Рысюхин, помните свои шестнадцать?

Глава 3

Лично Государь, конечно, вводить меня в курс дела не стал, просто распорядился ознакомить с проблемой полностью, указав тем самым уровень допуска. В компании с двумя армейцами, хотя дед уверял, что форму они нечасто надевают, во всяком случае — парадную, одним пограничником, офицером СИБ и двумя господами в штатском, которых принять за чиновников было бы сложно, возможных ораторов хватало. Те, кто были при погонах, находились в звании от ротмистра до полковника, то есть, разница в чинах оказалась невелика, что только на пользу делу, как на мой взгляд. После коротких переглядок, начал как раз один из «штатских».

— Пока без подробностей, чтобы время не терять. Потом, если решите, что можете помочь — перейдём к подробностям в рабочем порядке. На стыке трёх границ — нашей, Австрийской, то есть — Австро-Венгерской Империи, и Румынского королевства вновь началась серия провокаций. Причём от румын провокации идут вооружённые, а от австрияков — дипломатические. Диспозиция такая. На румынской территории есть небольшой отрог Карпат, по сути — три главных вершины, плюс несколько горушек поменьше, гребни, скалы, вся такая ерунда. И этот отрог является господствующим по высоте над нашим участком границы. И вот с этих гор некоторое время назад начался обстрел нашей территории. Стреляют по пограничникам, по проезжающему вдоль дороги транспорту, по посадкам и виноградникам местных жителей. По сёлам не стреляют, или пока, или дальности не хватает. Начали стрельбу где-то месяц назад, потом, через неделю с небольшим, перестали: мы накрыли предполагаемую огневую из полковых орудий ближайшего гарнизона. Оказалось, что подавили, но не уничтожили. И вот пару дней назад они возобновили обстрел, но на сей раз стреляют из-за скальных гребней, прилегающих к тем самым трём вершинам, прямым выстрелом их там не достать. Тут напрашиваются ваши миномёты, которые отлично показали себя в других горах, но… Расстояние от предполагаемых огневых до границы, если по прямой смотреть, от трёх с половиной до примерно четырёх с хвостиком километров. Вроде бы как раз, расстояние, но от мест, где можно установить миномёты ещё чуть дальше, плюс перепад высот — не докидываем до гребня минимум метров триста, по карте считая, по склону ещё больше. Ну, и они за гребнем метрах в ста пятидесяти — двухстах стоят, там по карте судя есть удобные площадки.

— Вот так вот запросто перестреливаетесь с сопредельной территорией⁈ Это же casus belli!

— Румыны заявили ещё месяц назад, что у них некая «банда неизвестного состава и численности» украла, дескать две старые противолавинные пушки, и если мы сможем их уничтожить, то нам спасибо скажут, за помощь в борьбе с бандитизмом. На вопросы, почему старые пушки стреляют где-то на четверть дальше, чем могли, когда были новыми, и где бандиты берут снаряды с усиленной навеской метательного заряда, нам не ответили.

— Вот су… Кхм…

— Самки собаки, согласен. Так вот, провокации такого рода вещь, мягко говоря, совсем не новая, и методы «лечения» этой болезни известны и отработаны ещё на Кавказе, но тут есть сложности. Если согласитесь помочь, расскажу детальнее. Вопрос решается, однако это требует времени и не факт, что сможем пресечь надолго. Есть задача покарать злодеев как можно быстрее и показательно, чтоб неповадно было, и именно в этом может пригодиться ваша помощь.

— Пока задача выглядит решаемо. Чтобы сказать точнее — нужны карты с указанием высот, а лучше рекогносцировка, но это долго.

— Как скоро сможете выдвинуться, каким составом и что для этого нужно?

— Если сейчас отдать распоряжения по мобилету и выехать завтра утренним поездом, послезавтра я буду дома, там сутки на доведение второй самоходки до ума и последние проверки, и пятнадцатого утром можем отправиться в путь. Как быстро доедем сказать не могу, надо уточнять маршрут. И решить, по железной дороге ехать, или своим ходом.

— Своим это откуда?

— Минская губерния, Смолевичи.

— Единственная железная дорога — это от Киева на юг вдоль Днепра, потом к вершине Бугского лимана, оттуда к Одессе. От ближайшей станции по прямой, если правильно помню, около шестисот вёрст, от Минска — семьсот, плюс минус. И Восемьсот по железной дороге, оно того не стоит, как я думаю. Надо ещё посмотреть расстояние по дорогам, оно получится другое, но не думаю, что суть от этого изменится.

— Значит, в поезде проработаю предварительный маршрут. Как показала практика, восемь сотен километров мы проедем не более, чем за пять дней, если не заблудимся и не поломаемся. То есть, двадцатого или двадцать первого в крайнем случае должны быть на месте.

— Ладно, господа, не буду вам мешать. — Государь встал, а вслед за ним, разумеется, вскочили и те из нас, кто сидел, остальные просто приняли строевую стойку. — Юрий Викентьевич, надеюсь на вас. Всё, что будет нужно — решайте через моего секретаря, искренне надеюсь, что с проволочками и недостачами вы не столкнётесь. Честь имею, господа!

Проводив Императора, вернулись к работе.

— Господа, чтобы определиться с составом колонны, мне нужно знать, что там вообще творится?

— Австрияки воду мутят. Помимо прямого урона от обстрела, ещё и репутационный. И агитацию среди местных проводят, мол, царю русскому на вас плевать, иначе бы что-нибудь придумал. И, одновременно, мол, русские здесь чужие, ничего не знают и не понимают, были бы вы в нашей империи, мы бы давно румынам укорот дали, а эти не умеют. Шпионы, как настоящие, так и местные оборванцы, которые часто вообще не понимают, что шпионажем занимаются и под виселицей ходят, мол, приятель соседа кума попросил, я и посмотрел, а что такого? Я же ничего не делал, просто знакомому помог, у него там дела. И односельчане сбегаются с воплями и причитаниями.

— Ага, что «Рафик неуиноват».

— Какой? А, понял… Да, примерно, только не Рафик, а Стефан, или Мирча, но в целом та же песня. Слова чуть другие, но музыка одна и та же. Так что нужно подумать, как ваши орудия спрятать до поры.

— Никак не надо: они в походном положении внутри кузовов спрятаны. И внешне от грузовиков самоходки отличаются только наличием выдвижных опор, но это нужно знать, куда смотреть и понимать, что видишь. Профессиональный шпион, понимающий в самоходной артиллерии, разберётся, а местный пастух или крестьянин — вряд ли.

— Если учесть, что выражение «самоходная артиллерия» я сейчас едва ли не впервые услышал — сомневаюсь, что у австрийцев много таких специалистов! — прокомментировал под тихие смешки собравшихся второй «штатский».

— Я понимаю, срок моего прибытия с миномётами через неделю примерно от нынешней даты всех устраивает?

— Да, там эти безобразия, судя по всему, минимум две недели тянуться будут, — подключился к разговору один из военных. — А если и прекратятся быстрее, то ненадолго. И нам придётся повозиться, если у Вас не получится. Даже если агентурные методы позволят вычислить виновников и места их расположения, что-то с ними сделать будет сложно. Обращённые к границе стороны горной гряды пребывают в диком виде: там скалы, обрывы и прочие неудобицы, которые даже на пастбище не особо годятся, разве что козы дикие бегают. Обратные склоны, наоборот, довольно плотно по местным меркам заселены. Не возле самых вершин, конечно. Но если затащить на самую высокую гору с нашей стороны хоть бы и корпусную пушку — это вопрос не решит. Более того, выстрел чуть поверх природного бруствера почти наверняка уйдёт в перелёт, а там, вдоль склона — и до населённых мест долетит. А тут уже мы окажемся злодеями, и доказать, что стреляли в ответ на провокацию… В общем, это никого интересовать не будет.

Инициативу перехватил другой «редко носящий форму» офицер, подполковник инженерно-строительного подразделения, если верить петлицам и погонам. Вот только чем дольше он говорил, тем меньше верилось, в петлицы.

— Достать с земли тоже сложно. С нашей стороны влезть на горы скрытно не получится, нет маршрутов, где не пришлось бы лезть по стенке на верёвках. Причём из-за изгибов границы, что в этом месте сильно выдаётся наружу, наши, восточные склоны, просматриваются с румынской и австрийской застав сбоку очень неплохо. Даже если пустить пластунов в обход, всё непросто. К самой левой, если от нас смотреть, вершине выходить надо с участка соседней заставы, в двадцати километрах дальше вдоль границы, оттуда крюк длиной километров сорок с гаком, причём по горам, где может оказаться, что тропы на самом деле и нет, да между хуторами и фермами, где попасть на глаза кому не нужно проще простого. Мало того, с левой вершины на среднюю перебежать, а они, сволочи, огневые меняют непредсказуемо, случайным образом, надо уйти на двенадцать-пятнадцать километров вглубь чужой территории, там крюк дать и вернуться, причём километров пять — по открытой местности. На крайнюю справа и вовсе надо через венгерскую территорию идти, хоть она и на румынской расположена. Или — через румынский уездный центр, что в тридцати километрах к западу расположен. Как-то иначе пройти если и можно, то только с местными проводниками, и то — не факт.

— Ага, а они с крайней левой на крайнюю правую вершину пушки перекидывают за двадцать часов! — включился СИБовец. — Это значит, что или передвигаются в открытую по дорогам на автомобильном транспорте, или у них и вовсе несколько групп. И тот, и другой вариант не позволяют воспринимать историю про «неизвестную банду» иначе, чем издевательство. Так, ладно, вернёмся на нашу сторону границы. На мне будет обеспечение движения колонны, поэтому мне нужен состав, хотя бы приблизительно.

— Давайте считать вместе. Два грузовика — сами миномёты. Два трёхосных грузовика с боеприпасами: по идее должно хватить и возимого запаса, это сорок мин на машине, но я не люблю оставаться без боеприпасов. Как там говорится? «Патронов может быть очень мало, просто мало или мало, но больше не унести». — большинство присутствующих при этом понимающе усмехнулись и покивали головами. — Это ещё сотня выстрелов на ствол. Мина в ящике грубо говоря пятьдесят кило весит, сто штук — пять тонн. Ладно, это я о наболевшем.

Переждав очередную волну понимающих хмыканий и усмешек, продолжил подсчёты:

— Это четыре единицы техники. Передовой командно-наблюдательный пункт для командира огневого взвода. Два РДА, как для разведки, так и для дозоров на марше. Два броневика с экипажами в качестве какого-никакого, а охранения. ПАРМ — без него дальше пятидесяти километров от родного гаража отъезжать не хочу, особенно колонной. Грузовик с продуктами и полевая кухня на прицепе, кормить всю ораву. Пять жилых модулей, двенадцати или четырнадцатиместных, чтобы не возиться ни с установкой палаток, ни с поиском жилья и драку за него с клопами. Командно-штабной автомобиль, как передвижной штаб для всего этого передвижного цирка. Ну, и мой фургон, как походный кабинет его директора. Сколько всего получается?

— Восемнадцать.

— Спасибо. Из них пять трёхосных грузовиков, два или три легковых автомобиля и один или два фургона, смотря на чём я сам поеду.

На этом разговор пришлось прервать: нельзя просто так взять и оставить жён одних на балу. Тем более, это привлечёт лишнее внимание. Так что я вернулся в бальный зал, задержался только, чтобы связаться со Старокомельским и Козелевичем, отдал распоряжения. Конечно, точно так, как я они не сделают, вместо монолитного соединения будет паяное, или вовсе на заклёпках. Ну, и прочее в том же духе. Конечно, кое-что придётся проверить, что-то доделать, но большую часть работы к моему приезду закончат, благо, запасной ствол я ещё во время экспериментов с артиллерийскими макрами на всякий случай сделал, со всем обвесом.

Мурку с Ульяной вернули из музыкальной гостиной, где они слушали пластинку и одновременно рассказывали историю каждой песни чуть позже. Самому интересно, что там они такого насочиняли, но страшно спрашивать. Так что они моего отсутствия и не заметили, даже извиняться пробовали, что бросили меня одного. Утешил их тем, что у меня была деловая беседа, при этом словно невзначай погладил аксельбант и на секунду удержал указательный палец на вензеле, украшавшем эполет, чтобы намекнуть, с кем именно беседовал.

Девочки мои меня, похоже, поняли и тему свернули, вернувшись к обсуждению реакции Великой княжны Анны Петровны на пластинку. А реакция была интересная и подчас неожиданная. Из «мужских» песен ей понравилась только «Ветер знает», потому что «романтичная и про любовь» и попросила в следующем году «ещё что-то похожее, такое же весёлое и про любовь». Песню про галстук она обфыркала, мол, павлин какой-то, к «Красавчику» отнеслась лишь чуть мягче, заявив, что это хвастун какой-то. «Снежинку» она знала и ждала, «Умку» слушала, как заворожённая, три раза подряд — на пластинке она воспринималась совсем не так, как при моём исполнении под гитару. А вот от второй колыбельной неожиданно расстроилась, на словах «людям знать не положено». Видимо, часто доводилось слышать эту фразу, про «не положено». Пришлось, по словам Маши, ещё раз ставить «Снежинку» и «Умку».

Больше на балу ничего особенного не случилось, потанцевали, пообщались со знакомыми, послушали песни, как новые, представленные на суд публики, так и известные. Приятно было среди этой второй группы услышать «Придумано не мной». Хоть она придумана и не мной, простите за каламбур, но в оборот её в моём мире запустил именно я. А она взлетела и живёт теперь уже в двух мирах — вот, за неё и порадовался. Ну, а после бала сказал своим девочкам, что домой поедем завтра утром. Они даже и обрадовались, не хотели гулять по Царскому Селу, да и в столице задерживаться — тоже. Говорить о том, что дома я задержусь всего ничего, пока не стал, дома скажу.

Домой ехали шикарно: нам от щедрот Министерства Двора выделили вагон «люкс» с двумя большими купе и без какого бы то ни было намёка на четвёртого попутчика. Ещё пару лет назад и я, и жёны были бы в шоке и восторге от роскоши и от подразумеваемого уровня тех, для кого такой вагон предназначен, а сейчас же больше всего порадовались, что можно будет спокойно выспаться после бала и связанных с ним волнений. Когда обратил на это внимание своих жён, они и сами удивились, осознав, что так и есть. Удивились, посмеялись, вспомнили возмущение жён моим спокойствием при поездке во дворец. Хорошо, в общем, ехали, а вот дома мои супруги расстроились из-за моего отъезда. Как заявила в сердцах Мурка:

— Как лето — так мужа у нас нет! Прямо вот в тёплые края! А мы тут сидим, переживаем, скучаем…

Я даже не стал ничего отвечать на это высказывание, только вздохнул и ушёл в форт — узнать о ходе подготовки к выезду, благо, в дороге выспался как следует. Ну, и определить список уезжающих. Нюськин поедет — это точно, управлять огнём в условиях сложного рельефа, да ещё и при переменных ветрах, о которых подсказал дед, кроме него некому, точнее, лучше ни у кого из наших не получится. А вот пехоту и вспомогательные силы возглавит, к моему удивлению, Вишенков, зам по строевой. Как сказал мой командир гвардии, чтобы опыта практического набирался. И, как я думаю, чтобы дать шанс заработать при случае какую-нибудь награду, а то он выглядел явно обделённым в этом плане по сравнению с остальными. В выбор остальных специалистов, не говоря уж о рядовых бойцах, я влезать не стал, уточнил только, есть ли среди них кто-то, кто сможет при необходимости исполнить роль медбрата или фельдшера.

Даже успел сходить, осмотреть бегло новую самоходную установку, и кое-что подправить, из того, что требовало доработки. Ну, а утром уже осмотрел обе для профилактики, бегло, но внимательно — мой уровень владения металлом позволял сделать это, медленно пройдя между автомобилями. Ну, а перед самым отъездом так же осмотрел всю технику, ожидаемо не найдя никаких серьёзных неполадок, за что и высказал благодарность Козелевичу перед строем своей гвардии, сделав человеку очевидно приятно. Ну, а ближе к полудню, наконец, выехали, имея целью в первый день доехать до Викентьевки, через Червень и Тальку получалось почти ровно сто километров. Из девятисот двадцати, которые предстояло проехать.