить. Женщина держала за руку маленькую девочку.

Подпись под фотографией гласила:

«Графиня Сара де Демартен с дочерью»

Он не мог читать, буквы почему-то начали расплываться, Жан уронил газету на пол, глядя на неё как на ядовитую змею.

Когда он посмотрел на нотариуса, глаза его были сухие:

— Это что? Они умерли?

Нотариус снова с сочувствием взглянул на графа:

— К сожалению, да.

Граф встал, его пошатнуло. Нотариус спросил:

— Господин Мартен, с вами всё в порядке, может быть вас проводить?

Граф мотнул головой и направился к выходу.

— А что мы будут делать с имуществом? — попытался вслед ему крикнуть нотариус.

Ответа он не получил.

Жан Мартен шёл по улицам Буржа и не мог понять зачем ему вообще вся эта жизнь. Почему он не умер тогда, когда у него была возможность задушить этого старого урода, короля. Зачем он хранил эту никому не нужную верность.

Слева он заметил вывеску, на которой была изображена большая кружка.

Деньги были, и граф зашёл в питейное заведение.

Заведение было не из дорогих, так, обычная забегаловка и посетители там были соответствующие. И в основном все друг друга знали, а Жан был для них человек новый, а значит чужой

Но Жан не замечал острых взглядов, он пил.

А между тем, четверо мужчин, сидевших через стол от него, держали в руках кружки, усиленно делая вид, что пьют кружку за кружкой. Один из них встал, подошёл к хозяину трактира, что-то ему сказал, после чего хозяин с угодливой улыбочкой на лице отнёс ещё один кувшин на столик, за которым сидел Жан

И когда Жан, пошатываясь, вышел из заведения в темноту улицы, он не заметил, что вслед за ним вышли ещё четверо.

Жан уже был недалеко от гостиницы, когда остановился, чтобы унять головокружение от некачественного дешёвого пойла. Сзади подошли:

— Эй, парень, гони кошелёк

Жан повернулся и тут же получил удар прямо в живот. Человек, ударивший его ещё раз повторил свою фразу, а Жана стошнило прямо на его блестящие сапоги. И его начали избивать. Но Жан не зря считался опасным заключённым. Он знал, что такое настоящая боль, и даже обрадовался возможности выплеснуть то горе, которое испытал, узнав о том, что его жены и дочки больше нет.

Разогнувшись, он нанёс удар снизу, прямо в челюсть обладателю блестящих сапог, отбрасывая его сразу на несколько метров назад.

Развернувшись, ударил ногой подобравшегося со спины любителя чужих кошельков. Третий получил кулаком между глаз и рухнул как подкошенный. Это был фирменный удар графа де Демартена.

В отравленном алкоголем мозгу мелькнуло, что пора бы вновь начать тренироваться со шпагой, но шпагу имели право носить только аристократы, а открываться кто он, пока не входило в его планы.

Возможно, если бы он не был так пьян, а скорее в пойло что-то подсыпали, то он бы услышал, что сзади к нему подобрался ещё один. В руках у бандита был кинжал. Граф де Демартен обернулся и успел схватить нападавшего за руку, но в этот момент что-то тяжёлое обрушилось ему на голову, и он упал. Бандит с кинжалом в руке наклонился, намереваясь закончить начатое, но тут неподалёку раздался свисток жандарма, и бандиты вынуждены были бежать.

Но перед тем как убежать, из кармана у Жана вытащили кошель, а их главный, демонстративно вытер свои уже не такие блестящие сапоги о его камзол.

Жан очнулся оттого, что было мокро и холодно, и кто-то его тормошил, жалобно поскуливая. Он открыл глаза, голову прострелило болью. Осознал себя лежащим на земле, шёл дождь, даже не дождь, а ливень. На земле возле него сидела Эмилия и гладила его ручками по лицу, что-то тихо поскуливала.

Жан попытался сказать, чтобы она не плакала, что с ним всё нормально, но в горле пересохло и всё, что он смог выдавить из себя, было похоже на хриплое карканье простуженной вороны.

Но даже это обрадовало девочку и она уже более внятно проговорила:

— Жан, я так испугалась

И прижалась мокрой щёчкой к его руке.

С трудом, но Жан заставил себя встать. Пощупал рукой затылок.

— М-да, удар был сильный, кожа под волосами рассечена и уже образовалась большая шишка.

Жана всё ещё пошатывало, одежда на нём была грязная, поэтому, когда они вместе с Эми вошли в зал трактира, то хозяйка брезгливо поджала губы, провожая неприязненным взглядом и его и девчонку.

Если бы Жан знал, почему ему достался такой взгляд, то, вероятно, он попытался ы разобраться с трактирщицей. Первым, лежавшего в беспамятстве Жана, обнаружил один из завсегдатаев трактира и сразу сообщил хозяйке. Та вместо того, чтобы организовать помощь, побежала в его комнату и стала рыться в его вещах, пытаясь найти золото, которое видела одна из горничных.

Но ничего не нашла. Подумала:

— Неужели он всё носит с собой, тогда Рыжему Эду повезло, сорвал хороший куш.

Эмили проводила Жана до самой комнаты и, прощаясь сказала:

— С тобой поеду, только не бросай меня.

Жан рухнул на кровать, и последняя внятная мысль его была:

— А ведь девчонка права, надо уезжать.