Сансара. Оборот второй. И пришел творец

Глава 27

Проснулся я от уже знакомого резкого запаха. Надо мной стояла мадам Родригес и водила перед носом флаконом.

Я чихнул и сел.

— Как себя чувствуешь? — строго спросила мадам Родригес.

— Спасибо, хреново. Уберите эту дрянь, у меня с неё глюки.

— Что ещё за глюки? — Мадам Родригес нахмурилась.

— Я вижу вас в образе прекрасной невинной девушки. В мире С-P45298/B идут соревнования женихов, вас собираются выдать замуж за нелюбимого, в то время как ваше истинное призвание — заниматься наукой. И вы пришли ко мне с просьбой о том, чтобы я лишил вас невинности. Вы медленно, чарующе раздеваетесь передо мной. А я так пленён вашей красотой, что все мои члены сковала неловкость. Ну, кроме одного…

— Охальник! — Обалдевшая поначалу мадам Родригес очнулась и влепила мне затрещину. — Пошёл вон отсюда!

— Нет, нормально, — обиделся я. — Сами травят хрен знает чем, а потом ещё по башке стучат.

Поднялся с кушетки.

— Что последнее ты помнишь? — заглядывая мне в глаза, настороженно спросила мадам Родригес.

А я лучше всего помнил её фразу о том, что когда проснусь, ничего не буду помнить. И интуиция настойчиво подсказывала, что чем меньше вспомню, тем здоровее буду.

— Красоту и грациозность вашего танца. — Я протянул руки к мадам Родригес. — Это незабываемо!

Мадам Родригес залилась краской — и впрямь как невинная девушка. Уже другим тоном, больше умоляя, чем приказывая, повторила:

— Уходи! Этьен, уведи этого маньяка.

Дружелюбный зять товарища инструктора, маячащий в дверях, кивнул на выход:

— Пошёл.

Я не заставил себя уговаривать.

Пока шагал в камеру, вспоминал то, что, согласно убеждённости мадам Родригес, должен был забыть.

Судя по тому, что всё прекрасно помнил, это «должен» подействовало на меня так же, как несколько часов назад — воздействие неведомого оператора, чтоб он себе пальцы об мышь переломал. То есть, никак.

Если верить мадам Родригес — а спрашивается, почему бы ей не верить? — на поводок нас, гонщиков, сажали в буквальном смысле слова. Подключившись к поводку, мы становились кем-то вроде игровых персонажей. И игроки рулили нами, как хотели. Могли позволить гонщику действовать на своё усмотрение, а могли полностью подчинить себе.

Гонщикам говорили, что о них таким образом заботятся. То, что товарищ инструктор лучше знает, как ехать, здесь, похоже, никому и в голову не приходило оспаривать. До тех пор, пока не нарисовался весь такой бунтарский я — который, в общем-то, на странные помехи и внимания особого не обратил. К моменту выхода из машины уж точно был готов списать фокусы организма на «бухать меньше надо», и если бы не служебное рвение товарища инструктора, давно и думать позабыл, как руки-ноги не слушались. Мало ли, что кого не слушается — Филеас, вон, каждый вечер в дрова, и ничего.

Мадам Родригес, судя по её реакции, с тем, что со мной происходит, тоже столкнулась впервые. Но она не удивилась. Она догадывалась, что так может быть.

Однако рассчитывать на то, что расскажет мне больше, чем уже рассказала, кажется, не стоит. Она и то, что сказала, говорить не стала бы — если бы не была уверена, что я всё забуду.

С одной стороны. А с другой стороны, товарищу инструктору она тоже ничего не сказала. Допинг не нашла, победу тебе привезли — всё, иди в баню, разбирайся сам.

И вот уж эта падла однозначно попробует разобраться, с живого меня не слезет.

И что делать, спрашивается? Слушаться поводка? Так проиграю ведь! Хрен бы я сумел кого объехать, если бы его слушался… Ну и, значит, топчись оно конём. Буду ехать по-своему. А кому не нравится — пусть к Жан-Полю идёт права качать. Мне что велели делать? Правильно, побеждать. И я победил — ну, по крайней мере, сегодня. А победителей, как известно, не судят.

Эх, с Дианой бы хоть словом перекинуться! Уж она должна догадаться, что за хрень со мной происходит. Ну и в целом узнать, что там у неё за отношения с этим Амадеем — с которым то целуется, то в футболке другого парня спит.

— Слышь, друг, — обратился к охраннику я. — А к моей вдохновительнице ты меня сейчас отведёшь или попозже?

— Чего? — офигел тот.

— Ну, у меня в экипаже не два человека, а три. Только мы в ваши машинки детсадовские втроём не помещаемся. Кошку ты видел, и есть ещё Диана. Такая, блондинка.

Я попробовал изобразить руками и блондинистость, и прочие Дианины достоинства. Получилось что-то вроде «мальчик показал жестами, что его зовут Хуан», но охранник меня понял:

— Ну?

— Ну, и мне Жан-Поль обещал, что мы каждый вечер будем видеться. Чтоб на победу настроиться, и всё такое. Вот и спрашиваю, ты меня к Диане сейчас отведёшь или потом, после ужина?

Охранник посмотрел на часы. Почесал в затылке.

— Сейчас твоя блондинка ещё не вернулась.

— А где она?

— Занята. На флейте играет.

— Что-о?! — Я аж подпрыгнул. Попытался схватить охранника за грудки. — Что ты сказал?! Кому играет?! Жан-Полю, что ли?!

— Отпусти, психический! — Охранник меня без труда отцепил и завернул руки назад. — Кому надо, тому и играет.

Провёл с десяток метров по коридору и затолкнул в камеру — мы, оказывается, пришли. Запирая решётку, буркнул:

— У вдовы покойного господина Монтрезо-старшего нежный желудок. Но она очень любит ростбифы.

— И чё? — офигел я. — Диана-то тут при чём?

— Господин Монтрезо-младший спросил у блондинки, на каком инструменте она умеет играть, — объяснил охранник, — она сказала, что на нервах. Такого инструмента у господина, к сожалению, не нашлось.

— Да уж, — пробормотал я. — Ему нервы, похоже, еще в детстве удалили.

— Господин Монтрезо-младший предложил блондинке собирать колорадского жука на картофельном поле, — не обращая на меня внимания, продолжил охранник, — другой работы для женщин, кроме жуков и музицирования, у нас нет, а заставлять заключенных страдать от безделья — негуманно, так господин Монтрезо-старший учил. Но услышав про жуков, блондинка совсем взбеленилась. Заорала, что может и на флейте сыграть — если, конечно, господин Монтрезо-младший — бессмертный и готов рискнуть. Тогда господин обрадовался и велел принести флейту.

— Э-э… принести? — уточнил я.

Сообразив, наконец, что речь и в самом деле идёт о музыкальном инструменте — а не о том, о чём подумал мой грешный разум. Хотя с Дианой мы, судя по рассказу охранника, думали в одном направлении. И чей разум грешнее — ещё вопрос.

— Флейту принесли, — закончил охранник, — я отвёл блондинку в раздевалку, а оттуда на ферму.

— Куда? — охренел я.

— На ферму. Я же сказал, у вдовы покойного господина Монтрезо-старшего нежный желудок. Но она очень любит ростбифы.

— Ну, сказал. Только Диана-то тут каким боком? Кухарка из неё паршивая, сразу предупреждаю.

— Кухарки у господина есть. Музыкантов не хватает, люди нашего мира не предрасположены к музыке. А для того, чтобы мясо было нежным, коровам необходимо слушать красивые звуки.

Еще с полминуты я, окончательно охренев от услышанного, пялился на охранника. А потом заржал так, что аж пополам согнулся. Пришлось сесть на койку — ноги не держали.

Диана. Играет. На флейте. Коровам.

Н-да, жаль, что Амадей её не видит. Вот уж когда почувствовал бы себя отмщённым за все обиды! Коровы, внемлющие музицированию Дианы — это тебе не Элегия с мечом.

К Диане меня отвели уже вечером. Пришёл охранник и объявил, что «блондинка вернулась».

Шли минут пять, и остановились не у решётки, как в моей камере, а возле металлической двери в обычной стене. Дверь была украшена окошком. Охранник его открыл и заглянул внутрь. Что там увидел — не знаю. Но, уже вставив ключ в замочную скважину, вдруг замер и с сомнением покосился на меня.

— Только вы там — не того…

— Чего «не того»? — не понял я.

— Ну… не это.

— А. Не, я с «этим» завязал наглухо. С понедельника — ни-ни. Возраст не тот, здоровье не позволяет. И вообще, мне в детстве цыганка предсказала, что меня сможет убить только мой кровный сын, так что я с тех пор очень осторожен.

— Вот это хорошо, это правильно, — обрадовался охранник и повернул ключ.

— А на флейте-то ей можно поиграть? — не удержался я от вопроса.

— Флейту на ночь на склад забрали, под запись.

— Дык, у меня с собой.

— Это не полагается! — грозно сказал охранник и тут же меня обыскал.

— Нет у тебя никакой флейты! — вынес он вердикт обиженным голосом.

— Ну, нет так нет, тебе виднее, — усмехнулся я. — Зайти-то можно? Или ещё полапаешь? Руки у тебя нежные, чувственные…

Охранник рывком распахнул дверь и, схватив меня за шиворот, втолкнул внутрь. Дверь за спиной захлопнулась. Вот и ладненько, мне большего и не надо.

— И чего припёрся? — мрачно поприветствовала меня Диана, сидевшая на койке в тюремной робе. Аккуратно сложенную футболку я увидел на тумбочке рядом.

— И ты ещё спрашиваешь? — воскликнул я. — Помнишь, как стебалась, будто у нас с Фионой было — хотя на самом деле ничего не было?.. Настало моё время! Как коровы? Довольны концертом?

Диана явно не была расположена со мной препираться. Пожала плечами:

— Одна, кажется, сдохла. Остальные в очередь к забойщику сами поломились, ещё и толкались. От удовольствия, не иначе.

— Ясно. Вдовушке гастрит обеспечен, — кивнул я и покрутил головой, думая, куда бы присесть.

Тут Диана меня дико удивила. Подвинулась и кивком предложила к ней присоединиться.

Хм… Ну, ок. Я сел, для начала — не очень близко.

— Как там гонки? — спросила Диана, глядя перед собой, в стену.

— Гоняю, — пожал я плечами. — Не боись, пока жив — не умрёшь. Хотя чего тебе-то бояться? Вообще угроза тупая. Переродишься — и дело с концом.

Тут Диана нехорошо так хмыкнула. Я покосился на её мрачный профиль.

— Это не просто закрытый мир, — сказала она. — Подозреваю, что он, как и тот, с песнями, официально не существующий. Души будут возрождаться здесь же, без памяти. Так что тут смерть — это, считай, реальная смерть.

— Постой, — нахмурился я. — А разве тот мир тоже был такой? А Элегия? Ты же её сестру собиралась искать.

— Собиралась — когда до меня дошло, что она, скорее всего, в том же мире и есть. То есть, энергии на неё бы почти не ушло.

Вот ведь стерва расчётливая. Я-то думал, она ради моего счастья в любви и браке энергией пожертвовать решилась, а оно вона чё.

— Ты бы лучше о другом подумал, — проворчала Диана.

— О другом я тоже думал. Но охранник сказал — это нельзя. Зайдёт — и дубинкой по голой жопе отоварит. А я в БДСМ не очень, к тому же МЖМ…

Глазом моргнуть не успел — Диана вцепилась мне в горло.

— Я тебя сейчас убью! — пообещала сквозь зубы.

— Ладно, — прохрипел я. — Уболтала, давай тройничок с садо-мазо, если так приспичило!

Пристально всмотревшись мне в глаза, Диана убрала руку.

— Ты, кажется, и вправду скорее сдохнешь, чем заткнёшься, — сказала она.

— Я, может, и когда сдохну — не заткнусь. — Я потёр горло. Больно, блин! — Чего психуешь-то? Амадей не удовлетворяет?

Ожидал, что снова получу, но Диана неожиданно развеселилась. Фыркнула:

— Амадей? Да он импотент хронический, на лечении.

— Как так? — опешил я. — А, это… А ворон?

— Какой ворон? — Диана посмотрела на меня, как на идиота.

— Ну, когда шторы задёрнули и свет выключили?

— Ты что, подглядывал, что ли? — возмутилась Диана. — Тебе сколько лет, извращенец?!

— Да не подглядывал я, просто мимо проходил!

Покачав головой, Диана устало вздохнула и махнула на меня рукой:

— Мне этот идиот всю ночь на свою горькую долю жаловался. Я под утро отрубилась, а очнулась уже тут. И вообще, какого хрена я перед тобой оправдываюсь?!

— Потому, что я — твой лучший и единственный друг, — напомнил я. — Не считая Филеаса. Но там непонятно — друг или подруга, так что можно вычеркнуть, для ровного счёта.

— Как же я с вами мучаюсь, — пробормотала Диана, закрыв глаза ладонью. — Костя, переключи мозги и постарайся вникнуть в то, что я говорю. Услышь меня, алё! Порталов в этих мирах нет. Они иногда возникают спонтанно — бывает, да. Но для того, чтобы нас похитить, нужно было открыть конкретный портал. И, может, даже не один… Ты видел, как меня похищали?

— Нет, — покачал головой я. — Нас с Фионой какой-то «отрубашкой» подстрелили, вроде той, из которой в тебя агент палил. Больше я ничего не видел. А тебя, видимо, позже уволокли — раз ты даже выспаться успела. А про то, кто портал открыл… Чего тут думать-то? Этот твой Амадеюшка всё и устроил. Он же Творец, все дела.

— Да то-то и оно, что нихренашеньки! — отняла руку от лица Диана. — Творец в своём мире всесилен, это да…

— Так ты поэтому ему на шею вешалась? — дошло до меня.

— Ни фига себе, ты гений! Года не прошло — додумался. Так вот, в своём мире Творец может всё, но попасть в этот мир — большая проблема, если нет портала. Порталы провешивает Альянс, если нужно. А если портала нет, то, по сути, единственный способ попасть в собственный мир — это умереть и переродиться там. Потом можно уже проповеди читать и чудеса показывать. — Тут Диана со значением посмотрела на меня. — Хотя это, вообще-то, не приветствуется. Альянс не заинтересован в том, чтобы миры массово получали Высшие категории… Не важно! Важно то, что Амадей пришёл в свой мир через, мать его, портал. Мы все это прекрасно видели. Внимание, вопрос: кто его открыл?

— Да я-то откуда знаю? Это ты со своим бывшим всю ночь в грустный висячок играла, могла бы спросить.

— Спрашивала, не дура. Молчит, скотина.

Вдруг Диана со злостью долбанула по койке кулаком. Кажется, я даже услышал скрежет зубов.

— Чего ещё?

— Самое главное. Прибор! — прорычала Диана.

— Чего прибор? А. Прибор…

Для разнообразия я догадался сам и быстро. Ну конечно, вряд ли Диана уснула со смартом в обнимку. Это было бы невежливо по отношению к изливающему душу Амадею.

— Упс… Вот это нюансик. То есть, даже если мы сбежим из тюрьмы, нам так и придётся бегать по этому миру, пока не поймают? Ни в какой другой мир не свалить?!

— Уф-ф, ну наконец-то дошло! Вот потому я тебе и говорю: подумай! Кто-то тут может открывать порталы. Не знаю, кто. Не знаю, чем. Но если нас сумели похитить — значит, какой-то шанс…

Договорить про шанс Диана не успела. Дверь с грохотом распахнулась, и в камеру ворвался злой, как тысяча чертей, Амадей.

— Какого дьявола?! — заорал он, тыча в нас пальцем. — Кто разрешил? Кто посмел?!

— Здравствуй, Амадей! — сказал я, доброжелательно улыбнувшись. — А мы тут как раз про тебя разговаривали. Диана жаловалась, что ты ей до утра уснуть не давал, мне аж завидно стало. Не поделишься секретом?

— Я тебя убью! — пропищала Диана так, чтобы только я слышал.

Хотя я уже и сам понял, что зря высказался. С психами поласковей надо! А с другой стороны, он на что рассчитывал-то? Что после того, как Диану похитил, она на него молиться станет? Хреново ж он её знает.

— Всё рассказала, да? — дрожащим голосом сказал Амадей, глядя на Диану. — С ним ты честная, да?

— Ой, я тебя умоляю! — вмешался я. — Врёт, как сивый мерин! Постоянно. На каждом шагу.

Диана вскочила на ноги. Поскольку маскировку я ей порушил, больше уже не собиралась лебезить перед бывшим.

— Где прибор? — рявкнула она. — У тебя? Кто тебе его заказал? Ты соображаешь, что…

— Какой прибор? — скривился Амадей. — Та твоя игрушка?

— Это тебе не игрушка! Амадей, знаю, я тебя подставила, ты мне не доверяешь, ты меня похитил. Но НЕ ВЗДУМАЙ ОТДАТЬ ПРИБОР Жан-Полю!

— Жан-Полю нужен был он, — ткнул в меня пальцем Амадей. — А ты нужна была мне. Хотел напоследок посмотреть в твои глаза, но не увидел в них ни капли стыда или раскаяния!

— Амадей… — севшим голосом произнесла Диана. — Где прибор?

— Где бросила — там и остался. Может, его уже сожгли на костре за ересь, или просто выкинули. А может, построили ему отдельный храм и поклоняются. Без понятия. И мне плевать.

Послышался топот, и в камеру влетел запыхавшийся охранник с дубинкой.

— А? — тяжело выдохнул он, вложив в этот вопрос сразу всё.

— На! — рявкнул на него Амадей. — Кто разрешил привести его к ней?

— Жан-Поль, — отчитался охранник. — Каждый день. Для вдохновения.

Амадей поднял руку, и охранник подлетел к потолку. Дубинку выронил, вскинул руки к горлу, захрипел.

— Э, полегче, Дарт Вейдер! — сказал я. — Не надо проецировать!

— Жан-Поль приказал? Лично? — проорал Амадей, брызгая слюной.

— Не-е-ет, — прохрипел охранник с вмиг покрасневшей рожей.

— Кто?!

— О-о-он… — Охранник махнул ногой в мою сторону и тут же упал, глубоко дыша.

— Они не должны больше видеться, — отрезал Амадей. — Никогда. Запомни сам и передай остальным. Встал! Увести его отсюда!

Охранник, подбодрённый пинком, подхватил дубинку и вскочил. Я не стал искушать судьбу, сам тут же шагнул к двери. Оглянулся на Диану, поймал её растерянный взгляд и отвернулся.

— Наврал мне, да? — хрипел охранник, пока мы шли с ним по коридору.

— А ты меня как будто первый день знаешь. Я всегда вру. Всем. У меня иначе пищеварение не работает. А питаться надо. Я, не пожрамши, езжу плохо, сознание теряю. Так что — всё ради победы в гонках. Всё во имя Жан-Поля.

Интеллектуал охранник молча это проглотил. А я задумался, о чём говорила Диана. Порталы… Ну, был на моей памяти один человек, который мог сам открывать порталы.

Правда, в космосе, здоровенные, но — мог. Шарлем звали…