Сансара. Оборот второй. И пришел творец

Глава 8

— Уф-ф, — сказала Диана. Она плюхнулась за стол рядом со мной. Отобрала у меня кружку и от души приложилась.

Я её понимал так хорошо, что даже возражать не стал. Утомилась богиня, было от чего. После того, как посетители кабака по десять раз переспросили друг у друга: «А чё это она такое сказала?.. А?» — самые сообразительные из них ломанули переспрашивать, что же она такое сказала, у самой Дианы. За сообразительными потянулись менее сообразительные. Спрашивали все, разумеется, об одном и том же — в этом местная толпа от толпы, которая могла бы собраться в моём мире, ничем не отличалась.

Я по молодости в магазине продавцом работал, помню эти шутки.

«У вас болты на восемь есть?»

«Нет, закончились. Завтра привезут».

«А сегодня, что — вообще нет?»

«Подождите, под прилавком посмотрю… — делаю вид, что смотрю под прилавком. — Нет».

«То есть, что — вообще нет?..»

Придав лицу выражение вселенской скорби, мотаю головой.

Персонаж отходит от прилавка, подходит следующий:

«Парень, так, это… Болтов на восемь нет, что ли?»

«Нет, я же сказал».

«Что, вообще нет?..»

И объясняй потом начальству, что когда ты залез на прилавок с ногами и заорал на весь магазин:

«Внимание! Болтов на восемь НЕТ!!! Повторяю по буквам: Н-Е-Т!!! Болты на восемь будут ЗАВТРА! А сегодня — это СЕГОДНЯ! От того, что вы десять раз переспросите, завтра не превратится в сегодня! Услышьте меня, люди!» — это было не хулиганство, а форма социального протеста.

Здесь, в общем-то, происходило то же самое. Только с Дианы трясли не болты на восемь, а информацию.

А что — прямо всё, что хочешь, можно будет передать?..

А если матом, ничего?..

А если он давно помер, когда я ещё младенцем был — он точно меня вспомнит?..

А правду ответят? А если неправду, можно будет ещё раз бесплатно спросить?..

А прямо всё, что хочешь, можно передать?.. — и погнали по новому кругу.

Трясли таким образом Диану, навскидку, часа два. Разумеется, ни один из вопрошающих не слушал, что она отвечает другому. А опыта работы продавцом у Дианы, видимо, не было — через десять минут после объявления начала аттракциона я понял по лицу, что она готова кидаться на потенциальных клиентов со столовым ножом в руке. Хорошо, что у неё не было под рукой ножа. Ну, и в принципе ничего колюще-режущего не было — в том, что Диана, если взбесится, может и пластиковой вилкой насмерть заколоть, я почему-то не сомневался.

Пока Диана беседовала с клиентами, решил разжиться книжечкой. Для этого пришлось выйти из кабака и оглядеться по сторонам.

По соседству с кабаком обнаружился другой кабак. Напротив — ещё три. А между двумя из них затесался неприметный домик с вывеской: «Храмовая лавка».

Так, ну в кабаки ломиться точно смысла нет, откуда там книжечки? А в храмовой лавке — может, блокноты какие продают. Грехи там, например, записывать, или ещё чего.

Я подошёл к лавке. Потянул на себя деревянную дверь. Дверь не поддалась.

Я подёргал. Потом постучал. Потом заглянул в витрину. Блин, книжек — вагон! Любого формата, в любых обложках — бери, не хочу! И закрыто. Вот уроды. Хоть бы расписание с часами работы повесили.

Я, подумав, направился в кабак по соседству с лавкой.

Он мало отличался от того, в котором сидели мы — разве что потеснее и погрязнее. Я, лавируя между столов, подошёл к барной стойке.

— Здорово, друг. Слушай, а соседи ваши работают, вообще? Я дверь подёргал — закрыто.

— А у нас тебе не пьётся? — обиделся «друг» — парень моего возраста в чёрной бандане и в фартуке, стоящий за стойкой и наполняющий из огромной бочки сразу две пивные кружки. — Давно ослиную мочу не пил — ну, иди к соседям, не держу.

— Да я не про тех соседей! Мне в храмовую лавку надо.

Парень поднял глаза от кружек и посмотрел на меня с непонятным выражением — то ли удивления, то ли сочувствия.

— Верующий, что ли?

— Ага, — кивнул я. — Понимаешь, кадило нужно до зарезу, прям сил нет терпеть. А там закрыто.

— Да понятное дело, закрыто. — Парень, ловко перехватив кружки одной рукой, закрутил кран и вышел из-за стойки. Кивнул мне: — Пошли.

Я пошёл за ним. Парень отнёс кружки страждущим и решительно двинулся вглубь кабака. Потряс релаксирующее в одиночестве над полупустой бутылкой тело:

— Наитдиэль, подъём! Клиент к тебе. Кадилу хочет.

Наитдиэль протёр глаза. На лице, заросшем густой бородой по самые брови, глаза эти просматривались с трудом. Усилием воли Наитдиэль заставил их открыться и уставился — сначала на бармена, потом на меня.

— Вот, — доложил бармен, — верующий. В лавку рвётся.

— Да я ж… — на глазах протрезвел Наитдиэль. — Да мне… Надо же, всего ж на секунду отошёл пообедать! Идёмте, уважаемый клиент. Идёмте! — и, путаясь в длинных полах то ли рясы, то ли ещё чего-то церковного, устремился к выходу.

В результате посещения лавки я таки обзавёлся книжечкой. Не предел мечтаний, конечно, но…

— Блин, Костя! Это ещё что? — Диана заметила книжку, которую я гордо выложил на стол.

— Как — что? Книжечка. Ты же сказала, что надо.

— «Маргарита Пушкина. Избранные стихотворения для молитв»?!

— Ну да. Там разные были, я выбрал, чтоб не слишком здоровая. Чтоб, если что, с собой таскать не тяжело.

— А ничего, что здесь стихи напечатаны? — Диана открыла книжку и перелистнула несколько страниц.

— Так и хорошо, что стихи, — объяснил я. — Смотри, как мало места занимают! До фига ещё чистого, хоть «Войну и мир» пиши. А как закончится, я новую притащу. Знаю теперь, где дают — бесплатно, между прочим.

Услышав про «бесплатно», Диана успокоилась и подобрела. Снова пролистнула книжку. Задумчиво прочитала:

— и вдруг встрепенулась:

— Слушай. А где кошка?

Я огляделся по сторонам. Фиону не увидел.

Встал, огляделся ещё раз. Ничего не изменилось.

— Ну? — спросила Диана.

Я развёл руками:

— Уходил за книжкой — была, точно помню… Блин.

— Что? — насторожилась Диана.

— Да подсели к нам два каких-то хмыря, пока ты от этих придурков отбивалась…

— Как же я с вами мучаюсь, — простонала Диана. — Что за хмыри? Как выглядели? — накинулась на Гримуэля: — А ты куда смотрел?

— Я помогал вам, богиня, — напомнил тот.

— Охрррррррана! — укоризненно добавил ворон. — Крррррушить крррррррретинов!

Точно, Гримуэль с вороном почти сразу отползли к Диане, огораживать её от наседающей толпы. А мне пришлось самому за пивом идти.

Пока потолкался у стойки, пока пришёл с наполненными кружками — увидел, что Фиона успела обзавестись соседями. А подойдя поближе, почувствовал резкое желание вернуться обратно к стойке.

— Ой, мороз, мороз, — декламировал нараспев худющий мужик с длинными седыми патлами, перехваченными вокруг головы кожаным ремешком. — Не морозь меня! Не морозь меня, моего коня!

— Моего коня, — пьяненьким голосом подхватила Фиона, — белогривого! У меня жена, ох, ревнивая! У меня жена, ох, красавица. Ждёт меня домой, ждёт, печалится, — уронила голову на руки и горько разрыдалась.

— Так, — я грохнул кружки на стол. — Что происходит?! Чего надо, граждане?

— Костя, не ругайся, — вступилась Фиона. — Я обрёл едва… едви… единомышленников!

— А ревёшь почему?

— Расчувствовался. — Фиона шмыгнула носом и вытерла глаза. — Жену вспомнил. Мою добрую, милую Монику.

— Это ту Монику, которая тебя обещала в вытрезвитель сдать? — уточнил я, — или другую какую?

— Ах, Костя! Ну, зачем ты… Лучше познакомься. Это… — тут Фиона впала в задумчивость.

— Иллиниор, — почему-то переглянувшись с соседом, представился седой длинноволосый. — А это, — кивнул на толстенького, плешивого спутника, — Аланассольд. — Наклонился к Фионе: — Можем ли мы доверять твоему другу так же, как тебе?

— Быз… бызусловно, — объявила Фиона. И потянулась к принесённой мною кружке. — Можете! Так же, как мне.

— Тогда — стихи, друзья, — цапнув вторую кружку, предложил Иллиниор.

— Это — на здоровье, — согласился я, — сколько влезет. Только посуду верни, — и отобрал кружку. — Сам сходишь, не маленький.

Развелось, тоже, халявщиков.

Иллиниор грустно посопел, но кружку отдал без вопросов. Придвинувшись к столу, тихо, торжественно зачитал:

— Ну и, вот, — закончил рассказ я. — Потом они дальше стихи читали. А потом я пиво допил и ушёл книжечку добывать.

— А когда вернулся, даже не заметил, что кошки нет? — ехидно уточнила Диана.

Но тут, на счастье, вмешался Гримуэль. Со странной подозрительностью в голосе спросил:

— А во что были одеты эти личности?

— Да почему личности-то? — удивился я. — Дядьки как дядьки… Ну, примерно как все были одеты. — Чуть не ляпнул «в такую же хрень», но сдержался. — Куртки такие же, кожаные. Штаны, там. Сапоги.

— А не было ли под этими куртками, — Гримуэль по-следовательски прищурился, — косовороток?

— Чего? — не понял я.

— Рррррррубахи! — пояснил ворон. — Крррривые!

Я задумался.

— Да чёрт их знает, я не приглядывался. Вроде, обычные рубахи. Ну, то есть, для вас обычные. Вышитые такие.

— Крестиком?! — ахнул Гримуэль.

— Вроде, да. Там не разглядеть было, это я краешек рукава увидел случайно, из-под куртки вылез. Так-то они оба застёгнутые сидели.

Гримуэль поднялся. И, вознеся над головой посох, скомандовал:

— За мной!

— Далеко? — не трогаясь с места, спокойно осведомилась Диана. — Я устала, вообще-то. И что происходит, блин? Что ещё за косоворотки с крестами?

— Это — оппозиция, — мрачно объяснил Гримуэль. — Народники. Никакой он не Иллиниор! Седой, с длинными волосами — это их лидер, Курьян Красный Месяц. А второй — скорее всего, Путята Медвежий Угол. Ваша подруга в опасности. Её нужно спасать!

Получилось убедительно. Я вскочил.

— Сидеть, — коротко приказала Диана.

Таким тоном, что и мы с Гримуэлем сели обратно, и даже ворон, уже успевший долететь до выхода, вернулся и опустился на край стола. Восхитился:

— Крррррррремень!

— Знаю, — снисходительно кивнула Диана. — И пальцем не шевельну до тех пор, пока мне внятно не объяснят, от кого я должна спасать кошку! И с какого перепугу, вообще. Что ещё за оппозиция? Какая, на хрен, в вашем упоротом мире может быть оппозиция?

— Интерррррррвенты! — гаркнул ворон. — Рррррррррренегаты! Сррррррррррань!

— Понятно, — Диана погладила ворона по голове. Он её, как ни странно, не раздражал — в отличие от нас с Гримуэлем. — Умная птичка, хорошая… — Ворон зажмурил глаза от удовольствия. — А подробнее? — Диана повернулась к Гримуэлю. — Что ещё за срань? И, главное, на хрена им пьяная кошка?