Сбой реальности. Книга 4

Глава 22

Мой санаторно-курортный отпуск быстро начал утомлять. Строгий распорядок дня, как в армии. Подъем в шесть, завтрак жижей, зарядка и физиотерапия, процедуры, анализы. Часик свободного времени и по новой. Если я начинал противиться и пытаться улизнуть, мои потуги жестко пресекались Юрием Федоровичем. Он со мной не церемонился.

В игру мне пока нельзя. На вопросы о том, когда будет можно, док отмалчивается. Я бы и подумал, что тут что-то не чисто, но отдаю себе отчет в том, что сделал со мной аркданс, так что тут все логично. Друзья же от Арка решили пока воздержаться, помогая мне в повседневности. Как не прискорбно, я был все еще слаб. И дело даже не в негативном эффекте, снизившим мои параметры почти до нуля, а скорее что-то внутреннее.

Долгими ночами, проведенными рядом с теплой Юлей, я по многу часов не мог уснуть. В голову лезет всякая муть, в основном отрывки из лимба. Буду называть то место так. Но я, считающий, что нахожусь в доброй памяти, отчетливо видел в своих мыслях те моменты и места, которые не видел никогда ранее.

Вот и сейчас. Я лежу, гляжу в потолок. Мою руку и ногу обвивает своими рыжая подруга, а мне будто спички в глаза вставили.

' — Что я должна сделать?' — слышу я девичий голос, словно свой собственный. Говорю это так, будто от ответа зависит все. Либо моя жизнь рухнет, либо я получу соломинку, за которую я непременно ухвачусь.

Это был не я, просто видел что-то своими глазами. Человека с затемненным лицом, грязную, залитую дождем ночную улицу, черт знает, Нью-Блисс это или Нью-Шеот. Ожидание ответа спирает мне горло, выбивает дыхание.

Картинка меняется.

Кухня, старая, еще начала двухтысячных. Темнота, убитый ремонт, кухонный стол, цветок газа на плите. Запах прогорклого жира, гора немытой посуды. Шум автомагистрали из окна. Яркий экран комма. Затем шкафчик с лекарствами. Своего отражения не вижу, все как в тумане.

' — Брат, сколько еще? Неделя, месяц?'

Чувствую, как этот вопрос сдавил мои виски, а сердце стало бешено рваться. Потому что правильного ответа на этот вопрос у меня нет. Только догадки, идея.

Затем — липкий, теплый, красный бульон, который я растираю по своим рукам.

И возвращаюсь в реальность.

— Майкл? — смотрит на меня Юля, нависнув надо мной. Холмики ее аккуратных грудей вздымались, когда она жадно набирала в легкие воздух. Была взволнована.

— М? — лениво, сонно отвечаю я, сделав вид, будто спал.

— Ты бормочешь. — сдвигает девушка брови и упирается руками в подушку под моей головой, наклоняясь опасно близко.

— Надеюсь, я не ляпнул чего? — скривился я в улыбке.

— А тебе что, есть что скрывать? — не менее ехидно ответила мне Юля, поправив ниспадающую прядь волос.

— Да нет, просто не хочу, чтобы я выдал какой-то постыдный секрет.

Она сразу не ответила, прижалась.

— Ты назвал кого-то братом… — тихонько сказала она, раскидав по мне свои роскошные волосы. Часть из них оказалась у меня в носу.

— Может, сон какой приснился. Не бери в голову. — попытался я успокоить ее. — Выпустишь? Выйду на балкон.

Она отпустила, перелегла на свою половину кровати. Оперлась спиной в спинку кровати, выжидающе на меня посмотрела. Я залез в тапки, накинул на плечи махровый халат и вышел.

Закурил.

После посещения лимба я каждую ночь вижу образы, которые со мной никогда не случались. Я смотрю чужими глазами, переживаю чужие эмоции. И я не стал рассказывать об этом доктору, как бы он не просил меня делиться всем, что я чувствую. Потому что я знаю, что это — за гранью его понимания. Это дальше, чем продвинулось человечество в своем развитии.

И, выпуская очередное облако дыма, я честно себе признался. Я жду визита. Виновника всего того, что со мной происходит. Кажется, я просто внутренне перешел на какой-то новый уровень, и теперь должен, обязан знать больше. Я вспомнил тот запах. Виски и табак.

Так пахло в кабинете у Хаулла, когда меня похитили возле тренажерки. Как же давно это было. Моя уверенность в том, что он знает, что я знаю, непоколебима, хотя и выглядит со стороны как шизобред. Может Юля и права, что мне нужен мозгоправ?

Затушив окурок о перила, я сунул его в пустую пачку, которая лежала неподалеку. С тех пор, как умер Виктор, я начал курить, и теперь не могу отвязаться от этой гадостной привычки. И с тех же пор храню одну сигаретку, оставшуюся из той пачки, что он мне дал тогда, в Хабе номер семнадцать.

— Просыпайтесь, мистер Ли! — слышу я стук в дверь.

— Что? Уже утро? — всполошился я, подорвался на кровати. Часы интерфейса продемонстрировали долбанные шесть ноль ноль. Пора.

До окончания моего негативного эффекта оставалось двенадцать часов. Думаю, на этом и закончится мое лечение. Какого-то тесного общения с командировочными врачами у меня не сложилось, общались строго в регламентах, я был их пациентом. Откровенничать никто не спешил. Я даже не знал, где их поселили в горном комплексе. Но меня это, по правде, волновало мало.

Скорее, мои мысли занимали вопросы переговоров с Полоцким. Мы лишились нашей главной силы — анонимности, пусть и не на весь свет. И я понятия не имею, чего от него ждать. Очевидно, что он заинтересован в сотрудничестве, Мэй неоднократно упоминала, что установила с ним и его командой контакт и договаривается о новых поставках «эксклюзивных» товаров. Но в действительности я не знаю, чего он хочет. Потому, тягостный момент встречи я оттягивал до сего дня. Обратного пути нет, вчера дал отмашку Мэй на создание криптомира. Время назначили в полдень.

Эта буро-малиновая жижа меня радовала, как ребенка, который получил конфету. Камердинер не мог нарадоваться своими андроидовскими эмоциями, когда я просил еще пару стаканов этой ерунды. Она действительно бодрила, была вкусной, утоляла и жажду и голод. Илья тоже подсел, и теперь мы завтракаем с ним вдвоем, пока девчонки спят. Сразу после того, как я отправляюсь на процедуры, Илья идет качаться. Не в игре, здесь. Оказалось, что мы упустили в процессе исследования комплекса полноценный спортзал на минус первом этаже, который здоровяк и облюбовал.

— Прикинь, бро, — говорит он, сёрбая жижей, — сила за двести перевалила вчера. Ты пока в отключке болтался, я тут почти шестьдесят пунктов накачал. Железками! — восторгается он и снова пьет.

Я киваю, делаю глоток.

— Круто, что ты не теряешь времени зря. Любая характеристика нам пригодится. — ухмыльнулся я, держа в голове идею. Меня неимоверно вымораживало, что на нашем, нет, МОЕМ острове поселилась какая-то сраная нежить. И ее надобно оттуда выбить. И разлом закрыть, великий, пока туда кто-то другой не добрался. А то неровен час, корабли спустят на воду, и плакали мои достижения.

— Еще бы! Ты это, тоже не раскисай, как там твое изнеможение пройдет, я тебя тоже в зал потащу. — поиграл он мускулами. — А для чего потребуется-то?

— Будем с Ауралисом решать вопрос, и с той трескучей хренью посреди океана. — допил я свой стакан, и краем глаза заметил спешащего ко мне Альфу с добавкой. И двумя шейкерами.

— О, ну наконец-то! У меня так руки чесались вызвонить Леона и пойти там вилкой все вычистить, ты бы знал. Но ждали тебя. Кстати, решил что-то по нашим товарищам?

— Да. Поговорю со всеми, как войду в игру. Окончательное решение приму когда с ними пообщаюсь.

— Добро. — кивает друг, принимает новые стаканы с органическим энергетиком, один ставит мне, второй залпом осушает сам. И забирает шейкер.

— Ты и с собой эту ерунду таскаешь? — упомянул я кивком на посуду.

— А то. Получше гейнера и протеина будет. Ну, давай, а то тебя Юрич опять жучить будет за опоздание. — встает из-за стола друг и торопится уйти.

— Юрич? — недоуменно спросил я.

— Ага, клевый мужик. После того, как тебя всего обколет и осмотрит, тоже в зал идет. Ты бы видел, какие он веса тягает. — с некими нотками гордости и зависти проговорил друг.

— Ситуация… — ответил я, и остался в одиночестве.

Холл, лифт, медблок. Снова тщательный осмотр, замеры мозговой активности, физкультура и расспросы о том, не изменилось ли чего. Я иду в отказ, говорю, что со мной все в порядке. Это было почти стопроцентной правдой. В конце концов, этот человек кропотливо борется за мое благополучие.

Пахнет медикаментами, спиртом, гамма-гелем. Миша ковыряется в «Эпсилоне», снял его защитный кожух внизу, что-то настраивает. Я сижу на кушетке, подвергаюсь тесту рефлексов.

— Расслабь ноги, свесь полностью. — говорит мне Юрий наставническим тоном. Как с ребенком.

Я повинуюсь, спорить бесполезно. Удар под коленную чашечку крохотным молотком, нога отзывается и дергается. Вторая так же.

— Ну что, док, как я? — решаю прервать тишину.

Мужчина записывает что-то в блокнот, снимает перчатки, садится на табуреточку передо мной.

— Кроме того, что ты отличный подопытный? Я всякое видел в своей жизни. Во время третьей войны на востоке, когда образовалась моногосударство, я служил военным врачом. В те годы впервые стали применяться на поле боя мехи. — погрузился он в историю.

— Это такие самоходные военные машины, которые и положили конец мировому противостоянию после массового ядерного разоружения?

— Именно, но есть то, чего гражданским не сообщили. Машины эти не совсем самоходны. Внутри сидит пилот. И когда меху подбивают, мне приходилось вынимать из этих консервных банок тушенку. Энергоядро при повреждениях сильно плавилось, разогревало металл корпуса. Раненых приходилось выковыривать. — он откашлялся, поднеся пудовый кулак к лицу. — Так к чему это я. Собирал я этих ребят, выхаживал, как детей собственных. Конечно, не всех, мое личное врачебное кладбище огромно, но многих. Но такую тягу к жизни, как у тебя, вижу впервые.

— Это же хорошо, — соглашаюсь я.

— Для тебя — очень. И для науки. Видишь ли, когда меня отправляли сюда, был проведен бриф. Я заранее знал, с чем буду иметь дело. Признаюсь честно, я надеялся, что ты просто не умрешь. Но за твой рассудок речи не шло, сохранить его было бы чудом. Миш! — вдруг гаркает он.

— Да, док? — появился носатый тут как тут.

— Принеси мне расшифровку МРТ. — командует здоровяк, и Миша удаляется.

— Там что-то интересное? — спрашиваю я.

— Весьма. — дьявольски лыбится Юрий.

Миша вернулся быстро, но снова задел тележку. Металлический лязг об стену, мое сознание интерпретирует этот звук, и на меня снова накатывает, как и по ночам.

Шумный коридор, взрывы, стрельба из автоматов. Белые стены. Ужасно болят пальцы, до зубовного скрежета. Ногтей нет почти, только отрастают. Хочется ударить себя по лбу — почему я, идиот, так рисковал тогда, зная, что огнестрельное оружие можно было усилить вихрем? Я бы исполосовал насквозь каждую стену, прикончил бы в бункере Хаулла каждого. Но нет, видимо, пересмотрел доисторических фильмов с Рембо, и пошел в ближний бой. Тупоумец, зубочистка.

' — Господин Хаулл меня наградит за твою поимку. Уж поверь. Не дергайся, иначе я оторву тебе ноги…' — сказал мне Альберт, маг гравитации, первый топ, которого я убил.

Наваждение отпустило, а обзор заслонило системное уведомление в красной рамке.

[Критически высокий уровень Аркданса! Возможны тяжелые последствия для организма, немедленно обратитесь в специализированное медучреждение Арк Индастриз! Принудительное отключение от сессии через 3…2…1…]

— Эй, а ну вернись! А ну, сука, не отключаться! Нашатырь! — орет Юрий, а я пялюсь на системку, которая по истечению таймера просто исчезла. Что-то системное попыталось меня отключить… но от чего? Я же не в игре. Совсем кукушка поехала.

— Я в норме… — выдыхаю я, ловлю обмякшее тело на локти, упираясь в кушетку. Поднимаюсь.

— Итак, юноша. Что это было? — очень зло, сердито смотрит на меня врач, сжимая влажную ватку с нашатырем.

— Спал плохо, отрубаюсь на ходу… — решил я соврать.

Молотком по коленке мне прилетело сильнее, чем нужно, чтобы оценить мои рефлексы. Я потер ушиб, шикнул на врача, а тот лишь сурово сдвинул свои густые брови.

— А ну не врать! Миша, включай КТ, а ты, — он тычет мне в грудь толстым пальцем, — расскажешь мне все.

Меня снова просканировали, дали попить и оставили лежать на кушетке. Юрий задумчиво рассматривал два снимка мозга, а так же какие-то полотна текста, понятные только ему.

— Прежде, чем ты попытаешься снова мне соврать, взгляни. — вдруг прервал молчание доктор, и наложил один снимок на другой, показывая пальцем места, на которые я должен обратить внимание.

— Что там?

— Видишь эти области? Здесь, здесь и здесь. Лобная, височная и теменная доли. Они в гипертонусе, как будто ты интенсивно напрягаешь мозги.

— И что, мне теперь и думать уже нельзя?

— Идиот, я бы не показывал тебе это, если бы это было в рамках, как ты выразился, думанья. Едрить тебя за ногу, у тебя так мозги поплавятся, не фигурально! Активность вспышками поднимается до восьмидесяти, даже местами до девяносто процентов, когда в норме — не более пяти!

— Может, это последствия передозировки? — все еще надеюсь соскочить с темы я.

— Если оставить все как есть, однажды ты просто помрешь, и все тут. Мне плевать, платят мне не за это, но мне будет обидно, что я всрал на тебя, неблагодарного гаденыша, столько времени. Рассказывай, что было?

Я коротко, без подробностей, поделился своими ощущениями. Пусть лучше думает, что у меня рассудок повредился, нежели начнет копать в сторону истинной природы моих странностей. Впрочем, мне и самому бы до правды докопаться.

— Значит, видения… галлюцинации… — внимательно он все выписывает. — я сообщу начальнику, что моя командировка продлевается. На неопределенный срок.

— Может, не надо? Вы же видите, что я в порядке, правда. Да, клинит слегка, но разве с теми парнями из мех было иначе? Фантомные боли, пересадка кожи с жопы, долгая реабилитация? Не сразу ведь они скакать стали, как сайгаки?

— Нет уж, юноша, я буду тебя обследовать до тех пор, пока не стабилизирую. Полоцкий мне голову снимет, если… — и он прикусил язык. Разнервничался, ляпнул лишнего. А я хорошенько запомнил его реакцию, он был если не напуган, то точно взволнован. Именно тогда, когда упомянул фамилию своего босса.

— Ладно… док, когда мне можно будет в Арк? — уточняю я.

— Хотел завтра открыть тебе доступ, но сомневаюсь. У вас тут какая аппаратура? — спрашивает он, имея в виду технику для сканирования жизненных показателей в администраторской, в игровой зоне.

— Понятия не имею, спросите моего техника, Мэй. Она внизу, в серверной. Я в полдень пойду к ней, как раз с вашим боссом переговорить. — я поднялся с кушетки, почувствовав облегчение, умылся и остановился в дверях.

— Понял тебя. Разговор будет продуктивным, в этом я тебя уверяю. Однако, криптомир, это тоже воздействие аркданса. Я должен буду присутствовать в серверной в момент, пока ты там. — доктор тоже поднялся на ноги и потянул плечи и спину.

— Без проблем, надо так надо. — не стал я возражать. — Ну, я пойду? Мне еще в бассейн по расписанию.

— Иди. И только попробуй что-то скрыть от меня о своем состоянии.

— Понял. — кивнул я и удалился.

Серверная больше напоминала стерильную больничную палату. После некоторого хаоса, который здесь был, и который я запомнил, контраст был ощутимый. Мэй постелила все провода, связала их в тугие пучки, промаркировала, и в целом навела здесь полный порядок. Мой внутренний перфекционист возликовал.

— Отличная работа, Мэй! — похвалил я ее, войдя в комнату с бесчисленным множеством серверных шкафов, главным ядром, кучей мониторов и проводов.

— О, босс, привет. — улыбнулась девушка и огляделась. — Да, навела тут немного порядок, самой же удобнее.

— И тебе привет. Ну что, у нас все готово для встречи? — сел я напротив нее.

— Да, команда Полоцкого уже у меня на связи. Мир готов, он не анонимен, встреча будет один на один. Логи не пишутся, но мы с помощниками с той стороны на связи. Канал стабильный.

— Ладно… — я набираю полную грудь воздуха, как в серверную входит медведь.

— Куда я могу сесть? — басит он, а я укладываюсь в кресло.

Пора посмотреть на Сергея, лицом к лицу.